Урожай Смерти

Глава 44. Убить бессмертного, часть 3.

Не знаю, чего стоило отдать верховному иерарху отдать этот приказ: бросить в бой всю армию сразу против одного бессмертного убийцы. Подобное совершенно не вписывалось в психопортрет этого человека, который я составил для себя. Священник-пацифист, фанатик добра и миролюбия, вероятно, никогда не убивавший людей и не посылавший их на смерть до сих пор…

И идущая в бой против меня могучая армия альянса, духовным лидером которого он, несомненно, являлся: а с выбыванием Кормира, возможно, не только духовным.

Стоило отдать парню должное: у него есть яйца. Однако каков бы ни был их план битвы, их ждало разочарование.

Я медленным, неторопливым шагом двинулся навстречу полкам, окутывая себя вихрем смерти, состоявшим из множества слоёв привычной мне сферы.

Сквозь мерцающий и дрожащий воздух прозрачной чёрной пелены было плохо видно. Но я моргнул, переходя на зрение глазоеда: и свет сотен тысяч глаз ударил прямо в меня, разрывая пелену серого, мрачного мира. Мне невыносимо сильно захотелось заставить их закрыться навсегда: но могучим усилием воли я взял себя в руки: играть свою роль стоило до конца.

Неторопливый, чеканный шаг первыми встретили тучи стрел из длинных луков, затем: огромные камни из метательных машин, целые стены болтов разнообразных стрелометов: от лёгких, колёсных до тяжёлых орудий осады…

В бой вступили первые отряды мастеров магии: в меня ударили огненные шары и водяные плети, из земли вздымались каменные колья, дорогу преграждали стены воды и земляные валы, из ниоткуда поднимались тайфуны пламени, а воздух рассекали лезвия и таранные кулаки ветра.

Пламя затухало, касаясь вихря смерти, вода бессильно расплёскивалась, а камень и снаряды просто рассыпались в прах. Некогда зелёная, сочная и колышущаяся трава на поле боя умирала, пока я шёл вперёд: словно сама природа отступала перед не знающей равных силой, и сама смерть следовала за мной по пятам…

Вражеские полки попятились при моём приближении. Некоторые из солдат, самые храбрые, метнули бессильно испарившиеся копья. Однако сегодня был день моей славы: и потому я шёл вперёд, и никто не мог меня остановить.

Я не атаковал, лишь защищаясь, но люди расступились, давая мне дорогу.

— Этериас! — закричал я. — Этериас Инвиктус! Выходи и сразись со мной, как лидер с лидером!

Удары стихли. Отряды лучников и мастеров магии прекратили бессильные удары, и даже готовые к битве полки солдат опустили оружие, затихая.

На мгновение над полем боя повисла робкая тишина, прерываемая лишь звуками степного ветра над равниной. Я взмахнул рукой, рассеивая вихрь смерти вокруг себя. Пару секунд молчали все: а затем ближайшие ко мне копейщики медленно наставили на меня своё оружие, беря меня в кольцо стальных наконечников, и опасливо, осторожно стали смыкать кольцо.

Я не шелохнулся, двигаясь лишь глазами. Но моего врага не было видно нигде.

— Мы можем решить исход этой войны, как было принято в старые времена, маг. — громко сказал я, прерывая молчание. — Только ты и я, как лучшие из лучших, как духовные лидеры сторон конфликта. Ни к чему этим людям умирать…

— Ничей ты не духовный лидер. Просто лжец, упивающийся своей силой. — ответил мне негромкий, лёгкий голос. — А все, кто окружает тебя, готовы умереть, сражаясь за добро и справедливость, кои ты хочешь изжить из королевств. Верно я говорю, парни?

Я не сразу нашёл источник голоса взглядом: это оказался совсем небольшой, низковатый старичок в смешном серо-голубом балахоне со странной причёской и небольшой, тонкой седой бородкой. Он едва доставал мне до груди своим ростом…

Мне оставалось лишь вскинуть брови, глядя на этого дерзкого клопа.

— Я даже не знаю, запредельная это глупость или храбрость: говорить со мной так. — прогудел я из-под шлема. — Ты хоть знаешь, кто я такой, волшебник?

— Я даже не знаю, запредельная это глупость или храбрость, пытаться сразиться с миллионной армией в одиночку. — язвительно передразнил меня старикашка. — Ты злобный убийца. Человек с чернейшим сердцем среди всех людей и темнейшими, грязнейшими помыслами среди всех лордов Тиала. Самый настоящий тёмный лорд, мастер лжи и обмана, запутавший в паутине своего зла множество чистых сердец. Но даже твоё мёртвое искусство не поможет тебе сегодня…

Я немного помолчал, слегка склонив голову. Поразительная наглость.

— Представься, волшебник. — негромко попросил я. — Я хочу знать твоё имя, прежде чем вырву твою душу и навеки прикую её к этому месту.

