Урожай Смерти

Глава 87. Ореол Легенды

Каково это - лишиться двух третей своей души в одной битве? По собственному опыту я мог заявить, что это очень, очень скверное чувство. Отойдя от горячки битвы и успокоившись, я внезапно для самого рассмеялся - расхохотался, как безумец, катаясь по траве. Я смеялся вновь и вновь, задыхаясь, не помня себя от слез, смеялся и не мог остановиться. И лишь позже понял, что начал медленно сходить с ума. Я слышал странные шепоты и видел фантомные галлюцинации - и даже сон превращался в фантасмагорию искаженных кошмаров. Это было сравнимо с жесточайшей лихорадкой от гноящейся, почти смертельной раны - но в этот раз я было ранено не тело и даже не аура, а сама душа, разрушенная в отчаянной атаке против богини смерти.

Мне пришлось отменить всё запланированные дела, поездки, и даже проверки божественных сил - в итоге я так и остался на границе вместе с Кианой и Нексом, проводя время в медитациях, которым меня когда-то учил лазурный дракон. Распад личности на куски - странное, неестественное чувство. Это состояние, когда твои собственные, ещё недавно кажущиеся нерушимыми принципы и убеждения, что составляют основу личности - крошатся и рассыпаются в прах, превращаются в бесчисленный калейдоскоп разного бреда, смешиваются с кошмарами и галлюцинациями, столь сильными, что ты уже не понимаешь, где реальность, а где фантазия.

Помощь ближайших людей в этом плане - вещь невероятно важная. Как минимум в качестве якоря, сообщающего тебе о том, что реально, а что нет. И, наверное, никто не в этом мире не знал меня сейчас лучше чем первая и самая старая из моих любовниц и существо, рожденное из осколка собственной души.

Это заняло несколько недель - тяжелых, и крайне неприятных недель. Но я собрал себя обратно, вновь превращая разум стабильный, устойчивый, нерушимый бастион. Однако даже так - не был уверен, собрал ли себя верно, или даже точнее наоборот - был точно уверен, что в чём-то изменился.

Память прошлой жизни так и не вернулась - остались лишь небольшие, туманные осколки, собранные по ассоциациям. Придя в относительно спокойное состояние, я принялся немедленно проверять собственные навыки. И результаты удручали…

Я просел в объеме силы и контроле примерно на втрое. Оно и логично - судя по осколкам воспоминания, сгоревшая часть воспоминаний и души примерно столько и занимало. Если до битвы с богиней я выдавил из себя несколько сотен нитей смерти и это даже был не предел - то сейчас, едва не отключившись, я сумел выпустить всего полторы сотни. И сила проклятий, похоже, ослабла значительно. Нет, даже треть моей старой силы - это всё ещё достаточно много, чтобы уничтожить целую армию. Но менее неприятным подобное ослабление не становилось - разве не должен я, по всем законам жанра, стать сильнее, пройдя через подобное превозмогание?

Я со вздохом отпустил поток черных молний, глядя на пробитую в лесу просеку. Всё ещё неплохо… Но мало!

– Как успехи? – обняла меня со спины Киана, кладя голову на плечо.

– Втрое слабее, чем раньше. – дернул щекой я. – Слишком много потерял. В целом я вроде бы в порядке и готов к битве… Но, боюсь, мастера по лечению духовных травм у меня под рукой нету, так что я бы воздержался от того чтобы проводить над собой какие-то эксперименты, затрагивающее душу в ближайшие годы.

– Смотри на это с другой стороны. – мягко укусила меня за ухо девушка. – Бессмертие получено, божественная сила тоже, и ты жив, и даже сумел не сойти с ума в процессе. А сила… Думаю, со временем восстановиться. Торопиться некуда.

Она была не совсем права на этот счёт… Но я не стал спорить, вместо этого защекотав её, а затем, схватив взвизгнувшую черноволосую чертовку в охапку, опрокинул на траву. После всего пережитого можно было позволить себе небольшой отпуск. Или, может быть, дело в том что я стал чувствовать себя более молодым?

Возможно, я бы провел в отпуске ещё месяцок-другой, развлекаясь на природе с любовницей - но через пару дней Киана озадачила меня, как это часто бывает с женщинами, неожиданными новостями.

– Я беременна. – напряженным голосом заявила мне бывшая черноволосая наемница, поднимаясь утром в палатке.

Я зевнул.

– Ты говоришь об этом так, будто это какая-то проблема. – вяло отозвался я. – И вообще, разве ты не принимаешь этот ваш чай или как там его?

– Принимала. Но последнее время столько всего произошло… Я банально забыла. – призналась, словно идя на плаху, Киана.

– Бывает. – пожал плечами я, одеваясь. – Однако у меня есть чувство что ты подозреваешь меня в чём-то скверном…

– Разумеется, подозреваю. Ты темный лорд, и массовый убийца со стажем. – легко согласилась таллистрийка. – В таких условиях подозревать тебя в убийстве собственных наследников ради власти довольно логично, не находишь?

– Логично. – признал я, выбираясь из палатки. – Но напрасно. Мне, в принципе, всё равно, если честно. Никогда не страдал особой привязанностью к детям… Есть и есть, пусть живут. Я всё равно бессмертен. Хочешь, поженимся как вернемся в Кордигард? Выиграем войну, вернем Лиссею, станешь знатной леди, правящей целым королевством… Наследником назначим.

Киана выбралась из палатки, смерила меня подозрительным взглядом, а потом как-то внезапно потупилась, опустила глазки, скрестила рука и за спиной, и сделала предельно невинный вид, шаркнув ножкой.

– Что вы, милорд. – елейным голоском отозвалась черноволосая бестия. – Я простая девушка, и понимаю своё место. Мне достаточно быть простой служанкой и любовницей…

Я посмотрел на эту бестию с изрядным подозрением.

– Это же не потому, что две мои прошлые жены-таллистрийки мертвы?

– Нет, что ты, никакой связи.

С этими словами Киана принялась споро разводить костер и готовить завтрак. Врет, как дышит, в этом я был уверен. Однако, если я что и подметил за последний месяц, так это то, что путешествовать и жить на природе с моей любовницей оказалось неожиданно комфортно и приятно после долгих поездок в одиночку. И дело было даже не в том, что под рукой была женщина - скорее, дело было в магии. Пожалуй, то, что демонстрировала Киана, можно было назвать бытовой магией. Незначительные, почти не требующие силы мелочи - сотворение небольшого объема воды, очищающий за несколько секунд душ, выметающий пыль или грязь ветерок, быстро вспыхивающий костер или вскипающая за мгновения вода, даже какой-то магический аналог стирки… Я едва ощущал всплески силы, но с учетом того, что черноволосая взяла на себя весь быт - это было неожиданно удобно.

Как будто впервые и в самом деле ощутил себя женатым человеком - и это за столько лет жизни в королевствах.

– Где ты этому научилась? – спросил я, задумчивым взглядом провожая мгновенно закипевшую воду для утреннего аналога местного чая. – Как-то мне раньше не доводилось наталкиваться на настолько… необычную магию.

– Настолько мелкую, ты имеешь ввиду? – хмыкнула Киана. – Ну, это женские штучки. Боевой магии в королевствах женщин, за очень редким исключением, не учат, и всё способные расходятся по монастырям где готовят целителей. Однако среди жен высшей аристократии давно сформировалась прослойка тех, кто слишком слаб, чтобы учиться полноценной магии жизни, но всё ещё хочет применить свой дар на пользу делу. Лорды королевств - это воины и потомки воинов, поэтому во многих древних родах женщины умеют поддерживать уютный быт своей магией в любом месте и в любых условиях, как в походе, так и дома. Этого порой очень дорого стоит - отдать дочку на воспитание к женщине, что умеет подобное, и раньше я ничего подобного не умела. Я девушка простая, но, благодаря тебе, далеко не бедная, а война оставила много вдов, которым пригодится звонкая монета. Поэтому, пока ты вёл свой завоевательный поход, у меня было время выучить пару женских секретов. Это сильно экономит время и силы в дальних походах… Даже если ты одна.

Вскоре мы направились в столицу - неспешным, тихим ходом.

– Знаешь, тебе не обязательно строить из себя идеальную жену всё время. – сказал я, когда мы забрались на химер. – Я не то чтобы планирую отвязаться от тебя в ближайшее столетие.

Киана фыркнула. И провокационно заявила:

– Даже твоей власти не хватит, чтобы затмить женское стремление к красоте и совершенству.

– Ночью накажу. – угрожающе посулил я.

– Тиран и деспот.

– Дикарка и амазонка.

– Разумеется, я сильная женщина. Мне даже не нужно бессмертие, чтобы компенсировать недостаток выносливости в постели.

– Знаешь, я передумал, ты можешь и дальше изображать из себя идеальную жену.

– Так значит, ты признаешь, что не можешь справиться с женщиной из Таллистрии? Один раз - случайность, два раза - совпадение…

Часть меня хотел опробовать на чём-то или на ком-то божественные силы - но я воздержался от опасных экспериментов рядом с собственной беременной женщиной. И ничуть об этом не пожалел - это была хорошая поездка и хорошее время. Может быть, даже лучшее с тех пор, как я надел корону Ренегона. Потому что впервые за очень долгое время в этом мире я по-настоящему чувствовал себя молодым.

Мы въехали в Кордигард через три недели - хотя, уверен, о моём возвращении заранее была в курсе вся столица - городские предместья, в целом, тоже достаточно населенный район, вновь оживший после войны. И уже спустя один квартал меня охватило странное, незнакомое чувство…

На нас смотрели. Само по себе это было логично и оправданно - я был королём, да и ездовых химер, похожих на огромных черных лошадей, в королевстве было совсем немного - копытных ездовых животных в королевствах людей вообще не водилось, разве что плотоядные аналоги оленей, которых никто не приручал. Я привык к множеству взоров на себе - почтительных, пугливых, ненавидящих. Но в этот раз всё было иначе - казалось, что народ в городе смотрит на меня с каким-то новым, незнакомым чувством, которого я ранее на себе не испытывал.

– Ты заметил? – негромко поинтересовалась у меня Киана.

– Что-то странное. – качнул головой я. – Твои мысли?

– Выглядит так, как будто что-то произошло. – медленно осмотрела город черноволосая. – Как будто случилась некое событие, затронувшее всех… И люди ждут твоей реакции на него.

Бывшая наемница провела среди простых людей куда больше времени в своей жизни, чем я - поэтому её мнению я доверял.

– Сейчас выясним, в чём дело. – кивнул я Киане.

А затем я резко остановил химеру, поравнявшись с мужиком, что вел по широкой городской дороге пустую телегу - похоже, один из крестьян, что возят еду в город. Мужик при моем виде одновременно побледнел и вспотел, вздрогнув - но убегать куда-то разумно не стал.

– Что происходит в городе? – прямо спросил я его. – Люди странно на меня смотрят, в чём дело.

Под моим взглядом крестьянин сжался и мелко задрожал. Но молчать или бежать не посмел - видимо, не совсем дурак.

– Тык это… мужики бают всякое, милорд. Почитай, по всему королевству разнеслось…

– Что именно. – прищурился я, сверля крестьянина прокурорским взглядом. – Говори точнее, не трясись.

