Урожай Смерти

Глава 35

Это была обширная, низовая зелёная равнина между двумя крупными холмами: достаточно большая, чтобы на ней могла разместиться целая и армия, заросшая не слишком высокой травой, чтобы человек среднего роста не слишком утопал в ней, и достаточно низкая, чтобы из-за ближайших холмов нельзя было рассмотреть, что в ней происходит.

Именно поэтому Элдрих Ганатра решил, что это будет идеальным местом на битвы. Тысяча сто шестьдесят латников собралось сегодня под его командованием здесь: мастера меча, все как на подбор. Древние старики и ветераны, которым, казалось бы, давно пришла пора уйти на покой и взвиться к бесконечному потоку вместе с последними искрами погребального пламени…

Но в этот раз судьба распорядилась иначе. Древний король-основатель снял шлем, обнажив потёртый лысый череп, и с почти незаметной ноткой гордости и ностальгии обвёл взором багровых провалов своё войско. Латы — вещь недешёвая. В былые время основания королевства, пожалуй, он не смог бы вооружить так и десятую часть этих людей: когда ещё не были открыты железные рудники в ближайших горах, когда каждый кузнец, что умел ковать сталь был на вес платины, когда молодое королевство отчаянно платило кровавую цену за то, чтобы отстоять своё право на существование…

И все же они выстояли. Ганатра, пусть и не стала самым могущественным из королевств, под неумолимым натиском времени устояла и окрепла.

В отличие от многих. Когда-то Элдрих лично знал людей, что тоже пытались основать другие королевства… Ныне канувшие в лету.

Ренегон никогда не был терпелив к тем, кто оспаривал его право быть первым. Но за всё приходится платить: рано или поздно.

Из-за противоположного холма показался одинокий латник, быстро приближаясь к армии в иссиня — стальных латах с бирюзовыми плащами.

— Небесная гвардия приближается, мой лорд. Около тридцати тысяч, как вы и предполагали. Мы подловим их на марше. — глухо ударил себя кулаком в грудь воин.

Поймать армию противника на марше: не такая простая задача, как может показаться. Опытный полководец всегда высылает вперёд разведку, отряды егерей и авангарда, дабы его никогда не застали врасплох.

Но немёртвое войско имеет свои преимущества: пронзающие мрак быстрее обычных людей, не знают усталости, способны чувствовать живых издалека… Элдрих приказал бирюзовой гвардии взять с собой самый дальнобойные луки, что только смогли найти: такие, какие обычному воину зачастую не по силам даже натянуть.

И поэтому ни один из отрядов разведки не сумел доложить армии о том, что её поджидает ловушка. Возможно, это даже не было необходимым: самому себе древний король мог в этом признаться. Но здесь и сейчас, после стольких лет… Ему хотелось сделать всё идеально.

Бело-синие стяги Ренегона принялись медленно подниматься надо холмом. Затрубили рога, их заметили… Небесная гвардия принялась выстраиваться в боевые порядки, смыкая линии щитов. Элдрих неторопливо надел шлем, скрывая череп, и повернулся к своим людям.

— Я знаю, многие из вас не уверены в себе. И я могу вас понять. Слава небесной гвардии идёт сквозь века, и это слава лучших воинов среди людей. Я и сам сталкивался с ними в бою, сталкивался и терпел поражение. Как мы можем надеяться победить их, будучи в таком меньшинстве? Как может надеяться простой гвардеец, даже опытный ветеран, победить в бою тридцать лучших воинов людского рода?

Мёртвый король обернулся назад и посмотрел на холм, где выстраивались в атакующие порядки их враги.

— Но вот что я скажу вам, воины. Слава непобедимого зверя, любого зверя, всегда шла до лишь до тех пор, пока не нашёлся смельчак, одолевший его. Мы уже непросто люди. Знаете, как называет вас наш король про себя? Немногие из вас, возможно, слышали эти слова, но я слышал… Рыцари смерти! Пусть далеко не все из вас были посвящены в рыцарское достоинство, несмотря на долгие годы службы нашей прекрасное Ганатре… После этого боя вы все станете рыцарями. Рыцарями смерти. Король Горд, которому мы все служим, величайший человек из всех, кого я когда-либо знал. Он обладает невероятной силой. И пусть сегодня его нет с нами… Частичка этой силы здесь, в наших уже не бьющихся сердцах, и она останется с нами навсегда. А потому крепитесь, гвардейцы. И скажу вам даже больше: если мы сделаем всё правильно, это не будет битвой. Нет, это будет бойня… После этой битвы легенда о непобедимости Ренегона будет развеяна навсегда. А теперь, давайте покажем им, почему! За смерть и Ганатру!

Элдрих обнажил длинный двуручный меч и вытянул его на одной руке, не испытывая ни малейшего напряжения, чтобы держать его. Среди его воинов не было юнцов, что с радостью подхватили бы боевой клич. По рядам латников пробежала молчаливая рябь… Даже с новой силой немертвые воины всё ещё были способны испытывать страх и сохраняли свою личность: не так-то просто сражаться с живой легендой… Но затем один из стариков поудобнее перехватил оружие и с глухим звуком стукнул им о щит, сказав:

— Бойня!

Медленно, неторопливо, клич усиливался, превращаясь в хор, и всё больше и больше ветеранов подхватывали слово, стуча оружием о доспехи:

— Бойня! Бойня! Бойня!

— Никого не щадить. — приказал Элдрих.

И рыцари смерти неторопливым, размеренным шагом двинулись в атаку, спускаясь с холма.

