Затмение Сердца

Глава 33 Два часа до Затмения — остров Крови

— Просто не может…

— Что ты сказала? — осторожно переспросил Симон.

Двигавшаяся впереди верхом на пестром ящере охотница едва обернулась на вопрошающего бледнолицего, который тут же стушевался, заметив, что чешуйчатое чудовище, на котором передвигался он сам, характерно заурчало. Оно будто было недовольно подобным фамильярным обращением к одному из членов племени, которое о них заботилось.

Решив больше не лезть на рожон и не пытаться самому установить какой-либо контакт, Симон чуть откинулся назад, научившись держать равновесие на своем кожаном сиденье. После этого он начал разглядывать ту небольшую колонну, которая следовала с места их предыдущей стоянки. Впереди шел небольшой желтоватый ящер, на котором повис обессиленный одноглазый солдат алой армии. Вместе с ним практически на одном уровне вышагивал черный монстр, что был раз в пять больше желтой твари, и на чьей спине вооруженный длинной пикой восседал Индра.

Вторыми, чуть позади, верхом на пурпурном ящере среднего размера ехали Кейт с Эдвардом, которых практически не было видно за движущейся прямо перед Симоном бывшей узницы на борту аэростата. Она оседлала такого же жутковатого черного монстра, что и Индра, только раза в два-три поменьше. Вполне возможно, что они даже были из одного помета или это просто был его детеныш. Симон в местной фауне не разбирался. Обернувшись, он бросил взгляд на едва заметно улыбнувшуюся ему Флауэрс. Она замыкала скромную процессию, при этом удивительно хорошо держась на своем столь же диковинном, как и у остальных, средстве передвижения. Более того, казалось, что она как будто бы уже не раз и не два имела контакт с этими покрытыми разноцветными перьями ящерами-переростками. Симон даже хотел было подать знак, чтобы она догнала его, и он смог задать свои вопросы относительно происходящего, однако его внимание уже захватила безымянная незнакомка, что наконец отреагировала на его обращение:

— Ты обронил, — безэмоционально проговорила она, протягивая Симону его голубую маску с тремя вырезами для глаз и шипами на голове, которые напоминали не то клоунские бубенчики, не то расходящиеся вверх лучи.

— Спасибо, — взял в руки Симон свой реквизит, краем глаза заметив, или же это ему только померещилось, что госпожа Флауэрс улыбнулась этому симоволическому жесту и, поравнявшись с ними, вновь несколько отстала от них, — надо же… Я думал, что больше ее не увижу. Она ведь стоила немалых денег… — попытался отшутиться Симон, однако его собеседница никак не прокомментировала данную реплику.

— Прости меня за грубость, ведь ты действительно нас спас тогда, — кивнула через непродолжительную паузу охотница как в сторону Флауэрс, так и на впереди идущих спутников.

— Я все слышал, когда мы были в хижине… Но ведь я, правда, ничего не сделал! Теоретически, конечно, возможно допустить некое стороннее воздействие на те химические триггеры, которые воспламеняют вашу кровь, однако… — осекся Симон, — я и сам-то не особо верю, что такое вообще может быть… Тем более уж с моей-то стороны. Но, как я уже сказал, может, мой чип каким-то образом повлиял на этот механизм. Однако мне сложно даже в это поверить, поскольку, как я не пытался поймать сигнал с серверов Метрополии, я тут никак не могу.

— Это вполне естественно, — улыбнулась девушка, — ведь это магический остров. И тут законы физики не работают. И уж тем более ваши примитивные чипы.

— Правда? — действительно искренне поверив в это объяснение и даже сочтя его вполне рациональным, переспросил Симон, чем смог вызвать короткую, но все же достаточно искреннюю улыбку охотницы.

— Конечно же нет. Просто со стороны захватчиков осуществляется интервенция, которая включает и подавление цифрового канала связи. Как снаружи, так и изнутри острова.

— А мне вариант с магией показался куда более логичным, особенно принимая во внимание то, что ты тогда сделала в небе со своей… гхм, кровью. И ты еще скажешь, что это не волшебство?

— Нет.

— А что же это тогда по-твоему?

— Скажем так: чудес в этом мире не бывает. Есть просто явления, которые мы пока в силу нашего ограниченного ума не можем познать до конца. А вот когда уже поймем досконально тот или иной механизм, тогда это уже станет достоянием науки и подпадет под соответствующую классификацию.

