Затмение Сердца

Глава 30 Четыре часа до Затмения — надводная военная база у залива столицы Метрополии Сердца

Все пошло не так. Все было неправильно, и хуже ситуации представить себе, в принципе, было сложно, а потому господин Реггс явился лично в специальный отдел связи, едва сдерживая злость:

— Что значит, не все сдетонировали? Как это возможно? И вы только сейчас, спустя несколько часов, докладываете мне об этом? Я что, тут, по-вашему, до утра торчать должен⁈

— Простите, господин! Финальные данные со спутника пока что находятся в обработке. На их анализ понадобится еще несколько часов…

— У нас… У вас нет столько времени! — безапелляционно перебил начальник своего подчиненного. — Необходимо подавить очаги сопротивления в глубине острова, поскольку до посещения Генералиссимуса, его святейшества Графа, остались считанные дни, и, если что-то пойдет не так, все это будет целиком и полностью ваша вина! Думаю, что о последствиях вам напоминать не надо.

— Конечно, господин! Мы оптимизируем нашу работы, чтобы в кратчайшие сроки понять причину того, почему не все бомбы-коконы были активированы.

Реггс пытался надавить на рядовых исполнителей, включая офицерский состав стражей, при этом прекрасно отдавая себе отчет в том, что именно на нем лежала ответственность за успех текущей кампании, которая в случае удачного исхода обещала ему спокойную и безбедную старость, а в случае поражения — лишение не только всех материальных ресурсов, но, вполне возможно, и самой жизни.

— Я вас услышал. Выполняйте и не ошибитесь во второй раз. Вся операция на острове должна идти строго по установленному заранее плану без каких-либо осечек. Это вам понятно? — Реггс, не попрощавшись, молча отключился.

Потянувшись в мягком кресле, Реггс, понимая, что уже сделал все, что мог и что до утра его точно не побеспокоят подчиненные, мысленно приготовился покинуть военный объект. Однако как только он хотел встать, его врасплох застал очередной входящий сигнал. И если до этого момента он вальяжно общался со звонившими сотрудниками внутренней безопасности, то прямо сейчас Реггс буквально соскочил со своего места и вытянулся по струнке ровно за секунду перед тем, как полумрак в одном из его множества личных кабинетов рассеялся от ослепительно яркой голограммы, что возникла прямо в центре комнаты. Поначалу она представляла собой бьющееся под хор гимна Метрополии алое сердце, что разделилось на два века гигантского глаза. Оно, не мигая, уставилось на ощутившего себя совершенно голым чиновника, особенно после того, как внутри титанического зрачка возник коридор, который стал как будто бы затягивать в себя все внимание подневольного зрителя до тех самых пор, пока в конце этого, казавшегося еще мгновение назад бесконечным тоннеля забрезжил яркий свет, что залил собой все пространство вокруг.

Спустя несколько десятков секунд Реггс с трудом и не без калибровки внутренних настроек чипа смог настроить свои органы чувств на взаимодействие с этим светом, который пронзил подобно острейшим кольям все предметы в комнате, заставив их засиять изнутри. Но если интерьер хотя и видоизменился, но все еще оставался узнаваемым, то вот источник этих перемен так и оставался невидимым и непознанным. Он являл собой ослепительно-белый огонь в центре комнаты, из которой во все стороны, как от солнца, расходились миллионы лучей-пик, которые, казалось, и позволяли всем предметам вокруг забывшего уже как дышать Реггса существовать. Похоже, это заметило и само новоявленное светило, что грозно, но в то же самое время даже в каком-то смысле дружелюбно начало беседу:

— Ну что вы, господин Реггс! Выдыхайте! А то ведь задохнетесь еще, — казалось, попыталось пошутить импровизированное солнце, — а мне подобные эксцессы на рабочем месте ни к чему.

— Да, конечно, — затараторил собеседник. — Светлоликий Граф и величайший Генералиссимус! Простите мою неучтивость! Я просто не ожидал столь внезапного и в то же время и столь желанного визита лично от вас! Я…

— Вы молодец, — ласково перебил его властный голос, который эхом отражался в голове Реггса, в то время как искусственный свет выжигал его сетчатку, — так стойко держитесь даже во время кризиса. Это похвально!