Кормир II Ренегон, владыка святой земли и король Ренегона, с лёгким прищуром рассматривал неожиданное препятствие на пути своей армии, стоя вместе с авангардом своей гвардии на вершине холма. Лорд Иллион уже протрубил команду строиться в боевые порядки, и блистательные ряды небесной гвардии смешно выстраивались в линии, смыкая стены сине-белых щитов.

— Как они остались незамеченными? — бросил своему маршалу король, когда тот подошёл ближе.

— Несколько отрядов разведчиков на центральном направлении до сих пор не вернулись. Надо полагать, от них избавились. — скрипнул зубами лорд Иллион.

Король пристально всмотрелся в противников, стоящий на соседнем холме, и поджал губы.

— Сколько их там, тысяча? Я не понимаю, на что они рассчитывают, мы же просто сомнём их… Это похоже на ловушку. Сколько людей можно спрятать в этих холмах? Если предположить, что они выманивают нас, а в низинах спрятаны ещё воины?

— Тысяч десять, пожалуй, можно спрятать. — задумчиво осмотрел местность немолодой маршал. — Возможно больше, но тогда мы можем справиться с приманкой до того, как ударят остальные. Полагаю, они уверены в себе: это же бирюзовая гвардия. Лучшие из лучшие, новая элита соединённого королевства, бирюзовые плащи, воронёные и синие латы: о них ходят разные слухи.

— Какие, например? — хмыкнул король.

— Говорят, это попытка короля Горда создать собственную непобедимую легенду. Подобно нам, они ещё не терпели поражений на поле боя. — лорд Иллион скупо улыбнулся. Я слышал, большая часть родом из Ганатры: первоначальный состав отбирали из лучших ветеранов тамошних гвардейцев.

— Латы неплохие. — задумчиво кивнул король. — Но без единого стандарта, как я вижу, явно заказывали и покупали со всех королевств… Надо полагать, в самой Ганатре просто не набралось нужное количество мастеров-бронников. Определённо, он изрядно растряс казну ради этого отряда. Так или иначе, мы не можем просто взять и уйти встретив их на своём пути. Твои предложения?

— Выдвинем вперёд шесть тысяч, разделив на три ударных группы. Ударим по холму с трёх направлений. Ещё десять тысяч оставим на нашем холме, разделив на две группы: укрепят фланги, когда они попытаются ударить по авангарду, завязшему в бою. Десять тысяч оставим в резерве, а ещё четыре тысячи пошлём в обход, чтобы отрезали путь к отступлению. Если наткнуться на замаскированный отряд и завязнут, задействуем резерв…

В этот самый момент латники бирюзовой гвардии принялись стучать по оружию и доспехам, скандируя что-то… Но издалека было сложно понять, что именно.

— Что они кричат, милорд? — обернулся к королю маршал с лёгким удивлением.

Владыка Ренегона обострил чувства, потянув на себя жизнь гвардейцев. В его глазах на мгновение мелькнула бледно-голубая дымка…

— Бойня. — искривил губы в улыбке король. — Похоже, они понимают, что ждёт отряд-приманку. Надо сказать, храбрости им не занимать…

А затем произошло то, чего никто не ожидал: тысяча гвардейцев с бирюзовыми плащами снялась с места, выстроилась в линии, и, вопреки всем правилам военного искусства, покинула удобный для обороны холм, спускаясь с него в низину.

Король вместе с маршалом неверяще переглянулись.

— Мы же просто растопчем их. — покачал головой лорд Иллион. — Где лежит граница между отвагой и безумием?

Кормир II протянул руку, и один из гвардейцев подал ему шлем, а второй споро притащил великолепный двуручный меч из белой стали.

Владыка Ренегона бережно провёл рукой в латной перчатке по чистому серебристому лезвию. В оружейной у королей святой земли было немало отличного оружия, но этот меч был его любимым: когда-то давно, будучи ещё ребёнком, когда отец привёл его в хранилище, чтобы выбрать оружие, молодой принц мгновенно влюбился в чуть утолщённый ближе к гарде длинный двуручный меч с толстой рукоятью, обрамленной синими крыльями. Для несведущего человека он мог показаться бедным, но в своё время его предками пришлось отдать мастерам огненных башен очень много за такое количество белой стали.

Король улыбнулся, вспомнив условие, что ему поставил отец: этот меч будет его, если он сумеет вытащить его из оружейной. Юный принц пыхтел несколько часов, пытаясь поднять тяжеленный клинок, но так и не смог это сделать. Отец смотрел на это с бесстрастным безразличием, и лишь тогда, когда молодому наследнику пришла в голову использовать рычаг, чтоб шаг за шагом упорно дотащить тот до выхода из комнаты, скупо улыбнулся.

— Я думаю, сегодня отличный день, чтобы узнать ответ на этот вопрос. — бросил взгляд в голубые безоблачные небеса король. — Ударим их с трёх сторон, как и планировали. Принимай командование.

Воины в тёмно-синих и воронёных латах приближались мрачной полосой. Кормир II вскинул меч и закричал:

— За Ренегон!

— ЗА РЕНЕГОН! — подхватили клич тысячи глоток.

И гвардия небес, разделившись на три отряда, стройными рядами щитов двинулись вниз с холма, беря своего врага в клещи. На фоне отточенных, изящных манёвров элиты Ренегона воины бирюзовой гвардии смотрелись неорганизованной толпой: разные доспехи, разное , пусть и качественное оружие, едва ли это можно было назвать даже строем…

На миг могло бы показаться, что бело-синие гвардейцы сомнут противника даже не заметив. Но начиная с первой минуты сшибки владыка Ренегона внезапно осознал, что бой идёт не по плану.