Солдаты, стоящие рядом, вздрогнули в единой волне. Но старикашка лишь прищурился.

— Моё имя - мастер Фелиус. И что-то я сомневаюсь в твоих способностях сделать мне хоть что-то. Как насчёт пари, страшно могучий неубиваемый повелитель смерти? — скептицизм в голосе плюгавого старичка можно было черпать вёдрами. — Достань меня хоть раз в течение получаса здесь и сейчас. Меня одного, в этом самом поле… Ты даже этого не сможешь. И тогда тебе останется лишь убраться восвояси. Ведь как можно рассчитывать победить армию, если ты не способен победить одного крошечного старика, верно?

— Я справлюсь быстрее. — бесстрастно ответил я. — Но ты можешь попытаться, мастер ветра. Твоё искусство против моего… Людям вокруг будет полезно узреть настоящий ужас: тем проще им будет принять мою власть.

Фелиус как-то по-особому свистнул, и солдаты живо принялись расходиться, оставляя нам свободное поле. Довольно обширное: на несколько миль диаметром. Я прищурился, глядя на неподвижно стоящего старикашку, что стоял на траве.

Он был последним осколком мозаики, окончательно складывая картину битвы в моей голове. И это заставило меня искренне, радостно расхохотаться: на глазах обеих армий. Старичок мгновенно насторожился, как-то странно припав на левую ногу.

— Над чем ты смеёшься, злодей? — подозрительно посмотрел он на меня.

— Когда-нибудь вы поймёте. — весело хмыкнул я. — Может, твоя душа даже расскажет кому-то об этом, воистину эпическом провале. Но легче от этого не станет.

— О чём ты? — нахмурился Фелиус.

Всё же, я не был карикатурным злодеем, и рассказывать, в чём мои враги ошибаются, не стал. Вместо этого, пользуясь замешательством врага, я немедленно ударил по нему каскадом чёрных молний.

Чёрные молнии вспахали землю, окрашивая зелёную траву в чёрные тона. Но старикашка словно только этого ждал: порыв ветра немедленно швырнул его за сотню метров вбок, уходя с линии удара.

Прежде чем я нанёс следующий удар, грудь стянуло резкой болью. Я не мог дышать…

Я припал на колено и сжал кулак, выпуская во все стороны от себя мощнейшую волну смерти. Волна чёрного мрака разошлась почти на милю вокруг, уничтожая траву, и, казалось, вот-вот достанет невероятно быстрого старика.

Он подпрыгнул высоко вверх, практически взлетев в своей попытке уклониться, но тщетно: волна смерти догоняла его.

И всё же этого хватило: в финальной, верхней точке, повелитель ветра внезапно метнул вглубь сферы смерти несколько десятков заполненных доверху энергией сияющих энергетических лезвий, прорубая себе окно.

А я был слишком далеко, чтобы этому помешать: расстояние составляло целую милю, и на такой дистанции ударить уже не получалось, по крайней мере, точно и быстро…

Оставалось только медленно подняться, справляясь с удушьем.

Старик мягко спланировал на землю вдали от меня и принялся ждать.

Не знаю, как он это делал, но план был определённо неплох: судя по всему, повелитель ветра создал вроде меня что-то вроде огромной вакуумной сферы, где отсутствовал воздух, и продолжал поддерживать её даже сейчас.

Если я умру здесь, новое тело сформируется внутри сферы и умрёт вновь: та была слишком велика. Добежать до её границы, очевидно, я тоже не успею.

Воздуха в лёгких оставалось немного, и счёт шёл на секунды. Боль пронзила грудь и в глазах потемнело…

Я ударил чрезвычайно плотным потоком чёрных молний вертикально вверх, вскидывая руку, и на миг вокруг меня возникла огромная полупрозрачная сфера, удерживающая снаружи воздух. Чёрные молнии были одним из моих самых дальнобойных ударов… но на пределе дистанции их мощи не хватило пробить сферу. Однако в этот самый момент я понял и кое-что другое.

Один волшебник, даже самый могущественный, просто не способен создать подобную сферу и удерживать её. Она слишком велика, даже я с трудом дотягивался до её концов, создавая чудовищную волну сырой силы смерти…

Вокруг было чистое поле. Но это не значит, что там нельзя никого спрятать, верно?

Время не ждало. Я почувствовал, как от недостатка кислорода у меня начинают подгибаться ноги.

Быть может, я мог быть убить всех, многократно умирая в этой вакуумной сфере. Но это даст слишком многим понять, что и я уязвим… Нет. Только не так. Только не сегодня. Не в миг моей славы. Я не паду в этом бою.

Времени оставалось только на один удар: и пусть я не знал, где находятся волшебники, поддерживающие сферу, догадаться можно было легко.

Как же вас достать?