Мужик сделал несколько вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться. Нервно помял грубую холщовую рубаху, не глядя мне в глаза. Но выбора у него не было - так что он заговорил:

– Сказывают, Ваше Величество, что, дескать, не было никакого проклятья на югах. А были там томко вы с черным отрядом… И побили людишек, дабы, значится, новый легион собрать. Сперва, конечно, никто не поверил - разве можно такое представить? А потом кой-кто присмотрелся к солдатам - и пошла молва… Сосед мой, Тенька, шурина на югах имел - и ныне шурин его несёт день и ночь стражу на восточных воротах. От лица, у него, значица, мало осталось, да всё одно по приметам узнать можно. А умер он, бают, не от проклятья темного, а от простого ножа в грудь. Мне, конечно, неведомо где правда, ваша милость, но волнуется народец. Ведь ежели с южными так, то ведь и с кем угодно можно? Почитай, каждый третий столичный там родню имел…

– Свободен. – взмахом руки я отпустил крестьянина.

Он вцепился в ручную телегу так, что дерево затрещало, и чуть ли не бегом ринулся дальше по улице - словно бы за гналась стая волков.

– Что думаешь? – серьезно посмотрела на меня Киана.

Она, конечно, и так была в курсе того, как я собирал мертвые легионы. Но это было знание, доступное очень узкому кругу людей - наша официальная версия гласила, что расширение Таллистрийского Проклятья уничтожило южные провинции Ренегона, а я храбро остановил его.

– Едем к Улосу. – сказал я. – Выясним подробности.

Старик, как первый королевский советник, обитал в самом старом, королевском Кордигарда - и здесь всё ещё активно продолжалась стройка моей темной цитадели. Я давненько не посещал её - оставив проект на Улоса и культ в связи с тем, что она затянулась. К текущему временем, впрочем, успели возвести большую часть подземной части - выше уровня земли же находился лишь купольная постройка вроде собора над тронным залом для приемов, и несколько башен рядом - в одной из которых я работал.

– Измена, мой король. – такими словами меня встретил первый из моих учеников.

– Поясни. – холодно уточнил я.

Мы сидели вдвоем в его кабинете - пока Киана взяла на себя задачу организовать мне обед.

– То, что некоторые особенности нашей южной компании вышли наружу и стали достоянием общественности - результат предательства. Причем предательства внутри нашего культа, одного из мастеров смерти. – спокойным, бесстрастным голосом продолжил Улос. – Можно было бы предположить, что шпионы врага обошли патрули на границе провинции, или что сам глава Альянса прилетел туда и провел расследование… Но они ошиблись, решив разыграть эту карту как можно активнее и сильнее - некоторые подробности, которые есть в слухах, которые распускают наши враги, знают только внутри нашего культа. Я тщательно слежу за дозированием информации, как вы знаете, и поэтому могу с уверенностью утверждать что кто-то банально сдал нас. Альянс Света имеет либо шпиона, либо перебежчика в наших рядах. Я заморозил ряд операций и приказал усилить карательные меры, с целью выявить неблагонадежных… Но пока это не привело к результатам. Несомненно, я признаю свой провал и готов понести наказание.

– Оставь это. – поморщился я. – На самом деле, это было ожидаемо, слишком мы разрослись… То, что идеологическая обработка дала сбой на каком-то уникуме - в этом нет ничего удивительного. Но подожди, если это старый состав, то тень должна прикончить предателя…

– Тени - не панацея. – слегка помедлил с ответом Улос. – Я знаю несколько мастеров культа что разобрались в их устройстве и создали свои аналоги. Даже несколько. И потому, они потенциально могут, например, убить вашу тень с помощью своих теней - которые лояльны им полностью. Я приглядываю за теми, кто проявляет интерес к подобной работе… Но они, кажется, пока вне подозрений. К тому же, наверняка можно придумать способ обмануть тень - пусть это сложно, но не невозможно. И тогда предатель будет тайно отправлять сообщения врагам, при этом четко выполняя наши приказы.

– Нет, так не получиться. – покачал головой я, вспоминая приказы, что вкладывали в высших фантомов, поднятых после битвы на плато смерти. – Тень отслеживает настроение, эмоции - и никакого самоконтроля не хватит, чтобы вечно изображать из себя верноподданного культиста, будучи предателем.

– Тогда, вероятно, кто-то избавился от тени, или перехватил контроль, милорд. Мы можем как-то вычислить человека, который её лишен?

– У тебя есть данные, где кто находиться в данный момент? – уточнил я. – примерно.

– Есть. – кивнул старик. – Мы же ведем войну с восстанием, поэтому я отслеживаю, где кто находится. Пойдем в штаб, у меня есть карта.

В одном из обширных подземных залов расположился штаб - выглядел он, на мой взгляд, достаточно иронично. Помещение, заполненной столами с картами и отметками - и множеством шкафов с краткими отчетами о военных операциях. Сюда имели доступ немногие высшие офицеры и члены культа - и здесь же планировались карательные акции. По непонятной причине это место вызвало у меня улыбку: черные-черные маги и злодеи, в темном-темном подземелье, коварно планируют свои злобные, бесчеловечные деяния. Даже жаль, никто кроме меня не видел эту иронию, воспринимая всё всерьёз.

Улос привел меня к карте, которая отображала положение наших мастеров, которые находились в поле - и я вздохнул, сосредотачиваясь на старой связи с тенями, а затем, полоснув запястье, принялся проводить ритуал поиска. Вообще-то, он предполагал жертву, зал, и большой ритуальный круг - но я уже был достаточно опытен, чтобы сделать всё и на коленке.

Тонкий поток крови поднялся в воздух. Я двинул рукой, сосредотачиваясь на связях - и он разорвался на полторы сотни багровых, светящихся капель, впитываясь в карту.

Лич склонился над картой, внимательно смеряя отметки

– Некоторые не совпадают. Часть - это наши лаборатории и место жительства тех, кто не ведет боевые действия, но некоторые мне неизвестны. Девять точек. Однако, имею подозрения, что это места смерти наших - теней во время южного рейда мы забрали и прикрепили к армии, но что происходит с тенью, если мастер, к которому она привязана, погиб, а сама тень уцелела?

– Останется на месте. – припомнил приказы я. – Покончит с убийцами, вероятно, а затем спрячется и войдет в режим энергосбережения, охотясь на проходящих мимо. Стационарный страж широкого профиля, вообщем.

– Вы можете призвать таких теней к себе и отобразить это на карте? Тех, кто выжили после гибели носителей? – уточнил Улос.

Я задумался. А потом медленно кивнул, прикрывая глаза. Тени без носителей…

Простой приказ с условием - вернуться к создателю, если цель охраны перестала быть. На карте вспыхнули и потухли девять точек - тени сорвались с мест.

– Они прибудут к нам, но не мгновенно. Даже фантомам нужно время, чтобы пересечь королевства.

Улос тем временем открыл шкаф с отчётами и принялся копаться в бумагах.

– Есть одна вещь, которая меня смущает, милорд. – пояснил лич, внимательно изучая какой-то отчёт. – Мы несем потери, но небольшие. Всех теней, что остались свободными во время войны мы забрали, и после вашей коронации война затухла. Девять отметок, что мы видели сейчас - это тени тех, кто погиб во время восстания. Иногда мясу, которое наш враг учит магии сильно везет, и им удается прикончить одного из мастеров - но тень они убить не могут, это высший фантом, простой магией его не взять. Однако.. ага, вот оно… Цифры не совпадают. Мы потеряли одиннадцать мастеров смерти с момента начала восстания - а теней только девять.

Я призадумался.

– Подожди, а не могут ли это быть те мастера, которых убил Этериас в Лиссее?

Улос посмотрел на меня с легкой иронией.

– Вы сами учили нас держаться в тылу и прикрываться нежитью. В Лиссее погиб всего один наш мастер - на передовую никто не лез сразу после первых исчезнувших крупных отрядов.

– Тогда какие варианты? Кто-то из недобитков альянса, что затесался в ряды вчерашних крестьян? – предположил я. – В мире вообще не так уж и много волшебников, способных убить высшую тень моего производства.

– Может быть. – кивнул старик. – А может быть, кто-то избавился от тени и инсценировал собственную смерть. Я верю в своих учеников больше, чем в случайности. Даже если это предатель…

– Неси кровь погибших. – приказал я. – Это мы можем проверить.

В процессе обучения культистов мы собирали и хранили кровь каждого из них - когда учили их проводить ритуалы подобного рода. Это было дополнительной страховкой безопасности - с помощью поиска можно было найти пленного, попавшего в беду, или… Ренегата.

Улос принес кровь всех павших - как тех, кто умер во время войны, так и тех, кто умер во время восстания. И мы принялись проводить поисковые ритуалы - пытаясь понять, не остался ли в живых кто-то из убитых.

И на третьем десятке нам улыбнулась удача. Предположение оказалось верным - один из тех, кого мы считали мертвым, определенно оказался жив. Я холодно смотрел на пульсирующую багрянцем точку из крови на карте. Ниора, город недалеко от столицы. Это не может быть совпадением.

– Идём в ритуальный зал. – помедлив, принял решение я. – Не столь важно, кто это. Он скрывается - значит предатель.

У нас были материалы для создания нежити - но в этот раз я решил поступить иначе. Проверить пару теорий… И пару образов из памяти богини. Тени в углах ритуального зала зашевелились, вытянулись, образуя столпы странных, нечеловеческих фигур.

Я уже призывал подобных тварей - ещё до того, как призвал богиню смерти. Опасные, неконтролируемые, они пытались просто уничтожить всё вокруг себя - но из памяти богини я теперь знал больше о подобных… Наверное, их можно было бы назвать демонами.

Демоны теней, тьмы и смерти. Не слишком сильные по меркам богов - но вечно голодные и готовые сожрать кого угодно. Иссая не знала слишком много о демонологии - но участвовала во многих войнах и умела перехватывать контроль над существами, в которых хотя бы частично текла сила смерти.

Я почувствовал, как лич за моей спиной напрягся, готовый к бою - смерть вокруг него словно забурлила, готовая взорваться разрывающими саму энергию ударами. Но в этот раз этого не потребовалось - демоны теней и смерти молчали, словно сверля меня невидящими глазами. В провалах тьмы, что составляли их продолговатые головы, чувствовался чуждый, неестественный, нечеловеческий - но разум.

Странным образом эти существа, похоже, умели оценивать уровень угрозы - но не понимали моего бессмертия. Они действительно имели неплохие шансы разорвать и сожрать даже очень могущественного мага смерти вроде меня - и потому нападали ранее. Но так же они умели чувствовать и божественность - и теперь не смели нападать, понимая, что силы неравны.

– Я хочу, чтобы вы убили человека, которому принадлежит эта кровь. – прошелестел мой голос, пока я отворял колбу с кровью. – Платой будет его жизнь, душа, а также жизнь и душа всех жителей королевства, в котором он находится - вы можете взять столько, сколько сможете.

Одна из теней, что была чуть крупнее других, выдвинулась вперед, замирая передо мной. Зияющий чернотой провал словно потек, образуя странную, изогнутую руку, состоящую из мрака. Колба с кровью вылетела из моей руки, подлетай к его - но не касаясь тени. Кровь медленно поднялась вверх, тонкими потоками разделяясь между тенями.

– Мы согласны.

Бестелесный голос демона звучал не в воздухе - но в разуме. Я усилием воли сжег несколько ритуальных линий на полу, отворяя барьеры - а затем тени исчезли, смазанным вихрем проносясь по залу направляясь к выходу.

– Разумно ли было отпускать их вот так, милорд? – покачал головой лич. – Мы ещё слишком мало знаем о демонологии… Что если они наберут слишком много сил?