— О… — несколько обескураженный отчеканенным ответом только и смог выдавить из себя Симон.

— Ты разве никогда не чувствовал этого?

— Этого?

— Ощущения на самых кончиках пальцев. Когда ты знаешь, что можешь манипулировать материей по своей собственной воле? Структурировать ее в контексте текущих нужд?

— Если честно, то нет… Не ощущал особо никогда.

— Оно и не мудрено. Потому что на самом деле этот остров по-своему уникален. Ведь чем дальше член нашего племени от него оказывается, тем слабее он чувствует это напряжение во всем своем теле. Некоторые говорят, что все это из-за энергетических кристаллов, чьи месторождения тут уже которое десятилетие под разными предлогами расхищает алая стража. Хотя это тоже не выдерживает особой критики, потому что у вас в метрополии концентрация кристаллов стала уже давно плотнее, чем у нас. А ты, в свою очередь, никогда подобного и не видел. Поэтому тут должно быть какое-то иное объяснение, которое мы просто пока не замечаем в упор.

— А ты не слишком-то веришь в иррациональное, хотя и показываешь самые настоящие фокусы, — попытался как-то разрядить обстановку Симон, но тут же был поставлен на место ее ответом.

— Когда твой остров находится в состоянии непрекращающейся войны в течение ста и более лет, станешь уже понемногу отходить от концепции чуда в совершенно иную сторону.

— Извини.

— Ничего, подобным инфантилизмом заражены не только вы, оставшиеся мирные бледнолицые, но и даже некоторые из членов моего собственного племени. Так, меня хотя и зовут некоторые сестрой-охотницей, на самом деле я ей не являюсь. Я была рождена всевидящей прорицательницей.

— Правда? — сразу же оживился Симон, несказанно обрадованный тем фактом, что ему удалось замять неудобную тему. — То есть ты, и правда, умеешь читать мысли? И о чем же я сейчас думаю?

На лице охотницы вновь проскочила тень улыбки:

— Ты по уши влюблен в ту рыжую девку, — она мотнула головой в сторону Кейт, заставив Симона покраснеть.

— Похоже, я угадала, — обнажила свои белоснежные зубы охотница, тут же, однако, изменившись в лице и схватившись за бок, явно испытывая острую боль.

— Что случилось? Я могу чем-то помочь?

— Все в порядке. Раны просто еще не до конца затянулись…

Симон хотел было спросить про то, как именно она оказалась на борту аэростата Метрополии, но будто бы почувствовал, что сейчас не время и уж тем более не место для подобных расспросов:

— Ну хорошо… Может, у меня и есть какие-то чувства к Кейт в настоящем, но вот что насчет будущего? Буду ли я вместе…

— Вряд ли, — посмотрела, прищурив один глаз, на него охотница, — извини, но ты никогда не сможешь достучаться до ее сердца.

Симон почувствовал, как дыхание его сбилось, после чего он вновь обратил свой взгляд на прижавшихся друг к другу Эдварда и Кейт.

— Прости, что расстраиваю тебя, но я такой взгляд узнаю из тысячи.

Симон вопросительно посмотрел на охотницу.

