Танец Клинков: Академия убийц

ГЛАВА 35: Стены подземелья

День первый в камере начался с холода. Не просто физического — этот холод проникал в кости, в душу, превращая надежду в лёд.

Анна сидела на каменном полу, прижавшись спиной к сырой стене. Её камера была крошечной — не больше трёх шагов в длину и двух в ширину. Потолок низкий, едва хватало места встать в полный рост. Только узкая щель под самым потолком пропускала слабый серый свет, по которому невозможно было определить время суток.

Пол покрывала грязь, смешанная с плесенью. В углу — деревянное ведро, служившее туалетом. Запах был ужасающим. На полу лежала тонкая соломенная подстилка, давно превратившаяся в гниющую массу.

Магические оковы на запястьях тяжело давили. Они не просто блокировали магию — они высасывали жизненные силы. Анна чувствовала постоянную усталость, как будто не спала неделю. Даже простое движение требовало усилий.

«Так выглядит конец, — думала она. — Дочь предателя умирает в той же тюрьме, что и её отец».

Но где-то глубоко внутри, в месте, куда не проникал холод подземелья, горел маленький огонёк. Ярость. Она не позволяла ей сдаться.

Дни сливались в один бесконечный сумрак. Анна потеряла счёт времени. Два дня? Три? Неделя?

Охранники приходили дважды в день. Приносили еду — жидкую похлёбку с кусками чёрствого хлеба. Едва хватало, чтобы не умереть от голода. Анна ела медленно, заставляя себя проглатывать каждый кусок, даже когда желудок отказывался принимать пищу.

Она наблюдала за охранниками. Изучала их лица, привычки, слабости.

Большинство были ветеранами — суровые, безэмоциональные мужчины, которые видели слишком многое, чтобы испытывать сочувствие. Они смотрели на неё, как на пустое место.

Но один был другим.

Петя. Молодой парень, не старше двадцати. Светлые волосы, веснушки на носу, неуверенные движения. Он нервничал каждый раз, когда приносил еду. Его руки дрожали, когда он открывал решётку.

На третий день (или то, что Анна считала третьим днём) она заговорила с ним.

«Спасибо за еду, — сказала она тихо, когда он ставил миску на пол.

Петя вздрогнул, как будто не ожидал, что заключённый может говорить.

«Э… да. Нет проблем». Он быстро повернулся к выходу.

«Подожди, — попросила Анна. — Пожалуйста. Просто… побудь немного. Я так долго не разговаривала ни с кем, кроме крыс».

Петя остановился. Оглянулся на неё. В его глазах было любопытство, смешанное со страхом.

«Мне нельзя. Правила».

«Я понимаю. Но… как тебя зовут?»

Он колебался. «Петя».

«Петя. Красивое имя. Меня зовут Анна».

«Я знаю, кто ты, — быстро сказал он. — Ты… ты убила аристократа. Все об этом говорят».

«Я не убивала его, — спокойно ответила Анна. — Меня подставили. Директор Громов сфабриковал доказательства».

Петя нахмурился. «Это… это то, что все обвинённые говорят».

«Да. Но я говорю правду». Анна посмотрела ему прямо в глаза. — «Петя, как ты попал в стражу?»

Вопрос застал его врасплох. «Я… меня пригласили. Обещали хорошую зарплату. Золото. Я из бедной семьи. Мне нужны деньги для младших братьев и сестёр».

«Благородная причина, — кивнула Анна. — Ты хороший человек».

Петя покраснел. Он не привык к комплиментам.

«Мне… мне нужно идти».

«Конечно. Спасибо, что поговорил со мной».

Когда он ушёл, Анна позволила себе слабую улыбку. «Первый шаг».

Следующие дни она продолжала разговаривать с Петей. Понемногу. Осторожно. Не о побеге. Не о политике. Просто о жизни.

О его семье. О мечтах. О том, каково это — быть молодым в мире, где война и магия определяют судьбы.

Петя начал задерживаться дольше. Сначала несколько секунд. Потом минуты. Он рассказывал ей о своей младшей сестре, которая хотела стать целительницей. О матери, которая болела. О том, как он надеялся заработать достаточно денег, чтобы купить ей лекарства.

Анна слушала. И говорила правду. О своём отце. О том, как его подставили. О том, как она пыталась восстановить его имя.

«Директор Громов — не тот, за кого себя выдаёт, — сказала она однажды. — Он убил моего отца двадцать лет назад. Сфабриковал доказательства. И теперь делает то же самое со мной».

Петя молчал долго. Затем тихо спросил: «Как я могу знать, что ты говоришь правду?»

«Ты не можешь, — просто ответила Анна. — Но ты можешь спросить себя: кажется ли тебе, что я убийца? Когда ты смотришь на меня, видишь ли ты монстра?»

Петя посмотрел на неё. На истощённую девушку в рваной одежде, с кругами под глазами, но с несломленным духом.

«Нет, — прошептал он. — Я вижу… кого-то, кто борется».