Начать стоило с того, что первый латник, с которым король скрестил свой клинок, оказался вдесятеро сильнее, чем того стоило ожидать, едва не выбив оружие из его рук. Король, разумеется мог быть намного сильнее и быстрее обычных людей, подпитывая себя жизнью окружающих гвардейцев, но любая сила и выносливость имеет свои пределы: поэтому первое, чему учили Кормира как наследника, это использовать собственные возможности разумно. Если ты сражаешься с простым человеком, сила, позволяющая разрубить его пополам, не слишком-то и нужна…

Так думал король Ренегона до сего момента. Спустя всего несколько секунд ожесточённой рубки, в которой он с трудом отбил чудовищно тяжёлые удары своего соперника, он с яростным удивлением осознал, что первая линия его гвардии пала. Разорванные нити жизни с вассалами дали чётко и ясно понять, что те просто мертвы…

На плечи короля обрушились тяжёлые удары мечей: владыку святой земли споро окружали… Латы владыки святой земли ковали лучшие из лучших, и даже очень мощные удары не могли пробить и смять их быстро. Кормир II стиснул зубы, призывая на помощь всю силу своей армии. Глаза короля Ренегона вспыхнули яркими синим светом, а движения обрели невероятную силу и скоростью. Король крутанулся на своём месте, разрезая брюха и разрубая доспехи сразу полдюжины своих противников, заставляя тех отшатнуться.

Кольцо врагов отпрянуло, и повелитель небесной гвардии угрожающе крутанул клинок, словно перо… С удивлением понимая, что на нём нет крови.

Место раненых воинов бирюзовой гвардии заняли другие. Восемь рыцарей смерти ударили короля с восьми сторон света: по всем правилам военной науки.

Короля Ренегона учили лучшие из лучших, и он знал, как сражаться в окружении: истинный лидер всегда должен быть на передовое, таково его бремя, такова его честь…

Повелитель святой земли рванулся вперёд, ломая картину атаки противников. Тяжёлые удары двуручного меча расшвыривали врагов как пушинки, отрубали руки и разрубали шлемы вместе с доспехами, а сам король двигался с такой скоростью, что казалось, даже десяток противников неспособны его достать…

Будь на месте врагов короля Ренегона обычные люди, он прошёл бы сквозь них как раскалённый нож сквозь масло. Вот только рыцари смерти не умирают так просто…

Клинок короля разрубил шею очередного врага вместе с доспехом, уходя глубоко в грудь, и но на обратном движении воины бирюзовой гвардии внезапно схватил рукой меч короля, останавливая его.

Всего лишь мгновение… Но в следующую секунду тяжёлый удар сзади по ноге заставил короля припасть на колено. А мгновением позже владыку Ренегона просто смяли, игнорируя любые ранения и попытки ударов, погребая под градом ударов и тел.

Наверно, здесь бы и закончилась история Кормира II. Даже король с поддержкой всей силы жизни тысяч его людей неспособен отрастить себе отрубленную голову или выжить будучи разорванным на куски или будучи пронзённым десятками мечей… Есть предел человеческой прочности. Но в момент, когда владыка Ренегона, осыпаемый градом ударов и пронзённый насквозь в нескольких местах уже решил, что ему пришёл конец, над полем боя послышался скрипучий голос:

— Оставьте его мне. Перед нами владыка святой земли собственной персоной. Он заслужил немного почестей.

Рыцари смерти отпрянули, оставляя на залитой кровью земле короля Ренегона, стоящего на колене. Владыка Ренегона тяжело поднялся, пошатнувшись. Его раны медленно затягивались, но даже так под ним была лужа его собственной крови. Он мрачным взглядом обвёл кольцо врагов вокруг себя, остановив взор на лидере вражеской армии.

— Моя смерть ничего не изменит. — хрустнул костью король Ренегона, вправляя себе плечо. — Многие мои предки пали в битве на глазах воинов небесной гвардии. Если ты думаешь, что это заставит нас испугаться и отступить, ты плохо учил легенды.

В провалах шлема стоящего напротив воина блеснули багровые огни, заставляя Кормира испытать искреннее удивление. Святая земля — признанный центр мистических искусств, и её владыка знал о магии многое, видел самых разных мастеров… Но впервые в жизни он видел багрянец в глазах другого человека. Это не был огонь, определённо.

— Оглянись, король. — в странном скрипучем, лязгающем голосе врага слышалось презрение. — Твои люди умирают. Не твоя смерть заставит вас отступить сегодня: это будет отчаянная попытка сохранить то, что осталось от вашей армии.

В голубых глазах Кормира блеснула тщательно скрываемая ярость.

— Вот как? Это мы ещё посмотрим. Как бы сильны вы ни были, нас всё ещё тридцать к одному, и что-то я не вижу вашего подкрепления. Может, мне не совладать со всеми, но забрать тебя с собой я смогу, раз уж ты решил оказать мне такую честь. Назови своё имя, незнакомец. Я хочу знать, кто падёт от моей руки сегодня.

— Ни один из нас не падёт от твоей руки сегодня. — равнодушно ответили багровые провалы, усиливая своё мерцание. — Что же до имени… Мы — рыцари смерти Ганатры. Ганатра… запомни это имя. Потому что этим именем будет сегодня сломана твоя легенда.

Кормир поджал губы и потянул жизнь гвардейцев на себя, готовясь к бою… Но совершенно неожиданно для него это далось ему крайне тяжело: полновесные реки жизни иссякли, превращаясь в тонкие ручейки. А в следующий миг ему пришлось отбивать тяжёлый удар двуручника своего врага. Владыка Ренегона ушёл в глухую оборону, с трудом отбивая атаки противника и пытаясь понять, почему столь привычные способности принялись отказывать.

