Танец Клинков: Академия убийц

Глава 27: Накануне бури

Два дня. Сорок восемь часов, которые отделили триумф четвертьфинала от неизбежной бури полуфинала. Два дня, за которые Академия раскололась на два непримиримых лагеря.

С одной стороны — фанаты Анастасии Теневой, «Танцующей Смерти». Молодые студенты, особенно девушки, видевшие в ней символ бунта, новой эры, где грация может победить грубую силу. Они собирались в коридорах, тайно пытаясь повторить её движения, и шёпотом передавали друг другу истории о её победах.

С другой — сторонники Виктории Ледяной, «Ледяной Королевы». Консерваторы, аристократы, приверженцы старых Школ. Для них Виктория была воплощением порядка, традиций и чистой, незамутнённой силы. Они презирали стиль Анны, считая его цирковым трюком, оскорблением для истинного боевого искусства.

Букмекеры, ещё недавно смеявшиеся над «танцующей куклой», теперь давали на обеих участниц почти равные коэффициенты. Это был самый ожидаемый бой турнира. Противостояние не просто двух бойцов, а двух миров, двух философий.

Виктория — студентка шестого курса, дочь главы могущественной Гильдии Алого Копья. Обладательница легендарной техники «Ледяной Дождь» — способности создавать сотни ледяных копий, атакующих с неба. Чистая, разрушительная мощь.

Анна — студентка третьего курса, дочь опозоренного и казнённого ассасина. Создательница нового, непредсказуемого стиля, основанного на балете. Грация, превращённая в оружие.

Контраст был разительным. И он усиливал драму до предела.

Виктория знала, что на одной лишь силе она может не победить. И она начала психологическую войну. Беспощадную, жестокую, рассчитанную на то, чтобы сломить Анну ещё до выхода на арену.

Первый удар был нанесён публично, в трапезной. Виктория, окружённая своей свитой, громко, чтобы слышали все, заявила: «Завтрашний бой будет непростым. Но я посвящу свою победу памяти всех честных ассасинов, убитых предателями вроде отца Теневой».

Анна, сидевшая за столом с Максимом и Ириной, сжала кулаки под столом так сильно, что ногти впились в ладони. Максим положил свою тяжёлую руку ей на плечо: «Не поддавайся. Она этого и хочет. Чтобы ты потеряла контроль. Чтобы ты вышла на арену, ослеплённая яростью».

Анна сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться. Максим был прав. Ярость — плохой союзник.

Второй удар был более коварным. Виктория подкупила группу студентов младших курсов. Они начали распространять слухи: «Слышали? Теневая использует запретную магию! Этот её „Танец призраков" — это некромантия! Она призывает души мёртвых, чтобы они сражались за неё!»

Слухи были абсурдными, но в мире, где магия была повсюду, они находили отклик. Анна начала ловить на себе испуганные, осуждающие взгляды.

Третий удар Виктория нанесла лично. Она «случайно» встретила Анну в пустом коридоре. Приблизившись, она прошептала, её голос был сладким, как яд: «Я была на казни твоего отца, Теневая. Я видела, как он умирал. Он не был героем. Он кричал от боли. Кричал, как животное. Интересно, будешь ли ты кричать так же, когда моё копьё пронзит твоё сердце?»

Внутри Анны что-то оборвалось. Она хотела ударить. Хотела схватить Викторию за горло и…

Но вместо этого — она почувствовала ледяное, кристальное спокойствие.

Осознание пришло внезапно, как вспышка молнии. «Она боится. Весь этот цирк. Вся эта жестокость. Это не признак силы. Это признак страха. Она знает, что может проиграть. Она видела мой бой с Виктором. И она боится».

Анна посмотрела Виктории прямо в глаза и улыбнулась. Недоброй, хищной улыбкой.

«Мой отец умер героем, сражаясь за то, во что верил. А ты? Если ты проиграешь завтра, ты будешь жить с этим позором до конца своих дней. Будешь жить трусихой, которая не смогла победить „дочь предателя". Как тебе такая перспектива, Виктория?»

Лицо Виктории исказилось, побледнело. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Она просто развернулась и почти бегом ушла.

Анна осталась одна в коридоре. Её сердце всё ещё колотилось, но теперь это была не ярость. Это была холодная, спокойная уверенность. Психологическую войну Виктория проиграла.

Два дня Анна провела в интенсивных тренировках. Учитель Григорий тайно помогал ей. Он приводил её в закрытую тренировочную залу, скрытую глубоко под библиотекой.

«Виктория сильна на средней и дальней дистанции, — говорил он, наблюдая, как Анна отрабатывает движения. — Её „Ледяной Дождь" смертоносен. Сотни ледяных копий, от которых почти невозможно уклониться. Но вблизи, в ближнем бою, она уязвима. Её стиль не рассчитан на это. Если ты сможешь подобраться незаметно — у тебя есть шанс».

Он начал обучать её древней технике Гильдии Тени, которую знал её отец. «Шёпот Теней». Способность двигаться абсолютно бесшумно, подавляя не только звук шагов, но и собственные магические следы, становясь невидимой для магического слуха.

«Эта техника требует абсолютного контроля над Потоком, — объяснял Григорий. — Ты должна обернуть его вокруг себя, как кокон, который поглощает все твои эманации. Это невероятно сложно. Но если у тебя получится…»

Анна практиковала «Шёпот Теней», комбинируя его с балетными па-де-бурре — быстрыми мелкими шагами на полупальцах. Создавался эффект скольжения по поверхности, словно она была призраком, не касающимся земли.

Ирина помогала, выступая в роли спарринг-партнёра. Она стояла на другом конце зала, выпуская тренировочные стрелы одну за другой, симулируя дальнобойные атаки Виктории. Анна, используя «Шёпот Теней», уклонялась, скользила между стрелами, сокращая дистанцию.

