Танец Клинков: Академия убийц

Глава 63: Змея в сердце

Тишина в лазарете была не успокаивающей, а вязкой и тяжёлой, как болотная вода. Она давила на уши, заставляя прислушиваться к каждому шороху, к каждому неровному вдоху. Прошло три недели после катастрофы в Архиве, но время здесь словно застыло, пойманное в ловушку между жизнью и смертью.

Анна стояла в дверном проёме, не решаясь войти. В полумраке комнаты, освещённой лишь парой магических кристаллов с минимальной яркостью, разворачивалась сцена, от которой у неё сжималось сердце. Эллада сидела у кровати Максима. Она не спала — кажется, она вообще перестала спать в последние дни. Её рука лежала на груди раненого, и мягкое, пульсирующее белое сияние перетекало от неё к нему.

Это было красиво и страшно одновременно. Эллада, всегда сияющая жизнью, теперь напоминала призрака. Её кожа стала почти прозрачной, под глазами залегли глубокие тени, а магия, обычно мощная и яркая, теперь была похожа на тусклый огонёк свечи на ветру, который вот-вот погаснет. Она отдавала себя по капле, поддерживая искру жизни в разбитом теле Максима.

Анна сделала шаг вперёд, половица предательски скрипнула. Эллада вздрогнула, но не обернулась. Она наклонилась к самому уху Максима и что-то зашептала — быстро, горячо, словно убеждала его вернуться. Анна замерла. Она поняла: это больше не просто забота целителя о пациенте и даже не долг перед товарищем. Это была любовь — отчаянная, граничащая с безумием любовь, которая отказывалась признавать поражение.

— Ему лучше? — тихо спросила Анна, хотя знала ответ.

Эллада медленно повернула голову. В её глазах не было прежнего света, только бездонная усталость.

— Он жив, — голос её был сухим и ломким, как старый пергамент. — Пока я здесь, он будет жить.

— Ты убиваешь себя, Эл.

— А какой у меня выбор? — она вернулась к созерцанию лица Максима. — Если я отпущу, он уйдёт. Ты бы отпустила Алексея?

Анна не нашла что ответить. Вопрос повис в воздухе, колючий и неудобный. Она подошла ближе, глядя на Максима. Могучий воин, их щит и опора, теперь выглядел сломанной куклой. И всё это из-за неё. Из-за её приказа, её войны, её жажды правды. Вина, холодная и скользкая, шевельнулась в животе, но Анна привычно задавила её, превращая в топливо для другого чувства. Ярости.

— Я найду способ всё исправить, — твёрдо сказала она. — Громов заплатит.

Эллада ничего не ответила, лишь крепче сжала руку Максима, словно якорь, удерживающий её в этом мире.

Одержимость стала для Анны новой броней. Она больше не позволяла себе слабости, сомнений или долгих размышлений. Цель была одна, чёткая и сияющая в темноте её мыслей: Директор Громов.

Все ниточки, найденные в архиве судьи Орлова, вели к нему. «Теневой протокол» — список всех участников заговора двадцатилетней давности — должен был храниться в его личном хранилище в Академии. Если она достанет его, то сможет не просто убить Громова, а уничтожить всё, что он строил.

В кабинете, который служил штабом Восьмой Школы, царил творческий беспорядок. Карты Академии покрывали стол, поверх них лежали схемы патрулей и чертежи магических контуров.

— Смотри, Мастер, — Леонид, молодой парень из набора этого года, ткнул пальцем в карту. — Вот здесь, в северном крыле, старая вентиляция. Она закрыта решётками, но магии там почти нет. Если пройти тут, можно выйти прямо к лифту в башню Директора.

Анна внимательно следила за его пальцем. Леонид был находкой. Сын одного из служащих Академии, он имел доступ к слухам и сплетням, которые не достигали ушей посторонних. Он смотрел на Анну с таким щенячьим восторгом, с такой безоговорочной преданностью, что это даже немного смущало.

— Откуда у тебя схема вентиляции? — спросила она, поднимая на него взгляд.

Леонид смутился, покраснел, но взгляда не отвёл.

— Ну… у меня есть друзья среди младших техников. Они обслуживают здание. Я сказал им, что хочу впечатлить девушку, забравшись на крышу башни. Они посмеялись, но схему дали.

Это звучало правдоподобно. Мальчишеская бравада, глупость, влюблённость — идеальное прикрытие для шпионажа.

— Ты рискуешь, Леонид. Если узнают, что ты помогаешь мне…

— Пусть узнают! — он выпрямился, его глаза горели фанатичным огнём. — Вы — единственная надежда этого города. Восьмая Школа — это будущее. Я готов на всё ради вас, Мастер. Ради правды.

Анна кивнула. Ей нужны были такие люди. Те, кто верит не за деньги, а за идею.

— Хорошо. План выглядит рабочим. Но мне нужно знать график смены караула у лифта.

— Я уже узнал! — Леонид торопливо вытащил из кармана смятый листок. — Каждые два часа, ровно в ноль-ноль. У нас будет окно в три минуты, пока новая смена принимает пост и проверяет руны.

Анна взяла листок. Всё складывалось. Складывалось так удачно, как будто сама судьба решила наконец-то повернуться к ней лицом. Или как будто кто-то очень хотел, чтобы она поверила в эту удачу.

Вечером, когда тени в Нижнем городе стали длинными и густыми, в кабинет вошли Алексей и Ирина. Вид у них был мрачный.

— Мы слышали, ты утвердила дату, — сказал Алексей, закрывая за собой дверь. — Завтра ночью?

— Да. Тянуть больше нельзя. Громов может перепрятать документы или уничтожить их.

Ирина прошла к столу, глядя на карту с раздражением.