После этих слов Реггс ощутил, как ноги подкашиваются, и он сам держался лишь одним усилием воли, поскольку не мог себе позволить даже просто подать вид,что что-то идет не так.

— Кризиса? Господин! Наша кампания «За Горизонт» продвигается согласно установленным стратегическим выкладкам. Твари успешно оттесняются вглубь острова, чтобы мы могли одним ударом их прикончить и освободить нашу Метрополию от угрозы втор… — не успел договорить Реггс, как в его голове вспыхнула съемка со спутника, которая приближала поверхность практически полностью покрытой водой планеты до тех пор пока на экране в мозгу Реггса не показались очертания уже знакомого крошечного островка, из-за которого он никак не мог выйти на заслуженную пенсию. И чем крупнее становилось его изображение, тем сильнее била кровь в висках Реггса, который беспомощно наблюдал, как практически в режиме реального времени перед ним проявилась намеченная для воздушной атаки площадь тропических джунглей. Она начала поглощаться лиловым пламенем, пока в определенный момент новые очаги перестали возникать, не покрыв и половину намеченной для поражения территории.

Изображение приблизилось еще, и в момент прекращения огня Реггс готов был поклясться, что увидел едва различимую волну, которая прошлась на многие километры вокруг, прекратив тем самым распространение и зарождение нового пламени. Фокус теперь был направлен в эпицентр этого невидимого взрыва, в самом сердце которого Реггс увидел нечто, а точнее кое-кого, кто ни при каких обстоятельствах там оказаться просто не мог! Чувствуя, как ему стало плохо и как он держится из последних сил, чтобы не потерять сознание, Реггс ухватился за единственную соломинку, что еще связывала его с внешним миром, — с голосом своего благодетеля:

— Гражданские, господин Реггс… Это просто недопустимо! Мы обязательно разберемся с этим! Да, да! — чувствуя, как его мозг не справляется со всей поступающей информацией, пытался не поплыть Реггс. — Мы тотчас выясним, как такое вообще получилось, — осторожно формулировал мысли Реггс, уже продумывая, как ему инкогнито организовать свою поездку за Горизонт, — и мы предпримем все, чтобы к вашему прибытию…

— О, не волнуйтесь, — перебил его голос, после чего стены его кабинета содрогнулись, а сам чиновник едва удержался на ногах, с ужасом наблюдая, как одна из стен его кабинета стала расходится в разные стороны, — «Затмение» уже здесь.

Когда стальные защитные жалюзи раздвинулись, на панорамное окно, которое занимало большую часть его кабинета, упала гигантская тень от аэростата чудовищного размера, который закрыл собой практически все пространство над военно-морской базой.

— Мои подданные находятся в опасности. Коварные твари, похоже, каким-то образом заставили их оказаться на проклятом острове. И я просто не могу оставаться в стороне. Я лично прибуду туда, чтобы спасти их. И я уверен… — сделало паузу голограмма солнца, во время которой оно послало импульс в окружающее пространство, что начало искривляться так, чтобы образовать видимый коридор-тоннель наружу, на чье место опустился длинный трап, — вы будете не против составить мне компанию, чтобы стать свидетелем нашего общего триумфа и, наконец, раз и навсегда как обезопасить наш, так и освободить народ за Горизонтом от ига коварных кровожадных тварей, ведь так?

Реггс смотрел, как солнце в его уме переместилось наверх, засияв еще ярче, напоминая уже скорее гигантскую черную дыру в центре летающего аэростата, который воистину стал выглядеть как самое настоящее затмение.

По форме все озвученное «солнцем» звучало скорее как дружеское приглашение на прогулку, а никак не военный приказ, однако Реггс прекрасно понимал, что это было предложение, от которого невозможно отказаться. Но занес он свою ногу над трапом не только из-за чувства долга или страха, но просто потому, что это был для него кратчайший путь попасть в логово тварей и попытаться спасти то единственное дорогое, как он только сейчас понял, что было в его жизни. И именно поэтому, недолго думая, Реггс поднялся по лестнице в черное небо, чувствуя… Нет! Прекрасно осознавая, что он уже не вернется обратно.