Танец Клинков: Академия убийц

Глава 44: Собор грешников

Побег из подземелий Академии был не освобождением, а погружением в ещё более глубокий, ещё более безнадёжный ад. Если Академия была золотой клеткой с чёткими правилами и предсказуемыми врагами, то Санкт-Петербург Теней, раскинувшийся за её неприступными стенами, оказался безжалостными, голодными джунглями, где каждый второй готов был перегрызть тебе горло за медную монету.

Анна и Учитель Григорий стали самыми разыскиваемыми преступниками в империи. Их портреты, нарисованные грубо, но с пугающей точностью, висели на каждом углу, на каждой площади, на дверях каждой таверны. «Особо опасные преступники. Беглецы. Обвиняются в измене, убийстве и побеге из-под стражи. Награда: десять тысяч золотых монет». Десять тысяч — целое состояние. Достаточно, чтобы любой нищий, любой голодный бродяга, любой отчаявшийся отец семейства предал собственную мать, не то что двух незнакомцев в потрёпанных плащах.

Они были вынуждены скрываться там, где стража боялась появляться даже днём. В «нижнем городе» — в гниющих, зловонных трущобах, раскинувшихся у подножия сияющих аристократических кварталов, как грязный, уродливый шрам на лице прекрасной женщины. Это был город под городом, мир, живущий по своим законам.

Анна, привыкшая к чистоте и порядку Академии, даже к спартанской простоте своей кельи, была в шоке. Узкие, кривые улочки, где солнечный свет никогда не касался земли, превращались в грязные потоки после каждого дождя. Горы мусора, в которых копошились крысы размером с кошку, источали тошнотворный смрад. Дети с голодными, не по-детски взрослыми глазами, одетые в лохмотья, смотрели на них без любопытства, но с холодной оценкой — можно ли что-то украсть у этих двоих? Калеки, ветераны забытых войн, просили милостыню, их пустые глазницы, казалось, взирали прямо в душу. Пьяные драки вспыхивали из-за куска хлеба, из-за неосторожного слова, из-за косого взгляда. Здесь не было правил чести, кодексов ассасинов, законов Академии. Только один закон — закон силы. Выживает сильнейший.

По иронии судьбы, их первым убежищем стал старый, заброшенный театр «Лунная маска». Здание, когда-то бывшее жемчужиной нижнего города, теперь стояло в руинах, как памятник ушедшей эпохе. Бархатные кресла в зрительном зале были порваны и покрыты толстым слоем пыли. Сцена прогнила, а пыльные декорации напоминали скелеты давно умерших спектаклей. Здесь, среди сломанных манекенов с застывшими улыбками, в старой гримёрке, они разбили свой первый лагерь.

Григорий, несмотря на свои раны, держался стойко. Его мудрость, закалённая десятилетиями жизни в страхе и сожалении, теперь стала их главным оружием. «Мы не можем оставаться здесь долго, — сказал он, осматривая их убежище. Его голос был хриплым, но твёрдым. — Нам нужны союзники. А в этом городе союзников можно только купить. Либо кровью, либо золотом».

Золота у них не было. Значит, оставалась кровь.

В нижнем городе существовала своя власть — теневое правительство, состоящее из воровских гильдий, контрабандистов и глав подпольных бойцовских клубов. Самой могущественной фигурой в этом мире был человек по имени Крюк.

Его так прозвали не из-за отсутствия руки — обе у него были на месте, унизанные массивными золотыми кольцами. А из-за его хватки. Говорили, что если Крюк за что-то цеплялся — за власть, за деньги, за жизнь — он уже не отпускал. Он был негласным королём этого мира теней, и ни одно важное дело не решалось без его ведома.

Анна и Григорий нашли его в таверне «Бездонная глотка» — прокуренном, грязном месте, где воздух был густым от запаха дешёвого алкоголя, пота и безнадёжности. Крюк сидел в дальнем углу, за массивным дубовым столом, окружённый своими телохранителями — огромными, молчаливыми мужчинами со шрамами на лицах.

Сам Крюк был невысоким, пожилым человеком с седой бородой и хитрыми, умными глазами, которые, казалось, видели человека насквозь. Он курил трубку, выпуская кольца сизого дыма.

