Урожай Смерти

Глава 77. Самый сложный план.

Наверное, только смыв с себя грязь, копоть, нагар, свою и чужую кровь, и поднявшись из неги теплой ванны, я наконец ощутил, насколько устал.

Битва была не слишком долгой и длилась всего сутки, но за эти сутки я успел умереть сотни и даже тысячи раз: и даже я сам не знал ответа, на чьем счёту было больше смертей. Может статься, и на моем собственном, когда я вновь и вновь выворачивал собственную жизнь наизнанку, вкладывая всего себя в сокрушительные удары.

Бессмертие позволило мне собраться вновь столько раз, сколько я мог: и пусть в этот раз мне не пришлось полностью лишаться тела, измученное сознание ясно давало понять, что оно на пределе.

Меня ждал важный ритуал - тот, который не получиться повторить, тот, ради которого двадцать вернейших мастеров культа, прошедшие со мной резню целой провинции, сейчас стояли в тайном каменной круге, вырезанном в секретной комнате внутри гор.

К этой части ритуала никто не пускал посторонних - по моему приказу. О неё даже не знали - хотя опытные маги догадывались, отслеживая, куда уходит сила…

Это была ставка, которую нельзя будет переиграть, и разум кричал в набат, пытаясь заставить исцеленное, отдохнувшее тело сдвинуться.

Но я позволил себе полежать ещё пять минут. А потом ещё пять… И только затем встал.

Киана обнаружилась беззастенчиво сопящей прямо на теплой земле, посреди круга пламени. Я легко улыбнулся глядя на этот вид, и отдал приказ отнести её к целителям. Не одного меня утомила эта битва.

В горы я отправился один, следуя по секретной тропе. Улос уже должен быть на месте - вместе с остальными, и больше мне не нужен был никто. Но в этот раз мои планы прервала неожиданная встреча.

– Это была тяжелая битва, а ты всё ещё выглядишь так, словно ничего не произошло. Удивительно.

Я прищурился, не понимая, откуда донесся голос. Он показался мне смутно знакомым - но именно что смутно.

– Левее и выше. Уступ на горе. – уточнил собственное местоположение голос, заметив мои попытки найти его.

В нескольких сотнях метров от меня, на небольшом горном уступе, что был по другую сторону расщелины, вдоль которой шла тропа, сидела, свесив ноги вниз, небольшая фигура в разноцветном, словно камуфлированном балахоне - коричневато-сером, прямо под цвет северных гор.

Я узнал его. Этериас Инвиктус собственной персоной.

– Неожиданная встреча. – медленно произнес я, вперив взгляд в фигуру. – Пришел тоже бросить мне вызов?

Я поймал себя на мысли, что сейчас, вероятно, лучший возможный вариант для того, чтобы и в самом деле напасть на меня. Лучший, чем когда либо. Я истощен, запасов силы смерти у меня крохи, разум устал, хочется спать…

Несколько звезд мастеров альянса при поддержке великого мага имели всё шансы взять меня в плен, просто закатав в камень и утащив затем с собой - свои силы и возможности я осознавал четко. Совсем неподалеку было немало моих людей - но магическая битва может быть скоротечна, успеют ли они? Смогут ли преследовать врагов в горах? Может статься, что и нет. Значит… Оставался только один вариант.

Ветер закружился вокруг, словно бы… Улетая? До меня донесся удаленный, словно бы отражающийся эхом от скал смех. Но в нём не было веселья - лишь горечь.

– Вовсе нет. На самом деле, я предупреждал их. И хотя я ожидал, что ты просто убьешь всех магией смерти - это всё равно была твоя ловушка, разве нет?

– У них был шанс. – я неопределенно взмахнул рукой, рассекая клубящиеся вокруг потоки ветра, в которых чувствовалась чужая магия. Спокойная, уверенная, отточенная…

– Ты правда веришь в свою исключительную способность к обману, да? Сколько ты заплатил мастеру Харена за эту дуэль?

Я подавил желание рассмеяться. Правду говорят: лучший способ обмануть того, кто знает, что ты лжец - это просто сказать правду.

– Нисколько.

В ответ ветер донес мне лишь смешок, полный презрения. Некоторое время мы молчали - а затем, мысленно вздохнув, я собрал остатки сил внутри, стягивая невеликие, по моим меркам, ошметки сил смерти из собственной души - и из окружающего мира. Вокруг моей руки заклубилось черное облако - а затем ветвистая черная молния с оглушительным грохотом разрезала тишину, ударив в уступ, на котором стоял мой собеседник.

Ядовитый холод непривычно обжег руку, превращая её в кусок мертвой плоти - за прошедшие месяцы я успел отвыкнуть от этой магии, что требовала предельной концентрации лишь для того, чтобы не убить себя. Скала раскололась с треском, медленно начиная небольшую лавину - но моего врага на ней уже не было: он изящным прыжком перепрыгнул на уступ повыше.