Была ли это странная магия его врага? Что это за сила? Неважно… Пусть его силы и угасали, он был обязан победить здесь. Улучив мгновение во время скрещённых клинков, король Ренегона прикрыл глаза: но только затем, чтобы в следующее мгновение они вспыхнули ослепительным синим светом, давая отпор багрянцу в прорезях шлема своего противника.

И в следующий миг король оттолкнул лидера врагов тяжёлым ударом латного сапога в грудь, заставляя его отшатнуться.

В ответ ему послышался скрипучий смех.

— Неплохо, малыш, неплохо… Я уже думал, ты просто сдашься. Давай же, король! Сражайся! Сражайся, как никогда в жизни! Сражайся, зная, что с тобой падёт и вся твоя армия!

Кормир взревел, чувствуя, как его кровь вскипает в жилах, и бросился вперёд. Сила и скорость противников сравнялись, и владыка Ренегона обрушил на своего противника град отточенных, яростных ударов, впадая в боевой транс.

Но ни сила, ни скорость, ни отчаянная ярость, ни даже мастерство поколений лучших гвардейцев не смогли помочь ему сегодня: неназванная фигура в чёрных латах выглядела несокрушимой скалой, с невозмутимым холодом отбивая любые атаки. Мастерство командира бирюзовой гвардии выглядело столь легендарным, что тот даже почти не двигался: атаки, способные разрубить медведя пополам, либо встречали сталь чужого клинка, либо приходились в пустоту, заставляя воина с багровыми глазами лишь немного сдвинуться.

Король Ренегона не был идиотом и понимал, что перед ним, вероятно, опытнейший из противников, что когда-либо встречался ему в жизни. Подобному мастерству, пожалуй, могли бы позавидовать и его собственные наставники: такой уровень достоин настоящей легенды, подобающей древним королям-основателям… Кто же был это загадочный воин? И почему он сражался на стороне зла? Так или иначе, всё, на что Кормир мог рассчитывать это, что сила жизни окажется сильнее той, что питала его соперника… Однако всё чаще и чаще его атаки встречали жёсткий блок, и впервые за время их дуэли король Ренегона почувствовал боль в суставах, понимая, что поток жизни иссякает.

Кормир потратил мгновение на то, чтобы бросить взгляд на поле боя, и в этот момент он понял всё. Не было никакой хитрой магии, не было никаких секретных знаний… Просто тысячи его солдат уже были мертвы, и прямо сейчас его враги добивали шеститысячный авангард. И чем дальше его оттесняли от воинов небесной гвардии, чем меньше тех оставалось, тем тяжелее ему было подпитывать себя их жизнью.

Сила короля в его людях. Если этих людей не осталось, не останется и этой силы…

Этого самого мига хватило его врагу, чтобы забросить свой меч в ножны, рывком сблизиться с ним, и мёртвой хваткой ухватить его за грудь, одной рукой поднимая его в воздух, а другой — удерживая его меч.

Кормир зарычал, пытаясь дотянуться до горла противника свободной рукой. Его рука сжалась на латном воротнике противника, медленно сминая его. Лидер бирюзовой гвардии, в свою очередь, принялся раскручивать короля вокруг своей оси, держа его на весу.

— Ты можешь сражаться, или можешь бежать, маленький король. — шепнул на ухо своему врагу мёртвый командир. — Это ничего не изменит. Сама смерть пришла за твоим сияющим городом. И даже если ты доживёшь до его падения… Я лично прикончу тебя на его руинах. Посмотри на свои любимые синие небеса: возможно, это последний раз, когда ты можешь увидеть их во всей красе. Настало время заплатить за грехи своего рода.

С этими словами лич с невероятной силой запустил короля Ренегона в полёт, отбрасывая его далеко за спину сражающихся: подобный бросок сделал бы честь любой катапульте.

— Это может не убить его, лорд Элдрих. — подошёл к личу один из рыцарей смерти.

— Я и не собирался убивать его. — дёрнул плечом Элдрих. — Нет, я хочу видеть ужас в его глазах, хочу видеть отчаяние, когда будет пылать королевский дворец в центре Кордигарда. Впрочем, мне сойдёт и наследник… Что с потерями?

— Пострадали только доспехи. — прогудел второй рыцарь смерти, подойдя поближе. — Конечности мы споро пришили, уже прирастают, наиболее порубленных отвели в тыл. Авангард составлял примерно шесть тысяч, думаю, мы убили почти всех. Однако одни строятся для новой атаки.

Багровые провалы в глазах лица усилились.

— Не будем испытывать их решимость. — проскрипел Элдрих. — Возьмём холм следующей атакой. Нам предстоит ещё много работы. Вперёд.

Рыцари смерти молча ударили себя кулаками в грудь и двинулись на вершину холма., добивая раненых по дороге.

Лорд Иллион, пожилой воевода, заслуженный маршал Ренегона, с отчаянием смотрел, как чёрные латники добивали его людей у подножия холма. Сколько же силы в этих бесчестных мерзавцах? Как вообще один человек может швырнуть человека в полных латах на несколько сотен метров в воздух. Сейчас полководец, закусив губу, отчаянно жалел о том, что убедил короля выдвинуть гвардию авангардом для броска на Дерею…

— Что с королём? — отрывисто бросил Иллион одному из капитанов, что подошёл ближе.

