Танец Клинков: Академия убийц

Глава 29: Звезда, рождённая в тени

Анна проснулась от непривычного ощущения — мягкости. Она лежала не на своей жёсткой койке в спартанской келье, а на настоящей больничной постели с чистыми белыми простынями, пахнущими лавандой и целебными травами. Над головой светился магический кристалл, излучающий мягкий, тёплый свет.

Лазарет. Воспоминания о полуфинале вернулись волной. Виктория. «Умирающий лебедь». Победа. Она инстинктивно коснулась плеча, где была рана от ледяного осколка. Под пальцами — гладкая, неповреждённая кожа. Целители Академии творили чудеса.

Дверь открылась, и в палату вошла молодая целительница, одетая в белую мантию с эмблемой Школы Посоха.

«Проснулись, чемпион?» — улыбнулась она. — «Ваши раны полностью залечены. Магистр Целителей сказал, что вы можете идти. Но будьте осторожны — вы потратили огромное количество Потока вчера. Вашему телу нужен отдых».

Анна встала. Её тело, несмотря на предупреждение, чувствовалось легко, полным энергии. Триумф, всё ещё пульсирующий в её венах, делал её почти невесомой.

«Спасибо», — сказала она, одеваясь в свою чистую тренировочную форму, которую кто-то заботливо оставил на стуле.

Когда Анна вышла из лазарета, она сразу поняла — всё изменилось.

Коридоры Академии, обычно заполненные спешащими студентами, замерли. Группа второкурсников, увидев её, остановилась. Один из них, мальчик с рыжими волосами, неуверенно поклонился.

«Мастер Теневая», — прошептал он благоговейно.

Анна замерла. Мастер? Она была всего лишь третьекурсницей.

Но другие подхватили. Девушка-первокурсница подбежала к ней, держа блокнот. «Мастер Теневая! Пожалуйста, автограф! Я видела ваш бой с Викторией! Это было самое прекрасное, что я когда-либо видела!»

За ней подтянулись другие. Младшекурсники окружили Анну, умоляя научить их танцевать, рассказать о технике «Умирающего лебедя», объяснить, как она создавала иллюзии.

Анна, ошеломлённая, пыталась ответить всем, но их было слишком много. Она чувствовала, как начинает задыхаться от внимания, когда знакомый голос прорезал толпу:

«Отойдите! Дайте ей пройти!»

Максим, его огромная фигура прокладывала путь через толпу, как ледокол через замёрзший залив. За ним шли Ирина и Эллада.

Они буквально вытащили Анну из толпы и увели в сторону.

«Боги, — выдохнула Анна. — Что это было?»

«Это твоя новая жизнь, — усмехнулась Ирина. — Ты больше не просто студентка. Ты легенда. „Танцующая Смерть". Так тебя теперь называют».

«Танцующая Смерть», — повторила Анна. Имя было одновременно красивым и пугающим.

В трапезной перемены были ещё более разительными. Когда Анна вошла, разговоры стихли. Все головы повернулись в её сторону. Она автоматически направилась к их обычному столу в углу, где сидели изгои и низкоранговые студенты.

Но Максим остановил её. «Не туда. Смотри».

Анна подняла взгляд. В центре трапезной, за столом, который обычно занимали элитные студенты старших курсов, несколько мест были пусты. И студенты, сидящие там, молча ждали, глядя на неё.

Один из них, высокий парень шестого курса, встал и поклонился. «Мастер Теневая. Мы освободили место для вас и вашей команды. Было бы честью, если бы вы присоединились к нам».

Анна почувствовала, как Эллада сжала её руку. Она посмотрела на свою команду. Максим ухмылялся. Ирина кивнула. Эллада улыбалась сквозь слёзы.

«Ты сделала это, — тихо прошептала Эллада. — Ты действительно сделала это».

Они пошли к центральному столу и сели. Слуги трапезной немедленно принесли им еду — не обычную студенческую похлёбку, а настоящую пищу: жареное мясо, свежий хлеб, фрукты, которые Анна видела только на столах преподавателей.

Максим схватил кусок мяса и откусил с довольным рычанием. «Вот это я понимаю! Наконец-то настоящая еда! Я уже забыл, каково это — не жевать то, что на вкус напоминает подошву сапога!»