На шестой день (или седьмой — Анна перестала считать) Петя пришёл поздно ночью. Когда остальные охранники спали.

Он открыл решётку, держа связку ключей.

«Я помогу тебе, — сказал он без прелюдий. — Я не знаю, права ли ты. Но я знаю, что казнь без справедливого суда — это неправильно. И завтра тебя судят. Я слышал, как Директор говорил. Он уже подготовил приговор».

Анна встала, её сердце забилось быстрее. «Петя, если ты сделаешь это, тебя накажут».

«Я знаю. Но моя сестра всегда говорила: „Делай правильное, даже если это трудно". Это правильно».

Он достал маленький ключ. Подошёл к ней, вставил его в замок магических оковов.

Щелчок. Оковы упали на пол с глухим стуком.

Анна почувствовала, как магия возвращается в её тело. Медленно. Болезненно. Как кровь в онемевшую конечность. Но она возвращалась.

Поток наполнил её. Сила. Жизнь. Надежда.

«Спасибо, Петя, — прошептала она, обнимая его. — Я обещаю. Тебе не будет за это вреда. Я позабочусь об этом».

«Иди, — он толкнул её к двери. — Учитель Григорий в соседней камере. Освободи его. Затем поднимайтесь по северной лестнице. Охраны там меньше всего».

Анна быстро освободила Григория. Старый мастер вышел из камеры, опираясь на стену. Его тело было изломано пытками. Рёбра сломаны. Одна рука висела под неестественным углом. Но глаза горели.

«Анна, — прохрипел он. — Ты… ты пришла за мной».

«Конечно. Ты мой учитель. Я не оставлю тебя».

Они начали подъём. Анна чувствовала течение Потока — магические линии, пронизывающие здание. Она следовала по ним, как по карте, находя слабые точки в защите.

Но подземелье было лабиринтом. Коридоры, лестницы, повороты. Всё выглядело одинаково — серый камень, сырость, факелы.

Они встретили охранников. Три человека, патрулирующие коридор.

Анна не думала. Она танцевала.

Последний танец в подземелье

Её тело двигалось инстинктивно. Месяцы тренировок, сотни боёв — всё слилось в один плавный поток движения.

Па-де-бурре — быстрое скольжение вперёд. Первый охранник не успел среагировать. Удар клинком в солнечное сплетение. Не смертельный — она не хотела убивать. Он упал, задыхаясь.

Пируэт — вращение. Второй охранник замахнулся дубинкой. Она ушла под удар, её клинок прошёл по его ногам, подсекая. Он упал.

Арабеск — стойка на одной ноге, другая вытянута назад. Третий охранник попытался схватить её. Её свободная нога ударила его в голову. Он отлетел в стену, потерял сознание.

Три секунды. Три охранника. Все живы, но выведены из строя.

Григорий смотрел на неё с благоговением. «Ты… ты прекрасна, дитя. Смертоносно прекрасна».

Они продолжили подъём.

У главных ворот подземелья стояла дюжина вооружённых магов. Последний барьер между ними и свободой.

Анна встала перед ними. Григорий позади, едва держась на ногах.

Капитан стражи, тот самый, что арестовал её, шагнул вперёд. «Теневая. Ты не пройдёшь».

Анна подняла клинки. Её голос был холодным, как лёд. «Гарантирую, что даже один из вас не остановит меня».

И она начала танцевать.

Не «Танец призраков». Не «Умирающий лебедь». Что-то новое. Что-то, рождённое в темноте подземелья.

«Танец во мраке».

Она погасила все факелы одним движением Потока. Темнота охватила коридор.

И в этой темноте она стала тенью. Невидимой. Неуловимой. Смертоносной.

Её клинки сверкали в темноте — единственный свет. Они двигались, как крылья птицы, рассекая воздух. Удар. Ещё удар. Ещё.

Маги пытались применить магию, но не могли видеть цель. Их заклинания взрывались в пустоте, освещая коридор на мгновения. В эти мгновения они видели её силуэт — танцующую фигуру, окружённую серебристым свечением клинков.

Затем снова темнота.

Один за другим маги падали. Не мертвы — она не убивала. Но выведены из строя. Сломанные руки, рассечённые сухожилия, удары в точки давления, вызывающие паралич.

Через минуту она стояла одна среди тел. Дыша тяжело. Клинки капали кровью.

Главные ворота открылись перед ней магическим ключом, который она взяла у капитана.

Они выбежали на улицы ночного Санкт-Петербурга. Воздух был холодным, свежим. После подземелья он казался нектаром.

Но город был полон опасности. На каждом углу висели портреты Анны: «Разыскивается за убийство Аристократа Кира Белова. Награда: 10000 золотых монет».

«Нам нужно укрытие, — сказал Григорий. — Где-то, где стража не найдёт нас».

«Я знаю место, — ответила Анна. — Подземные туннели. Старые катакомбы города. Туда мало кто ходит».

Они двинулись через тёмные переулки, избегая света фонарей.