Я сорвал с пояса костяной стилет и вонзил его себе в сердце, выпуская из лёгких последний воздух. Миг вокруг мигнул и погас, одновременно обрушиваясь на сознание сенсорным шоком духовной формы. Быть может, в иной обстановке я бы просто оглушил себя подобным приёмом, не выдержав развернувшегося на милю вокруг восприятия… Но сейчас большую часть пространства вокруг составляла лишь пустота: так я нашёл способ обратить их идею против них.

Всего секунда, в которую я узрел врагов. Спрятать мастеров воздуха под землёй, в небольших ямах: хитрая придумка. Целое кольцо ям-ловушек, в которое я попал, радиусом в целую милю.

Самому себе я мог признаться, что не был уверен в себе в этот миг: никогда прежде мне не доводилось делать подобного. Но другого пути не было, и потому что я вложил силу своей собственной смерти, со всей яростью бессмертного, со всей своей жаждой власти, с отрицанием поражения и духом рыцаря-странника, который не желал сдаваться в один-единственный простейший приём, заученный первым…

Словно в один миг развернувшийся кракен, полсотни нитей смерти, настолько плотных и накачанных силой, что их стало возможным узреть невооружённым взглядом, впились в землю вокруг меня, взрывая её и убивая каждого мага ветра, спрятанного рядом…

Каждого, кроме мастера Фелиуса. Он ожидаемо уклонился, но вот его коллеги, спрятанные под землёй, сделать это не могли.

Сфера схлопнулась с чудовищным грохотом ударив по мне вакуумным взрывом: но тот лишь бессильно разбился о чёрную сферу.

Я демонстративно вынул из груди и повесил стилет на пояс, с наслаждением вдыхая воздух.

— Вечный. — громко крикнул я. — Бесконечный! Бессмертный! Это так сложно понять? Никто не может убить меня. Вам не выиграть эту битву. Сдавайтесь!

— Твоя вечность будет недолгой. — мрачно пообещал мне мастер Фелиус, хмуро оглядывая развороченные котлованы с трупами своих людей. — Всему рано или поздно приходит конец, и ты не станешь исключением.

Я расхохотался, разведя руки.

— Ты говоришь мне о неизбежном конце? Мастеру смерти, отрицающему саму её власть над реальностью? Ты глупее, чем я думал, старик. Но довольно разговоров: пришло время умирать.

Старый мастер ветра ожидаемо уклонился от очередного снопа чёрных молний длинным прыжком, ударив по мне спрессованными лезвиями ветра. Тщетно, но сдаваться он отказывался: это вызывало уважение.

Я опробовал ещё несколько ударов. Целенаправленные выбросы энергии, конусы проклятий, самонаводящиеся чёрные ленты проклятий…

Он был слишком быстр. Разрывал дистанцию и уходил от любого удара, пользуясь свободным пространством.

Нет, разумеется, я бы справился и с таким противником. Летать он всё же не умеет и на землю ступает: можно было бы попробовать просто проклясть всю землю, или взять его измором, на крайний случай.

Просто это займёт время. И сил потребует много, а они у меня не бесконечные, как бы не хотелось обратного. Я уже догадался, на это и рассчитывают враги: взять меня измором. Все эти ловушки, отказ предельно честного иерарха от дуэли, бросок в бой всех сил… Они исходили из изначально неверного предположения, что меня возможно измотать.

Чисто технически, конечно, это не было невозможным. Если бросать в бой что-то вроде големов, не имеющих в себе жизни, и только их. Но даже так, скорее всего, это сработало бы плохо: я всё ещё мог приносить себя в жертву вновь и вновь.

Но попытаться закидать трупами мастера смерти? О, хотел бы я видеть глаза тех магов, что поймут эту ошибку, читая об этой битве в учебниках истории… Конечно, они не могли знать: но всё же это вызывало у меня самое настоящее веселье.

Возможно, они смогли бы измотать обычного магистра смерти моего уровня таким образом, всё же, не так-то просто пропустить через себя целый океан и остаться в живых. Но с опытным и могучим личом такой фокус уже бы не прошёл, а с бессмертным — и подавно.

Мастеру смерти нет равных на поле боя. Я утоплю их всех в океане смерти, рождённом, когда падёт их собственная армия.

Проблемы с ловким старикашкой это не решало, впрочем. Но, к несчастью, для мага ветра, я действительно хорошо подготовился к этой битве…

У меня было время на эксперименты и подготовку во время перемирия. И что не менее важно, я мог обдумать и тщательно проанализировать собственные слабости.

Дистанция — естественная слабость магов Тиала. Я частично мог решить эту проблему поднятием нежити, однако создавать долговременные конструкты, способные сами по себе пролететь многие мили, не умел ни я, ни мастера королевств. Даже мастеров ветра я достал на пределе сил, принеся себя в жертву… А ведь это была всего миля.