— Милорд переломал множество самых разных костей, но жив и в сознании. — хмуро ответил капитан. — Сейчас мои парни помогают ему слегка вправить покорёженные латы и поставить на место кости. Скоро он будет здесь. Мы атакуем? Надо спасти остальных, пока они не добили всех…

— Уже не успеем. — скрипнул зубами Иллион. — Король у нас, помедлим, пока он не придёт в себя. Пусть люди строятся и ждут команды.

Вскоре мрачный владыка Ренегона действительно протолкался сквозь ряды небесной гвардии к своему маршалу.

— Нас умыли кровью. — сплюнул Кормир. — Не знаю, как так получается, но эти ублюдки минимум в несколько раз сильнее и быстрее обычного человека, даже подготовленного. И вдобавок ран вообще не чувствуют. Не уверен, течёт ли у них вообще кровь… Но нашей было преизрядно. Их лидер — подлинный мастер меча, достойный отдельной легенды. Что ты о нём знаешь? Как такое вообще возможно? Я сильнее и быстрее его под полной накачкой, однако ненамного, и в этот раз мне не хватило сил: слишком быстро наших перебили.

— Ничего. — покачал головой Иллион. — Его зовут лордом Элдрихом, но никто, похоже, даже не знает где его земля. Появился из ниоткуда, возглавил и организовал по приказу Горда бирюзовую гвардию. Никогда не снимает закрытого шлема и доспехов, скрывая лицо… Возможно, изуродовано?

Король тяжело вздохнул и поморщился, поведя плечами. Помятые доспехи больно впивались в тело в некоторых местах, мешая двигаться, но это были мелочи…

— Я не понимаю, откуда в них такая сила, Иллион. — сказал Кормир II. — Мы должны что-то придумать, иначе они просто вырежут нас всех, несмотря на численное преимущество.

В этот момент рыцари смерти медленно принялись двигаться вверх по холму. Маршал Ренегон лишь покачал головой, глядя на них.

— Кажется, они не намереваются ждать наших мыслей. Могу лишь предположить, что это какое-то хитрое зелье, вроде белого света, как было во дворце, помните? Вероятно, поэтому они и идут в атаку, возможно, всё перед нами это смертники. Может, стоит просто подождать? Взять их измором?

— А затем, если кто-то из них выживет, все королевства узнают, что небесная гвардия сбежала с поля боя, имея двадцатикратное преимущество? — исподлобья посмотрел на своего полководца король. — Как мы вообще намереваемся победить в войне, если не можем победить гвардию врага, имея такой численный перевес?

Маршал тяжело вздохнул, принимая правоту короля. Никто не скажет, сколько союзников может отвернуться, после такого поражения… Вдруг на это и был расчёт противника? Да и потом, если они уйдут сейчас, а и все враги сами собой упадут замертво, это всё ещё пять к одному по потерям… Легко можно раструбить как свою победу: смотрите, чего стоит ваша хвалёная небесная гвардия, раз один воин Ганатры стоит пятерых.

— Растянем строй, разделим людей — принял решение лорд Иллион. — Заставим их растянуться тонкой линией, разбиться на группы, а потом пойдём в атаку, реализуя численное преимущество по максимуму.

Кормир II отрывисто кивнул, натягивая на себя новый шлем, одолжённый у одного из гвардейцев. И дальнейшая битва слилась для него в непрерывный поток тяжелейшего боя, рубки чужих доспехов, криков и крови вокруг…

Он помнил, как скрестил клинки с человеком, вокруг серых глаз которого залегли тяжёлые старческие морщины: откуда же в руках восьмидесятилетнего старика такая сила? Он помнил, как вновь и вновь и падали ряды его воинов, заливая кровью зелёную траву холма. В этот раз он не допускал своей первоначальной ошибки, отступая и не давая взять себя в окружение. Но лишь затем, чтобы вновь и вновь с криком поднять небесную гвардию в атаку. Груды тел его воинов росли вокруг холма, но отчаянная решимость воинов Ренегона не угасала. Они справляются, они победят, не могут же они быть бессмертны, в конце концов…

Но силы одного человека, даже короля, даже в сердце битве с тысячи своих людей имеют пределы. Быть может, будь на месте врагов Кормира простые солдаты, он был легко сражался сутки напролёт: но эта битва была иной. Враги, что почти не уступают ему в силе и скорости, что заставляют его рвать жилы и мышцы с каждым ударом, с каждым броском, выживающие после любых ран, и превосходно владеющие мечом…

Силы короля таяли, и однажды одному из рыцарей смерти удалось пронзить его мечом. Мгновением позже тяжёлый удар булавы расколол шлем, и ещё несколько клинков опытных ветеранов гвардии Ганатры вонзились в сочленениях доспехов.

Всё ещё недостаточно, чтобы убить короля. Но крайне истощённый, измученный долгой битвой с полным напряжением сил владыка Ренегона потерял сознание. Битва замерла на миг, и взгляды всех скрестились на рухнувшем на окровавленную траву короле. Можно было бы предположить, что в этот самый миг кто-то закричит, что всё кончено… Однако воины небесной гвардии словно обезумели, глядя на падение своего лидера. С отчаянным криком гвардейцы Ренегона рванулись вперёд стеной щитов, буквально насаживаясь на оружие противников, не щадя собственных жизней. Они давили и давили, игнорируя раны и смерти, оттеснив тонкий строй рыцарей смерти на несколько метров, закрывая собственными телами раненого короля. А затем споро утащили его подальше от битвы.