— У тебя мой взгляд, — немного грустно, но скорее больше устало улыбнулась она, повернувшись вперед. Симон, проследив за движением ее чуть приподнятого подбородка, понял, что она указывала на черного монстра, а точнее на того, кто гордо, с выпрямленной спиной, восседал на нем. — Индра — это моя Кейт, если так будет угодно. В повериях нашего острова бытует легенда о скрытом супруге Богини, который целую вечность их любовных игр пребывает с ней на высочайшей горе в мире. И я всегда представляла себе наш союз именно так — очень наивно, идеалистически и, пожалуй, без преувеличения сказать, слишком сказочно. Что мы будем любить друг друга целую вечность. Однако реальности все равно на мои желания, ведь это исключительно я одна, по сути, все время тянулась к нему. И всегда, даже несмотря на все унижения, была с ним, считая себя уникальной. А он мог быть с любой из племени, поскольку идеальный охотник — сильный, ловкий, опытный. И в конце-то концов потрясающе красивый. Твоя Кейт такая же. Ты можешь быть на скамейке запасных бесконечно долго, но тебя даже не подпустят к игре. Я, конечно, сама спала с Индрой, но мне хватило ума понять, что эта безответная любовь, а он лишь пользуется тем, что объективно стоит выше меня и может брать то, что я ему предлагаю, бесплатно. Вам, мужчинам, в этом плане проще, вас просто не подпустят к телу те, кто выше вас. И как бы это обидно не звучало, но это правда. Как правда и то, что спустя много лет вам не разобьют сердце и не скажут, что все это время вы были лишь подстилками, а не равноправными партнерами. И вас просто выкинут за ненадобностью. А вы еще будете удивляться, как это он мог так поступить, не понимая, что с самого начала вы оба лишь играли свои роли, чтобы каждый получил то, что он хочет. Вот и все. Некоторым просто не хватает ума или смелости признать первенство других. Вот, например, как ты думаешь? Зачем мы направляемся прямо в лапы врагу? Потому что хотим освободить своих? Это верно, но Индра бы так не рисковал. Да и еще к тому же, не дождавшись других охотников… Конечно, если бы не верил в то, что там находится она, Шанти. Та, которую он действительно любит. И хотя она у него не единственная, Шанти — лучшая в его списке. И ради нее он готов пойти даже на такой риск. Отправился бы он за мной, окажись я в плену, а она в безопасности? Большой вопрос, о котором, если честно, мне даже думать не хочется.

Симон, пытаясь переварить эту вспышку откровенности, какое-то время молчал, подбирая слова, чтобы хоть как-то попытаться утешить и свою собеседницу, и себя, однако не успел, ощутив, как ему в ноздри ударил резкий запах, который он никогда до этого не ощущал, но, который, казалось, пробирался в самое нутро путника, дотянувшись до спящей в нем самом чьей-то памяти.

— Надевай свою маску, — не попросила, но приказала охотница, уже опустив на свое лицо церемониальную маску и с головой укутав в разноцветные слои своей мантии попискивающего утконоса.

Симон не стал ничего переспрашивать и последовал ее указаниям, натянув на лицо свою голубую маску, в которой был установлен миниатюрный фильтр, просто незаменимый для того, чтобы освежаться во время рейвов, и который стал снабжать своего владельца кислородом.

Идя все дальше и дальше, Симон ощутил одну странность — в ночном свете трех лун некоторые деревья вокруг тропинки начали как будто истончаться до тех пор, пока путники не оказались заключены в коридор меж двух заборов, состоящих из идентичных тоненьких и гладких стволов, на которых совсем не было никакой растительности или веток, но которые были покрыты какой-то черной жижей.

В какой-то момент рядом с Симоном что-то шлепнулось на землю, и в осветившей ночное небо лиловой вспышке очередной бомбардировки в нескольких километрах в стороне, Симон, опустив голову, узрел оторванную руку с облезшей гнилой плотью вокруг белых костей. Не понимая, от чего именно трясется его тело — от вибрации взрывов или от внутреннего импульса, учащенно дыша и обильно потея, Симон медленно задрал голову, узрев, как в фиолетовом свете электрических разрядов на него сверху смотрят десятки, если не сотни хищных пастей. Однако они уже не представляли угрозы, потому что чешуйчатые звери были нанизаны на гигантские колья сразу по несколько штук вместе так, что они уже успели слиться в огромные гниющие куски плоти, из которых то тут, то там торчали когти, хвосты и челюсти. Чем пристальнее Симон всматривался в этот чудовищный трупный частокол, тем отчетливей видел, как вырисовываются и другие детали — вроде человеческих останков тысяч людей, которых уже было невозможно опознать и которые напоминали скорее скелеты, затопленные черным воском, нежели некогда живых представителей рода людского. Но даже эту апокалиптичную сцену самой преисподней, что нависла над ним в виде кровавого зонта, Симон мог перенести, и его даже не стошнило. Однако кое-что все же привлекло его внимание — что-то, что было насажено на самый верх кола, и что то исчезало, то вновь появлялось в свете лиловых взрывов — маленький человеческий трупик новорожденного. Понимание того, чем являлся этот мир, заставило Симона вздрогнуть. После чего сила гравитации потянула его в сторону, он соскользнул с двухметрового ящера и потерял сознание до того, как он успел коснуться листвы под ногами.