Максим тренировал её выносливость. Он заставлял её уклоняться от его ударов час подряд, без остановки, доводя её тело до предела.

К концу второго дня Анна была истощена. Её мышцы горели, тело было покрыто синяками, но она чувствовала себя готовой. Она была не просто танцовщицей. Она была оружием. Отточенным, закалённым, смертоносным.

Вечером перед полуфиналом Анна не могла уснуть. Возбуждение и тревога смешались в гремучий коктейль. Она поднялась на крышу Академии — секретное место, плоская площадка на вершине самой высокой башни, куда студенты приходили, чтобы побыть в одиночестве.

Ночь была холодной, ветер с Невы пробирал до костей. Внизу, как россыпь драгоценных камней, горели огни Санкт-Петербурга Теней. Анна подошла к краю, глядя на город. Она вспомнила прошлую жизнь. Большой театр. Овации. И тотальное, звенящее одиночество за кулисами после спектакля.

«В той жизни я танцевала для других, — подумала она. — В этой — я танцую, чтобы выжить. Но где-то глубоко внутри… я всё ещё люблю это. Сам танец. Не цель, а процесс. Красоту движения. Идеальную линию. Момент, когда ты и музыка становитесь одним целым».

Шаги за спиной. Она обернулась.

Алексей Романов.

«Прости, — сказал он, поднимая руки. — Не хотел мешать. Я тоже иногда прихожу сюда думать».

«Всё в порядке», — ответила она.

Он подошёл и встал рядом. Они долго молчали, глядя на город.

«Завтра… ты будешь сражаться с Викторией», — наконец сказал он. — «Она опасна. Безжалостна. Но я верю в тебя».

Он сделал паузу, затем тихо, почти шёпотом, добавил: «Я не хочу, чтобы ты умерла. Потому что… я никогда не встречал никого подобного тебе. Ты заставляешь меня видеть мир по-новому. Видеть красоту там, где я привык видеть только эффективность».

Анна повернулась к нему. Их лица были так близко, что она чувствовала его дыхание. В его голубых глазах она видела искренность, уязвимость — то, что было такой редкостью в мире ассасинов, где все носили маски. Её сердце забилось быстрее. Она хотела поцеловать его. Хотела почувствовать тепло его губ, забыть о завтрашнем бое, о смерти, о прошлом.

Но страх остановил её. Страх потерять. Страх, что если она откроется, судьба отнимет это, как отняла всё остальное.

Вместо поцелуя она медленно положила голову ему на плечо. Он нежно обнял её.

«Спасибо, — прошептала она. — За то, что ты есть».

Они сидели так до самого рассвета, в тишине, согревая друг друга своим теплом. Два одиночества, нашедшие друг друга посреди бури.

В своей роскошной комнате Виктория не спала. Она стояла перед тренировочным манекеном, представляя, что это Анна. Её ледяное копьё, созданное из магии и холода, ударяло снова и снова, разрывая манекен в клочья.

«Она унизила меня. Танцующая кукла. Дочь предателя. Посмела бросить мне вызов».

Её лицо было искажено яростью. Но под этой яростью, глубоко внутри, шевелился холодный, липкий страх. Виктория впервые в жизни боялась проиграть. Она всегда была лучшей. Всегда побеждала. Но танец Анны… он был непредсказуем. Нелогичен. И от этого ещё более опасен.

И этот страх делал её ещё более жестокой.

«Завтра я разорву её на части, — поклялась она себе. — Я сломаю её красивые ноги. Я вырву её сердце. Я заставлю её кричать. И я буду наслаждаться каждой секундой её страданий».

В это же время, глубоко под ареной, Директор Громов лично проверял систему защитных рун. Техники, склонившись над панелями управления, докладывали: «Всё восстановлено, господин директор. Саботаж устранён».

«Отлично», — сказал Громов. Затем, когда техники отвернулись, он незаметно коснулся одной из рун, внося крошечное, почти невидимое изменение в её структуру. Он создавал «слепую зону» — небольшой участок на арене, где магия поглощалась не полностью. Удар, нанесённый в этой зоне, мог стать смертельным.

«Виктория достаточно жестока, чтобы воспользоваться этим, — подумал он. — А если Теневая умрёт на арене — это будет „трагический несчастный случай". Проблема решена».

На VIP-трибуне отец Алексея, суровый Глава Гильдии Серебряного Клинка, разговаривал со своим помощником. «Если эта Теневая победит Викторию — пригласи её на переговоры. Новая Школа… может быть полезна. Или опасна. Нужно определить, что именно».

Утро полуфинала. Тяжёлое, серое, предвещающее бурю.

Анна проснулась от тихого стука в дверь. Она открыла — коридор был пуст. Но на полу лежала небольшая деревянная коробка.

Она открыла её. Внутри, на бархатной подушечке, лежала белая шёлковая лента. На ней серебряными нитями были вышиты два лебедя — белый и чёрный, сплетённые в танце.

И маленькая записка: «Для удачи. От поклонника твоего танца. А. Р.»

Анна улыбнулась. Она взяла ленту и аккуратно вплела её в свою косу. Затем подошла к зеркалу.

Она смотрела на своё отражение, но видела уже не испуганную пятнадцатилетнюю девочку-изгоя. Из зеркала на неё смотрела взрослая женщина. Воительница. Артистка. С холодными серыми глазами, в которых горел огонь.

Она прошептала своему отражению:

«Сегодня я покажу всем, что Гильдия Тени не умерла. И что танец — это не слабость. Это сила».

Она взяла свои серебряные клинки, «Лебединые крылья», и пошла на арену.

Навстречу своей судьбе.