Но не все в трапезной были рады. В дальнем углу сидела группа старших студентов. Анна узнала их — они были частью свиты Виктории. Сергей Тёмный, студент пятого курса Школы Кинжала, массивный, с лицом, изрезанным шрамами, смотрел на неё с нескрываемой злобой.

Он что-то тихо сказал своим товарищам. Они кивнули. Один из них сплюнул на пол в сторону Анны. Послание было ясным: «Ты возможно победила Викторию, но у тебя теперь новые враги».

После завтрака Анна направилась в библиотеку. Ей нужно было исследовать историю других новых Школ. Как они были признаны Советом? Какие препятствия встретили их основатели? Если она действительно собиралась создать Восьмую Школу, ей нужны были не только навыки, но и знания.

Древняя библиотека Академии была одним из старейших зданий комплекса. Высокие потолки терялись в сумраке, полки уходили вверх на десятки метров. Магические лестницы скользили вдоль них, доставляя нужные книги. В воздухе висел запах старой кожи, пергамента и магии.

Анна нашла раздел, посвящённый истории боевых искусств. Достала несколько древних манускриптов и устроилась за столом в дальнем углу, подальше от любопытных взглядов.

«История Школы Цепи». Анна узнала, что эта Школа была создана пятьсот лет назад бывшим рабом, который научился превращать свои оковы в оружие. Совет отказывался признавать её почти столетие, называя «искусством рабов». Только когда основатель спас жизнь члена королевской семьи, Школа получила официальное признание.

«Рождение Школы Лука». Эта Школа была создана женщиной-охотницей, которая доказала свою ценность, защищая город от орды тёмных существ. Но даже после этого ей пришлось ждать признания двадцать лет.

Паттерн был ясен: новые Школы признавались не за инновации, а за подвиги. За спасение жизней. За доказательства ценности перед лицом скептиков.

«Значит, победы на турнире недостаточно, — подумала Анна. — Мне нужно совершить что-то большее. Что-то, что заставит Совет признать, что Восьмая Школа необходима».

Она была так поглощена чтением, что не услышала шагов. Только когда тень упала на страницы манускрипта, она подняла голову.

Перед ней стоял молодой человек. Высокий, с аристократической осанкой, одетый в дорогую тёмную одежду из бархата и шёлка. На груди сияла серебряная эмблема — стилизованный клинок, пронзающий звезду. Символ Гильдии Серебряного Клинка, одной из самых могущественных и древних организаций в империи.

У него были тёмные волосы, собранные в хвост, и пронзительные голубые глаза, которые сейчас смотрели на Анну с неподдельным интересом.

«Анастасия Теневая», — сказал он, его голос был мягким, но уверенным. — «Прошу прощения за вторжение. Меня зовут Алексей Романов».

Анна настороженно посмотрела на него. Романов. Это фамилия, которую знал каждый в империи. Семья Романовых возглавляла Гильдию Серебряного Клинка уже три столетия. Если этот человек был из той семьи…

«Чем могу помочь?» — осторожно спросила Анна, закрывая манускрипт.

Алексей, не дожидаясь приглашения, сел напротив. Его движения были плавными, контролируемыми — движения человека, чьё тело было отточенным инструментом.

«Я был на турнире, — начал он. — Я видел все твои бои. Особенно полуфинал с Викторией». Он помолчал, словно подбирая слова. — «Это было… невероятно. Я тренируюсь с четырёх лет. Я изучал стили всех Семи Школ. Я побывал на континенте, видел мастеров древнего Востока. Но то, что ты сделала на арене… это было что-то новое. Что-то, чего я никогда не видел».

«Спасибо», — сухо ответила Анна. — «Но я занята».

Алексей улыбнулся. «Я не просто выражаю восхищение. Я пришёл с предложением». Он наклонился вперёд, его голос стал тише. «Моя Школа, Школа Серебряного Клинка, учит совершенству одного удара. „Один клинок, один враг, одно мгновение" — наш девиз. Но ты… ты показала, что совершенство может быть в серии движений. В хореографии. В танце. Ты доказала, что красота и сила не исключают друг друга».

Анна молчала, изучая его. В его глазах не было насмешки. Только искренний интерес.

«Почему ты говоришь мне это?» — спросила она.

«Потому что я хочу учиться у тебя», — просто ответил Алексей. — «Позволь мне тренироваться с тобой. Изучать твой стиль. Взамен я научу тебя техникам Серебряного Клинка — техникам, которые не преподают за пределами нашей Гильдии».

