Затмение Сердца

Глава 8 Двадцать один час до Затмения — терраса Центрального Государственного Университета Метрополии Сердца

Одним глотком осушив всю колбу и ощутив приятный горьковато-сладкий вкус на языке, тут же почувствовав прилив сил, Симон удовлетворенно вытянулся на солнце, что символически выглянуло в этот момент из-за редких облачков.

Медленно вдыхая свежий воздух и наблюдая за тем, как над городом возникает едва заметная голубая дымка, Симон не мог подобрать подходящих слов для того, чтобы описать свои ощущения. Как вообще можно было передать словами, что он являлся самым счастливым человеком на этой планете? Хотя, безусловно, и раньше существовали вполне себе довольные своими жизнями люди, точно так же, как и люди влюбленные, но тем не менее никто и никогда из них все же не испытывал столь ярких и окрыляющих чувств, как он сейчас. По крайней мере, в этом был убежден юноша. Более того, Симон искренне ощущал, что эти эмоции без труда выходили за пределы его тела и ума, в буквальном смысле окрашивая весь мир вокруг, включая как этот закат весны, так и неизбежное начало лета, которое обещало не закончиться уже никогда.

Эдвард, в свою очередь, что-то увлеченно рассказывал Симону, медленно цедя содержимое своей колбы, на что его друг оживленно кивал и даже что-то отвечал. Сама суть разговора при этом будто бы ускользала от внимания путника. И он был даже рад этому. Не тому, конечно, что пропускал мимо ушей большую часть из того, что говорил его собеседник, а тому, что наконец-то он поймал это чувство, которое, казалось, должно было быть естественным и постоянным для любого мыслящего существа. Это ощущение безмятежности и радости от предчувствия, предвкушения предстоящей встречи. Да, он был влюблен в Кейт и сегодня должен был по-настоящему признаться ей в своих чувствах, убедить в серьезности намерений. Однако не только это сладострастное томление было его путеводной звездой в данный момент.

— Пойдем! — резко соскочив со своего места, воскликнул Симон, оборвав буквально на полуслове своего слегка напрягшегося от подобной резкости друга.

— Куда? — немного недоверчиво переспросил Эдвард.

— Туда! — указал на возвышающееся над городской панорамой в паре кварталов отсюда колесо обозрения Симон.

— Мы так можем не успеть на следующую пару. Окно-то не слишком большое, Сим.

— Как будто тебя это когда-то останавливало! — съязвил Симон, отчего Эдвард напрягся еще больше. И было понятно, что тут дело было вовсе не в пропуске второстепенных по важности предметов.

— Да, да, конечно… — протянул его друг, — просто сейчас уже начинается летний сезон. И мне нужно будет внести аванс за следующий период обучения, так что…

— Чего же ты молчишь тогда! Так бы и сказал! — задорно кивнул Симон, отчего его товарищ помрачнел еще больше. — Деньги ведь не проблема! Я сейчас заплачу за нас обоих! Идем, давай!

Эдвард, что-то недовольно бормоча, в итоге нехотя, но все же согласился на подобные условия, после чего двое друзей, что-то оживленно обсуждая, направились в сторону колоссального колеса.

Во время прогулки Симон с каждым шагом чувствовал то, что оставалось незримым для его внимания до этого самого мига — легкость и подвижность своего молодого тела. Оно казалось полностью невесомым, особенно когда прохладные потоки воздуха подталкивали его идти все дальше по мягкому асфальту. Тот буквально плавился под его ногами — только вот не от солнца, что своим оранжевым светом струилось между многоэтажками центрального района города, но от той энергии, которая буквально бурлила в Симоне. В моменте путник вышагивал нога в ногу со своим другом, что был его продолжением и одновременно отражением в буквальном смысле слова. Казалось, что с каждом новом шагом они то и дело менялись местами друг с другом подобно двум голографическим изображениям, что периодически то разделялись, то наслаивались друг на друга, при этом являясь по сути одним целым.

