Советница короля, или От фаты не зарекайся

Глава 99 — об экспериментальных процедурах

Наступило время обеда, но аппетит к Лиде так и не вернулся. Да и как он вернётся, если она постоянно находилась в состоянии напряжённого ожидания? С одной стороны, ей хотелось, чтобы уж поскорее наступило завтра, с другой стороны, она боялась этого “завтра”. Сердце замирало каждый раз, когда она представляла начало бала. Она стоит в своём изумительном изумрудном платье, которое ей должна пошить портниха, вокруг обитатели и гости замка в не менее нарядных одеждах, и вот в танцевальный зал входит он — его величество король Вавельдоры Йон-Ален… Зал замирает, а он ищет взглядом её. Находит и… А вот дальше фантазия Лиды пробуксовывала, вернее, рисовала такие разные варианты, что от одних становилось уж слишком хорошо, а от других уж слишком плохо.

Сегодня утром Белладонна поделилась с ней, что если тайнанка полюбит кого-то глубоко и по-настоящему, для неё перестают существовать другие мужчины. Именно такое с Лидой и случилось. Она не заметила точное время: день, час, минуту — когда это с ней произошло. Может быть, даже сразу, как только увидела его, а может, много позже, но теперь уже точно поздно пить боржоми — вся её тайнанская сущность, вся её природа сконцентрировалась на Йон-Алене и не понятно, что с этим делать. Особенно в свете того, что король возможно глубоко и навсегда в Лиде разочарован.

Чтобы хоть как-то отвлечься, она решила немного поработать в своём кабинете — нужно было написать приветственную речь для гостей бала. По задумке Несси — именно Лида должна будет завтра сказать несколько слов, которые откроют праздник.

Однако поработать не получилось. К Лиде неожиданно пожаловал посетитель — лекарь Сильван. Она даже обрадовалась непрошеному гостю. Хоть Сильван и не относился к числу её любимчиков, но беседа с ним отвлечёт от тревожных мыслей.

Он выглядел как всегда безукоризненным и подтянутым. Степенно опустился в предложенное кресло, строго сдвинул брови и выдал:

— У меня к вам серьёзный разговор, госпожа советница.

— Слушаю, — Лиде было любопытно, с чем он пришёл.

— Возможно, до вас доходили слухи, что я собираюсь сделать вам предложение. Возможно даже, вы рассчитывали, что это произойдёт завтра на балу, что было бы в целом вполне закономерно — бал подходящее место для подобных церемоний. Хочу отметить, что вы, безусловно, необыкновенно привлекательны, но вынужден вас огорчить. Я передумал.

Лида едва сдержала улыбку. Действительно, какая драма!

— И дело даже не в вашей патологической склонности к нарушению предписаний. С этим я бы справился — строгостью и одновременно заботой. Дело, вообще, не в вас.

— А в ком же? — невинно поинтересовалась Лида.

— На данный момент это не важно. Важно другое. Мне стало известно, что вы планируете устроить в замке ещё один конкурс — отбор женихов для её светлости герцогини Глоссии.

И от кого же он такое узнал? В замке хоть что-то может оставаться тайной?

— Так вот, — Сильван продолжил мысль, — полагаю, что с этим нужно повременить.

— Почему?

— В настоящий момент герцогиня проходит экспериментальное лечение, и пока оно не закончено, ей вредны любые нервные напряжения. А конкурс женихов, безусловно, вызовет излишний стресс.

Интересно у кого? У герцогини или у Сильвана?

— Хорошо. Я не буду спешить с конкурсом, — улыбнулась Лида. — Сколько вам нужно времени?

Кажется, оправдываются её надежды, что отбор женихов для Глоссии может не понадобиться, если доктор поторопится.

— Надеюсь, ещё пару недель лечения — и герцогиня будет готова.

К чему она будет готова, Лида уточнять не стала. Зато решила удовлетворить своё любопытство по другому вопросу.

— Сильван, поделитесь, пожалуйста, что же это всё-таки за экспериментальное лечение.

Он глянул сухо, явно не желая раскрывать свои приёмы. Но, видимо, приняв во внимание, что, вообще-то, это он пришёл с просьбой, смирился.

— Хорошо, расскажу. Никто в замке не знает, но у меня есть необычный питомец — чунайский хамелеон. Сложное в содержании животное, но совершенно необыкновенное. Шаманы Чунайского полуострова используют их в целительных ритуалах. Я интересовался этим вопросом, ещё когда учился в королевской академии магии, и с отличием защитил диплом по этой теме, — Лида расслышала нотки гордости в голосе Сильвана.

— Но как именно чунайский хамелеон исцеляет? — ей хотелось подробностей.

— Вся его целительная сила сосредоточена на кончике его длинного языка, — объяснил Сильван. — Чтобы побудить хамелеона прикоснуться к больному месту пациента, для начала к этому месту прикладывают сверчков — любимое лакомство хамелеона.

Лида чуть вслух не рассмеялась. Она представила себе эту картину. Сильван высыпает сверчков на голову герцогини (почему-то Лида не сомневалась, что именно голова — её больное место), а потом в ход идёт хамелеон, который своим длинным языком ловит насекомых. Если сверчки у лекаря не дрессированные — что вряд ли, сложно представить, что они вытворяют, и, соответственно, как ведёт себя при этом сам шерстистый целитель. Хотелось бы Лиде посмотреть на эту зрелищную процедуру.

Как бы то ни было, из откровений Сильвана стало ясно одно: если ему “строгостью и одновременно заботой”, как он выражается, удалось уговорить герцогиню на подобное лечение, а она настолько доверилась ему, что согласилась стать в его руках подопытным кроликом, то тут явно речь о чём-то большем, чем просто симпатия.

— Похвально, что вы так настойчиво печётесь о здоровье герцогини, Сильван, — не поскупилась Лида на комплимент. — Можете не беспокоиться, конкурс женихов будет отложен до тех пор, пока вы не дадите на него разрешение.

Кажется, лекарь первый раз в жизни улыбнулся и совершенно довольный вышел из кабинета.