– Демону сложно находиться внутри такого мира как наш. Пока не знаю почему, может, энергетика мира влияет, а может какая-то божественная защита. – покачал я головой. – Я немного укрепил их ритуалом, но маловероятно, что они сумеют продержаться здесь дольше, чем несколько дней. Добраться до предателя и устроить бойню они сумеют - но затем их вышвырнет. Куда больше меня интересует тот факт, что они не напали на меня. Даже не попытались пробить барьеры. Похоже, и в самом деле чувствуют божественность, иного объяснения у меня нет.

– Мне не по себе от этих тварей. – хмуро произнес Улос. – Надо брать демонов послабее и проводить много экспериментов. Текущими эффективными барьерами владеете только вы, и к тому же, богиню смерти они всё равно не удержали.

– На это у нас будет время. – кивнул я. – Прикажи разведке проверить, как обстоят дела в Ниоре - будем следить за событиями. А в остальном… Займемся стратегией и божественность. У нас осталось не так уж много времени для последней встрече.

Мы вернулись к картам - и пересчету сил. На слухи я решил никак не реагировать - много чести для базарных болтунов. Но восстание полыхало с огромной силой, словно специально пытаясь разбить наши силы на множество частей. Не скажу, что мы не справлялись - нежити у нас всё ещё было столько, что можно трижды завоевать королевства - но всё же…

Я ненадолго задумался, не в этом ли состоит план Этериаса - бросить в мясорубку как можно больше солдат, чтобы оттянуть наши силы. Или, может быть, он наоборот, хочет чтобы я так думал, и стянул побольше сил и высшей нежити к битве - чтобы накрыть их всех каким-то оружием массового поражения?

Немного подумав, я решил учесть всё переменные. Не слишком оголяя фронт подавления восстания, мы с Улосом собрали армию общим числом примерно в миллион солдат - состоящую, по большей части, из нежити.

– Не будем слишком уж усиливаться живыми. – приказал я. – Если армию накроет какой-то массовой магией - будет жаль потерять сторонников. Так что с собой я никого не возьму. Однако возьму связные амулеты. Подготовь отдельный ударный корпус, а лучше два или три, в дне пути от места битвы - пусть следуют за армией в некотором отдалении. Если я сломаю амулеты, пусть выдвигаются - прикроют меня и выдернут из плена в случае необходимости. Такой исход маловероятен - но на всякий случай подстрахуемся.

– Разумно ли это, милорд? – возразил Улос. – Отправляться в бой лично. – Может, лучше снимем с фронта всех мастеров и соберем ударный корпус волшебников? Он всё-таки не бессмертный, в отличие от вас.

Я помолчал немного, вспоминая прошлое. И ответил:

– Нет. Сколько раз эта тварь выживала в битвах? Я посылал за ним убийц, посылал за ним армию, сражался с ним лично, проклятье, он даже убил Грицелиуса… И каждый раз это словно бы делало его сильнее, заставляя рвать жилы для своего выживания вновь и вновь. Мы сами выковали своего главного врага, Улос. Закалили его в битвах и магии, превратили из священника-бюрократа с неплохим магическим даром - в одного из лучших боевых магов среди людей. Нет, пусть мы встретимся с ним вновь. Армии вокруг - что моя, что его, всего лишь мишура, я уверен, мы просто разменяем их друг на друга. Но он потеряет лучших сторонников - а я нежить, которую легко заменить. Всё решиться в нашей дуэли, так или иначе. Сила против силы, магия против магии. Но, чтобы он не придумал, мне нет равных на поле боя в этом мире. Я убил богиню смерти… А он всего лишь человек. Единственный способ, которым он может победить - это если я сам подставлюсь и попаду в какую-то ловушку. Именно на этот маловероятный случай мне и нужен резерв. Мы закончим всё здесь и сейчас. Он сказал, что не будет убегать в этот раз… И знаешь, я верю в это. Он поставил на это восстание всё - и если он сбежит в очередной раз, ему никогда больше не удастся собрать новое. А вот послав вместо себя армию, которую он уничтожит, мы, напротив, создадим миф о том, что я боюсь его. И тогда у него будет реальный шанс переломить исход войны - слишком много скрытых врагов мы не успели уничтожить, слишком мало времени прошло.

Оставшееся время до последнего рандеву я потратил на то, чтобы освоить и познать божественную силу. Увы, я так и не стал богом в полной мере этого слова - память Иссаи четко утверждала что боги и высшие духи являются в большей степени существами из энергии, чем плоти - я же всё ещё был достаточно сильно привязан к своему телу. Я определенно стал крепче, сильнее, и выносливее, превосходя, вероятно, даже сильнейший королей по своим параметрам - но это были мелочи, которые не имели особого значения.

Божественная сила, что текла по моей душе, была поистине высшей магией. Её было немного - по крайней мере, каких-то масштабных чудес мне удавалось создать на одной лишь чистой воле. Но в остальном… Этой силе словно не было предела.

Сперва мне казалось, что я получил нечто вроде ядра и резерва - своеобразного источника божественной магии, который сам собой восполняется. Но дальнейшая практика показала, что это ошибочная иллюзия, которую мое сознание сформировало в основном по-привычке, пытаясь познать непознаваемое.

Никакого ядра и резерва не было. Была лишь странная, непонятно откуда берущаяся, весьма и весьма высокоуровневая энергия и сила, которая пронизывала меня, кажется, на всех известных уровнях мироздания находясь везде - в крови, в энергии, в душе и разуме…

И даже более того - старые образцы крови, которые я когда-то раздавал культистам, тоже были пронизаны слабым флером божественности! Хотя эта кровь определенно была взята до того, как сам я получил божественность!

Подобная метафизика совершенно сбивала меня с толку. Выделить и кристаллизировать чистую божественность у меня сходу не получилось - зато разного рода артефакты получались великолепные. Рабочей теорией было то, что божественность представляет собой некоего рода фильтр для разнообразных энергетических течений вселенной - и что каждый бог, в некоторой степени, представляет из собой духовную машину по переработке более слабых и низкоуровневых концепций в чистую, высококонцентрированную силу определенного спектра.

Память Иссаи вопрос не прояснила - богиня смерти была скорее практиком, а не теоретиком. Будучи духом природы, она собирала силу примерно так же, как живой маг природы - собирая её рассеянных излишков, что оставляет живая природа. Став инструментом смерти - получала усиление от убийств, смертей и разрушения. Природы этого механизма она не знала, не понимая, как вообще стала богиней.

Иногда мне казалось, что я ограничен масштабом. А иногда наоборот - в одном из экспериментов по укреплению разума я случайно вызвал головные боли у полумиллионого населения столицы. Порою казалось, что я ограничен усталостью собственной души, и у меня не получалось сотворить что-то подходящее дни подряд - а потом оказывалось, что, вроде бы, усталый и истощенный я выдаю вещь, на которую в десятках прошлых экспериментов не хватало сил, даже будучи полностью отдохнувшим.

Таким образом у меня получилось выдать вполне рабочее бессмертие паре верных мастеров, приведенных Улосом. - и я даже не совсем понял почему, поскольку прошлые попытки на других аколитах культа приводили, скорее, к некоторому продлению жизни, длительность которого ещё предстояло проверить.

Подобная невозможность какой-то систематизации, на самом деле, способна была свести с ума разумного и рационального человека. Даже искусство смерти, несмотря на свое названием, было куда более логично выстроенной военной машиной - кажется, поддавалось рациональной систематизации намного лучше, чем божественная магия. В эти месяцы экспериментов, наверное, впервые подумал, что высшая магия в этом мире, в самом деле является больше искусством, чем логически выстроенной системой…

Или, может быть, мне просто не хватало знаний, и я тыкался, как слепой щенок, в стены, не замечая их?

Достоверно мне удалось выяснить две вещи. Первое - то что концепт своей божественности я угадал достаточно верно. Ну или она подстроилась под мои мысли - как знать… Эта сила проявляла себя куда лучше при сотворении и укреплении чего-либо, чем при разрушении. Наделить человека непробиваемой кожей или долголетием мне удавалось куда легче, чем содрать с него кожу заживо и превратить в старика.

Вторым было то, что божественность была способна активно и очень эффективно взаимодействовать с любой обычной магией, резонируя с ней и усиливая любые заклинания и удары. И это, возможно, было даже более важным - потому что, даже несмотря на ослабление от потери части души, я всё ещё оставался сильнейшим повелителем смерти в мире.

Границы и законы магии и ритуалов, которые ещё совсем недавно казались незыблемыми, словно плыли и ломались, порождая магию, равной которой я не видел никогда. Любой эксперимент, любое изменение, любое искусство - грань между реальностью и чудесами стиралась, сотворяя вещи, который о которых я не мог даже мечтать.

Словно бы я получил ключ к самой вселенной - мне удавалось всё.

Эйфория от всемогущества давила на разум - иногда было сложно убеждать себя в том, что я не бог, а всего лишь человек, пусть и могущественный. Пускай моим силам было далеко до того, чтобы сравниться с богиней смерти - но теперь я ощущал, что если и не смогу сравниться в бою с богом - то как минимум смогу дать ему этот бой.

Тем временем, пока я экспериментировал и обучался пользоваться новыми силами, к Аурелионской горной долине, именуемой также Долиной Ветров, стягивались войска.

Я выбрал это место для поля боя по нескольким причинам. Глухое, лишенное нормальной инфраструктуры место. Дикая долина с небольшим герцогством - там сложно было разместить армию, и ещё сложнее кормить её. Север, места прохладные, урожаи, конечно, есть, но Аурелион - молодое, бедное и малонаселенное королевство. Одна Ренегонская провинция, пожалуй, производит больше зерна чем весь Аурелион. Вдобавок, плохие дорогие - лесистая, полная буреломов местность.

В условиях противодействия привести большую армию к долине, даже с учетом того, что я официально объявил её нейтральной территорией, чтобы заманить сына Улоса на свою сторону - невозможно. С Соланом вообще выходила забавная ситуация - он был официальным наместником, и за ним плотно следила наша разведка, которая выяснила что тот… берет взятки.

Бравый бывший рыцарь света честно тянул свою лямку и выполнял все мои приказы, но при этом активно брал взятки, причем не у членов Альянса Света - тех он наоборот, заворачивал и арестовывал, а напротив, у лояльной мне аристократии. А потом пускал эти деньги на благотворительность - собирая под себя детские приюты, которые после войны были переполнены, и без финансирования расформированной церкви превратились в редкостные дыры. Улос ворчал, что тот тратит слишком много государственных денег на это и ему давно пора повзрослеть - а я посмеивался, но не вмешивался.

Так или иначе, всё пути к долине не смог перекрыть даже Эрих Шассен, один из лучших моих головорезов. Так что можно было заключить что некоторое число войск Этериас соберет, конечно. Может, полетом закинет, может, проведет лесами мелкими группами, а может, местные помогут ему с тайными ходами в горах - но я не верил, что соберется даже полмиллиона, их просто будет нечем кормить. А у меня будет армия в несколько раз больше.

Возможно, стоило бы перекрыть вообще всё пути, но на это в условиях восстания не было даже сил даже у меня - на сотни миль вокруг точки сбора чуть ли не в каждом залетном лесу шли бои с бунтовщиками, в которых те жертвовали целыми отрядами и тысячами, только чтобы пробить коридоры для тайных групп. Слишком большая территория даже для легионов смерти - а из нежити выходят не самые хорошие разведчики и следопыты.