— Это безумие, Анна. Ты собираешься лезть в самое сердце Академии. В логово зверя. Громов не идиот, он знает, что мы ищем компромат. Он будет ждать тебя.

— Пусть ждёт, — Анна пожала плечами, проверяя заточку своих клинков. — Он ждёт армию или группу. Он не ждёт одиночку, которая знает его тайные ходы.

— Ты слишком доверяешь этому парню, Леониду, — тихо заметил Алексей.

Анна резко обернулась.

— Он дал нам то, что мы не могли найти месяцами. Планы, расписания, коды доступа.

— Или он дал нам то, что хотят, чтобы мы нашли, — Алексей подошёл ближе, пытаясь поймать её взгляд. — Подумай сама. Студент первого года достаёт секретные схемы вентиляции? Узнаёт коды элитной стражи? Это слишком просто.

— А может, нам просто везёт? — огрызнулась Анна. — Или ты привык, что всё должно быть через боль и кровь? Максим лежит там, в коме, потому что мы были недостаточно быстрыми. Недостаточно готовыми. Я не собираюсь повторять эту ошибку. Я использую любой шанс.

— Мы не можем рисковать тобой, — голос Алексея стал мягче, в нём зазвучала та самая нота, от которой у Анны всё переворачивалось внутри. — Ты — символ. Ты — сердце этой Школы. Если ты погибнешь, всё рухнет. Восьмая Школа рассыплется без тебя.

— Восьмая Школа — это идея, а не человек, — отрезала она, хотя понимала, что он прав. — Максим лежит там, между жизнью и смертью, из-за моей ошибки. Я не могу просто сидеть и ждать, пока Эллада сгорит, пытаясь его спасти. Я должна действовать. И если цена — риск, я его приму.

Ирина вздохнула, понимая, что спор проигран.

— Хорошо. Но мы пойдём с тобой.

— Нет. — Анна была непреклонна. — План рассчитан на одного. В вентиляции тесно, любое лишнее движение создаст шум. И если это ловушка… погибну только я.

— Анна…

— Это приказ, — она посмотрела на них тяжёлым, ледяным взглядом, который не допускал возражений. — Вы остаётесь. Охраняете Школу. И Максима.

Позже, когда все ушли, Анна снова склонилась над картой. Леонид принёс финальные уточнения.

— Вот здесь, — он указал на поворот коридора перед кабинетом Громова. — Здесь стоит магический сканер. Но он старой модели, реагирует на возмущения эфира. Если вы пойдёте в "состоянии пустоты", как учила мастер Екатерина, он вас не заметит.

Анна смотрела на чертёж. Всё было логично. Всё было гладко.

Слишком гладко.

Внутри шевельнулось что-то холодное и склизкое — интуиция, выкованная годами выживания. Почему в северном крыле, где личные покои Директора, стоит старый сканер? Громов параноик, он тратит бюджет Академии на новейшие системы защиты. Почему студенту так легко удалось узнать про это?

Она подняла глаза на Леонида. Парень смотрел на неё с открытым, честным лицом. Его глаза сияли неподдельным восхищением. Он напоминал ей самой себя в начале пути — когда она верила, что мир можно изменить, если просто очень сильно постараться.

«Я всё проверил, Мастер, — сказал он, заметив её заминку. — Клянусь. Я сам ползал по этой трубе ночью, чтобы убедиться, что там нет датчиков движения. Я чуть не сорвался, но проверил. Это наш единственный шанс».

Он даже показал ссадины на локтях — свежие, покрытые корочкой.

Сомнение дрогнуло. Ссадины были настоящими. Его энтузиазм был настоящим. Может, Алексей прав, и она просто стала слишком подозрительной? Паранойя — профессиональная болезнь, но иногда она мешает видеть подарки судьбы.

А ещё… горе. Горе застилало глаза красной пеленой. Она хотела верить, что есть простой путь к горлу Громова. Она хотела, чтобы этот кошмар закончился.

— Хорошо, — сказала она, сворачивая карту. — Я верю тебе. Иди отдыхай.

Леонид просиял, кивнул и выскользнул из кабинета. Анна осталась одна, но ощущение холодка между лопатками так и не прошло.

Ночь перед операцией была безлунной. Темнота окутала Нижний город плотным одеялом, скрывая его шрамы и язвы. Анна надела свой боевой костюм — лёгкую броню, не стесняющую движений, закрепила на поясе клинки, проверила метательные ножи.

Перед уходом она снова спустилась в лазарет.

Эллада спала, свернувшись калачиком в кресле, совсем обессиленная. Её дыхание было тихим и поверхностным. Анна осторожно накрыла её пледом, стараясь не разбудить.

Затем она подошла к Максиму.

В тусклом свете он казался статуей, высеченной из мрамора. Грудь едва заметно поднималась. Анна коснулась его руки — холодной, грубой, мозолистой. Руки, которая столько раз держала щит, прикрывая её от ударов.

— Я иду за ними, брат, — прошептала она в тишину. — Я достану этот протокол. Я заставлю их заплатить за каждую каплю твоей крови. За каждую слезу Эллады.

Она сжала его пальцы, на мгновение позволив себе слабость — прижаться лбом к его руке, почувствовать этот слабый, едва уловимый пульс жизни.

— Потерпи немного. Я вернусь. Обещаю.

Она выпрямилась, глубоко вздохнула, загоняя боль и страх в самый дальний угол сознания. Сейчас не время для чувств. Сейчас время для танца.

Анна развернулась и вышла в темноту коридора, навстречу своей судьбе. Она не знала, что идёт не к победе, а прямо в капкан, который захлопнется с лязгом стали, отрезая путь назад.