– Так и будешь убегать, или может, найдешь в себе смелость сразиться? – равнодушно осведомился я.

– Я здесь не для того, чтобы сражаться. – медленно, не сводя с меня взгляда, ответил мой враг. – К несчастью для тебя, я ещё отнюдь не старик, выживший из ума, и прекрасно понимаю, насколько бесполезны попытки убить или пленить бессмертного мага смерти твоего уровня.

Я усмехнулся, чуть наклоняя голову.

– Разве я так уж непобедим? Не ты ли утверждал обратное? Знаешь, ты столько раз выживал там, где другие умирали за прошедшую войну… Когда лучший боевой маг Ганатры устроил на тебя покушение - ты остался жив. Пережил мое гниение плоти на плато - а ведь там пали многие, что были древнее и опытнее нас с тобой в магической битве. Когда Грицелиус пробил стены Кордигарда, чего не удалось даже мне сперва - ты выжил. В битве за сердце земель людей ты бросил мне вызов - и бежал, но снова остался живым. Проклятье, тебя даже не достал мой шторм, расколовший землю на сотню миль вперед. Кто-то бы сказал, что и ты бессмертен. Твои люди распускают слухи, что я продал душу за силу неким тварям извне нашего мира - так кому же продал свою душу и как убил Эрнхарта Грицелиуса, раз мне так и не удалось тебя убить? Кто или что охраняет тебя, светлейший? Ведь не даром говорят - темнее всего под пламенем свечи…

Я бы немало заплатил за то, чтобы увидеть выражение его лица в этот момент. Увы, он стоял слишком далеко. Но в ответном голосе почти не было эмоций - лишь сухая уверенность. Жаль, мне было нечем надавить: он и в самом деле почти святой, этот ублюдок. Моя собственная разведка так и не смогла раскопать на него ничего криминального - прямо таки образцовый мастер-волшебник. Ни дорогой одежды, ни недвижимости, никакой растраты церковного имущества… Разве что имел трения со старыми волшебниками у себя на родине - но именно это, пожалуй что, было настоящей константой в любом магическом ордене. Привычные конфликты поколений…

– Я видел, как ты убил иерархов. – спокойно ответил церковник. – Потребовался целый круг и много артефактов, но мы смогли достичь памяти мира. Ритуальная ловушка под храмом, поддельные кристаллы призыва - и прорыв черного облака извне нашего мира - я знаю всё, кроме твоих настоящих мотивов. И не я один - многие видели, как та тварь, которой ты продал свою душу и наш мир, убивала их с твоей помощью. Видели, как ты ударил им в спину в том бою, переломив его исход. Так что оставь свои сказки для легковерных идиотов, потому что я прекрасно осознаю с кем имею дело.

– Моя душа при мне, и я никогда, никому не продавал Тиал. – равнодушно отозвался я. – И мне плевать, что тебе там почудилось. – Это мой мир, и как его владыка, я решаю, кому в нём жить или умереть. Впрочем - ты так и не ответил на мой вопрос. Так что говори, зачем пришел, или убирайся.

– Ты так хочешь знать секрет моей силы? – в отдаленном голосе ветра послышалось легкое фырканье. – Порой я забываю, что ты всего лишь сын захолустного барона и не знаешь даже традиций собственной родины, которая у нас одна. Аурелион - молодое, юное королевство, основанное одним из последних. У нас нет секретных знаний, нет древних повелителей стихий, разменявших половину тысячелетия. Но боевая магия - основа защиты любого королевства, основа его благополучия и выживания в мире, где половина фауны будет рада закусить любым человеком, вышедшим за границу поселения. Чтобы встать вровень с остальными, чтобы выжить и выстоять - каждая земля должна иметь хороших мастеров боя. Мастера, что пришли с первым королем Аурелиона в северные земли, знали это. Они были отщепенцами, изгоями, слабосилками, теми, кто не смог найти себе место в иных магических орденах и королевствах, которые давно были поделены. Но они нашли свой путь - как встать с ними вровень. И в этом нет никакого секрета, идиот. Когда неофит из числа учеников Аурелионского мастера достигает подходящего возраста, учитель ставит его перед выбором - взять мирное направление, или стать мастером боя. И лишь один из четырех доживает до того, чтобы им стать. Мне было девять, когда мастер Лимеус, мой учитель, дал мне этот выбор, и я выбрал свой путь. Спустя месяц он сбросил меня в холодную, продуваемую ветрами горную пропасть, на дне которой было гнездовище бронекрыс. Я сломал ногу, не сумев удачно приземлиться и замедлить своё падение, и оказался в кольце этих тварей, почуявших запах моей крови. И всё, что мне оставалось, это сражаться. Сражаться, как никогда в жизни. Сражаться, зная, что никто не придёт на помощь. И видят боги, я показал в тот день всё, на что способен, ибо выжил. Мы - выжившие. И пусть многим из мастеров Аурелиона не достает мастерства, никто не упрекнет нас в слабости. Таков древний закон природы - выживает сильнейший. Половина мастеров, что пережили недавнюю войну - Аурелионцы. Ты действительно думал, что можешь легко убить нас всех? Каждого опытного боевого мага в королевствах? Жители центральных королевств, благоустроенных и зачастую спокойных, возможно, обленились и утратили в себе задатки мастеров боя за спокойные столетия, но не жители пограничья. И я покажу тебе это, когда мы вновь встретимся в бою.