Мастера Ренегона решали эту проблему, объединяя силы в круг, где каждый брал ближайший участок. Но даже так я мог потягаться с ними в большинстве случаев: так что здесь больших проблем не было.

Гораздо больше слабостью являлась скорость, что превосходно демонстрировал мастер Фелиус.

Под скорлупой своих потрёпанных доспехов находилось пусть бессмертное и изуродованное страшным предсмертным ритуалом тело, но это всё же было тело человека.

Мысль не имела своих пределов, но тело всё ещё служило мне проводником. Я мог творить чудовищные по мощи удары и укутывать себя почти непробиваемым покровом в доли секунды, конечно: равных мне в практике искусства смерти, безусловно, не было.

Проблема была в том, что опытные мастера Тиала могли то же самое. Но вдобавок к этому они могли применять искусство жизни, ускоряя себя, подобно опытным мастерам жизни из числа воинов и королям, накачанным силой жизни под завязку.

Пусть я создам щит за долю секунды, опытный мастер магии может создать за неё же десяток ударов, разогнав восприятие. И выручала меня в таком случае только превосходящая во много раз их силы личная мощь: и то не всегда, как показывала практика…

Чтобы решить эту проблему, я изобрёл транс смерти. Особая техника на стыке ментальных техник дракона и магии смерти. В отличие от искусства жизни, здесь действовал иной принцип: фактически, я просто умерщвлял часть своего сознания, отрезая всё лишнее, сосредотачиваясь только на битве, что позволяло действовать намного быстрее…

Обычных людей, правда, такой подход быстро убивал, хотя и увеличивал скорость реакции многократно. Подозреваю, даже опытный мастер смерти быстро сжёг бы свои мозги, пользуясь подобной техникой.

Однако Улос и Элдрих её освоили и смогли пользоваться. После него я однозначно признал транс смерти подходящим приёмом.

Мастера ветра уклонился от очередной росссыпи дымчатых чёрных полос, и я усилием воли направил импульс смерти в собственный мозг, отрезая лишнее. Время слегка замедлило свой бег…

Фелиус, безусловно, был одним из лучших, если не лучшим мастером ветра в королевства. Он легко уклонялся от любой направленной на него массированной атаки. Поэтому я просто создал два фронта атаки, ускорив восприятие… Коротышка, находящийся в воздухе, резко рванулся вниз, уходя от обоих атак, но в этот самый момент молнии смерти разорвали землю совсем рядом…

Почерневшее тело упало на землю, несколько раз перекувыркнулось и затихло.

Я неспешно подошёл к нему. А затем вонзил в него руку, хватая мёртвой хваткой свежую душу, к которой заботливо привязал несколько незримых цепей.

Что ни говори, обращению с душами своих жертв демон учил меня хорошо.

— Как… Что происходит? — непонимающе озирался дезориентированный полупрозрачный старикашка, дёргаясь в моей руке.

— Ты правда думаешь, что я тебе отвечу? — хмыкнул я.

— Ты… Отпусти меня… Я должен уйти… Я чувствую.

— О нет нет нет… — покачал головой я. — Твоё место здесь. И оно будет здесь ещё очень, очень долгое время.

А затем я просто безжалостно вонзил к душу нити смерти, пронзая её насквозь, и принялся грубо, не особо церемонясь, привязывать её к земле, ориентируясь на изуродованное тело. Силы я вложил щедро: лет сто привязка должна продержаться, а там можно и навестить старика.

Крик души мёртвого мастера ветра был ужасен: пронзительный, раздирающий барабанные перепонки и вызывающий мощную ударную волну вопль. Призрак Фелиуса задёргался, мерцая и пытаясь вырваться: но тщетно. А затем просто лопнул, теряя духовную оболочку: но, к несчастью для него, это был отнюдь не конец.

— Мастер Фелиус выглядит слегка неприглядно теперь, но не волнуйтесь, он вполне может наблюдать за нами. — развёл я руками, громко обращаясь к армии.

По рядам солдат пробежала рябь: но ответить не решился никто.

— Сдавайтесь. Или сражайтесь. Исход будет один — Ренегон падёт.

Я говорил не слишком громко, но ветер разнёс мои слова всем вокруг: подчинённая душа мастера ветра исполнила приказ… Искалеченная, измученная, она не была способна на серьёзную магию: однако этот эксперимент показал мне, что, сковав и подчинив дух владеющего магией существа, оно может сохранить часть способностей в виде высшей нежити. Очередной шаг вперёд… Интересно, осознали ли до конца те волшебники, что стояли вокруг меня, в рядах огромной армии, какие именно возможности им были продемонстрированы? Какое невероятное могущество рождалось здесь и сейчас?

Но нет, они не понимали. Медленно, неуверенно, кольцо начало смыкаться: армия пошла в атаку, стремя навалится на меня единым натиском со всех сторон.

