Танец Клинков: Академия убийц

Глава 18: Первый осознанный выбор

В раннее утро Академия былa затянута изморосью и туманом. Гулко раздавались шаги по коридорам, но сегодня в воздухе стояла тяжесть чего-то нового — не просто испытания, а настоящая проверка на цену собственной справедливости.

Когда команда вошла в Атриум, Доска Контрактов уже сияла новыми рунами. Толпа расступалась: все знали о свежевыставленном контракте — и все видели явный знак, подчеркивающий его опасность.

Контракт:

Уровень В: устранение барона Виктора Малахова. Обвинения: систематические истязания крепостных, незаконные магические эксперименты на людях, убийство тринадцати детей.

Заказчик: Императорский Суд.

Награда: 200 баллов рейтинга. Доступ к архиву техник среднего уровня.

Анастасия застывает перед строками. Рядом — Максим, его руки сжаты в кулаки, взгляд тревожен и серьёзен; Эллада, чьё лицо кажется вырезанным из воска, в глазах тишина штормового моря.

Максим всматривается в строки:

— Это убийство, Анна, — наконец произносит он. — Не захват. Не расследование. Убийство.

Она не отвечает сразу. На экране Доски под строкой преступлений выведены — будто специально — имена жертв. Дети. Список: имя, возраст. В самом конце — пятилетний мальчик, младший, чем Вика, сестра Анастасии из прошлой жизни. Это имя обжигает её сильнее, чем любой упрёк.

Внутри что-то надламывается — или, наоборот, выстраивается в новую прямую ось:

— Мы берём этот контракт, — её голос не поддаётся дрожи. Он острый, будто скрип колёс по рельсам в ночь.

Максим медлит:

— Ты уверена?

— Я уверена, — Анна смотрит прямо перед собой, а в её взгляде нет ни капли сомнения. — Этот человек… нет, это не человек. Это чудовище. И мир станет лучше без него. Я сделаю это. Мы сделаем это.

Эллада молча кивает. В её чертах сложно прочесть что-то человеческое — это черты Евы до грехопадения: чистота, застывшая невинность и пугающая пустота.

Вечером — стратегия и напряжение.

На столе разложено досье на Малахова и схематический план поместья:

Барон — маг, 3-й ранг Школы Клинка. Пятеро телохранителей — бывшие выпускники Академии, у каждого за плечами не один бой и не одна кровь. Поместье укреплённое, патрули охраняют его в две смены. Магические сигналы, ловушки, эвакуационные туннели.

Анастасия откидывает схемы и закрывает глаза:

— Настоящая цель — его покои. Вход на третьем этаже. Эллада, ты отвечаешь за нейтрализацию сигнальных артефактов. Максим, твои задачи — отвлекающие манёвры, теневая координация в параллельных коридорах. Я иду в центр.

Она усиливает план запуском новой техники, специально отработанной под эту миссию — «Последнее Па: Освобождение». Это сочетание «Шага Призрачной Тени» и вдохновения сценой смерти Одетты: движение настолько наполнено грацией и совершенством, что магический след растворяет сознание жертвы. Смерть становится образом, освобождающим — почти милосердием для мира, не для того, чья жизнь оборвана.

Репетиционный зал, ночь. Лишь одна лампа освещает исцарапанное зеркало, в котором дрожит отражение Анастасии. Ей не нужно оружие для тренировки — весь зал становится инструментом: каждый шаг — реплика, каждый взмах руки — концепция смерти, превращённая в искусство.

Она движется по кругу, будто исполняет сольную вариацию на сцене. Но сегодня за каждым па стоит другой смысл. Мотив. Каждая точка движения — начало убийства, каждый разворот — его подготовка. Артистка смерти, создающая искусство своей болью.

В дверном проёме появляется Эллада, молча прислоняется к стене. Она наблюдает — не судит, не вмешивается.

— Я поняла, Эллада, — негромко говорит Анастасия, не останавливаясь. — Убийство может быть актом милосердия. Не для жертвы — барон не заслуживает ни спасения, ни жалости. Но для остальных. Я освобожу мир от него. Это будет моя первая настоящая роль в этом мире. Не просто танцовщица. Не просто убийца. Танцовщица-освободительница. Каждое убийство будет иметь смысл. Каждое будет справедливым.

Эллада молчит долго. Тишина нависает между ними тяжёлым куполом.

— Ты веришь в это? По-настоящему? — только к вечеру раздаётся её голос. Он звучит так, будто Эллада впервые позволяет себе сомневаться не только в мире, но и в себе.

Анастасия замирает, развернувшись лицом к зеркалу, где отражаются обе — живая и призрачная:

— Да, — тихо, но твёрдо. — Я должна верить. Иначе я просто стану тем, кого я призвана уничтожать.

Она осторожно касается стекла, смотрит в глаза своему отражению. В эту ночь Анастасия переступает порог.

Теперь каждый её шаг — первый осознанный выбор человека, для которого искусство и справедливость слились в единый кодекс. Кодекс, за который она готова платить любую цену.