Танец Клинков: Академия убийц

Глава 36: Перед бурей — Подготовка к суду

Первые лучи дневного света проникли в подземное убежище через тонкую щель в потолке. Золотистая полоска легла на стол, где лежали документы — доказательства двадцатилетней лжи.

Анна сидела над ними третий час подряд, не отрываясь. Её глаза сканировали страницу за страницей. Подделанные свидетельства против её отца. Магические записи, показывающие, как Громов использовал запрещённые техники для фальсификации печатей. Показания людей, которых он шантажировал, заставляя лгать.

Всё было здесь. Двадцать лет преступлений, аккуратно задокументированных Главой Гильдии Серебряного Клинка.

Алексей сидел рядом с ней, его рука лежала на её плече. Он молчал, позволяя ей работать, но его присутствие было опорой.

«Мой отец использовал все свои связи, — наконец сказал он. — Совет будет вынужден провести публичное слушание. Это не будет скрытое судилище в тёмном зале. Это будет открытый процесс. Перед всей Академией. Перед представителями королевской семьи. Громов не сможет просто убить тебя и скрыть правду».

Анна подняла взгляд. «Почему он это делает? Твой отец. Почему он помогает мне? Рискует своей Гильдией, своей репутацией?»

Алексей долго молчал, подбирая слова.

«Потому что справедливость — это не абстрактное понятие, — наконец сказал он. — Это действие. Мой отец потратил двадцать лет, размышляя об убийстве твоего отца. Он знал, что Дмитрий невиновен. Он видел доказательства. Но он не смог ничего сделать тогда. У него не было власти противостоять Громову. Это грызло его изнутри. Чувство вины за бездействие».

Алексей взял её руку.

«Но теперь он может помочь дочери Дмитрия. Это… это его способ искупления. Материальное раскаяние. Он не спас отца, но спасёт дочь».

Анна почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Она сжала его руку.

«Спасибо, — прошептала она. — За веру. За любовь. За то, что ты рядом».

Он наклонился, поцеловал её в лоб. «Всегда».

Позже утром к Анне подошёл Учитель Григорий. Старый мастер двигался медленно, его тело всё ещё восстанавливалось от пыток. Но разум был острым, как бритва.

«Нам нужно поговорить, — сказал он. — О твоём психологическом состоянии».

Анна нахмурилась. «Я готова. Физически, магически. Я могу сражаться».

«Я не говорю о сражении, — Григорий сел напротив неё. — Я говорю о суде. Анна, ты сейчас ходишь на грани. Ненависть к Громову сжигает тебя изнутри. Я вижу это в твоих глазах. Жажда мести».

«Он убил моего отца».

«Я знаю. И ты имеешь право ненавидеть его. Но ненависть — это топливо для врагов. Если ты выйдешь перед Советом, полная ненависти, они не поверят тебе. Они решат, что это месть, а не справедливость. Они увидят в тебе эмоциональную девушку, жаждущую крови, а не борца за правду».

Анна сжала кулаки. «Но я её ненавижу. Я хочу, чтобы он страдал так, как страдал мой отец».

«Это естественно, — кивнул Григорий. — Но ты должна контролировать эти эмоции. На суде ты должна быть холодной. Ясной. Ты должна представить факты. Только факты. Позволить им говорить за себя. Если ты начнёшь кричать, обвинять, проявлять эмоции — Громов выиграет. Он представит тебя как неуравновешенную девушку, ищущую мести».

Анна закрыла глаза. Он был прав. Она знала это.

«Как мне контролировать ненависть?»

«Медитация, — ответил Григорий. — Техники, которым учила тебя мать. Ты танцовщица. Ты знаешь, как контролировать тело. Теперь контролируй разум».

Следующие часы Анна провела в медитации. Она села в центре подземной комнаты, ноги скрещены, руки на коленях. Закрыла глаза.

Дышала. Медленно. Глубоко.