У меня было немного времени для размышлений: наверное, я знал слишком много путей убить такое количество людей… Бросить пожиратель жизни? Ударить каскадом черных молний во все стороны? Накрыть проклятьем смертной жатвы или сухой тысячи солдаты, уничтожая отряды магов точечными тяжёлыми ударами чёрных молний? Быть может, заставить их сражаться в иссушающем силы непроглядном мраке или просто создать чудовищный всепоглощающий вихрь смерти, как я смог, убивая Таллистрию?

Даже после всего увиденного, они всё ещё не понимали, с кем столкнулись. Кого пытаются остановить. Но если так подумать… Пожалуй, можно сделать всё ещё лучше.

Я поднял глаза к голубым, почти безоблачным небесам, усилием воли вгоняя себя в транс смерти, и все звуки движущейся армии словно отрезало. Время замедлило свой бег…

Но на этом ничего не остановилось. Новый рывок воли, и едкий запах гнилостного праха пропадает.

Словно в замедленной съёмке, из первых рядов армии взметнулись ввысь стрелы дальнобойных луков…

Насколько быстрым может быть человек, если отрезать от него всё лишнее? И вдобавок к этому пронзить самой смертью вокруг пространство, заставив его скользнуть в пробоину?

Один-единственный бросок в таком режиме убил бы любого, однако в бессмертии может родиться сила, не знающая себе равных. Небеса посерели, мигнули и погасли в бескрайнем мраке, вес доспехов слетел с плеч, будто его и не было… Вокруг осталась лишь чернейшая пустота: но я знал, что искать в ней.

Смерть алчет жизни, чтобы исполнить свое предназначение. Одно не бывает без другого: но что тогда есть бессмертие?

В темнейшем мраке пустоты просветлели контуры живых людей, давая мне обзор. Я не видел их, скорее чувствовал, ощущал вокруг себя собственной душой… Но как защитить себя, если ты видишь только жизнь вокруг, лишённых всех чувств, кроме одной-единственной всепоглощающей жажды чужой жизни?

Я напряг чувства до предела, выжимая из собственной души всё, что мог, отрезая лишние мысли и переживания, оставив себе лишь одну мысль: убить их всех… Размытые фигуры стали невероятно чёткими, обращаясь в формы людей, травы, и даже мелких животных в небольших норах вдалеке.Но было и кое-что ещё. Потребовалась пара мгновений, чтобы я осознал, что маленькие искры жизни, двигающиеся ко мне - на самом деле снаряды моих врагов, несущие в себе их частицу… Возможно, я даже рассмеялся в этот момент, не слыша и не видя своего смеха.

Искры замерли, почти неподвижные… И в этот самый миг я испытывал невероятное чувство: ощущение чудовищной власти, контроля над самим мирозданием. Я словно бы мог сделать всё…

А затем сознание практически угасло, отрезая все мысли, и я шагнул вперёд, полностью отдаваясь бою. Моей последней мыслью было - сегодня меня никто и ничто не остановит.

И искры жизни в царстве вековечного мрака начали гаснуть, одна за другой, даруя вступившему на тропу войны тёмному лорду всё больше и больше силы.

Этериас Инвиктус, верховный иерарх объединённой церкви, а сегодня - уже и вовсе лидер всего Альянса королевств, стоял в простой белой робе без знаков отличия посреди небольшого, всего на десять волшебников, отряда мастеров света, возглавляемого мастером Сином.После того как Кормир II Ренегон выбыл из боя, именно глава церкви возглавил армию: однако, несмотря на то, что план предусматривал его вступление в бой только в конце, как самой сильной боевой единицы, сам Этериас отнюдь не намеревался праздновать труса и отсиживаться за чужими спинами. Поэтому верховный иерарх снял с себя роскошные, вышитые золотом и синим шёлком одеяния верховного иерарха, и, надев простые одежды, решительно направился вперёд к тем самым мастерам, которым вскоре первым предстояло атаковать их врага.

Удивительно, но никто, кроме мастера Сина, даже не узнал его, приняв за обычного молодого мастера.

Старый повелитель света лишь слегка прищурился, смерив взглядом главу церкви, но не сказал ничего, лишь кивнув на конец отряда. Но в момент, когда Этериас занял выделенную позицию среди своей группы, чудовищный крик боли разнёсся над полем битвы, заставляя окружающих его солдат и мастеров вздрогнуть.