Анна была ошеломлена. Гильдия Серебряного Клинка была закрытой, элитарной. Её члены никогда не просили обучения у посторонних, тем более у студентки третьего курса.

«Почему ты действительно хочешь этого?» — настойчиво спросила она.

Алексей посмотрел ей прямо в глаза. «Потому что ты делаешь то, что я никогда не мог. Ты соединяешь красоту и силу. В моей Школе мы жертвуем красотой ради эффективности. Мы верим, что украшательство делает нас слабее. Но ты доказала, что это ложная дихотомия. Твой танец не делает тебя слабой. Он делает тебя смертоносной».

Анна долго смотрела на него, взвешивая. Это могла быть ловушка. Способ проникнуть в её тренировки, украсть её техники. Но что-то в его взгляде говорило ей, что он искренен.

«Хорошо, — наконец сказала она. — Но я выбираю время и место. И если ты попытаешься предать меня…»

«Я клянусь честью семьи Романовых, — торжественно сказал Алексей. — Я не предам тебя».

Они пожали руки. Его хват был крепким, тёплым.

В другой части Академии, в закрытом конференц-зале, собрались преподаватели. Атмосфера была напряжённой.

Мастер Школы Кинжала, Леонид Острый, пожилой человек с седой бородой и холодными серыми глазами, стоял у доски. Его голос был резким, почти яростным:

«Она разрушает тысячелетние традиции! Балет — не боевое искусство! Это декоративное искусство для театра, для развлечения аристократов! Если Совет признает это Восьмой Школой, что будет дальше? Школа Пения? Школа Рисования?»

Он ударил кулаком по столу, заставив магические кристаллы на нём звякнуть.

«Наша Школа Кинжала потеряет учеников! Девушки захотят танцевать вместо того, чтобы учиться настоящему делу! Через поколение мы станем историей!»

Другие преподаватели молчали. Некоторые кивали в согласии. Другие выглядели задумчивыми.

Учитель Григорий, старый мастер Посоха, медленно встал.

«Леонид, — сказал он тихо. — Ты боишься. Я понимаю. Мы все боимся перемен. Но разве не так рождается прогресс? Школа Цепи когда-то была „искусством рабов". Теперь это одна из Семи. Школа Лука когда-то была „женской прихотью". Теперь это гордость Академии».

«Это другое! — огрызнулся Леонид. — Те Школы доказали свою ценность в настоящих битвах! Что доказала Теневая? Что она может красиво двигаться на арене?»

«Она спасла сорок семь детей от работорговцев, — спокойно напомнил Григорий. — Она победила мага второго ранга. Она создала новую технику, которую никто никогда не видел. Если это не доказательство…»

«Достаточно», — холодный голос прервал спор.

Директор Антон Громов стоял в дверях. Его лицо было непроницаемым, но его серые глаза горели.

«Совет примет решение о признании Восьмой Школы после финала турнира, — сказал он. — До тех пор мы наблюдаем. И оцениваем».

Он посмотрел на Григория. В этом взгляде было предупреждение.

«Но помните, — продолжил Громов. — Дочь предателя остаётся дочерью предателя. Славы недостаточно, чтобы смыть кровь».

Он развернулся и ушёл, оставляя за собой гробовую тишину.

В коридорах Академии появились новые неофициальные собрания. Группы молодых студентов, в основном первого и второго курсов, собирались в заброшенных залах и подвалах. Они пытались повторить движения Анны, комбинируя балетные па с техниками своих Школ.

Девушка по имени Катя, второкурсница Школы Кинжала, танцевала пируэт, её кинжалы вращались вместе с ней, создавая защитный барьер. Её движения были неуклюжими, нескоординированными, но идея была там.

«Ещё раз! — кричал её партнёр. — Ты почти поняла!»

В другом углу Академии мальчик пытался комбинировать балетный прыжок с ударом посохом. Он падал, поднимался, пытался снова.

Тайные «танцевальные кружки» рождались по всей Академии. Анна становилась не просто легендой. Она становилась движением.

Но в темных углах собирались и другие. Сергей Тёмный, окружённый своей группой, смотрел на молодых студентов с презрением.

«Эта выскочка разрушает порядок, — бормотал он. — Кто-то должен поставить её на место. Показать всем, что танцы — это цирк, а не боевое искусство».