– Покажешь, сверкая пятками? – хмыкнул я, игнорируя его серьезность.

– Мы и не планировали сражаться насмерть за Кордигард. – презрительно фыркнул Этериас. – Ожидалось, что город продержиться дольше, и армия сможет уйти… Но получилось как получилось. Святой город - важное место, но ни одно место не стоит жизней людей. Что же до того, зачем я здесь…

Инвиктус выдержал тяжелую, долгую паузу - потоки ветра обострились, словно сужаясь и усиливаясь для рывка, почти превращаясь в лезвия. И лишь затем до меня донесся холодный, хорошо поставленный, и полный чистой ненависти голос.

– Я здесь, чтобы от имени Альянса Света, объявить тебе, лорд Горд, новую войну. Тьма, смерть и тирания, что ты принес в земли людей, должна закончиться. Скоро огни восстания заполыхают во всех королевствах, ибо люди узнают настоящую правду о зле, семена которого ты посеял в сердцах людей. Пусть боги оставили нас, пусть тени неведомого сгущаются над нами, пока в душах людей ещё остался свет, ради жизни, ради света, и ради права самим выбирать свою судьбу, которое ты у нас отнял, мы будем сражаться. Мы - свет.

Я лишь вздохнул в ответ. Во имя сути всего сущего, почему фанатики всегда настолько тупы? Не прошло даже десятка лет моего правления, а они уже организовали восстание. Дали бы хоть новому поколению вырасти, оправится после прошлой войны, нет, надо им кинуть в топку резни новые и новые жертвы. Не то чтобы я сам был гуманистом - однако я всё же предпочитал править густонаселенными землями, а не обезлюдевшими.

Может быть, я и правда переборщил с созданием зловещего образа, надеясь, что страх перед повелителем смерти заставит всех притихнуть на достаточный срок. Но сокрушаться о неверных решениях было поздно - предсказать настоящую реакцию населения на масштабную войну, коих не случалось столетия, и в самом деле было нельзя.

– Знаешь, я никогда не считал себя тираном. – медленно произнес я. – Что такого тиранического я сделал за последнее время?

– Ты имеешь ввиду, помимо твоей обычной привычки пускать людей на жертвоприношения в кровавых ритуалах смерти? – ветер донес до меня горькую усмешку. – Удивительно, но ничего. Я ожидал, что ты пустишь под нож ещё несколько провинций, как ты сделал с югом Ренегона, собирая новую армию. Однако последние полгода ты действительно не сделал ничего необычно - никаких злобных указов, никто не хватает людей на улицах, преступников не увозят на жертвоприношения… Но я знаю, это лишь временно. Человек вроде тебя рано или поздно покажет свое истинное лицо.

Я рассмеялся.

– Знаешь, я всегда считал, что лучший способ править людьми - это просто не мешать им жить той жизнью, которую они выбирают. Всё, что тебе необходимо, как правителю, это создать государственный аппарат, способный аккумулировать ресурсы на интересные тебе проекты, обеспечить его стабильность и сохранение власти, и не трогать всех остальных, одергивая зарвавшихся чиновников. И народ будет тебя любить - ведь в их понимании ты будешь гарантом их свободы, защитником, высшим судьей и арбитром. За это многие склонны прощать лидеру его мелкие грехи…

– Ты правда думаешь, что меня обманет столь примитивная ложь от человека, который убил десятки тысяч людей собственноручно?

Я не собирался убеждать его в обратном. Зачем убеждать в правде того, кто упорствует в том, чтобы быть обманутым?

– Но если ты хочешь увидеть тирана… Я покажу тебе тирана. – холодно произнес я, и мой голос заставил сам ветер отпрянуть. – Я покажу тебе зло, на которое способны только мы, люди. И я хочу чтобы ты знал, что каждая пролитая кровь невинных, каждая жертва, и каждая смерть, что прольется в этой войне, будет на твоей совести. Потому что не я её начал, а именно ты. И прежде, чем ты оправдаешь себя в собственных глазах, как это любят делать туповатые фанатики, вроде тебя… Ты мог бы решить всё здесь и сейчас, в одной-единственной битве, если бы оказался достаточно решителен и смел, чтобы бросить мне вызов вместо того, чтобы вновь бежать.

