Советница короля, или От фаты не зарекайся

Глава 8 — о том, что шпионские приключения могут закончиться неожиданным поворотом

Лида и король ненадолго задержались, давая Феликсу с Лео уйти вперёд. Глупо было продолжать за ними следить — совершенно очевидно, что они не имеют никакого отношения к сверчкам.

— Феликс действительно подал вам прошение? — было первым вопросом Лиды, когда два художника: большой и маленький — скрылись из вида.

— Подал, — кивнул король. — Мы беседовали с ним несколько дней назад.

— И что вы ему ответили?

— Я сказал, что подумаю.

— Что тут думать?! — эмоции выплеснулись из Лиды наружу. — Феликс будет чудесным отцом!

— Он ещё очень молод, — возразил король. — И холост. Обычно я даю разрешение на усыновление только семейным парам.

Логика в его словах была, но иногда же нужно думать не только мозгами, но и сердцем.

— Я тоже считаю, что лучше, когда сирота попадает в полноценную семью, но Лео — особенный ребёнок. Никто не сможет понять его лучше, чем Феликс.

— Я подумаю, — не пообещал ничего конкретного король.

Это был не тот ответ, который Лида хотела бы получить. Но ничего, не сейчас, так потом. Она не оставит короля в покое, пока не добьётся, чтобы он дал Феликсу разрешение на усыновление. Мечта Лео должна исполниться.

Лида и король выбрались из зарослей на тропу и снова потопали в сторону озера. Как бы то ни было, а энтомолога-сверчковеда нужно было выследить. Правда, настроение у Лиды немного изменилось. Если первую часть пути она была во власти шпионских страстей, то теперь, после того, как им повстречались два художника, на Лиду накатил лирический настрой. Она наслаждалась сумеречной красотой дремлющего леса и нежным пением ночных птиц. И, кстати, в какой-то момент птичий щебет начал казаться ей странным. Лиде чудилось, что трели и посвистывания, сливаясь, становятся похожими на полифонический сигнал смартфона. Опять?

— Ваше величество, слышите?

— Что?

— Птицы поют как-то по-особенному.

Увы, но судя по всему, на короля их трели не произвели впечатления.

— Возле озера обитает много птиц с красивыми голосами, — буднично объяснил он.

Тем временем они уже взошли на пригорок, с которого открывался вид на озеро.

— Нам повезло, что Феликс со своим юным учеником выбрали для творчества сегодняшнюю ночь, — улыбнулся король, указывая Лиде на соседний пригорок. — Они уже разложили мольберты и собирают хворост для костра.

Таких подробностей Лида разглядеть не могла, но какие-то силуэты в указанном направлении действительно наблюдались.

— С того пригорка почти всё озеро как на ладони, — продолжил мысль король. — Охотник на сверчков, наверняка, не захочет попадаться художникам на глаза, и единственное место, где он может охотиться незамеченным — вон та низинка.

Это действительно была большая удача — так сузить поле деятельности любителя сверчков.

— Где-то там, в кустах, нужно оборудовать наблюдательный пункт и ждать, — предложила Лида.

Король и не подумал отказываться от её авантюрной идеи. Будто сидеть полночи в засаде было тем, о чём он мечтал всю свою сознательную жизнь. В общем-то, неудивительно, учитывая, какой перед Лидой редкий авантюрист и интриган.

По узенькой тропинке они спустились в низину и ещё толком не успели осмотреться, как король шепнул:

— Кто-то идёт.

Он тенью нырнул в кусты и затянул туда Лиду. И хоть место для засады было выбрано спонтанно и наспех, это оказался далеко не самый худший вариант. Заросли были достаточно высокими, плотными и… запашистыми. Дикая смородина! Как же Лида любила этот аромат, который ни с чем нельзя перепутать. Если нарвать здесь листков, такой чай можно сделать, что он запросто составит конкуренцию мятному.

Впрочем, мысли о чае пришлось отложить на потом, а всё внимание сосредоточить на звуках. Лида замерла, пытаясь понять, действительно ли кто-то идёт. Шорохов, характерных для передвигающегося человека, она не уловила, зато из соседнего куста раздалось птичье щебетание.

— Фьюить-фьюить…

То ли у Лиды сегодня со слухом было что-то не то, то ли здешние озёрные птицы обладают уж больно уникальными голосами, но трели и пересвистывания, которые доносились до ушей, неожиданно стали складываться в нечто членораздельное:

— Фьюить-фьюить… накооо… рррр… фьють… ми-иииить… фьють… накооо… ррррр… ми-ить… фьють…

— Слышите? — прошептала Лида королю. — Как странно.

— Что?