Я не стал брать с собой на этот бой ближайших приближенных, хотя многие и хотели обратного. Лишь новый легион, контролируемый через ближайших офицеров и личей - и элитную часть гвардии. Три сотни рыцарей смерти, пронзающих мрак - старики и ветераны, одна из лучших форм нежити, что я когда-либо знал. Если так подумать, убить пронзающего мрак не намного проще чем тех бессмертных, что родились в бою с богиней - нужна или запредельно могучая магия света, или уничтожение большей части тела. Гвардия же просто бы не поняла, если бы король пошел в бой один. Верные вояки Палеотры и Ганатры, что давно принесли мне клятвы - их не поколебали даже слухи о резне в южных провинциях. Они жили парадигмой того, что мне лучше знать как быть - и за это я всегда осыпал их всеми наградами, которые только может пожелать человек.

Единственным, от кого я так и не смог отвязаться, был граф Роланд. Бессменного первого капитана моей гвардии не остановило ни место наместника, ни мой приказ, ни даже моя попытка посадить его в казематы за нарушение приказов. Он невозмутимо сбежал из камеры, и догнал армию на марше спустя пару дней, лишь ухмыльнувшись передо мной великолепной белозубой улыбкой. После чего я просто махнул рукой и позволил ему остаться.

– Ты не можешь ждать, что я пропущу это. – весело сообщил мне граф. – Это же будет битва тысячелетия!

– Битва тысячелетия была на плато смерти. Или при Кордигарде. – фыркнул я. – Сейчас мы просто идем резать недобитков. Вряд ли они соберут много.

– Может и так. – серьезно кивнул Роланд. – Но числа - не всегда главное. Думаю, в этот раз против нас бросят всё, что только возможно… И потому именно здесь по-настоящему начнется новая эра людского рода. Будь я проклят, если это пропущу - тебе от меня не избавиться.

– Всё ещё считаешь, стоило взять больше магов? – хмыкнул я.

– Не знаю. – честно признался гвардеец. – Настоящих мастеров на фоне простых жителей вообще мало осталось. Если бросить в бой ещё пару тысяч - боюсь, ты прав, и половина школ мистических искусств в королевствах вообще загнуться. Но я не думаю, что наш враг проявит такую же доблесть. Нас ждет столкновение со всеми, кто дойдет, и я думаю, он учит боевой магии прямо сейчас всех, кого сумел собрать. Впрочем… Так даже веселее! Не возражаешь, если я пообещаю настоящие бессмертие тем гвардейцам, кто отличиться сегодня? Парни, конечно, и так готовы умирать, но будь уверен, немного мотивации никогда не повредит.

– Да, это возможно. – кивнул я. – Не всем и не сразу, но мне удалось повторить процесс. Продлить жизнь я могу любому, полноценное бессмертие удается реже - но всё же удается. Так что выжившие сегодня смогут сделать хорошую карьеру. Пожалуй, я бы даже укрепил тела некоторым офицерам на твой вкус авансом. Пусть командуют арьергардом - это поможет им пережить площадные удары, если их зацепит.

Мы прибыли к назначенному месту за день до назначенного времени битвы - вечером, под покровом ночи, рыцари смерти и подчиненные им личи из рядов павших магов юга разворачивали миллионную армию, пока я вместе с гвардейцами отдыхал перед битвой. В этом походе рядом не было слуг - только воины, но было в этом что-то приятное, особенное - чувство жизни, боевого братства, единства с людьми, что были готовы идти за тобой даже в бездну. Я почти не знал этих людей - за исключением Роланда и пары офицеров, я даже не знал их имен. Почти всегда они выступали для меня эдакими безвольным болванчиками - посыльными, охраной для важных персон, лояльной элитой солдат, которой можно распоряжаться в любое время и в любой форме.

Но именно в этот вечер, сидя с ними перед костром, поедая вкусную кашу со свежим, подстреленным на охоте мясом, слушая их разговоры и смех, я внезапно для самого себя понял - что я не хочу терять даже этих людей. Моих людей. Может быть потому, что именно на многих из них - простых гвардейцах и посыльных - и держиться моя молодая империя? А отнюдь не на чиновниках или чопорных аристократах…

За большим, наспех собранным офицерским столом, совсем не таясь от солдат, мы выработали простой, живущий до первого столкновения план битвы - разделили войска, так, чтобы их сложнее было накрыть массовыми магическими ударами, разбили гвардию на отряды, выдали каждому прикрытие из личей, прикинули, скольких, в случае чего, я могу сам прикрыть от мощного удара - и пришли к решению, что начнем битву с нашего собственного массового удара по входу в долину.

Вход в долину ветров был небольшой - ущелье шириной в пару миль, где был поднимающийся холм. Враг, вероятно, так же, как и мы, разобьет отряды на части, и будет вступать в битву поступенчато, чтобы избежать попадания под один массовый удар - всё же, они знали, на что я способен. Но это отнюдь не значило, что его не стоит наносить. Быть может, не в полную силу, но, думаю, выдать первой атакой слабенькое око шторма на одну разрывающую землю молнию, которая обрушить ущелье, я смогу. А там посмотрим, как они будут выводить из долину подкрепление по горам… В самом деле, нам же не нужно преследовать противника, или брать штурмом долину - скорее, это был шанс для противника достать меня, вполне возможно, последний за всё это восстание. Инвиктус явиться сам, я был уверен.

Я выступил вперед на рассвете - продвинувшись чуть вперед армии, верхом на химере, вместе с конными рыцарями смерти, Роландом, и частью гвардии. День был хорошим - приятный, свежий северных воздух с запахом каких-то трав бил в ноздри, а сверху раскинулось чистое, прекрасное синее небо без единого облака, что медленно светлело под лучами утреннего солнца. Перед нами раскинулась небольшая зеленая равнина: леса по её краем медленно переходили в горы долины, а вперед начинался небольшой зеленый холм, что служил своеобразным входом. Прямо на нём виднелась небольшая дозорная башня - единственное, что контролировало вход в долину. И спустя всего полчаса над ней вскинулся светло-золотой стяг, отблеск которого заметил один из зорких гвардейцев.

– Идут, милорд. – отчитался передо мной гвардеец. – Всего пара тысяч, растянуты цепочкой - первая волна. Смертники, конечно. Бьем их?

Я прищурился. Фигуры людей на вершине холма были почти неразличимы. А затем махнул рукой, командуя гвардейцам расступиться - и принялся медленно, отчетливо раскручивать вокруг себя шторм смерти, готовя площадный удар, подобный тому, каким когда-то пытался достать Этериаса на границе болот.

Вихрь смерти закружился вокруг, превращаясь в бушующий тайфун. Однако подготовка удара такого масштаба требует времени даже у меня - и в этот раз, ко всеобщему удивлению, его мне не дали.

Мы принимали решение нанести площадный удар сразу именно потому, что достать меня мощной магией на это позиции было просто некому - а слабая просто не пробьет даже слабый, едва набирающий силу шторм. Но к чему не был готов ни я, ни кто-то из моих солдат, так это к тому, что удар придет вертикально сверху.

Вы когда-нибудь видели вертикального пикирующего на вас золотого золотого дракона, которые выныривает из ниоткуда прямо у вас над головой? Я с гордостью могу сказать, что видел. Бело-золотое пламя с ревом разрезало воздух, разрывая черный тайфун, едва набравший силу - и сила его была такова, что возвести щиты я уже не успевал. Я ничего не успевал уже сделать, сосредоточенный на поддержании шторма - это не такая простая задача, как может показаться.

Поэтому я просто разорвал пространство рядом с собой, искривляя его, приправив смерть божественной силой. И точное, выверенное пикирование дракона ударило в пустоту, рассеяв мой удар - но нанеся мне вреда.

Дракон оборвал пламя перед ударом о землю, и приземлился с таким грохотом, что вызвал небольшой землетрясение. Вообще-то, такое падение должно было превратить эту тушу в лепешку - но похоже, золотая тварь владела какой-то магией, позволяющей проделывать подобные фокусы. Пару мгновений мы разглядывали друг-друга, оценивая противника - передо мной стоял взрослый, возможно даже старый и древний золотой дракон, чья голова была размером с небольшой дом. Он поднял голову на длинной, шипастой шее, грациозно расправив крылья - и тем самым был намного больше Латризмагиуса, и, пожалуй, мог сравниться размерами даже с Алаем, хотя и был чуть меньше.

– Моё имя Галлион. – представился дракон. – И я здесь для того, чтобы дать тебе бой, который этот мир запомнит. За всё то зло, что ты причинил Тиалу…

– Выходит, ты отступник? – слегка склонил голову я, изучая дракона. Он словно излучал силу света, огня и жизни и ветра - могучая, и очень живучая тварь, вне всяких сомнений. Такого, возможно, даже мне не убить одним ударом. – Насколько мне известно, совет драконов принял решение не вмешиваться в войны между людьми. А это наша внутренняя, можно сказать, гражданская война… Восстание против моей законной власти.

– Я видел твои методы. Ритуалы, что разрывают пространство и ткань мироздания. Предательства, равных которым этот мир не видел. Обманы, что ослабляют и рвут на части сильнейшую из первородных рас. Ты не просто злодей и завоеватель - ты угроза, что готовит наш мир к вторжению извне. И мой долг, как хранителя этого мира, остановить тебя.

– Или, может быть, ты просто старый безумец, убедивший себя в этом. – хмыкнул я.

– Может и так. – легко согласился дракон. – Я не большой знаток человеческих душ, скажем прямо. Может, я неправ, и ты будешь хорошим лидером и защитником нашего мира в итоге - а я просто старый глупый добрый дракон, что решил остановить то, что мне кажется неправильным. Но я сделал свой выбор - и пойду в нём до конца.

Несколько секунд я смотрел в вертикальный, желто-золотые зрачки дракона, который ждал моего ответа - и медленно, уважительно кивнул тому, принимая его выбор. А в следующий миг он открыл пасть, обрушивая на меня поток бело-золотого пламени.

Я поднял руки, отбивая пламя щитом смерти - и вырастил из-за спины несколько черных щупалец, что ударили дракона черными молниями. К его чести, он был крепок - и выдержал первый напор, даже не дрогнув. Белое-золотое пламя ревело, плавя траву, землю и камень вокруг, превращая землю перед нами в поток лавы. Могущественная, неистовая магия дракона заставляла кипеть воздух и пространство, разбиваясь о мой щит, пока я выпускал все новые и новые нити смерти, что обрушивались него с новыми ударами черных молний. Золотистая чешуя чернела и отваливалась, десятки перемешанный проклятий разрывали прекрасные кожистые крылья и плоть, заставляя древнего ящера гнить заживо за считанные секунды. А потом он внезапно прекратил атаку - полумертвый, израненный, но всё ещё полный сил и готовый сражаться. И на его теле вспыхнул каскад странных, незнакомых мне рун, засветившись золотым пламенем…

И я едва не выругался, почти мгновенно поняв, что меня обманули.

Золотой дракон даже не планировал соревноваться со мной в магической мощи и перетягивании каната. Напротив, он намеренно подставился под удар, а всё его огненное дыхание было не более чем отвлекающим маневром. Он выжег внутри своего тела, прямо на костях и собственной плоти, сложнейший, каскадный ритуал, совмещающий, похоже, не только магию смерти, но и сразу несколько иных, незнакомых мне подходов. Я не смог разобрать всё руны - но понял общее предназначение ритуала.