— Можем догнать и прикончить его. — предложил лорду Элдриху один из капитанов, подойдя поближе к личу, что невозмутимо наблюдал за битвой издалека. — Пустить отряд в обход, делов-то… Да и луками можем попробовать достать прямо сейчас.

— Пусть уносят. — махнул рукой древний король. — Его смерть ничего не изменит. Продолжайте убивать остальных.

Лорд Иллион стоял на холме, с обречённой решимостью глядя на то, как тяжелораненого короля уносят с поля боя. Сегодня он пустил в ход все тактические и стратегические приёмы, что знал. Он растягивал ряды противника, он создавал максимально возможный перевес на отдельных участках битвы, он приказал части воинов сходить в обоз за зельями, и выдавать их новым вступающим в битву отрядам…

— Они сильнее нас, лорд Иллион. — мрачно подошёл к маршалу один из гвардейцев в окровавленных доспехах. — Не знаю даже, убили ли мы хоть одного. Они утаскивают изрубленных на куски своих в тыл, но я готов поклясться отцом, что лично скрестил сегодня клинки с одним из тех, кто пришил к себе руки и ноги… Мы просто не знаем, как их убить.

Маршал скрипнул зубами. Битва ещё шла, но в бой уже давно вступили резервы… Ещё пара часов такой битвы и от их армии не останется ничего. А ведь это лучшие из лучших...

— Что с королём?

— Едва дышит. — дёрнул щекой гвардеец. — Нужна помощь целителей, от таких ран он уже сам не оправится: обычно после такого не просыпаются.

Лорд Иллион продолжил мрачно смотреть на то, как убивают его людей, и ядовитое бессилие душило его изнутри. Что за проклятая сила питает их врагов? Маршал Ренегона вскинул голову, смотря в небеса, которые успело слегка затянуть тучами. Заморосил мелкий, слабый дождь, словно оплакивая потери гвардии неба… Неужто Отец действительно прокляли их, разгневавшись на иерархов?

— Приказы? — выдернул из раздумий полководца голос гвардейца.

— Сколько нас осталось?

— Тысяч десять, может, меньше. — вздохнул гвардеец. — Всё ещё вдесятеро больше, но…

Но всего пару часов назад было на пятнадцать тысяч больше. Это было ясно и без слов. Они знали исход, внезапно понял маршал. Знали свою силу. Бойня…

Иллион прикусил щеку изнутри с такой силой, что его рот наполнился кровью. А затем, с чудовищным трудом пересиливая себя, разомкнул губы и приказал:

— Отступаем. Мы должны спасти тех, кто ещё остался.

Капитан Тулис, старый ветеран гвардии Ганатры, невозмутимо пронзил клинком раненого гвардейца Ренегона и огляделся вокруг. Его участок был одним из самых крайних, и, похоже, это был последним. Оглядев взглядом свою сотню, он добродушно усмехнулся в усы:

— Хватаем оружие получше и двигаемся к центру, парни. Их ещё тысяч десять осталось, работы хватит до вечера.

Рыцари смерти споро похватали понравившиеся мечи: их оружие, пусть и было неплохим, всё же уступало в качестве тому, что делал кузнецы Ренегона. Некоторые вообще сломали свои мечи о вражеские щиты и доспехи… Однако прежде, чем отряд достиг центра битвы, где ещё кипела резня, сине-белые плащи внезапно, отпрянули, и, выстроившись стеной щитов, принялись медленно пятиться.

— Они… Они отступают, капитан! — неверяще тряхнул головой один из рыцарей смерти.

Тулис аж крякнул, снимая шлем и почесав почти лысую, облезшую голову.

— И правда, братцы, отступают. Сам бы не увидел, никогда бы не поверил. Запомните этот день, парни: сегодня мы сломали не кого-то там, а саму небесную гвардию. Да, это войдёт в историю…

Старый ветеран ухмыльнулся щербатой, почти беззубой улыбкой, а затем посерьёзнел:

— Двигаемся к лорду Элдриху, парни. Возможно, будет погоня.

Лич неподвижной фигурой стоял среди мёртвых тел, наблюдая за отходящими врагами. Капитан Тулис невозмутимо осведомился:

— Преследуем их, милорд? Мы не знаем усталости, можем легко догнать. Вдобавок остаётся ещё обоз, их тоже можем вырезать. Придётся изрядно побегать, но в наших силах сделать так, чтобы никто не ушёл.

Древний король повернул голову к своему капитану, и слегка покачал ей, мерцая багровыми провалами в прорезях шлема.

— Пусть уходят. Я хочу, чтобы все в королевствах услышали историю этой битвы.

Капитан лишь пожал плечами и кивнул, принимая приказ.

Элдрих осмотрел его отряд, пристально разглядывая воинов: с трофейным оружием, в посечённых, избитых доспехах…

— На колено. — проскрипел он. — Время стать рыцарями. Повторяйте за мной: Мы — рыцари смерти…

— Мы — рыцари смерти. — глухим хором отозвались рыцари.

Если бы на голом черепе скелета была кожа, наверно, в этот самый миг он бы улыбнулся. Определённо, ему удалось придумать неплохую клятву. Это будет хорошая легенда. Может, слегка мрачноватая — но точно хорошая.

Кормир II Ренегон, владыка святой земли и король Ренегона, судорожно вдохнул себя в воздух и резко вскинулся, поднимаясь на кровати.

— Тише, тише. — поспешил его успокоить сидящий рядом мужчина в белой робе. — Твои раны ещё не зажили, успокойся, ты в полевом госпитале.

— Этериас? — недоумённо мотнул головой король, оглядывая собственную палату. — Что ты здесь делаешь?