Раз переспрашивает, значит, ничего необычного не слышит. Может, и Лиде показалось? Да нет, из кустов снова прозвучало:

— На-а… коррррр… ми-ить…

Где-то когда-то что-то похожее она уже слышала. Это был словно обрывок чьей-то мысли, пропетый птичкой на разные лады. А птичкой ли? Лида вдруг вспомнила свой сегодняшний странный сон. В нём бабочки-певуньи именно вот так странно и пели. Как сказал темноглазый из её сна, который просил запомнить его имя, они поют то, что звучит в головах людей. Что если это действительно так, и распевает песни не птица, а бабочка-певунья, которая не так давно вылупилась из кокона, подаренного королём?

Но чью мысль она подслушала и горланит теперь её во всё горло? Кто кого чем и зачем хочет “накормить”? Развить идею не получилось, потому что певунья затихла и стали слышны звуки приближающихся шагов. Лида в миг ощутила выброс адреналина. Наконец-то, выяснится, что за тёмная личность отлавливает по ночам сверчков.

Король раздвинул несколько веточек, чтобы было лучше видно, кто шагает по тропинке, и Лиде пришлось чуть ли не повиснуть на нём, чтобы тоже заглянуть в получившееся “окно”.

— Сильван, — изумлённо прошептал король.

И Лида тоже узнала в статном силуэте с сачком в руках лекаря. Он прошёл мимо, не заметив, что за ним следят. Облюбовав небольшую лужайку на берегу озера, лекарь принялся охотиться на насекомых, чем окончательно выдал себя.

Лида и король некоторое время молча наблюдали, как Сильван скачет по поляне, размахивая сачком. Зрелище было ещё то. Всегда такой солидный, такой респектабельный, такой строгий лекарь в роли ночной грозы озёрных сверчков производил неизгладимое впечатление.

— Интересно, зачем они ему? — от безмолвного хохота у короля тряслись плечи. — Делает из них свои снадобья? Поэтому у его микстур такой препротивный вкус?

— Нет, думаю, что сверчки нужны ему, чтобы кого-то ими кормить, — выдала свою версию Лида.

Она догадалась, что когда бабочка-певунья на разные лады распевала “На-а… коррр… ми-ить” — это был обрывок мысли Сильвана. Он же как раз в тот момент находился неподалёку. Теперь у Лиды картинка сложилась. У неё даже появилась версия, что и полифоническая мелодия, похожая на сигнал мобильного телефона, — это тоже дело рук или, вернее, рта бабочки-певуньи. Они поют то, что звучит в головах людей. А у Лиды уже который день в голове крутится как раз эта мелодия.

Интересно, многие ли понимают, о чём певуньи поют. Многие ли могут расслышать в их песнях обрывки мыслей? Король, например, ничего необычного в песнопениях не заметил. А что если такой дар есть только у Лиды? Ведь именно она формально является хозяйкой бабочки-певуньи. Король же ей передарил кокон. Вот бы певунья почаще напевала Лиде, кто о чём думает. Неплохо было бы узнать, например, какие мысли сейчас витают в голове короля.

Он, кстати, уже переключил интерес с Сильвана на Лиду. “Окошко обзора”, образованное раздвинутыми ветками, было закрыто. Король развернулся к ней лицом.

— Полагаете, лекарь кормит сверчками какое-то животное? — он усмехнулся. — Если так, то выходит, Сильван держит своего питомца в тайне от всех. Не находите это странным?

Король сорвал аккуратненькую гроздочку ягод смородины, коими куст был щедро усыпан, и отправил в рот.

— Ммммм… спелая, — посчитал нужным сообщить Лиде.

— Видимо, его питомец — совсем не милое безобидное создание, раз Сильван его никому не показывает, — предположила Лида. — Кто бы это мог быть?

— Пока не знаю, но выясню. А если не смогу, снова обращусь к своей советнице за советом. Думаю, ей это под силу. Во всяком случае, она легко нашла решение сегодняшней задачи: нам нужно было узнать, кто являлся хозяином сверчков, из-за которых было сорвано заседание совета, и мы узнали. — Король потянулся за новой веточкой смородины. — Не зря тайнанок считают лучшими шпионками.

Новая партия ягод, как оказалось, предназначалась не королю, а Лиде. Он поднёс гроздочку к её губам, она инстинктивно раскрыла их навстречу угощению, и он вложил ей ягоды в рот. Его пальцы лишь вскользь коснулись чувствительного места, но Лида успела испытать короткий импульс удовольствия. Что это было?

— Фьюить-фьюить… — раздалось из соседнего куста.

Похоже, певунья снова собралась пропеть для Лиды чью-то мысль. Интересно, чью? Уж не короля ли?