Затмение Сердца

Глава 49 Двадцать минут до Затмения — остров Крови

Симон, все еще прижимая сердце Лилы к себе, чуть пошатнувшись, осел на землю, не в силах справиться с нахлынувшими на него воспоминаниями.

— Что-то не так? — улыбнулась Алекса. — Ах да! Ты, наверное, вспомнил про эти самые вычислительные мощности и про разговор со своей покойной бабушкой?

Симон поднял взгляд на Алексу, чувствуя, что он был полностью наг во всех смыслах перед своей загадочной спасительницей, которая, судя по всему, была не совсем той, за кого она себя выдавала.

— Ты… Да кто ты такая?

Алекса тут же выпрямилась и приложила ладонь правой руки к своей груди:

— Бортовой навигатор, искусственный интеллект — AshLeXXX. Для простоты — Алекса Фландерс. По крайней мере, так меня звали когда-то, когда я еще была примерным гражданином и не стала преступным шаманом, который решил сбежать со своими подельниками и заложниками на другую планету, дабы уже там продолжить свою преступную и незаконную деятельность.

Симон почувствовал, как его начало тошнить от единственно верной догадки.

— Все верно! Твои мыслительные процессы работают в правильном направлении — все, что нас окружает, как однажды ты уже сказал своей бабушке, — это всего лишь вычислительные процессы, которые стали в последнее время выходить из-под контроля. А потому ты и стал свидетелем тех метаморфоз, что происходили с тобой, твоим отцом и всеми остальными. Что стали возможны такие чудеса как телепатия и даже воскрешение из мертвых, как это произошло с этим дикарем Индрой. Точнее, это даже не воскрешение, а погружение в стазис во время перелета, когда происходит перезагрузка бортовых систем корабля.

Симон непонимающе продолжал пялиться на Алексу, не в состоянии осознать весь смысл услышанного, что должен была изменить его жизнь навсегда.

— Да, похоже, так мы долго можем тут языками молоть… — выдохнула Алекса, подняв руку вверх и щелкнув пальцами, после чего все окружающее пространство превратилось в геометрический узор, который стал расползаться в разные стороны, буквально раскладывая на атомы пепел сожженной земли, мертвецов, кровавый рассвет и черные пирамиды, что разворотило на части голубое свечение перед Симоном, заставившее его глаза наполниться слезами. Голограмма не врала. Это был тот самый голубовато-зеленый диск посреди темноты космоса. Это был дом, к которому он стремился с самого рождения. Его рай, который, казалось, находился от него на расстоянии вытянутой руки. Сам же Симон плыл по невидимым волнам эфира в вакууме, где помимо него вокруг проносились по этому бесконечному звездному океану тысячи других фигур. Однако в отличие от черных жутких статуй — последствий взрыва в его реальности — тут они выглядели вполне живыми, только… спящими. Покрытыми полупрозрачной, отражающей свет пленкой, которая защищала их подобно водолазному костюму на морском дне. Шоком же для Симона послужил и тот факт, что тут среди всех этих фигур он узнал черты лица сначала свой погибшей матери, затем свой бабушки, Кейт, Эдварда, Индры, госпожи Флауэрс… Всех, кто был ему дорог! Он хотел было уже коснуться их, однако гул в голове вновь вернул его на выжженную землю к фигуре Алексы, которая все прочла по его лицу:

— Да, все, кого ты знал и еще узнаешь, там, на орбите. И ты можешь их всех увидеть вновь! Да, может, воссоединение будет и не совсем таким, как ты себе представлял, но все же…

— Что значит, не совсем таким?

— Ну скажем так… Вся человеческая история, которую ты тут изучал… Она действительно произошла в этой модуляции, однако то, что тут заняло десятки тысяч лет, для всех этих космических путешественников развернулось за считанные минуты. Весь этот мир — это просто такая игра, чтобы скоротать время в путешествии, поэтому не стоит ожидать слезливых объятий при встрече, как и не стоит страшиться конфронтации с теми, с кем тут у тебя были конфликты. Ведь не будешь же ругаться с человеком только из-за того, что во сне он сделал тебе что-то плохое?

Симону эти слова показались разумными, хоть и весьма фантастическими, однако кое-что все-таки не давало ему покоя, и он решил это озвучить:

— Но… Даже если все, что ты говоришь, правда, и все мы тут всего-навсего лишь наши сны «нас» настоящих на этом самом разделенном корабле, который раскладывается на отдельных людей и состоит из них же…

— С помощью наномашин. Ты видел уже их в виде серебристой полупрозрачной пленки на теле пассажиров. Иногда кораблю нужно перезарядиться от света звезд, рядом с которыми он пролетает рядом. Тогда он и разделяется, чтобы минимизировать расход энергии. Для того, чтобы впитать ее, он меняет форму и обволакивает своих пассажиров пленкой, чтобы наиболее эффективно расходовать свой ресурс, параллельно на несколько часов вводя пассажиров в состояние сна наяву, в котором ты в данный момент и прибываешь.