Сам король был раздет, обмотан множеством бинтов, и лежал на походной кровати внутри достаточно просторной палатке, освещаемой летающим под потолком светлячком. Рядом в удобном кресле с книгой расположился его друг: верховный иерарх объединённой церкви.

— Я тебя лечил. — флегматично пожал плечами глава церкви. — За последние месяцы работы я неплохо набил руку на этом деле. Тебя серьёзно потрепало: половина внутренних органов разрублены, череп треснул, многочисленные разрывы мышц, связок и суставов… Сейчас уже светает, но я тебя всю ночь собирал.

Этериас отложил на небольшую тумбочку книгу и пристально посмотрел в глаза другу.

— На самом деле, ещё полчаса, и тебя бы не спасла даже подпитка жизнью от гвардейцев. Ты буквально разминулся со смертью сегодня, Кормир.

Король откинулся на кровати с тяжёлым вздохом. А затем, немного помолчав, спросил:

— Что с битвой? Мы выиграли?

От повисшего молчания в груди короля шевельнулись очень, очень плохие подозрения.

— Проиграли. — мрачно ответил Этериас. — Иллион приказал отступать, когда вас осталось меньше трети. Они не преследовали. Судя по тому, что я слышал… Потери у них незначительные.

— Как это вышло? — стиснув зубы процедил король.

— Ты мне расскажи! — всплеснул руками глава церкви. — Я из обоза ничего не видел, мне только раненых приносили! Это ты был на передовой! Из того, что я слышал, отступать приказали вскоре после того, как тебя выбили! Так что тебе виднее, как так вышло!

Кормир сел на кровати и тяжело обхватил руками голову. Выглядел он скверно: усталый, избитый, раненый, обмотанный бинтами… В некоторых местах ещё не сошли огромные жёлтые синяки.

— Я тоже не знаю, Этериас. — поднял побитый взгляд на друга король. — Я сражался, как умею, с полным напряжением сил. Сражался и не отступал до последнего, бросая в бой все силы. Нас было почти в тридцать раз больше… И вернулась лишь треть. Я не знаю, как это возможно. Иллион подозревает, что они накачали себя зельями, вроде последнего света… Но я помню того воина, с которым я столкнулся. Он был быстр и силён, но не настолько. Здесь что-то другое.

Этериас замолчал, задумавшись. А потом тихо сказал другу:

— Приляг и отдохни. Раны ещё не до конца зажили, тебе потребуются силы. Расскажешь мне всё, как сможешь.

Кормир со вздохом откинулся на кровати. И тихо спросил:

— Они были намного сильнее и быстрее обычных людей, Этериас. Как это возможно? Я видел их лица в прорезях шлемов… Некоторые были совсем уж старики, лет восемьдесят на вид. Думаю, это многих из гвардейцев бирюзы это древние дряхлые ветераны, ушедшие со службы. Мастерства таким не занимать, но обычно они способны только учить молодёжь: редко больше. Скажи мне, что за сила способна заставить восьмидесятилетнего старика держать удар короля под завязку наполненного силой жизни? Двигаться, как ветер? Разрубать людей пополам вместе с доспехами? Это какой-то секрет церкви, что попал в руки наших врагов? Вы умеете делать странников, я знаю. Выходит, кто-то зашёл ещё дальше? Скажи мне. Пожалуйста.

Глава церкви долго молчал задумавшись. А потом неуверенно заговорил:

— Я тоже не знаю ответа. Ты прав, есть методики, я читал архивы. Некоторые мастера жизни умеют создавать… Назовём это гибридом. Пересаживают разные части разных животных и растений и пытаются объединить в одном организме. Вообще-то, применительно к людям это строго запрещено: мерзкая наука, для настоящих мясников. Последний, самый свежий такой эксперимент ставили над моим помощником, Гелли. По его собственной инициативе, кстати, парень хотел меня защитить после покушения… Но я строго-настрого запретил повторять подобное.

— Тот парень с чёрными глазами? — оживился король. — Про него разные слухи ходят. Говорят, лучший воин храмовой стражи. Сколько таких мы сможем сделать? Выходит, они уже тысячу наклепали… Готовых на всё ветеранов я тебе мигом наберу!

— Нет, ты не понял. — отрицательно покачал головой Этериас. — Даже возможности Гелли не дадут того, что ты описываешь. Такие изменения нужно проводить на молодых организмах, в идеале на детях, поэтому и запретили, мерзость же. А польза не слишком большая, мастер-боевик всё равно много полезнее в охоте… Гелли быстр и силён, но отнюдь не настолько, как ты описываешь. К тому же, для этого нужны редкие ингредиенты, причём относительно свежие: части различных редких тварей, которые используются для пересадки. У моего помощника несколько раз останавливалось сердце во время операции, чудо, что он вообще жив. Старик в таком случае умрёт наверняка. Я думаю, даже будь у нас тысяча Гелли, вы бы победили их. Просто взяв измором, всё же, гвардейцы тоже хорошие воины. Я допускаю, что мой помощник может победить несколько десятков простых солдат в чистом поле за счёт скорости и силы, но не строй тяжёлых латников со щитами.

Кормир II ненадолго задумался. А потом предложил:

— Позови-ка его сюда…

Этериас высунулся из палатки и что-то негромко бросил в сторону. Рядом быстро нарисовался молодой парень с соломенными волосами и чёрными глазами.

— Король хочет тебя видеть. Идём. — легко сказал глава церкви.

Гелли слегка поёжился. Но спорить не стал, проскользнув за своим патронов палатку, где его тут же встретил хмурый взгляд раненого короля.