«Мастер Теневая, — сказал он, когда Анна и Григорий подошли к его столу. Он даже не удивился. Слухи в нижнем городе распространялись быстрее чумы. — Слухи о вашем побеге опередили вас. Говорят, вы оставили в подземелье Академии дюжину покалеченных, но живых стражников. Интересный стиль. Не слишком расточительный».

«Нам нужна ваша помощь», — сказала Анна без прелюдий, её голос был твёрдым, несмотря на усталость и боль в сломанном ребре.

Крюк усмехнулся, обнажив пожелтевшие зубы. «Помощь? Девочка из Академии, за чью голову назначена королевская награда, просит помощи у старого вора? Мир действительно перевернулся». Он откинулся на спинку стула, скрипнув им. — «Почему я должен вам помогать? Мне выгоднее продать вас страже. Десять тысяч золотых — хорошая прибавка к пенсии».

«Потому что наш враг — ваш враг, — спокойно ответила Анна, встречая его насмешливый взгляд. — Князь Иван Волконский. Он контролирует городскую стражу, которая постоянно устраивает облавы и мешает вашему… бизнесу. Он контролирует Совет Гильдий, который устанавливает налоги, удушающие нижний город. Мы хотим его уничтожить. Вы получите свободу действий. Мы — справедливость».

Крюк долго смотрел на неё, его глаза изучали её лицо. Он видел в ней не испуганную девочку, а закалённого воина.

«Справедливость, — протянул он. — Забавное слово. Я не слышал его в этих краях лет пятьдесят. Но свобода… свобода — это хороший товар». Он постучал пальцами по столу. — «Хорошо. Я люблю дерзких. Но я не помогаю за красивые слова. В нижнем городе уважают только силу. Докажи, что ты чего-то стоишь. Сразись в „Яме"».

«Что такое Яма?» — спросил Григорий, его лицо было напряжённым.

«Подпольный бойцовский клуб, — объяснил Крюк. — Без правил. Без оружия, кроме того, что найдёшь на арене. До смерти или до сдачи. Чемпион там сейчас — гигант по имени Мясник. Он держит титул уже год. Если ты победишь его, ты получишь моё уважение. И мою помощь. Если проиграешь… что ж, тогда мне не придётся продавать твоё тело страже. Они заберут его бесплатно».

Анна кивнула без колебаний. «Я согласна».

Бой в Яме

Яма была именно тем, чем казалась — грязной, кровавой дырой в подвале старого склада. Круглая арена, посыпанная песком, который давно смешался с кровью и грязью, была окружена высокой решёткой. За решёткой, на импровизированных трибунах, собралась толпа: воры, убийцы, контрабандисты. Они пили, кричали, делали ставки, бросали монеты, выкрикивали оскорбления. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом алкоголя, пота и крови.

Анна спустилась в Яму. На ней были простые штаны и рубашка. Без клинков. Без брони. На арене валялось «оружие»: ржавые цепи, сломанные ножи, куски арматуры, заточенные с одной стороны.

Её противник вышел с другой стороны. Гигант. Почти два с половиной метра роста, гора мышц, которая едва проходила в ворота. Его звали Мясник, и он был чемпионом Ямы уже год. Его тело было покрыто шрамами, на кулаках — стальные кастеты с шипами.

Он посмотрел на Анну, сплюнул на пол. «Танцующая кукла, — прорычал он. — Академия прислала мне игрушку. Сейчас я сломаю твои красивые ножки и сделаю из них ожерелье».

Толпа взревела в предвкушении кровавого зрелища.

Гонг.

Мясник атаковал, как разъярённый бык. Прямой, сокрушительный удар, который мог бы проломить стену. Анна уклонилась, её движение было почти инстинктивным. Она не пыталась танцевать грациозно, как на турнире. Это была другая сцена, другой танец.

Она схватила с земли ржавую цепь. Вспомнила бой в подземелье. Цепь стала продолжением её руки.

Мясник атаковал снова. Анна использовала цепь как кнут, удар пришёлся ему по лицу, оставляя глубокую кровавую полосу. Он взревел от ярости и боли.

Бой был жестоким, кровавым. Анна получала удары. Кастет Мясника рассёк ей бровь, кровь заливала глаз. Удар ногой пришёлся в бок, и она почувствовала, как хрустнуло сломанное ребро. Боль была острой, пронзающей, но она игнорировала её, превращая в ярость. Она не танцевала. Она выживала.