Галлион превратил собственное тело - огромное, полное сил и магии - в невероятно мощную живую бомбу. И он с самого начала не рассчитывал, что имеет хоть какие-то шансы в этом бою. А моя собственная, превосходящая его сила смерти, пусть и смертельно ранила его - но одновременно с этим активировала часть рун, тех самых, которые он не могут включить в общую конструкцию сам, потому не владел силой смерти в достаточной мере.

На миг я даже восхитился его планом - столь же простым, сколь изящным, и отлично замаскированным. А в следующий миг внутренний свет словно бы расщепил дракона, накрывая всё вокруг бело-золотистым пламенем взрыва…

Даже мне не под силу было накрыть от такого удара щитом целую армию - поэтому я прикрыл ближайших гвардейцев, сотворяя вслепую черный конус щита, разрезавший поток пламени. Наверно, это можно сравнить с направленным взрывом - потому что от места, где находилось тело дракона, можно было увидеть широкий черный конус, расходящийся во всё стороны.

Миллионная армия смерти перестала существовать. Драконье пламя выжгло всё - фантомов, личей, крепких ревенантов… Лишь несколько десятков рыцарей смерти, в обоженные, в расплавившихся доспехах, медленно поднимались посреди горящего поля. Вокруг меня осталась только гвардия - ближайшие рыцари смерти и несколько сотен живых, во главе с Роландом.

Внутри вспыхнула тяжелая, яростная злоба… Плевать на нежить - но один удар лишил меня многих тысяч прекрасных, хорошо обученных ветеранов гвардии. Тех, кого я собирал годами. У меня будет очень, очень большой счет к драконам после этой битвы - это точно. Удар пламени я выдержал - но разорванный шторм, атака по дракону, и последующий массовый щит над ближайшими гвардейцами потребовали как бы не три четверти сил, что я имел. И теперь я стоял, пусть не обессиленный, но изрядно растратившийся, и лишенный армии. И что было самое мерзкое, пламя дракона, похоже, каким-то образом взаимно аннигилировало энергию мертвецов - потому что рассеянной в воздухе смерти я почти не чувствовал.

Впрочем, кое-что всё же было. Сипло втянув в легкий жаркий, раскаленный воздух, я потянулся, втягивая в себя ручейки сил, что остались от мертвых гвардейцев. И мрачно приказал стоящему рядом Роланду:

– Пошли гонца к культу с моим приказом. Я хочу, чтобы наши подготовили всё, что необходимо, для открытия охоты на драконов. В особенности - на золотых драконов… Остальным прикажи держаться неподалеку, но в рассыпную. С армией или нет… Я разорву их на куски.

Роланд ударил себя кулаком в грудь и отправил гонца с химерой назад. Я же с тяжелым прищуром посмотрел на цепочку людей, что подходили к нам - и медленно зашагал вперед, пока выжившая гвардия занимала новые позиции за моей спиной, ступая с выжженной земли - на невредимую траву. Передо мной были… Просто люди?

Странным образом я не мог выделить какой-то единой группы среди воинов, что первым шли в бой против нас. В цепочке, что медленно обходила меня полукругом, будто бы сплелись самые разные жители королевств - крестьяне и охотники, монахи и торговцы, рыцари и знатные аристократы. На большинстве из них не было даже брони - простые, домашние или дорожные одежды, и оружие - словно бы взятое из первого, что попалось под руку. Не то чтобы броня их как-то спасла… Но это даже сложно было назвать армией - скорее ополчением из всех, кто мог взять в руки оружие - от молодых подростков до седых стариков. У многих даже не было мечей - шипастые дубины, топоры, копья или легкие охотничьи луки, которыми не то что гвардейские латы - кольчугу не пробить. Эта волна превосходила оставшихся у меня гвардейцев и рыцарей смерти по численности втрое - но не было сомнений, что мы пройдем сквозь неё, как нож сквозь масло. Смертники…

Они остановились на расстоянии полета стрелы - причем для слабого, можно сказать, бедного охотничьего лука - всего сотня метров. Я демонстративно медленно, спокойно обнажил пламенеющий королевский фламберг, направляя его на людей, и холодно произнес:

– Сегодня у вас есть всего один шанс сдаться - и сохранить свои жизни. Сложите оружие… Или вы все падете здесь.

Они боялись. Руки многих дрожали, с трудом удерживая оружие, а некоторые - наоборот, до белых костяшек вцепились в свое, словно в спасательный круг. Цепочка людей застыла в нерешительности - и некоторые даже выронили оружие из страха - но лишь затем, чтобы торопливо подобрать его вновь, а не затем, чтобы сдаться. Я опустил меч, неглубоко вонзив его в землю, и обвел пристальным взглядом мятежников - и не нашел никого, кто выдержал бы его.

И всё же - несмотря на страх и ужас к силе полубога, что стоял перед ними - они были готовы умереть, но не сдаться. А затем за их спиной протрубил рог - и, пересилив страх, они атаковали, медленно, неуверенно переходя в бессмысленную, последнюю атаку. В нас полетели стрелы - и слабые, но всё ещё опасные заклинания вроде стрел огня и света.

Я поднял руку, и каскад черных молний смел целую сотню, что так и не сумела приблизиться ко мне. Три взмаха черных щупалец - налево обрушивается туман гниения плоти, накрывая новую цепочку врагов, что захлебываются криками, справа - вереница солдат безмолвно падает на землю, словно куклы, у которых обрубили нитки. Третьей щупальце тянется над отрядом гвардии - и закрывает моих солдат от огненного шар, брошенного с кем-то с краю.

Сталь ударилась о сталь, и рыцари смерти врубились в тонкую цепочку ополчения - топча их химерами и разрубая на части даже легкими ударами. Мы размазали первую волну меньше, чем за минуту, оставив за собой лишь трупы - но тем временем, на подходе, разделившись, из-за холма выходили новые группы солдат альянса, которые пытались рассеяться ещё больше - создавая пространство, которое тяжело накрыть одним массовым заклинанием.

– Разберись с ними, Роланд. – махнул я рукой. – Рассеянный строй не опрокинет даже одну химеру.

Уцелевшая кавалерия рванулась вперед - и это оказалось ошибкой. Потому кто какие-то ублюдки, похоже, успели заранее подготовить поле боя, выкопав ловчие ямы. Копытные химеры - существа крепки и способные к восстановлению. Но даже им на восстановление сломанных в глубокой яме ног потребуется время, всё же, это транспорт, а не тяжелый ударный воин прорыва.

Было сложно сказать, чья атака тут захлебнулась. С одной стороны, мы лишились почти всей кавалерии - с другой стороны, падением в ловушку рыцаря смерти не убить. Так что, спешившись, мои рыцари смерти спокойно выбрались из ямы, отряхнулись, и перерезали всех вокруг. Что-то в этом бою, правда, показалось мне странным - и я никак не мог понять что.

Но времени долго размышлять нам не дали - потому что следом выдвинулась новая волна, или даже несколько волн - в этот раз отряды противника были разбиты на небольшие, плотные группы по несколько десятков человек - как раз подходящих для того, чтобы убить их одним старым-добрым площадным ударом. Я протянул руки, обрушивая на одну группу каскад черных молний, а на вторую - туман гниения плоти. А затем нахмурился. Нет, удар достиг цели, обе группы погибли - однако как будто мы… Недостаточно быстро? Словно бы удар черных молний столкнулся с некоторым сопротивлением - а гниение, кажется, задержалось на лишних секунд десять. Я махнул рукой Роланду прикрыть меня - и пошел изучать трупы.

Гниющие трупы были обычными гниющими трупами. Ничего удивительно. С молниями тоже всё было в порядке - почерневшие, словно бы обугленные кислотой проклятые мертвецы… А затем у меня в голове щелкнуло. Удар каскада черных молний по такой группе людей с моей силой, вообще-то, должен был просто распылить их в прах и пыль. Откуда здесь вообще остались трупы? Я, конечно, ослаб в силе, но не настолько же.

Я принялся внимательно изучать изуродованные тела - это выглядело так, будто что-то ослабило мой магический удар, но остаточной магии я почти не чувствовал. Подожди-ка, а ведь они должны полыхать смертью…

– Принесите мне несколько пленных. Живьем, и быстро. – приказал я гвардейцам, не обращая внимания на окружающую меня битву.

Они справились за пару минуты - в конце-концов, для воинов в латах не такая сложная задача разгромить очередной отряд из наспех собранного ополчения, даже если там есть лучники и слабые маги. Я внимательно осмотрел тело молодого воина с окровавленной головой - ещё дышит, но вырубили его крепко. А затем сдернул с шеи веревку, рассматривая странный амулет. Затем приказал отрубить голову соседнему пленному - и ближайшие ко мне гвардеец рубанул мечом. Удар вышел не самый удачный - перерубил лишь половину шеи. Я отдал повторный приказ - зарезать того, с которого спал амулет. Здесь вышло более удачно - голова отлетела в сторону. Я ещё раз посмотрел на амулет в моей руки - простая, словно бы деревенская поделка из дерева. Вот только на ней был символ - символ, который я знал. Стрела, сделанная из шипастой розы, в круге цветов - герб и символ круга жизни Таллистрии. Того самого, что перешел на сторону альянса в этой войне. И я всё понял - потому что от воина с амулетом вспышки смерти не было - в отличии от того, которого зарезали вторым.

Передо мной был защитный амулет, сделанный на магии жизни. Просто и примитивный - но, как это часто бывает с простыми вещами, чудовищно эффективный. У него было простое предназначение - создавать слабый щит от магии смерти или физического удара. Вероятно, это была одноразовая поделка, что выдохнется за пару дней - в ней почти не было энергии. А сам щит, похоже, питался за счёт жизни того, кто его носил. Питался, выпивая его досуха…

Я бросил несколько черных шаров с проклятиями поднятия нежити в ближайшие трупы. Поднялся только тот, с кого я снял амулет. Изящное, простое решение - и очень бесчеловечное, если так подумать. Каждый солдат с таким амулетом - гарантированный смертник. Вероятно, некоторые из них умирают даже раньше, чем им наносят смертельный удар - амулет просто пьет из них энергию, превращая в пустышку, смерть которой не даст мне силы. А энергетическое опустошение не даст поднять их в качестве нежити - потому что большая часть подобных проклятий опирается на остаточную энергетику, которую амулет-вампир выпивает досуха.

Конечно, постаравшись, я мог бы поднять и такой труп. Но это нерационально - сил много уйдет. Мозаика сложилась - план врага понятен.

Живая бомба в виде дракона - уничтожившая слабейшую часть армии. Волны солдат, защищенные амулетами-вампирами - чтобы истощить оставшиеся у меня силы и не дать их восполнить. Это вынудит меня экономить силы - и тогда, вероятно, ударит основной костяк магов…

С этой мыслью меня вместе с пленными и гвардейцами накрыло огненным тайфуном, превращая окружающих меня воинов в живые факелы - изучая амулеты, я отвлекся и пропустил группу магов, что подобралась ближе…

Я потушил пламя усилием воли и сосредоточился на источнике атаки, с усилием проломив ауры тройки волшебников - и остановил им сердца. Затем вздохнул, глядя на обугленные трупы гвардейцев. Собрал рассеянную в воздухе силу - и поднял их, превращая в рыцарей смерти. В голове зашумело - признак нехватки энергии. А в следующую секунду мне пришлось поднять новый щит - отбивая какой-то совместный удар светлого пламени по ближайшим гвардейцам.

– Они замыкают кольцо. – доложил возникший рядом Роланд. – Хотят отрезать нас от возможного отступления. Уверен, мы можем прорваться! Идём на прорыв, милорд?