— Что, уже наконец почувствовал эффект? — улыбнулся Эдвард.

— Еще бы… — открыв рот от восхищения, пожирал своим жадным взглядом панораму города Симон, поднимаясь все выше и выше в кабинке колеса обозрения. В это самое время он наблюдал за тем, как внизу они с Эдом, а точнее, их копии из прошлого подходят к основанию этого самого аттракциона, чтобы купить билеты. Таким образом, он мог видеть, или, по крайней мере так ему казалось, прошлое, а значит, теоретически мог заглянуть и в будущее!

Так, повернув голову уже в ином направлении, Симон устремил свой взгляд к заливу, где должна была состоятся вечеринка «Затмения». Несмотря на то, что день только начался, Симон стал свидетелем того, как небо над береговой линией будто бы кистью невидимого художника окрасилось в лиловые, а затем и темно-синие тона ночи с блестящими звездочками. И хотя место притяжения его внимания и находилось в добром десятке километров от центра, путник уже различал зажигательную музыку, что сотрясала землю. Она к тому же заставляла вибрировать и всю металлическую конструкцию, в которой переживал свое путешествие души юный студент, несмотря на все надоедливые условности. Например, тот небольшой факт, что до начала мероприятия оставалось еще с добрый десяток часов.

Тем не менее, разогретый добытой Эдди микстурой в купе с контролирующим биохимию мозга чипом, Симон ощущал себя так, будто бы он владел самим временем и пространством, будучи в состоянии при желании промотать все эти долгие минуты, только бы лишь поскорее воссоединиться с той, кто занимала все его мысли.

— О чем задумался? — со слегка насмешливой улыбкой на устах поинтересовался Эдвард, глядя на то, как замер, размышляя о чем-то, его друг.

Реакция не заставила себя долго ждать, и чип Симона уже передал на приемник Эда сгенерированную проекцию изображения свой мечты.

Эдвард пару мгновений ничего не говорил, будто бы что-то обдумывая, но затем все же отреагировал:

— Она действительно тут выглядит неплохо.

— Неплохо? — не сдержавшись, рассмеялся Симон, еще раз сфокусировавшись на оранжево-огненной копне волос Кейт, которая походила на пожар, что своими языками пламени охватил ее зеленоватую майку. Наблюдателю, находящемуся в его измененном микстурой сознании, в свою очередь она показалось самой природой, что дышала свежестью и обещанием тайны. Эта природная дикость и свобода сосуществовала вместе с неукротимым закатным солнцем ее волос, которое и питало всю эту свежесть, не сжигая, но, напротив, давая ей необходимую для жизни энергию. Такой Кейт и была для Симона — одновременно и бесконечно страстной, будоражащей, и вместе с тем дарящей спокойствие и умиротворение. — Да, Эдди, это действительно так. А твоя подружка Хельга тоже будет там?

— Возможно. Пока еще не знаю.

— Да ты что! Конечно же зови ее! — нетерпеливо воскликнул Симон, на которого нахлынула новая волна чувств, когда он представил их вчетвером: двух верных друзей и их спутниц, которые всю жизнь пройдут плечом к плечу и которым повезло найти друг друга в этом странном мире. Казалось, иначе просто и быть не могло!

Эта мысль опять настолько глубоко пронзила путника, что тому вновь захотелось промотать время вперед. Однако в итоге он все же остановился, решив не вмешиваться в естественный ход вещей и тем самым не желая лишать себя удовольствия от предвкушения обещанного наступающим летом счастья. Оно ведь уже никуда не убежит и пренепременно поселится в сердце юноши этим весенним вечерком раз и навсегда.

— Так что… — заключил про себя Симон, улыбнувшись собственной новообретенной мудрости, — только безумец, даже несмотря на то, что у него действительно была бы такая возможность, захотел бы промотать свою жизнь, которая есть величайший дар на свете.