— Что происходит? — вытянул шею Этериас, пытаясь приподняться на носочках и рассмотреть поле боя.Верховный иерарх был среднего роста: и потому рассмотреть с его места то, что происходит за спинами рослых солдат оказалось неожиданно тяжело.— Похоже, он каким-то образом не дал душе Фелиуса уйти за грань после смерти. — напряженным голосом отозвался мастер Син, хмуро следя за их врагов с небольшого пригорка.— Фелиус уже мертв? — ахнул Этериас. — Но как, ведь прошлого всего…

— Тихо. — шикнул мастер Син. — Кажется, он каким-то образом ускорил себя, подобно тому как делают мастера жизни или короли. Может, разовый приём, учитывая, что подпитки рядом нет… Он замер на месте. Внимание! По моей команде…

Далеко позади затрубил рог, давая сигнал тысячам стрелков, и рой стрел взвился в воздух. На последнем, кратком совещании с королями альянса они пришли к выводу, что площадные атаки малоэффективны: слишком мощная защита окружает их врага. Однако, если трое из отряда Гастона смогли её пробить, значит это возможно. Несколько точечных, могучих атак разной природы: и она падёт.

Мастер Син медленно поднял руку, давай сигнал, и коротко крикнул:

— Свет небес!

И они ударили, вдесятером, объединяя силы с ведущим мастером. Сияющая линза сформировалась в небесах над головой их врага, вторя падающим на его голову стрелам. Можно было бы ожидать, что тёмная сфера всеуничтожающего покрова скроет злейшего из людей: но, вопреки всеобщему ожиданию, произошло кое-что иное.

Неподвижно застывшая фигура в чёрных, покрытых прахом и копотью доспехах, что запрокинула голову к небесам, совершенно неожиданно для всех просто размазалась в воздухе сдвигаясь вперёд: свет и стрелы бессильно ударили в мёртвую землю…

А в следующий миг безжалостный поток чёрных молний взорвал землю всего в паре сотен метров от Этериаса, обращая в прах по меньшей мере три сотни солдат, и заражая своей порче по меньшей мере вдвое больше…

Крики гниющих заживо людей врезались в уши главы церкви, чтоб остаться там навсегда.

— Рассредоточиться! — заревел мастер Син. — Свет…

Ближайшие отряды мастеров и солдаты резво принялись разбиваться на отряды, и десяток Этериаса вновь ударил солнечной линзой: но тщетно.

Глава церкви стиснул зубы, отводя взгляд от умирающих людей, и пристально всмотрелся в своего врага, подмечая каждую деталь, стремясь найти слабое место…

Но его, казалось, просто не было. Зловещая фигура в чёрных доспехах то замирала, то вновь превращалась в размытую, невероятно быструю тень: и там, где она шла, люди умирали, и любые атаки словно приходились в пустоту.

Но худшим из всего было то, что безжалостная машина перед ним училась убивать всё лучше и лучше прямо на его глазах. Очередной каскад чёрных молний уничтожает сотню солдат, сбившихся в небольшой отряд: но в этот раз всего один, никого больше нет рядом. Фигура в доспехах на миг замирает, словно осматриваясь… И серые ленты проклятий впиваются одновременно в дюжину отрядов, заставляя те рухнуть.

Отряд мастеров земли поднимает каменную стену, закрываясь от потока неумолимых тёмных молний, и в спину размытой тень летят лучи огня пополам с лезвиями ветрами: но мгновением позже повелевающие камнем маги истошно вопят, хватаясь за голову, огонь разбивается о чёрную полусферу покрова смерти, а лезвия ветра бессильно затухают. Из-под земли вырываются гейзеры кипящей воды: отряд мастеров воды и пламени объединили силы, стремясь сварить своего врага заживо, но тщетно: густой столп пара обращается смертельным туманом, в котором не может выжить ни одно живое существо.

Меньше чем за минуту на том участке, куда вошёл повелитель смерти, не осталось живых отрядов. И на миг воцарилась тишина…

Мастер Син бросил мрачный взгляд на главу церкви: и Этериас, стиснув зубы, покачал головой.

— Вместе! — взревел мастер Син, оглашая громогласным, чистым басом целое поле.

И они ударили: со священной яростью мастеров магии, с твёрдой, непоколебимой уверенностью в собственной правоте, зная, что сражаются за жизнь и свободу своей расы…

Несмотря на смерть и гниющие, обезображенный трупы с застывшими гримасами ужаса и боли на лицах, армия альянса вновь пошла в атаку, отряд за отрядом. Во врага всего живого ударила вся мощь и выучка мастеров магии, что долгие месяцы собирались из разных уголков королевств…