Я коснулся поясного кармашка, где лежали амулеты связи - и раздавил их, подавая сигнал стоящим в дне пути резервам. А потом перевел взгляд на графа.

– Нет. Мы идём и убиваем их всех. – холодно ответил я.

– Мы - Свет! – раздался громкий, отчаянный крик неподалеку.

И новый массированный удар огня и света ударил по соседним с нами рыцарями смерти - но не убил их, лишь заставил обгореть. Битва закипела с новой силой - более не оставляя времени на разговоры и размышления. Остаток армии из рыцарей смерти и выживших гвардейцев взяли в кольцо - и со всех сторон на нас обрушился шквал из стрел и магии. Простой, примитивной, зачастую лишенной особого искусства - но не ставшей менее эффективной.

Мы залили поле кровью врагов, заставляя их идти к нам по трупам павших - встретив сталью их железо и смертью - их магию. Сил у меня оставалось мало - приток новых шел лишь от смертей тех гвардейцев, что один за другим медленно падали под градом вражеских ударов, стрел и магии. Но каждый из них - восставал вновь.

Черный клинки рыцарей в обугленных, спекшихся доспехах вновь и вновь рассекали почти беззащитные тела, орошая потоками багрянца траву и землю. Но даже лучшие рыцари смерти не бессмертны - у них есть предел. И силы небольшой армии, что выжила после удара дракона медленно таяли, раз за разом падая под градом ударов.

Я не считал, скольких мы убили. Тысячи… Десятки тысяч? Враг делил солдат на маленькие группы, для уничтожения каждой из которых требовалось всё больше усилий - а сил оставалось всё меньше и меньше.

В какой-то момент я просто вынырнул из боевого транса, понимая, что остался стоять в поле один. Ярость с божественной силой хлынули по венам, выстреливая черной волной вокруг - и ближайшие ко мне отряды с криками умерли в агонии. А почерневшие, прогоревшие, изрубленные и разорванные на куски рыцари смерти вновь встали, смыкая вокруг меня немногочисленные ряды.

Странно, но даже пребывая в этом изнурительном, непрерывном бою на грани сил, я чувствовал себя… хорошо. Это был не берсерк и не транс, но упоение битвой. Я убивал вновь и вновь, мечом и магией - проламывая совместные щиты магия, и раскидывая отряды людей, как кегли. Срывал амулеты с шеи беззащитных солдат - и разрывал их на куски, упиваясь притоком силы. Я привык сражаться, упиваясь своей силой - ибо раньше каждый удар приносил океан энергии. Сейчас же - наверное, можно было сказать, что я упивался собственным бессмертием - и мастерством.

Потому что несмотря на всю свою подготовку, несмотря на защитные амулеты, и почти повсеместно применяемую боевую магию - никто и ничто не могло меня остановить. Черный плащ распался на части, выгорев под вражеским огнем и светом. Серебристые, рассеивающие магию доспехи из белой стали покрылись толстым, неснимаемым цветом черной копоти. Одежда и поддоспешник выгорели дотла, заставляя доспехи болтаться на теле - а сапоги хлюпали, наполненные чужой кровью. Но разве это важно? Важно было лишь то, что никто так и не смог меня убить… Ни единого раза, как бы они не пытались.

Наверное, я бы так и перебил их всех, потому что главный командир сопротивления не спешил выходить на поле боя, логичным образом ожидая моей предельной усталости. Но в какой-то момент, в очередной раз взорвавшись несокрушимым потоком божественной смерти, я внезапно понял, что поднимать стало некого. Черные фигуры рыцарей смерти восстали в виде слабых, бледных теней самих себя - жалкими, почти неспособными причинить вред врагу фантомами.

Я был сильнейшим магом смерти, темным лордом и бессмертным повелетелем смерти. Рассветное солнце заходило за горизонт, погружая в сумерки поле боя. Казалось, у меня нет предела в этой битве - я был готов уничтожить ещё одну такую армию. Но увы, даже у лучших из моих людей он был.

Взмахнув рукой, я отпустил когти своего контроля с измученных душ, отпуская своих рыцарей на ту сторону. Бледные черные тени медленно растаяли, отдавая мне последнюю честь.

– Где ты, трус? – закричал я, бешеным взглядом изучая покрытое телами поле боя. – Как долго ты ещё будешь прятаться за чужими спинами? Выходи и покажи мне свою магию, бесхребетный ублюдок! Или приведи мне ещё одну армию! Нет, десять армий! Пусть даже сотню! Даже если в бой ринется хоть целый мир… Я всё равно разорву вас всех на куски. Моим силам нет предела, и нет никого, равного мне в этом мире. Так что сражайся, трусливая тварь, или признай наконец, что этот мир принадлежит мне!

Наверное, в тот миг я и сам не знал, сколько правды было в моих словах. Резервы смерти находились словно на донышке - и разбрасываться магией направо и налево я не мог. Однако пусть и по капле, они прибывали вновь и вновь - и я чувствовал, что могу сражаться и дальше. Могу и дальше убивать. Разум полубога, измученный долгими часами боя, не был готов сдаваться - чтобы довести меня на предела, им придётся убить меня пару тысяч раз, это как минимум.

В этой битве никому не удалось сделать это даже один раз… Отряды врагов, окружающие меня, остановились, не решаясь продолжить атаку - и, кажется, переводили какую-то перекличку или связь с друг-другом передавая мои слова дальше. А затем ближайший ко мне командир небольшой отряда в простых, холщовых рубах, рванул амулет на своей груди с криком:

– Свет не остановить!

И взорвался ослепительной вспышкой с оглушительным грохотом, словно светошумовая граната. Я резко ударил небольшим массовым проклятьем в его сторону на рефлексах - и, возможно, даже убил кого-то. Вот только это ничуть не помогло - я не успел даже проморгаться, как остальные лидеры отрядов вокруг принялись последовательно делать тоже самое, подрывая себя с криками.

– Свет не остановить!

– Свет не остановить!

– Свет не остановить!

Толку от этого, честно говоря, было не слишком много. Но в ушах звенело, а всё восприятие забивала пелена света - совершенно дезориентируя меня. Вдобавок к этому по доспехам прилетел град тяжелых ударов - похоже, часть последних отрядов имела какую-то защиту от собственных вспышек, или, быть может, суицидники были поопытнее, и могли направить выброс, подобно дракону. Я крутился вокруг своей оси как юла, понимая, что всё это - попытка отвлечь меня от реальной угрозы - но тщетно, чертов свет словно был создан для того, чтобы забить всё восприятие.

Это сложно - сосредотачиваться на многофункциональных щитах, пребывая под беспрерывным потоком подобных взрывов. Но я пересилил кровавых звон в ушах, сожженные глаза и забитое светлой силой восприятие - и воздвиг вокруг себя небольшой, темный купол, отрезающий магический свет и звук, и вылечил раны, потянувшись к бессмертию.

С холма, идущего к долине, медленно спускалась до боли знакомая мне фигура, окутанная каким-то странным магическим вихрем в форме кольца. Я прищурился - и подал божественной силы в свой щит.

Черная, полупрозрачная сфера разорвалась на части, словно разбитое стекло - и маленькие её осколки изрешетили всё отряды врагов на расстоянии полумили, словно шрапнелью. Дешево, экономично, и крайне эффективно…

Я шагнул к своему врагу, выходя ему навстречу - и наконец-то понял, что он делает. Мозаика собралась воедино, открывая всё планы моего старого врага.

Последний из верховных иерархов, похоже, давным давно понял и принял, что у него нет шансов противостоять мне в голой силе. Но он нашел способ исправить это - слив воедино силу множества магических вещей разом. Магический вихрь разнородной энергии вокруг него был своеобразным аналогом моего ока шторма - только вместо смерти тысяч жертв он использовал вещи, пропитанные магией.

Странные перемещения грузов, непонятная логистика, неизвестные, хаотиченые удары во всех уголках королевств - всё встало на свои места. Самозванный святой просто разменивал людей на магию, тайно собирая магические камни, который Грицелиус называл источниками, со всех уголков света. Это были редкие и труднодоступные материалы - что изредка появляются в местах скопления магической энергии - порой их использовали для однократного усиления или создания артефактов. В некотором роде даже вода из оазисов Ниоры была подобным усилителем, что мне как-то раз демонстрировал старый, опальный ренегонский волшебник.

Этериас Инвиктус собрал их столько, что был способен устроить шторм, сравнимый по силе с моим - и вложить его в одну-единственную, непредсказуемую атаку. И был готов пожертвовать сотнями тысяч жизней, чтобы выиграть себе шанс на неё.

Я вскинул руки и ударил потоком черных молний, досуха выскребая себя изнутри и усиливая удар божественностью. Эфирный вихрь вспыхнул калейдоскоп цветов, заискрившись - но выстоял. Волшебник достал из кармана очередную горсть разноцветный кристалов - и они распались на энергию, закружившись в танце, заставляя саму магию полыхать, усиливая окружающий его шторм.

Даже шторм смерти, достигнув определенного уровня, мог остановить любую атаку - а ведь смерть одна из худших стихий для защитной магии. Я опустил руки, устало выдохнув - энергия кончилась. Возможно, будь я в полной силе - моя атака разорвала бы эфирный танец чужой магии раньше, чем он бы достиг апогея. Но сейчас? На остатках сил, когда у него было время усилить себя, пока меня отвлекали вспышки света? Здесь было мало даже божественной силы…

Когда-то давно я размышлял о том, что может сделать с богом подобная атака - и, наверно, была ирония в том что этим богом в итоге оказался я сам. На сосредоточенном, бесстрастном лице моего врага, мелькающем за вихрем из чистого магического света, была лишь решимость - он продолжал шаг за шагом сжигать свои камни и артефакты, удерживая и контролируя танец эфира. Разноцветные линии огоньков размывались, словно очищаясь, превращая кольцевой вихрь в настоящий столб магического торнадо.

Солнце зашло за горизонт, высыпая на чистое, безоблачное небо мириады звезд. Наверное, я мог бы попытаться отбежать подальше - или, быть может, попробовать уклониться от удара на остатках сил. Но что-то мне подсказывало, что в этот раз мой враг не будет бежать - нет, скорее он уничтожит и меня и себя в своей последней, фанатичной попытке победить.

И я отказывался сдаваться так просто. Глубоко вздохнув воздух, я потянулся к собственной душе - и ко всем силами смерти, что когда-либо были в этой долине. Как смеет он бросать мне вызов? Как смеет иметь магию, столь же могущественную как моя? Как смеет красть и осваивать око шторма, которое я создал?

Разум наполнился холодной, чистой яростью и решимостью. Тонкие черные потоки слетались ко мне, образуя мой собственный ураган, сотканный из гнева и смерти. Меч в руке вспыхнул черным пламенем, окрашивая черный тайфун зловещим багрянцем - и отдавая мне свою силу.

Шторм багровой смерти и ярости встал напротив эфирного вихря из звездного света. Гнев полубога - против решимости фанатика справедливости. Мы оба вливали последние силы в свою магию, безмолвно сверля друг-друга взглядами. Вот только… Я был бессмертным, и был готов выдержать откат или удар от любого шторма. А как много силы способен удержать смертный маг?

Я следил за ним неотрывно, улавливая каждый движение. Но всё же, ему удалось меня удивить - похоже, решив, что больше силы ему не удержать, Этериас внезапно вскинул руки вверх, превращая эфирный танец вихря своей магии в столб, бьющий в небеса. Столб, что изогнул, направляясь на меня - и тем самым открывая его для моего удара.