Один из его товарищей, худой парень с крысиным лицом, спросил: «Что ты предлагаешь?»

Сергей усмехнулся. «Контракт. Я найду контракт, который она не сможет выполнить. И когда она провалится… все поймут, что она просто везучая девчонка, а не настоящий ассасин».

Вечером Анна вернулась в свою келью. Тело было измотано не от тренировок, а от постоянного внимания. Быть знаменитой оказалось намного тяжелее, чем она думала.

Она зажгла свечу и увидела конверт, лежащий на её постели. Почерк на нём был знакомым, любимым. Материнский.

Руки Анны дрожали, когда она открывала письмо.

«Моя дорогая Анечка,

Я видела турнир через магический кристалл. Весь город говорит о тебе. „Танцующая Смерть", „Создательница Восьмой Школы". Я так горжусь тобой, моя девочка. Твой отец был бы счастлив.

Но, Анечка, я боюсь. Слава в нашем мире — это опасность. Чем ярче ты светишь, тем больше врагов привлекаешь. Чем выше ты поднимаешься, тем больнее падать.

Береги себя. Доверяй своим друзьям. И помни: ты всегда можешь вернуться домой. Дом — это не место. Это люди, которые любят тебя.

Твоя любящая мама».

Анна читала письмо снова и снова, пока не размыла строки слезами. Она плакала впервые за долгое время. Не от боли. Не от страха. От тоски.

Она скучала по матери. Скучала по той простоте, когда она была просто Аней, не «Танцующей Смертью». Она хотела вернуться домой, прижаться к матери, почувствовать себя в безопасности.

Но она не могла. Не сейчас. Не пока не докажет невиновность отца. Не пока не создаст Восьмую Школу. Не пока не исполнит клятву.

Она аккуратно сложила письмо и спрятала его в секретный карман дневника отца. Вытерла слёзы. Встала.

«Я вернусь, мама, — подумала она. — Обещаю. Но сначала я должна закончить то, что начала».

Глубокой ночью Анна не могла уснуть. Она решила пойти в заброшенный балетный зал — их секретную базу, место, где всё начиналось.

Когда она открыла дверь, то замерла.

В центре зала, освещённая лунным светом, падающим через разбитые окна, стояла Виктория Ледяная.

Её платиновые волосы были распущены. Лицо было маской холодной ярости. В руке она держала своё ледяное копьё, которое испускало морозный пар.

«Теневая», — её голос был ядом.

Анна инстинктивно коснулась рукояти клинка, но не обнажила его. «Виктория. Что ты здесь делаешь?»

Виктория медленно шла к ней, каждый шаг эхом отдавался в пустом зале.

«Ты унизила меня, Теневая. Перед всей Академией. Перед моей семьёй. Перед отцом, который приехал специально, чтобы увидеть мой триумф. И вместо этого он видел, как я падаю на колени перед дочерью предателя».

«Это был честный бой», — сказала Анна.

«ЧЕСТНЫЙ?» — взревела Виктория. Её копьё ударилось о пол, создав волну льда. — «Ты использовала запретные техники! Ты создала иллюзии, которым нет места в честном бою!»

«Я использовала то, чему меня научил отец, — спокойно ответила Анна. — И балет. Просто балет. Если ты не можешь защититься от танца, может, проблема в тебе, а не во мне?»

Виктория побледнела от ярости. Она подняла копьё, целясь в Анну.

Но не атаковала. Вместо этого она медленно опустила оружие.

«Я не буду убивать тебя здесь, — прошипела она. — Это было бы слишком быстро. Слишком милосердно. Нет. Я разрушу тебя медленно. Я заберу у тебя всё. Твою славу. Твоих друзей. Твою Школу. Твою надежду. И когда у тебя не останется ничего, когда ты будешь умолять о смерти… тогда я, может быть, дам тебе её».

Она развернулась и пошла к выходу. На пороге остановилась, не оборачиваясь.

«Жди ответа, Теневая. Жди».

Дверь закрылась за ней с глухим стуком.

Анна осталась одна в заброшенном зале. Лунный свет играл на разбитых зеркалах, создавая призрачные отражения. Она медленно прошла к центру зала и встала в первую позицию.

«Пусть приходит, — подумала она. — Я не та девочка, что была год назад. Я не боюсь её. Не боюсь никого».

Она начала танцевать. Одна. В пустом зале. Под музыку, которую слышала только она.

Танец продолжался.