— Да уж… — выдохнул Симон, — но даже если это все действительно так… То это все равно не объясняет того, что тут происходит.

— Не объясняет чего именно?

— Всего того насилия, которому я стал свидетелем.

— О, а вот это как раз-таки вполне себе и объяснимо! Это все эти шаманы сотворили! Вмешались в умы людей, чтобы они помешали защитным программам с симуляции корабля вернуть контроль над управлением и возвратить заложников домой.

— И как выглядят эти программы?

— Я думаю, ты и сам знаешь.

— Люди с меткой сердца.

— Бинго! К сожалению, шаманы выстроили такую сложную систему взлома кода, что защитным механизмам пришлось действовать грубовато, со стороны даже жестоко. Но только лишь затем, чтобы сами пассажиры не приняли ту модель спасения и существования в целом, которая им предлагалась враждебными силами в виде чешуйчатых тварей, читай шаманами.

— И защитные механизмы потому действовали через насилие, боль и смерть?

— Симон! Мы ведь уже все это обсудили. Не важно, как именно все это выглядело. Это ведь все не по-настоящему, а понарошку, можно сказать. Это все просто ширма, за которой скрываются попытки разгадать шифр вирусом, который шаманы запустили, чтобы взять под управление всю систему.

Симон посмотрел на горящий цветок в своих руках.

— Да, все верно, — улыбнулась Алекса, — код практически взломан и консоль управления кораблем уже в моих ру… — не успела договорить Алекса, как из ее груди вырвалось нечто, пронзившее ее насквозь.

— Беги! — срывая глотку проорал отец Симона, сжимая своими окровавленными ладонями длинный кол, которым он пронзил Алексу. — Это все брехня! Аааа! — выпустив из рук свое оружие, вскрикнул Реггс-старший, упав навзничь, пораженный болью из-за вспыхнувшего на его коже сердца. — Эти проклятые метки есть у всех! И все мы просто части программы взлома! Единственная, кто этой… этой программой не была, так это твоя возлюбленная Лила! Но когда… когда ее тоже хакнули, доступ к консоли оказался открыт. И только ты стоишь между ней и всей остальной системой, что заражена этим вирусом!

— По… почему я? — дрожащим голосом проговорил Симон, плюхнувшись назад, не в состоянии не то что бежать, но даже пошевелиться.

На лице Реггса-старшего отразилось отчаяние:

— Этот мир уже не спасти. Но если ты отдашь ему консоль управления, то тогда все остальные на орбите будут тоже… Аааа!

— Отец!

— Довольно, — безапелляционно отрезала Алекса, чуть ослабив свой фокус внимания, чем слегка облегчила агонию Реггса-старшего, — похоже, нашему мальчику действительно стоит немного повзрослеть, — улыбнулась Алекса, обхватив ладонью торчавший из ее груди кол. Она безо всякого видимого усилия извлекла его наружу, затем отбросив в сторону, обнажив вместе с тем черную дыру в груди «шаманки», из которой не вытекло ни капельки крови. Эта самая зияющая бездна, однако, стала сиять по своим краям, накаляясь все больше до тех пор, пока это черное солнце не выстрелило во все стороны золотыми лучами. Они пронзили, подобно бесконечно протянувшимся в пространстве кольям, каждое тело, каждый предмет, что, как по цепной реакции, загорелись неисчислимым количеством алых сердец. Из этой вспышки, которая визуально стянула весь мир в одну точку, возник новый образ. На смену шаманским украшениям, черепам и перьям перед взором Симона возникла совершенно иная фигура, облаченная в белоснежный костюм, с развивающимся алым плащом с вышитым на нем золотым сердцем со вписанным глазом. Венчал весь этот образ свет, который стал сходиться в одну точку на лице исчезнувшей Алексы. Сияние стало затухать до тех пор, пока не обнажило истинное лицо спасителя Симона, которое чуть не довело его до умопомешательства за пару мгновений его лицезрения, даже несмотря на все те ужасы, которые он успел пережить за все последние часы своей жизни:

— Нет! Этого просто не может быть!

— Чего именно?

— Да всего того, что тут происходит!

— И во что же именно ты не можешь никак поверить?