Время замедлило свой бег. Светлый волшебник улыбнулся мне чистой, гордой и доброй улыбкой победителя - которая показался мне невероятно омерзительной. Когда он ослабил защиту, сквозь тонкую пеленку оставшейся вокруг магии я внезапно почувствовал, что мой враг несет на себе конструкцию, схожую с той, что была на драконе - ту, что приносит самого себя в жертву.

Он открылся, ставя меня перед выбором - убить его здесь и сейчас, пробив тонкую пленку эфира силой своего шторма - не было и шанса, что он уцелеет. Но и мне придётся принять его удар - удар, усиленный его собственной жертвой, удар, на который он поставил всё - включая собственную жизнь. И что-то мне подсказывало, что он сделал это не просто так - не будет же он умирать, не будучи уверенным в собственной победе?

Я легко улыбнулся и кивнул, признавая мужество и достоинство своего врага. Быть может, я ошибался в том, что он трус и слюнтяй, как знать. Не каждый сможет пожертвовать миллионами жизней ради своей цели - и поставить свою жизнь на кон в конце.

Убить своего врага и проиграть - или бросить вызов небесам, готовым обрушиться на меня. Полная сила его магии против моей - ослабленной, истощенной, и собранной на остатках сил…

Я кинул последний взгляд на своего врага - а затем бросил вызов небесам. Черный вихрь вокруг мне взвыл, превращаясь в неостановимый поток искрящегося черными молниями антрацитового дыма - и устремился навстречу падающему на меня удару из звездного света. В этот порыв я вложил всё, что имел - всю силу божественную или нет, весь мой гнев и мою решимость. Смерть, способная уничтожить любую атаку - и я был уверен, что сквозь него не пройдет ни одна магия, способная причинить мне вред.

Поток звездного света коснулся черного дыма, полного моей ярости. А затем прошел его насквозь, словно бы не замечая.

Я моргнул, застыв на краткое мгновение в ступоре и не понимая, что происходит. Ночные небеса взорвались мириадом оранжево-багровых осколков: удар вихря смерти разорвал завесу, превращая непроницаемое полотно сокрытие в разорванную сеть, что продолжала каскадно распадаться. А затем в меня ударил чужой свет - и я понял, что проиграл.

Магия - занимательная вещь. Я создал себе идеальную защиту, сверхзаклинание, способное уничтожить любую атаку противника - но вся проблема была в том, что он и не собирался меня атаковать. Этериас Инвиктус вложил всю свою силу, собранную с таким трудом и кровью, в одно-единственное заклинание, не способное причинить никому вреда. В простой, исцеляющий любые раны магический сон.

На веки обрушился несокрушимый пресс, словно на атланта, держащего само небо. Сознание мгновенно сдвинулось в полудрему, отрезая всё чувства. А ведь это был такой тяжелый и долгий бой… И я на самом деле устал, вновь и вновь выкладываясь до конца…

Я не знал, что собирается сделать с моим спящим телом этот негодяй, но был уверен - ничего хорошего. И, судя по времени, подкрепления не успевали. Но даже в такой ситуации я отказывался сдаваться, упрямо цепляясь за остатки сознания. Я уже не знал, где сон или явь, не понимал, что происходит вокруг, и не мог даже сотворить заклинание, способное достать противника.

Но я знал, что в небесах всё ещё бушует шторм моей магии, разрывая завесу на куски. А я всё ещё был полубогом, способным совершать невозможное. И я потянулся к собственной магии, пропуская её через призму божественности собственной души. Вслепую я попытался пошарить рукой на поясе, не найдя кинжала - но нащупал меч, и решительно вонзил его себе в грудь, принося себя в жертву.

Пусть я не знал, куда бить, но на один удар - последний в этом бою - я всё ещё был способен.

Всего один удар, разрывающий мироздание.

Одно нерушимое проклятье, созданное назло миру, что принадлежал лишь мне.

Один последний приказ, отданный вопреки судьбе.

ВОССТАНЬТЕ

А затем наступила тьма.

Этериас до крови запустил губу, отчаянно глядя, как кажущаяся несокрушимой фигура в черных доспехах зашаталась, не спеша падать по действием его заклинания - того самого, в которое он вложил всё силы, что смог. Удивительно, что он вообще был ещё жив - предполагалось, что именно его смерть усилит сон, сделав его вечным… Хватит ли сил на это теперь?

С небесами творилось что-то странное. Ночное, безоблачное и покрытое звездами небо было похоже на разбитое стекло, вспыхнувшее тысячи оранжево-багряных осколков - и это провал, словно врата в иной измерение, расползался. Неужели последним своим ударом он вызвал вторжение в наш мир?

Бушующая в небесах черная буря словно зашевелилась, расползаясь на части - и принялась десятками потоков стекаться к своему создателю, наполняя того силой. Верховный иерарх, напряженный как струна, подготовился к новому удару - или уклонению на остатках сил…

Но случилось нечто иное. Тело и доспехи темного лорда словно пульсировали, укутавшись темной пеленой - а затем с оглушительным грохотом взорвались, расходясь ударной волной во все стороны, опрокидывая всё стоящих на ногах. Немногочисленные уцелевшие члены альянса упали, а наспех возведенный магический щит самого Этериаса разорвало в клочья - однако не убила. Но размышлять о происходящем времени не было: тело темного властелина рухнуло на землю, и бывший глава церкви закричал:

– Саркофаг! Быстрее, пока он не очнулся!

Последние из уцелевших монахов и воинов принялись споро притаскивать покрытые рунами камни - сперва собрав площадку, а потом, словно конструктор, собрали крупный прямоугольный гроб.

– Выньте меч. – приказа глава Альянса. – Не зря же он его в себя вонзил, может, тянет оттуда силу.

Один из воинов потянулся за мечом, с усилием вырывая его из груди - и заорал, превращаясь в живой факел. Меч с шипение проплавил землю, выпадая из его рук.

Этериас бросил в солдата исцеляющее заклинание света - но тщетно, тот был уже мертв. Ещё одна жертва этой войны - хотелось бы верить, что последняя. Вскоре саркофаг был собран - и закрыт, и его пленник так и не проснулся. Неужели это победа?

Черная тень метнулась к усталому волшебнику - размываясь в воздухе с такой скоростью, что даже самый опытный боевой маг мог не успет защититься. Но на её пути встал один из монахов - выигрывая своей гибелью драгоценной мгновение.

В следующую секунду Этериас сжал воздух вокруг атакующего, заставляя того замереть - голого, грязного молодого мужчину, что смотрел на него с холодной ненавистью. Уцелевший прихвостень врага? Волшебник взмахнул рукой, сворачивая человеку шею - но, к его удивлению, тот продолжил жить, яростно пытаясь вырваться из волшебной хватки.

Глава церкви устало прикрыл глаза, а затем, собравшись, заставил врага гореть заживо. Но тот всё ещё продолжал жить - не умирая. Новый рыцарь смерти? Или иной эксперимент?

Немного подумав, святой подвижник сломал руки и ноги своему пленнику, и на остатках сил запустил того в небеса, отправляя в очень долгий и протяженный полет в сторону. Сил придумывать что-то ещё не было - он и так на грани истощения.

– Оставьте меч. Плевать на него. – вздохнул волшебник. – Собирайте всех раненых и уцелевших, и уходим - мы должны убраться отсюда, пока не пришло подкрепление, способное вызволить эту тварь. Саркофаг спрячем в тайных пещерах под долиной - и потом переместим. Если нас догонят, уносите саркофаг, я останусь прикрывать отход с остатками сил.

В ожидании сбора уцелевших частей армии, сам Этериас прислонился к саркофагу, принимаясь медитировать - неизвестно, когда их догонят, и ему надо было быть готовым к новому бою. Вскоре к нему подошел Капитан Мунд - один из последних уцелевших офицеров альянса. Но долго отдыхать ему не удалось - совершенно внезапно из ночной тьмы раздался чей-то рев.

Мертвые вокруг неожиданно восстали - даже те, кто были убиты с амулетами, которые должны защищать от подобного. Яростный ночной бой между остатками уцелевшей армии альянса света и восставшими мертвецами их бывших товарищей закипел вновь - но вместе с магией света и пусть ослабевшим, но великим магом, к рассвету они одержали победу.

– Собирай всех и приводи ко мне. – мертвым голосом произнес бледный маг после боя – И готовьтесь к отходу. Я займусь ранеными по дороге - и накину пару заклинаний, чтобы придать всем сил. Времени почти не осталось.

И он снова нырнул в медитацию - вновь собирая слабый, жалкий свет звезд и раннего восходящего солнца вокруг.

– Все выжившие в сборе, ваше святейшество. – прогудел капитан. – Тяжелораненых, увы, почти нет, но тех немногих, что уцелели, мы перемотали и понесем на носилках.

Великий волшебник поднялся и сделал несколько шагов, а потом осмотрел останки армии с некоторым неуверенным удивлением- вокруг него стояло всего несколько сотен человек, может, тысяча, но точно не больше… Но ведь они привели на бой более ста тысяч! Самых лучших, самых обученных, самых храбрых…

– Это… Это всё, кто выжил? – спросил он резко осипшим голосом.

Капитан Мунд мрачно кивнул, подтверждая предположение.

– Всё, кто уцелел после ночного боя. – вздохнул капитан. – Да, немного нас осталось, но дело сделано.

Каждого волшебника королевств с раннего детства учат контролировать себя и свою силу - ибо слишком разрушительна и опасна может бы случайная мысль вкупе с могущественной магией, лишенной контроля. С годами всё доводят эту способность для совершенства, полностью исключая возможность случайных инцидентов. Но чём сильнее волшебник, тем сложнее это сделать - и тем дольше эта дорога. И у каждого человек есть свой предел прочности - даже у самого сильного.

Этериас Инвиктус был сильнейшим из выживших мастеров королевств - и ему не было даже сорока лет. Легко отправлять людей на смерть, когда ты не видишь их лица и крики - и куда тяжелее, когда ты стоишь в запекшейся крови, посреди поля, полного трупов, и понимаешь, что своими руками и своими приказами убил всех, кто доверил тебе собственную жизнь.

Великий волшебник рухнул на колени и отчаянно закричал страшным, полным горечи и боли криком сломленного, опустошенного человека, теряя контроль над своей магией - и сила сфокусированная на остатках привычного рефлекса, пронзила расколотые небеса, вырываясь ввысь лучом чистого света - настолько тяжело было осознание произошедшего, пришедшее после горячки боя. Быть может, лучше бы ему было умереть…

Он не ждал ответа на этот крик - и был готов к осуждению людей вокруг, готов даже умереть. Но выжившие воины лишь понимающе отводили глаза от волшебника, разделяя на равных его горе. И тем удивительнее было для всех, когда багровых в провал небесах вдруг рассеялся, сменяясь привычным чистым небом - с которого ударил обширный, огромный луч света, рассеивая предрассветные сумерки.

– Что случилось, дитя моё? Я услышал твой крик и прибыл так быстро, как только мог.

Бывший глава церкви ошарашенным, безумным взглядом смотрел в небеса - и не верил своим чувствам. Первый жрец, конечно, всегда сможет распознать своего бога - но тем невероятнее было это сейчас, после такой битвы. Неожиданно для самого себя волшебник истерично, до слез, расхохотался.