— Скажи-ка мне честно парень… Ты же тренировался с небесной гвардией иногда, верно?

— Так точно, милорд! — вытянулся в струнку Гелли.

— Если бы тебе стояла задача вырезать отряд, скажем, из тридцати гвардейцев, ты смог бы сделать это в открытом бою? — прямо спросил король.

Гелли застыл соляной статуей. Такая мысль ему в голову просто не приходила. Он беспомощно посмотрел на Этериаса: что это за проверка? Но верховный иерарх лишь ободряюще кивнул.

— В открытом, пожалуй, нет. — покачал головой Гелли. — В лесу, на охоте, думаю, я смог бы всадить по стреле в прорезь шлема каждому. Или устроить ловушки. Но в открытом бою, да ещё и с обычным мечом, достать опытного латника — тяжёлая задача. Да, я быстрее и сильнее, но я скорее просто сломаю меч, чем разрублю их латы. Можно бить в сочленения, думаю, я бы справился с пятёркой, может, с десятком: но не с тридцатью. Они тоже опытные воины, а мои силы не безграничны, я быстро выдохнусь, двигаясь на превосходящих скоростях.

— Спасибо, воин. — скупо кивнул король. — можешь быть свободен.

Гелли поклонился и был таков. Король с иерархом переглянулись.

— Они разрубали человека вместе с доспехами. — мрачно уставил взгляд в пустоту Кормир. — Ломали мечи иногда, но разрубали одним ударом. Порой мне казалось, что они вообще не ведают усталости… Но даже не это главное. Мои люди хорошие воины, даже так мы смогли достать многих…

— Тогда в чём дело? — требовательно спросил Этериас.

Король долго молчал, смотря в сторону. А затем негромко заговорил слабым, надтреснутым голосом:

— В детстве, мой отец брал меня с собой на охоту. Тогда, будучи ещё ребёнком, он рассказал мне простой правило, как не бояться монстров: у каждого из них есть кровь. Жёлтая, зелёная, красная или серая… Если ему можно пустить кровь, значит, его можно убить. Даже драконы смертны…

Владыка Ренегона поднял взгляд на своего друга и продолжил.

— Мы атаковали и были отброшены, разбиты и вырезаны. А они не умирали. Мы шли в атаку вновь, по пропитанной кровью земле, перешагивая через тела павших братьев по оружию… Но они не умирали. Мы шли в атаку по трупам наших товарищей, проваливаясь по колено в кровь лучших сынов Ренегона, а они все не умирали! — сорвался на крик король, тяжело дыша. — Они приставляли отрубленные конечности к себе вновь и вновь, подхватывали трофейное оружие вместо сломанного, вновь и вновь устраивая нам безумную резню. Я помню, как разрубил грудь одному из воинов, и он вцепился руками в мой клинок, заставляя меня остановиться, а на моём мече даже не было его крови… Я никогда не видел такого, Этериас. И мне впервые в жизни страшно. Не за себя, хороший воин не боится смерти... Мне страшно за Ренегон. За наших людей.

Ещё недавно казавшийся непобедимым лидер словно сжался, ссутулившись, и Этериас прикрыл глаза рукой: ему тоже было тяжело видеть своего друга таким. На некоторое время повисло тягучее, злое молчание. А затем Иерарх твёрдо посмотрел на понурившегося короля.

— Ты — наш лидер, глава альянса шести королевств. — непоколебимо заявил Этериас. — Мы найдём путь к победе, и ты поведёшь нас к ней. Мы проиграли битву, но не войну. Думай, Кормир, ты же король! Сила не всегда решает всё, тебе ли не знать! Скажи, что я должен сделать, чтобы помочь тебе победить, и клянусь Отцом, я сделаю это! Это твой долг, и я уверен, ты справишься! Ну же, Кормир, я не верю что ты, кровь от крови первых королей, способен так просто сдаться!

В глазах главы церкви горел фанатичный огонь: он не сомневался в своих словах. Король вздохнул и слегка расправил плечи, а затем медленно почесал подбородок всерьёз задумавшись. В его голове роились тактические и стратегические схемы, силы и возможности половины человечества, которые он мог задействовать. И чем больше он думал, тем мрачнее становился. Выхода не было… Ведь если так подумать, даже тысячи неуязвимых воинов хватит, чтобы разбить любую армию. А у врагов вдобавок была и армия, и способ восполнить потери. Если только…

— Этериас. — Кормир II посмотрел на друга и соратника пристальным, острым и внимательным взглядом. — Если церковь не отменит циркуляр о запрете на использование мастеров в войнах между людьми… Я не знаю, как мы выиграем эту войну.

Глава церкви поднялся из кресла, нависнув над королём настоящей скалой, и его тень упала на владыку Ренегона. Несколько долгих минут они боролись взглядами, ведя незримый диалог. Здесь не требовалось слов: друзья уже долгое время знали друг-друга, и оба хорошо осознавали все последствия подобных решений.

В итоге Этериас вздохнул и отвёл взгляд. Был ли у них другой путь? Если даже сам повелитель святой земли не может найти его, выходит, что нет.

— Я не могу принять это решение в одиночку. Потребуется собрать наиболее влиятельных мастеров со всех королевств. — глухо ответил Этериас. — Но я отправлю письма и соберу нужных людей. Я займусь этим немедленно.

Взмахнув полами робы, глава церкви покинул палатку. Вскоре и король последовал за ним: невзирая на ранения, усталость, и скверное самочувствие владыка Ренегона отправился работать. Маховик войны только начинал раскручиваться, и теперь в нём надо было поменять очень и очень многое…