Пламя и вода, камни и ветер, лёгкие и точные залпы лучших лучников королевств и тяжёлые болты осадных стрелометов устремились к одинокой фигуре, что неторопливо оглядывалась, выбирая ближайшую цель. И сам Этериас ударил энергетическими лезвиями из чистой силы, вспарывая воздух многоголовой гидрой наполненных под завязку силой ударов…Быть может, даже бог не выдержал бы удар целой армии, сошедшийся в одной точке: но вместо того, чтобы стереть с лица земли наглеца, посмевшего противостоять целой расе, произошло то, от чего Этериасу захотелось моргнуть и протереть глаза.Чёрная фигура размазалась в воздухе с такой скоростью, что за ней не успевал самый быстрый взгляд лучших мастеров жизни. Словно неумолимая машина, вышедшая из глубочайшей и темнейшей бездны, она встречала удар за ударом и мгновенно контратаковала, отбивая каждый удар и уничтожая каждого посмевшего атаковать повелителя смерти.На миг Этериасу показалось, что врагов стало несколько: настолько быстр оказался противник. Воздух дрожал и рвался, словно тёмный лорд разрывал само пространство своей силой. Краткий миг с остановкой: и небеса дрожат от сонма чёрных щитов, что закрывают небо, отбивая один фронт атак, и меньше чем за секунду неумолимая машина смерти отбивает атаки с ещё десятка разных направлений…Их враг не стал дожидаться, пока атаки сойдутся в одной точке: действуя с невероятной скоростью, он отбил каждую из них, не совершив ни единой ошибки.А затем фигура выросла из ниоткуда прямо перед рядами мастеров света, и каскад чёрных молний разорвал землю прямо перед Этериасом.Сияющий света мастера Сина разорвало на куски вместе с самим советником иерарха. Отряд просто распылило в прах: один лишь глава церкви уцелел, прикрывшись божественным щитом.Но врага рядом уже не было: ударив, он мгновенно сместился дальше, уничтожая следующую армейскую сотню, даже не заметив, что кто-то сумел пережить его чудовищный удар.Этериас упал на колени, сипло втянув в себя воздух. Его сил едва хватило выдержать подобную атаку: настолько всесокрушающей та была. Верховный иерарх тяжело поднялся на ноги, пачкая белую робу в сером прахе, и оглянулся в поисках уцелевших: но вокруг были лишь трупы и прах…

Глава церкви бросил взгляд к небесам, и понял, что праха в воздухе стало так много, что видимость на поле боя резко снизилась: так много людей пали в считаные минуты.Прикрыв глаза рукой от бьющего в них ветра, что нёс с собой потоки праха, Этериас тяжело пошёл в сторону, откуда громом отдавались в висках звуки ударов чёрных молний. Однако…

Как вообще можно противостоять подобной мощи, умноженной на невероятную скорость? Если до сего момента у него ещё оставались сомнения по поводу того, кто на самом деле уничтожил Таллистрию, то теперь они все испарились. Испарились вместе с телами тысяч солдат…Глава церкви зажмурился и глубоко вздохнул, успокаиваясь и беря себя в руки. И тут же закашлялся от попавшего в горло праха. Однако простейший приём всё же вернул ему ясность мысли. Но проблему это не решало. Как вообще противостоять подобной мощи? Он едва выдержал один удар, а враг может обрушить на него сотню таких! И вдобавок к этому он превосходит в скорости самых быстрых бойцов!

План предусматривал истощение их врага, а затем его добивание свежими силами сильнейших волшебников. Однако, входя в число этих самых волшебников, Этериас отнюдь не чувствовал себя силой, что может переломить ход боя. Максимум - надоедливой букашкой, которую не удалось раздавить первым ударом сапога.

Думай, думай, думай, повторял себе волшебник. Слишком многое на кону, мы не можем проиграть! В голове молодого мастера магии всплыли слова наставника, сказанные когда-то ему, еще в бытность совсем ребёнком, перед самым первым боем…

Разум - страшнейшее из оружий, что имеет человек. Ты можешь повелевать ураганами и поднимать из недр земли вулканы, вызывать огромные цунами и обрушивать на своих врагов шквал огня от горизонта до горизонта, но никакая сила не спасёт тебя от собственной глупости. Однако обрати свой ум в оружие: и тебе не будет равных в битве.

Если совокупность преимуществ врага непобедима, нужно решить его одного из них, холодно размышлял Этериас. Сила? Источник мощи неизвестен, отпадает. Неуязвимость и регенерация? Аналогично. Скорость? Ранее их враг не демонстрировал подобного. Вероятно, что-то новое, особая техника, придуманная совсем недавно, а значит, не слишком надёжная…

Навыки самого Этериаса вполне тянули на мастера жизни: и потому ускорять себя волшебник тоже умел. Направить жизнь к мозгу и нервным окончаниям, одновременно укрепляя мышцы и кости: не слишком сложно. Конечно, такое ускорение имело свои пределы: легко можно навредить себе, да и разум на предельных скоростях начинает не выдерживать.

Но их врагу это не мешало. Он неумолимо продолжать уничтожать сотню за сотней, тысячу за тысячей. Вот только… Почему он не добил?

