Советница короля, или От фаты не зарекайся

Глава 64 — о том, когда требуется вмешательство, а когда нет

Огорошив Лиду невообразимой информацией, Белладонна, видимо, посчитала свою миссию выполненной и решила исчезнуть. Перед тем, как выйти из беседки, сказала на прощание:

— Возможно, мы очень скоро снова увидимся. Всё зависит от твоего решения.

Лида проводила её рассеянным взглядом. Не каждый день узнаёшь, что у тебя есть сестра. Вот только никаких сестринских родственных чувств она почему-то не испытывала. Обычно в фильмах сцена, когда человек уже во взрослом возрасте неожиданно обретает брата или сестру, обыгрывается трогательно — со слезами и объятиями. Лида же с Белладонной пообщались как две случайные знакомые. Никакого тепла, никаких сантиментов. Почему? Может, Белладонна откровенно солгала, и никакого родства нет? Хотя некое сходство с ней Лида заметила.

В последнее время какая-то напасть творится с этими внезапно возникающими родственниками. То “родители” Лео объявились, то вот на тебе — сестра. Хорошо хоть, король придумал, как вывести Гренаттера и Льюлию на чистую воду. Надо было, что ли, Лиде и из головы Белладонны волосок выдернуть, чтобы с помощью королевского чудо-артефакта проверить, есть ли у них родственная связь. Эта мысль внезапно успокоила. Как только Белладонна появится снова, Лида так и поступит. А уж когда прояснится, сёстры ли они, тогда и видно будет, что делать с той информацией, которую Белладонна сегодня вывалила на голову Лиды.

Таким образом одна из насущных проблем была благополучно отложена на потом. И значит, нужно было браться за другую — найти таки Эми и поговорить с ней, пока слуги не разнесли по замку, что она побывала в комнате Лео, после чего у того пропал медальон.

Феликс смотрел, как Лео счастливо улыбается в объятиях Эми. и сам тоже улыбался. Он всегда боялся, что если найдутся настоящие родители его малыша, он не сможет искренне этому порадоваться, но он смог. Это получалось непроизвольно. Как может сердце не наполняться радостью, когда видишь эту светлую детскую душу счастливой? Тоска, видимо, накатит потом. В какой-то момент наступит горькое осознание, что разлука неизбежна. Малыш должен вернуться в отчий дом…

Феликс не знал, как лучше поступить: уйти ли ему и не мешать встрече или всё же обозначить своё присутствие. И пока он сомневался, его присутствие заметили.

— Папа, — радостно воскликнул Лео, — папа, это Сэми.

— Сэми? — переспросил Феликс. Он был так поглощён самыми разными эмоциями, что не в состоянии был понять, почему малыш называл незнакомое имя.

— Я хочу подарить ей мою новую работу, — он выскочил из беседки. — Я сейчас вернусь.

Эми проводила его взглядом и виновато улыбнулась сквозь слёзы.

— Не знаю, правильно ли поступила… Нужно ли было… — она с трудом подбирала слова. Она будто извинялась, но за что? — Я сомневалась, вспомнит ли меня Лео, когда увидит…

У Феликса неожиданно проснулось сочувствие к Эми. Как горько, наверное, матери сомневаться в том, не забыл ли её собственный сын. Что же произошло? Какая страшная трагедия разлучила их?

Феликс подошёл к Эми — ему захотелось её поддержать.

— Лео помнил о вас и до этой встречи, — сказал он негромко, но убедительно. — Однажды он написал ваш портрет.

— Правда? — Эми вскинула на Феликса глаза. Сквозь все бушующие эмоции он не мог не поразиться их глубокой внутренней красоте. Руки зачесались сделать набросок. Феликсу иногда трудно было выключить в себе художника. Желание творить просыпалось внезапно и требовались немалые усилия, чтобы его обуздать. Несколько мгновений он смотрел на неё как художник, будто она его муза, портрет которой он хочет создать. Смотрел и не узнавал. Он запомнил Эми весёлой, озорной, немного лукавой. Но эта дева была другой. Как будто немного старше и опытней, но при этом более ранимой и чуткой.

— Не сомневайтесь, Лео действительно написал ваш портрет, — кивнул он. — Я не знал, кто эта необыкновенно красивая дева, которая вышла из-под его кисти. А оказывается, он нарисовал маму.

Слова Феликса произвели на Эми странное впечатление. Она качнула головой и её глаза снова наполнились слезами.

— Лео, скорее всего, сирота. Я хотела стать его мамой, но обстоятельства были сильнее меня…

Феликс осмысливал её слова, а Эми смахнула слёзы:

— Хотя нет, я не права. Теперь Лео — не сирота. У него есть лучший отец, какого только можно пожелать ребёнку.

Слова прозвучали просто и искренне. Феликс ещё не привык воспринимать как должное, когда его называли отцом Лео. Он ещё до сих пор каждый раз испытывал это щемящее чувство в груди.

— Я догадываюсь, в каком вы недоумении, кто я и откуда знаю Лео, — в голосе Эми снова появились виноватые и растерянные нотки. — Если позволите, я расскажу вам свою историю…

После нескольких минут блужданий по парку Лида нашла таки нужную ей беседку, в которой находилась Эми. Только, похоже, Лида опоздала. Потому что Эми была там не одна — она беседовала с Феликсом. Выходит, до него уже дошли слухи, что к пропаже медальона может быть причастна именно она, и он решил поговорить с ней и всё выяснить. А разговор, несомненно, был непростым. Даже с приличного расстояния Лиде было заметно, что Эми плачет.

И что же делать? Вмешаться? Нет, так-то Феликс — это сама доброта и галантность, и даже если Эми всё же причастна к исчезновению украшения, вряд ли он причинит ей вред. Впрочем, до слёз он её, тем не менее, довёл. И неизвестно, что ещё может сделать любящий отец, если обидели его ребёнка.

Лида была готова всё же как-то деликатно вмешаться, но вдруг заметила, что к беседке вприпрыжку бежит весёлый Лео с рисунком в руках. А дальше произошло уж совсем непонятное. Малыш вручил свою работу Эми, та нежно прижала его к себе, что-то горячо шепча, а Феликс потрепал сына по вихрастой макушке и ласково улыбнулся. Более умилительной сцены сложно представить.

И хоть губы у Лиды непроизвольно расплылись в улыбке, она не могла себе объяснить, что происходит. Явно не разборки по поводу пропавшего медальона. Тогда что? В общем, ясно, что ничего не ясно. Вернее, одно ясно — вмешательство Лиды точно не требуется.