– Ты… Ты спрашиваешь это именно сейчас? – вытер слез Этериас, поднимаясь с колен. – После всего, что случилось? После того, как ты оставил всех нас на растерзание какой-то иномировой твари? После того, как пали всё первые жрецы и древние маги? После всех миллионов погибших в этой безумной войне? Ты точно бог, а не шарлатан, выдающий себя за такового?!? Потому что пока больше похоже на второе!

Небесные свет словно потух, становясь холоднее. Обволакивающее, добродушное присутствие божества сменилось ледяной сосредоточенностью.

– Первосвященник не должен так разговаривать с богом, и ты это знаешь.

– Я не твой жрец. – сплюнул на землю Инвиктус, вздернув подбородок. – И никогда больше не буду таковым. Немного чести служить Отцу-всёпредателю, что бросил своих детей в самый тяжелый час. А теперь, извини, у нас свои мелкие, муравьиные дела - война с эмиссаром вторжения в наш мир, которую надо выиграть, и армия мертвецов с элитными солдатами, что висит на хвосте. Поэтому мы убираемся отсюда, а ты делай что хочешь.

С этими словами хмурый волшебник направился к тяжелораненым солдатам - закрывая короткими импульсами энергии их раны, чтобы те могли пережить переноску. Краем восприятия он отметил, что присутствие бога словно расплылось в воздухе, становясь вездесущим - похоже, Отец людей каким-то образом изучал мир, выясняя, что случилось в королевствах в его отсутствие. А затем, неожиданно для всех, небеса от горизонта до горизонта озарило мягким, светлым сиянием.

– Твои обвинения напрасны. – спокойным голосом произнес бог людей. – Я не знал о происходящем, потому что кто-то, сравнимый с нами по могуществу, построил крайне эффективное заклинание сокрытия, основанное на энергетике смерти и некой незнакомой мне силе, отдающей слегка божественностью - её оранжевый багрянец ты недавно наблюдал в небесах. Предпоследний удар твоего врага разрушил эту теневую завесу, и только поэтому я услышал твой зов - ранее она поглощала всё попытки и создавала иллюзию для всех, кто пытался наблюдать за королевствами людей. Даже мёртвая ныне Таллистрия с воздуха выглядела так, словно это процветающее королевство жизни. Тебе следовало выйти за пределы королевств и попытаться связаться с драконами, или их слугами.

– Уж простите, ваше небесное великолепие, что мы, мелкие людишки, ещё слишком тупы для того, чтобы догадаться до существования божественного сверхзаклинания, скрывающего наши дела от многомудрых вас. – саркастически хмыкнул Этериас. – Какое совпадение, что никто не учил нас защите от подобного, да?

– Ты прав, я виноват перед вами. – небеса словно вздохнули. – Но это поправимо. Война закончиться здесь и сейчас, пока я не разберусь во всём, что произошло, я не допущу новых битв между людьми, можешь быть уверен.

– Тогда начни с того, что исцелишь Таллистрию. – вздохнул волшебник. – Потому что у нас тут по милости вот этого темного властелина вон в том саркофаге погибло целое королевство, как ты мог заметить.

– Я не могу. – Внезапно для всех собравшихся ответил создатель людей. – Я не всесилен, а произошедшее с Таллистрией слишком глубоко впилось в Тиал, становясь частью этого мира. Возможно, собравшись вместе, мы всем пантеоном сможем это выжечь, но тогда слишком велик риск необратимого повреждения общемировой энергетики. Лучше оставить это так и подпереть границы - там всё равно живет всего лишь одна женщина, если, конечно, её существование можно назвать жизнью.

– Я удивлен, что там вообще кто-то живет. – приложил руку к лицу Этериас. – Ладно, что тогда дальше?

– Этот саркофаг с твоим пленником я забираю. – просто сказал бог. – Я сам решу его судьбу, раз он замешан во всех недавних событиях. Впрочем, можешь быть уверен, что в ближайшее время вы не увидитесь. Что же до тебя, мой бывший жрец…

Божественной внимание словно сузилось, фокусируясь на волшебнике. Ветер и свет ударили в его лицо - смотрящее в небеса с вызовом и без тени страха. В конце-концов, чего бояться тому, кто победил полубога смерти?

– Ты стал сильнее, решительнее. Лучше, чем кто либо был когда-то, на моей памяти. – задумчиво произнес отец людей. – В иных мирах, подобных нашему, тех, кто перешагнул своей магией грань возможного и невозможного, называют архимагами. И поскольку, ты ушел от меня, полагаю, будет справедливо для тебя получить новый титул - достойный свободного волшебника. – в голосе бога звенело торжество.

– Мне не нужны никакие новые титулы от тебя. – скрестил руки на груди Этериас.

– О, этот титул не от меня. – лукаво отозвались небеса. – Не богу судить о делах людей, а другим людям, что идут за тобой. В нашем мире ещё нет архимагов, поэтому, за отсутствием иных, думаю, будет справедливо, если люди сами решат, достоин ли ты так называться. Слушайте же меня, воины света… Если кто-то считает, что сей муж недостоин данного титула - поднимите руки с оружием вверх!

Бывший глава церкви весело усмехнулся - в свободе людей за своей спиной он не сомневался ни секунды. В конце-концов, за ним шли отнюдь не из-за каких-то титулов… Однако это уверенность оборвалась в тот же миг, когда он обернулся - с растерянностью глядя на то, как уцелевшие остатки армии преклоняют колено - опускаясь на землю за тем, чтобы их бог не мог заподозрить что хоть кто-то оказался против.

– Ты можешь не видеть ореол легенды, что следует за тобой по пятам, ослепленный светом своей собственной силы. – серьезно произнес Отец людей. – Но это не означает что остальные - тоже слепы. Давным-давном мы с другими богами имели спор - спор о том, среди кого из наших детей родиться первый из архимагов. И я рад видеть, что именно мой сын оказался достоин. Узри же остальных претендентов - как и они увидят тебя, ибо отныне слава твоя - будет греметь по всему миру.

Божественная сила коснулась волшебника - и волна смутных, сумбурных видение захлестнула его. Старый, изуродованный ожогами лысый серокожий гигант в шкурах у костра, варил какое-то зелье в большом котле. Он обернулся, словно увидев его - и в его глазах вспыхнуло пламя, поглощая всё вокруг. Пламя старого шамана сменилось лавовой рекой в глубоком, темном подземелье. Невысокий, но очень мускулистый мужчина, блестящий от пота, с усилием бил молотом по наковальне, обрабатывая заготовку. Он будто бы прислушался к чему то - и принялся оглядываться, сверля темными карими глазами в полумраке углы своей кузни. Затем он бросил заготовку в чан с водой - и пузырьки воды поглотили всё вокруг, сменяясь пронзительными синими глазами с вертикальными зрачками. Невероятно быстрая тень метнулась в пещеру под водой - пещеру, покрытую зеленоватым мхом, что сменился лесом, сквозь который он словно бы мчался с огромной скоростью, рывками, будто бы охотясь на кого-то - или убегая. В последний миг ему удалось рассмотреть тонкую, изящную женскую фигуру в листве - но не удалось рассмотреть лицо, лишь широкие зеленые глаза, которые сменились степной травой. Существо странной комплекции неспешно собирало траву, набивая ей странного вида трубку - а затем резко обернулось, смотря на него светло-голубыми глазами, вокруг которых он в последнее мгновение успел разглядеть странную шерсть на лице.

Этериас тряхнул головой, отходя от потока видений. Кажется… Это были маги. Маги иных разумных рас, тех шести, сотворенных иными богами… Северных Великанов он знал - но вот кто такие остальные?

– Что ты хочешь от меня? – устало вздохнул архимаг. – Я должен найти их, или что?

– Ты волен делать всё, что считаешь нужным. – отозвался бог. – Это просто образы - чемпионы иных рас, которые теперь знают о твоей славе. Искать их тебе вовсе не обязательно. Что же до моих желаний… Мне печально видеть, как величайший маг нашего мира занимается самобичеванием, готовый закончить путь здесь и сейчас. Я хотел бы, чтобы ты прошел свою дорогу до конца - каким бы он не был. Чтобы ты никогда не сдавался, и сохранил добро в своей душе, как ты хранил его всегда. Ведь когда-то именно за это я выбрал тебя, помнишь?

– Этого я не могу обещать. – фыркнул Этериас. – Но я попробую. И, раз уж зашла речь об этом… Чем ты вообще занимался последние годы, раз пропустил всё происходящее.

– Мы с остальными создавали второй континент. – гордо отозвался Отец людей. – И закончили это дело. Теперь ты, да и всё остальные, можете отправиться туда.

– Через океан, кишащий морскими гадами? – скептически посмотрел на небеса бывший жрец. – Ради чего? Хочешь сказать, там прекрасная, идеальная земля богов, где всякий обретет своё счастье?

– Ну… Вообщем-то всё строго наоборот. – с некоторым смущением отозвался бог. – Весь континент превращен в смертельно опасные, непроходимые земли, полные самых смертоносных существ в нашем мире. А в самом центре этих земель спрятан наш шедевр - божественный лабиринт, который дает каждому разумному сложнейшее испытание в его жизни, которое только можно представить. Это идеальное место чтобы испытать и превзойти себя! Уверен, со временем оно станет жемчужиной нашего мира, куда будут стекаться гости из иных миров, ибо наградой за победу в этом испытании будет исполнение желания - почти любого, смею заметить.

– Это желание может вернуть всех погибших в прошлой войне? – вяло спросил Инвиктус.

– Увы, нет. Души тех, кто покинул наш мир, вне власти лабиринта. Некоторые ограничения в него есть - хотя, тем не менее, он способен исполнить желание, на исполнение которого, мы, боги, не сможем осуществить даже всем пантеоном. Так что не стоит недооценивать наш шедевр.

– Тогда я не заинтересован. – зевнул архимаг. – На ближайшее столетие для меня достаточно испытаний.

– Смотри, как бы не нашлись те, кто тебя опередит. – усмехнулся бог. – Но испытания - это дело добровольное. Думаю, со временем вы будете ездить туда просто на охоту. Рекомендую как-нибудь попробовать жаркое из ледяных мантикор на углях белого дерева под медовым соусом из меда красных пчел, хотя, конечно, это дело далекого будущего. Всё же, как архимаг, ты можешь прожить тысячи лет. Так что время у тебя будет. В остальном - не буду больше тебя задерживать. Захочешь поговорить - позовешь.

Этериас прищурился, вслушиваясь в присутствие божества. Его слова звучали странно - но ничего такого, о чём не могли предупредить священные книги. Однако была и другая вещь, которая заставляла его заподозрить подмену. Отец людей всегда воспринимался им как бескрайний, бесконечный океан силы - всемогущее существо, которому нет равных. Но теперь… Он словно бы стал иным. Как будто бескрайний океан обратился горой - всё еще большой, сильной, но с ней уже можно было и потягаться, если ты сам силен.

– Что-то не так с твоей силой… Она изменилась. – с задумчивой обеспокоенностью произнес бывший первожрец. – Словно бы ты стал, не знаю… Слабее? Меньше? Тебя ранили, или ты получил истощение сил после масштабного сотворения? Есть угроза для мира извне?

Небеса рассмеялись басистым, раскатистым смехом, медленно исчезающим вместе с божественным присутствием.

– Я совсем не изменился, сын мой. Просто ты вырос.

Этериас устало выдохнул - в очередной раз за этот день. А затем - пошел к своим людям, принимаясь исцелять их раны с помощью магии. Было ли дело в его новых силах, или в том, что их осталось мало - но сегодня его сил, впервые за всю войну, хватило на всех.