Она использовала свою скорость, свою гибкость, свои размеры. Была тенью, призраком, которого невозможно поймать. Уклонялась, атаковала, отступала.

В конце, когда Мясник почти победил её, загнав в угол, Анна сделала то, чего никто не ожидал. Когда он замахнулся для финального, сокрушительного удара, она не отпрыгнула. Она прыгнула на него.

Её тело, гибкое, как у змеи, обвило его массивную шею. Ноги скрестились за его затылком. Она использовала сложный балетный приём, которому её учили в прошлой жизни — «па-де-сизо» (ножницы), но в смертельной вариации, превратив его в удушающий захват.

Она резко повернула корпус, используя всю свою силу, весь свой вес, вкладывая в это движение всю свою боль и ярость.

Хруст.

Шея Мясника сломалась. Гигант замер, его глаза остекленели. Он рухнул на пол, как подкошенное дерево, поднимая облако пыли и крови.

Тишина. Мёртвая тишина. Толпа замерла, не веря своим глазам.

Затем кто-то один, в дальнем углу, начал аплодировать. Затем второй. Через секунду вся Яма взорвалась рёвом. Они никогда не видели такого. Хрупкая девушка сломала шею чемпиону голыми ногами.

Крюк, стоявший на балконе, медленно кивнул. В его глазах было уважение.

Анна спустилась с тела Мясника, её ноги дрожали. Она победила. Но цена была высока.

(Параллельный сюжет)

В то время как Анна сражалась за свою жизнь в Яме, её команда переворачивала город в её поисках. Алексей, используя все ресурсы и деньги своей Гильдии, подкупал стражников, нанимал информаторов, допрашивал всех, кто мог что-то знать. Он не спал трое суток, его лицо стало осунувшимся, но глаза горели решимостью.

Ирина, как тень, скользила по крышам, ища следы. Её острый глаз замечал то, что упускали другие — оброненную пуговицу, след крови, необычное поведение патрулей.

Максим, едва оправившись от ран, полученных в битве у собора, допрашивал пойманных наёмников Громова, выбивая из них информацию. Его методы были жестокими, но эффективными.

Эллада сидела в тихой комнате в штаб-квартире Гильдии Серебряного Клинка, медитируя. Её эмпатические способности, усиленные после пережитого, позволяли ей чувствовать эмоциональный фон города. Она искала одну-единственную эмоцию — холодную, стальную решимость Анны, которая выделялась на фоне общего страха и отчаяния нижнего города.

Они узнали, что Анна жива. Узнали, что она скрывается в нижнем городе. И что за ней охотится не только городская стража, но и личные убийцы князя Волконского — «Волки», элитный отряд ассасинов, известный своей жестокостью и тем, что никогда не оставляет свидетелей. Гонка со временем началась.

Анна и Григорий сидели в новом, более надёжном убежище, предоставленном Крюком — в глубоком подвале под его таверной. Крюк сдержал слово. Он дал им защиту, еду, информацию и нескольких своих лучших бойцов для охраны.

Он принёс им карту города, разложил на столе.

«Волконский собирает всех глав коррумпированных Гильдий на тайную встречу, — сказал он, его голос был тихим и серьёзным. — В заброшенном соборе Святого Игнатия, на окраине города. Завтра ночью. Он хочет укрепить свой союз перед тем, как нанести удар по королю».

Анна посмотрела на карту. Собор. Изолированный. Хорошо охраняемый. Идеальное место для ловушки. Идеальное место для разоблачения.

Она поняла — это их шанс. Единственный. Поймать всех заговорщиков сразу. Предъявить миру неопровержимые доказательства.

Она посмотрела на Григория. Его глаза горели тем же огнём, что и её.

«Мы идём туда, — сказала она. — И мы возьмём с собой документы Громова и магический кристалл для записи».

«Это самоубийство, Анна, — покачал головой Григорий. — Охрана Волконского — это не городская стража. Это профессиональные убийцы».

«Иногда, чтобы победить, нужно поставить на кон всё, — прервала его Анна. В её голосе звенела сталь. — Мой отец поставил всё. И проиграл. Я поставлю всё. И выиграю».