Она вспоминала Большой театр. Гримёрку перед выступлением. Нервозность, смешанную с предвкушением. Она вспоминала, как мать учила её: «Перед выходом на сцену ты должна стать пустой. Не думать о страхе, о критиках, о том, что может пойти не так. Просто быть. Здесь. Сейчас. И танцевать».

Суд был просто другой сценой. Вместо танца — слова. Вместо музыки — правда.

Она представляла себя на суде. Стоящей перед Советом. Спокойной. Уверенной. Рассказывающей историю не эмоциями, а фактами.

Постепенно ненависть, кипящая в груди, начала остывать. Не исчезла — но стала контролируемой. Холодным огнём вместо дикого пламени.

Вечером к Анне подошла Эллада. Её лицо было бледным, глаза закрыты, как будто она только что вышла из транса.

«Я видела будущее, — тихо сказала она.

Анна, Максим, Ирина и Алексей немедленно собрались вокруг неё.

«И что ты видела?» — спросила Анна.

«Три версии, — Эллада открыла глаза. Они были красными, как будто она плакала. — В первой версии — Громов выигрывает. Совет ему верит. Ты казнена публично. На той же площади, где умер твой отец. Тебя забывают. Через год никто не помнит о Восьмой Школе».

Анна сглотнула. «А во второй?»

«Во второй — ты выигрываешь. Громов арестован. Справедливость восторжествует. Твоё имя и имя отца очищены. Восьмая Школа процветает». Эллада замолчала, её губы задрожали. — «Но цена… цена высока. Кто-то из нас не вернётся из суда живым».

Тишина повисла в воздухе, тяжёлая, как свинец.

Ирина первой нарушила её. «Кто? Кто из нас падёт?»

«Я не видела, — Эллада покачала головой. — Будущее туманно в этом месте. Как будто что-то скрывает это от моих глаз. Или кто-то. Возможно, маг с силой, блокирующей предсказания».

«А третья версия?» — спросил Максим.

Эллада посмотрела на Анну долго. Затем прошептала: «В третьей версии… вас нет. Никого из нас. Только пепел и кровь. Я не понимаю, что это означает. Но это… это худшая версия».

Анна встала. Подошла к Элладе, обняла её.

«Независимо от цены — мы идём. Мы боремся. Потому что если мы не будем бороться, мы уже мертвы. Не физически. Но морально. Мы станем теми, кем нас называют — трусами, предателями».

Максим встал рядом. «Я с тобой. До конца».

Ирина кивнула. «И я».

Алексей взял её руку. «Куда ты, туда и я».

Поздно вечером в убежище пришёл посетитель. Магический кристалл связи активировался, проецируя голографическое изображение.

Аристократ Кир Белов. Его лицо выглядело усталым, но решительным.

«Анастасия, — сказал он. — Я слышал о суде. Я готов дать свидетельские показания. Я расскажу Совету, что ты не убивала меня, что это была ловушка Громова. Я буду свидетелем защиты».

«Нет, — немедленно ответила Анна. — Это поставит вас в опасность. Громов может попытаться вас устранить перед судом».

Белов улыбнулся. Не весело — печально. «Он уже пытался. Вчера ночью ко мне приходили убийцы. Трое. Профессионалы. Но я не зря потратил молодость, изучая боевую магию. Я защитил себя. И теперь у меня есть охрана — люди Гильдии Серебряного Клинка».

Он наклонился ближе к кристаллу.

«Твой отец спас мне жизнь двадцать лет назад. И научил меня, что жизнь имеет смысл только когда ты защищаешь тех, кто не может защитить себя. Завтра я буду говорить правду перед Советом. Для твоего отца. Для тебя. Для всех сирот, которых я спас, потому что он дал мне второй шанс».

Анна не могла говорить. Слёзы душили её. Она просто кивнула.

Кристалл погас.

Ночью Анна получила свои клинки обратно. Мастера Гильдии Серебряного Клинка восстановили их, заточили до совершенства.

«Лебединые крылья» светились в её руках серебром, как будто сами были живыми. Магия Потока пульсировала в металле, откликаясь на её прикосновение.