Никогда в жизни этот ублюдок не оставил бы его в живых намеренно, в пылу битвы. Выходит, не заметил? Но не увидеть сияющую сферу энергии, защищающую от всего - как это возможно?Мозг человека просто не способен выдерживать подобную скорость, внезапно понял Этериас. Если только… Если только принудительно не отключить от него большую часть задач. Но тогда ты будешь видеть мир иначе, исчезнут звуки, запахи, слух, возможно, даже зрение…

Как же видит мир их враг? И как это можно использовать? Чёрные молнии прогрохотали совсем неподалёку, и крики солдат достигли ушей верховного иерарха.

Он должен понять прямо сейчас. Найти решение. Понять путь к победе. Или все они умрут на этом самом поле. Несколько залпов стрел вновь пронзили посеревшие от праха небеса, встречая тёмные щиты смерти: и он понял. Понял и нашёл решение.

Всё оказалось просто, на самом деле. Он ориентировался на жизнь: это единственный вариант. Потому что это единственный путь увидеть стрелы, что не несут в себе никакой магии… Лишь крохотную частичку, жалкий остаток жизни того, кто совсем недавно держал их в руках.

Этериас потянулся к собственной силе, преобразуя мощь волшебника в чистую жизнь: и мгновением позже в чувствах всех, кто умел ощущать чужую жизнь взорвалась сверхновая. И не знающий пощады повелитель смерти внезапно замер на месте после очередного удара. А затем пошатнулся!Это был шанс!

Пожалуй, в этом была некая ирония… Но из транса смерти меня вырвала смерть. Я так и не понял, как и почему это произошло: это было странным ощущением. Словно тебя выдернули из сладкой полудрёмы транса и кинули в кипящий чан с сенсорной перегрузкой духовной формы. Я немедленно воскрес, восстанавливая разрушенный мозг, и быстро восстановил равновесие, едва не упав.Вот только прежде, чем я успел понять, что произошло, сияющий луч чистой энергии ударил в меня, заставляя накрыться сферой покров смерти. Вокруг был серый туман витающего праха: всё же, я успел славно повеселиться… Но это же стало внезапной помехой: я не видел, где находились враги, и в голове мутило после последней непонятной смерти…Прежде, чем я собрал мозги в кучку, чтобы контратаковать, ещё два десятка энергетических лучей разных цветов ударили в мою сферу, словно оплетая её!

Я мгновенно понял, что происходит. Окружающие меня мастера пытались провернуть тот же трюк, что иерархи в храме: сковать мою собственную силу своей собственной, переломить моё право властвовать над реальностью. И что было куда хуже, у них получалось, потому что за моими плечами не было столетий опыта! Покров слабел, сколько бы силы я в него ни вливал…

Удар чёрный молний в две стороны сжёг мои собственные руки вместе с доспехами, и, похоже, достал несколько волшебников: но их места немедленно заняли другие.

Внезапно в памяти всплыл бой в храме: даже демон не смог удержать на себе подобную атаку, не смог переломить непреклонную волю лучших мастеров магии: но ему помог я, ударив им в спину.

Удушающая, неистовая ярость поднялась в груди. Нет. Только не сегодня. Только не сейчас… Только не тогда, когда во мне пылает мощь тысяч убитых сегодня. Моя воля не подведёт меня сегодня: даже если разорву сам себя на куски.

Я опустился на колено, касаясь рукой земли и на миг стороннему наблюдателю могло показаться, что сила магов врага склонила меня: покров смерти истончился, становясь почти прозрачным…

А затем под моими ногами вспыхнуло чёрное солнце, с оглушительным треском разрывая землю: испаряя моё тело, мои доспехи, заставляя землю пойти трещинами. И сама земля провалилась внутрь, погребая моих врагов за собой. Возможно, опытный, могучие мастера магии могли бы пережить и взрыв смерти, и могучий обвал: вот только внизу их ждали молнии смерти адептов моего культа и клинки нежити.

Из провала показалась бледная, одетая в чёрную мантию рука, и вскоре передо мной стоял Эскилион, преданно смотря на меня серыми глазами.

— Приказы, милорд?

— Убейте их всех. — негромко ответил я, хрустнув шеей после того, как собрался вновь. — И подай мне подходящую случаю мантию.

Когда прах осёл, позволяя всем вокруг осмотреть поле боя, они увидели меня невредимым и переодетым, стоящем на обрыве во главе армии мертвецов. И когда клинки скелетов с серыми глазами с чудовищной силой обрушились на солдат, не зная страха и пощады, впервые некоторые из солдат вражеской армии побежали.Однако уже знакомый мне сияющий луч чистой силы, что ударил в меня именно тогда, когда первые клинки немертвых врезались в ряды солдат, дал мне понять, что этот бой ещё не окончен.

Я встретил взгляд сияющих глаз волшебника в простой, изрядной грязной и потрёпанной белой мантии, и узнал его. Настало время убрать последнего ферзя из игры: раз и навсегда.