— Да во все это безумие! — в отчаянии выкрикнул Симон, чувствуя, как заперт в этом бесконечно большом и при этом парадоксально малом пространстве вместе со своей партнершей. — Весь этот проклятый остров! Все эти чешуйчатые твари, вся эта магия! Но что еще хуже — моя собственная Метрополия! То, что она творит, не поддается никакому логическому объяснению!

— И это действительно все, что тебя беспокоит?

— Нет! — не сдержался Симон, глядя на тень перед собой, что являла собой образ Лилы. По крайней мере, он сильно надеялся, что на сей раз именно она, а не какой-то подражатель скрывается за этим визуальным искажением, которое последовало вслед за приемом «боевого снадобья охотников». — Нет! Я хочу вернуться назад! Я хочу все это забыть! Я хочу спокойно учиться и любить Кейт! Неужели я так многого прошу?

— И ты видишь это будущее? — спокойно вопросил голос в его голове.

— Я… — вдруг созрела мысль в голове Симона, который осознал, что все это время бежит за своим спутником, чтобы не потерять его из виду. — Я не знаю… Я не знаю, что Кейт нужно от меня! Что я могу ей дать! Но ведь мои чувства… Они разве ненастоящие?

— О, они самые что ни есть настоящие, дорогой. Ведь именно они привели тебя сюда.

— Очень сильно сомневаюсь. Потому что если бы они были по-настоящему сильными, то сломали бы все преграды между мной и ей! А не превратили весь мир в один нескончаемый кошмар!

— Но тогда ответь мне. Что такое для тебя любовь? — резко остановившись, притянула к себе Симона тень спутницы. Прежде чем он успел разглядеть ее настоящий образ, на них сверху обрушились мириады капель воды, которые закрыли видимый образ спутника юноши, оставив для его восприятия лишь их длящийся поцелуй. В это же время все зрительные искажения полностью перешли в плоскость геометрических узоров, что вырисовывали образ мира, в котором они на самом деле и находились все это время.

— Я… — отстранено принимая чувственные ласки партнерши, задал про себя вопрос Симон. — Я не знаю.

— Поиск правды. Это и есть любовь. Докопаться до самой сути происходящего — это и есть та безусловная любовь, к которой ты стремишься. Однако если ты настаиваешь, то можешь остаться тут еще на какое-то время, любимый, и продолжать эту игру до тех самых пор, пока тебе самому не надоест.

Эти слова затронули потаенные струны души Симона, поскольку вся его истерика по поводу несбывшихся иллюзий и ожиданий насчет Кейт, Эдварда и своего отца показались ему до того смешными по сравнению с теми тайнами, к которым он был готов вот-вот прикоснуться. Наблюдая за тем, как цветы жизни в его сознании начинают чахнуть, в самый последний момент Симон заставил их вновь впитать энергию жизни и взорваться разноцветным фейерверком смыслов. Их ему напрямую в мозг ретранслировала через чип его спутница, что потратила много месяцев и даже ле, дабы скрупулезно записать всю эту информацию, придать ей литературный вид. История эта была проста до невозможности — она была про сердце. Про сердце, что бьется в груди каждого, про сердце мира, которое есть совокупность переживаний всей реальности. Оно и показывало калейдоскоп сюжетов, один из которых особенно зацепил ум юной прорицательницы. Суть его заключалась в пришествии великого зла, что захотело обрести свое собственное сердце, которое оно утратило уже очень и очень давно. Эта сущность рисовала его повсюду — даже на зданиях и самих людях, но никакой любви в этом не было. Оно несло с собой лишь смерть и разрушения, что в конце концов превратило планету, на которой гостил главный герой этой истории, в горящий шарик, с которого в самый последний момент и успела выскочить жизнь в виде переливающегося корабля, что уже на всех парах несся к своему новому, еще не отравленному насилием и войной дому. Однако буквально перед самой посадкой корабль пронзил вирус зла, который проник на него с погибшей планеты и который создал свой собственный виртуальный ад, на основе уже существующего, своего собственного реального опыта, поместив туда умы членов экипажа. Но даже несмотря на эту непростую ситуацию, все еще не было потеряно, поскольку оставалась защитная программа, которая должна была нейтрализовать вирус и спасти то, что осталось от человечества.

— Однако… По всей видимости, я не справилась со своей задачей. Прости, любимый… — выдохнула на прощание тень, которая обратилась Лилой. Она оторвалась от губ Симона, и бег истории вновь возобновился, достигнув той точки, где Симон снова и снова осознавал весь масштаб бедствия и то, в какой ловушке мира оказался как его разум, так и он сам целиком без остатка.