Анна встала в боевую стойку. Сделала несколько движений. Па-де-бурре. Пируэт. Арабеск. Клинки двигались с ней, продолжение её тела.

Максим проверял боевое снаряжение команды. Его щит был отремонтирован, усилен новыми рунами защиты. Ирина чистила лук и стрелы, проверяла каждую на предмет повреждений. Эллада медитировала, настраивая свою эмпатическую связь с командой.

«Мы готовы к бою, — сказал Максим. — Если стража попытается остановить нас по дороге к Совету…»

«Мы пройдём, — твёрдо сказала Анна. — Любой ценой».

Поздно вечером, когда остальные спали, Анна стояла перед подземным озером. Её отражение смотрело на неё из чёрной воды.

Максим подошёл тихо, встал рядом.

«Не спится?»

«Боюсь, — призналась Анна. — Боюсь, что Совет не поверит. Боюсь, что Громов окажется сильнее. Боюсь потерять вас. Боюсь быть слабой».

Максим положил руку ей на плечо. «Ты — самая сильная человек, которого я знаю. И не потому, что ты побеждаешь врагов. А потому, что ты встаёшь, когда падаешь. И встаёшь снова. И снова. Это настоящая сила. Не магия. Не техника. Несломленная воля».

Ирина вышла из тени. «Мы с тобой, Анна. Всегда. Даже если весь мир против нас — мы за тебя».

Эллада присоединилась к ним, взяла обеих за руки. «Я вижу свет впереди. Не знаю, это начало или конец. Свет рассвета или погребального костра. Но я вижу свет. А где свет — там надежда».

Алексей был последним. Он обнял Анну сзади, прижал к себе.

«Что бы ни случилось завтра, — прошептал он. — Знай: я люблю тебя. Не за то, что ты сделала. За то, кто ты есть. И если это будет наш последний день — я не жалею ни о минуте, проведённой с тобой».

Анна повернулась к нему, поцеловала. Долго. Как будто пытаясь сохранить этот момент навсегда.

Рассвет пришёл слишком быстро. Холодный, серый, полный тревоги.

Команда собралась у выхода из катакомб. Все в боевом снаряжении, готовые к худшему.

Анна последней вышла из подземелья. Санкт-Петербург Теней встретил их тревожным утром. Туман стелился по улицам, скрывая силуэты зданий.

Но даже сквозь туман было видно — город готовился. На каждой улице патрулировала стража. Вдвое, втрое больше, чем обычно. Громов знал, что Анна попытается что-то сделать. И он был готов.

«Нам нужно избежать прямого столкновения, — сказала Анна. — Мы используем боковые улицы, старые переулки. Туда, где стража не патрулирует».

Они двинулись через город, скользя в тени, как призраки. Анна вела их, используя свои знания о городе, полученные за годы контрактов.

Впереди, через туман, показалось здание Большого Совета. Массивное, из белого мрамора, с высокими колоннами и широкими ступенями. На флагштоках развевались флаги Академии и королевской семьи.

У входа стояла стража. Десятки вооружённых магов. Но среди них Анна узнала лица — представители Гильдии Серебряного Клинка. Союзники.

«Глава Гильдии сдержал слово, — прошептал Алексей. — Он обеспечил нам безопасный проход».

Анна остановилась у последнего переулка перед площадью. Её рука легла на рукоять клинка. Сердце билось так громко, что казалось, весь город слышит его.

Это была точка невозврата. После этого шага всё изменится. Либо справедливость восторжествует. Либо они все погибнут.

Она посмотрела на команду. На лица людей, ставших её семьёй. Максим кивнул. Ирина улыбнулась. Эллада закрыла глаза, молясь. Алексей взял её руку.

«Пришло время танца, — прошептала Анна. — Финального танца».

Её улыбка была холодной, как зимняя ночь. Но в глазах горел огонь.

Они шагнули из тени на площадь. Навстречу судьбе.