Под городом существовал другой мир. Туннели, построенные столетия назад, когда Санкт-Петербург был ещё рыбацкой деревней. Они простирались на километры под землёй, забытые современным миром.

В одном из таких туннелей Анна нашла убежище. Старая подземная комната, возможно, бывший склад. Сухая. Тёплая. Безопасная.

И там их ждали.

Максим встал из тени, его лицо озарилось улыбкой. «АННА!»

Он бросился к ней, обнял так сильно, что она задохнулась.

«Максим! Ты жив! Я думала…»

«Я тоже так думал, — засмеялся он сквозь слёзы. — Но Эллада нашла меня. Её магия… она почувствовала, где я был. Вытащила меня из-под обломков».

Эллада вышла из тени, её лицо было бледным, но спокойным. «Я всегда чувствую тебя, Анна. Ты моя сестра».

Ирина стояла у стены, чистила лук. Когда увидела Анну, отложила оружие и подошла. Обняла её молча.

Команда была вместе. Не все. Но достаточно.

Следующие дни они готовились. Анна разрабатывала новую технику — «Танец во мраке». Стиль боя, созданный для темноты, для тех моментов, когда видимость — враг.

Максим, пока его раны заживали, помогал ей, играя роль противника. Ирина тренировала стрельбу в условиях плохой видимости, используя звук для прицеливания. Эллада развивала свои эмпатические способности, учась видеть сквозь тьму эмоции врагов.

«Мы больше не можем сражаться открыто, — объясняла Анна. — Мы преступники. Нам нужно стать тем, чем нас называют — тенями».

В глубокую ночь, когда команда спала, в убежище вошёл незнакомец. Анна мгновенно проснулась, клинки в руках.

Но это был Алексей.

Он стоял у входа, измождённый, в грязной одежде. Но живой.

«Алексей!»

Она бросилась к нему. Они обнялись, не говоря ни слова.

«Я искал тебя, — прошептал он. — Три дня. Я обшарил весь город».

«Как ты нашёл?»

«Я просто знал. Где бы ты ни была, я найду тебя».

За Алексеем вошёл другой человек. Высокий, седовласый, с суровым лицом. Анна узнала его — Глава Гильдии Серебряного Клинка, отец Алексея.

Он посмотрел на Анну долго, оценивающе.

«Я знал твоего отца, Теневая, — наконец сказал он. — Дмитрий был человеком чести. Одним из немногих в этом прогнившем мире. Громов его убил. Не на казни — раньше. Убил его дух, его имя. А потом и тело».

Он протянул ей толстую папку.

«Вот доказательства. Всё, что нужно Совету, чтобы арестовать Громова. Подделанные документы. Магические записи его признаний. Свидетельства людей, которых он шантажировал. Я потратил двадцать лет, собирая это. Ждал момента, когда смогу его использовать. Теперь этот момент настал».

Анна взяла папку дрожащими руками. «Почему вы это делаете?»

«Потому что твой отец спас жизнь моего сына, — просто ответил Глава. — Много лет назад, когда Алексей был ребёнком. Дмитрий защитил его от убийц, рискуя собственной жизнью. Я в долгу перед ним. И теперь я плачу этот долг, помогая его дочери».

Анна стояла на краю подземного озера в катакомбах. Вода была чёрной, как ночь, отражающей свет факелов, как звёзды.

Она смотрела на своё отражение. Две версии себя: одна — девушка, которая танцевала в Большом театре, мечтая о славе. Другая — воин, закалённый огнём и кровью, готовый к последней битве.

Позади неё стояла команда. Максим, его щит заново отремонтирован. Ирина, её лук натянут. Эллада, её глаза закрыты, видящие будущее. Алексей, его клинок в ножнах. Григорий, опирающийся на посох.

Впереди — план.

Завтра восход. Завтра она выйдет из катакомб. Завтра она предстанет перед Советом с доказательствами. И если Совет откажет ей в справедливости…

Она найдёт справедливость сама.

Анна достала дневник отца из тайника в одежде. Открыла на последней странице. Там, написанное дрожащей рукой за день до казни, были его последние слова:

«Честь не даётся. Честь берётся. И если мир отказывает её дать — ты отбираешь её своей кровью. Моя дочь, если ты когда-нибудь прочтёшь это… знай: я горжусь тобой. Не за то, кем ты стала. А за то, кто ты есть».

Анна закрыла дневник. Прижала к сердцу.

«Завтра мы идём на войну, — сказала она команде. — Войну за правду. За честь. За справедливость. Кто со мной?»

Максим шагнул вперёд. «Всегда».

Ирина кивнула. «До конца».

Эллада улыбнулась. «Я вижу победу. Далёкую. Но реальную».

Алексей взял её руку. «Куда ты, туда и я».

Григорий поднял посох. «Я слишком стар, чтобы бояться смерти. Но я достаточно молод душой, чтобы бороться за правду».

Анна посмотрела на них всех. Её семью. Не по крови. По выбору.

«Тогда идём. Танец продолжается».

И в темноте катакомб, в сердце забытого мира, рождался план мести, который изменит империю.