– Я не настолько туп, чтобы бросать тебе вызов в одиночку, когда ты в окружении верных людей. – хмыкнул лидер Альянса Света. – Но знаешь, вопреки всё иной лжи, что ты сказал, в этой есть здравое зерно. Если ты и в самом деле готов закончить всё одной битвой, я готов пойти на это.

– Дай угадаю, я должен прийти в одиночку, лишенный любой поддержки, чтобы дать тебе хоть какие-то… – зевнул я.

– Вовсе нет. – оборвал меня Этериас. – Вызывай кого угодно, бери столько солдат, сколько сочтешь нужным. Я не боюсь твоих легионов смерти, и готов бросить вызов хоть всему миру, потому что за мной стоит истина. Но в этот раз место битвы будут определять я. И если ты согласен на такой вариант - в этот раз я не буду отступать. Даю слово.

– Ты правда думаешь, что можешь заманить меня в ловушку так просто, когда я могу просто приказать своей армии подавить восстание и загнать тебя в угол? – сузил глаза я.

– Тебе решать. Если надумаешь решить всё одним сражением, отправь мне сообщение с любым пленным офицером Альянса.

С этими словами лидер Альянса несколькими длинными, явно усиленными ветром прыжками, добрался до вершины горы и скрылся из виду. Я проводил его удаляющуюся фигурку долгим, тяжелым взглядом.

Хотя мне было и приятно считать его идиотом в некоторых вещах, Этериас Инвиктус очень неплохо разбирался в тактике и стратегии, и, вдобавок к этому, был умелым оратором, тонко чувствующим настроения людей. Именно это и вызывало у меня множество вопросов.

Он не может не понимать, что восстание обречено на провал. Победить мою уже разогнавшуюся военную машину легионов смерти невозможно даже объединенными силами половины населения королевств. А взять больше просто не выйдет, людям тоже нужна еда, и кто-то должен работать на полях. Одновременно с этим, он точно знает что я тоже не идиот - а значит, не пойду в его ловушку.

Однако несмотря не мизерные шансы победы, народный любимец и святой всё же решился бросить в топку войну множество тысяч людей, полностью осознавая, что они всё умрут. Выходит, он имеет некий достаточно сложный план победы, который это оправдывает - и война нужна для него.

Немного поразмыслив, я пришел к выводу что единственный выход для бунтовщиков победить - это удачная и точечная ликвидация моей персоны. Но я бессмертен, и они это знают. На что же тогда рассчитывают? В условиях войны, в окружении легионов смерти, пленить бессмертного повелителя смерти нереально… Может, он пытается привлечь внимание богов?

За моей спиной возник Итем в черно-красной мантии, расшитой золотом. Молодой магистр выглядел мрачным и готовым к бою: а следом за ним по горной тропе шло две звезды мастеров круга стихий, несколько мастеров смерти в черном, и рыцари смерти бирюзовой гвардии с тяжелыми арбалетами, на наконечниках которых я узнал зачарование смерти, пробивающее магические щиты…

Глава круга стихий обвел недавнее место горного обвала мрачным взглядом, сплюнул в пропасть, и сухо осведомился у меня:

– Ушел?

– Ушел. – кивнул я. – Как ты нашел меня?

Итем невесело усмехнулся.

– Я приставил к тебе пару хороших сенсоров. Они сообщили, что к тебе приблизился очень сильный маг… Так что я собрал отряд и рванул сюда, подняв тревогу. Но, похоже, ты справился сам?

– Он не нападал. – качнул головой я. – Приходил поговорить.

Итем вздохнул с некоторым разочарованием.

– Сказал что-то интересное? – без особой надежды осведомился повелитель пламени.

– Принес объявление войны. – равнодушно пожал плечами я.

Некоторое время мы молчали, стоя на продуваемой ветром горной тропе. А затем один из магов первой звезды грязно выругался, не выдержав:

– Вот же ублюдок. Столько людей в бессмысленное пекло, когда военная победа всё равно невозможна. Если он хочет прервать ваше правление, то лучше бы покушения устраивал - народу при таком всяко меньше пострадает… Остальные маги его звезды скосили на меня подозрительные взгляды, ожидая негативное реакции, но я просто отмахнулся.

– Оставьте нас и передайте мой приказ привести всё войска и форпосты в боевую готовность. Ожидаем восстания. – распорядился я.

Мы с Итемом остались вдвоем - и несколько долгих минут мужчина просто стоял и смотрел вслед нашему врагу.

– Мы убьем его. Не знаю как и когда, я или ты, но клянусь морской бездной, Тиалом, и всеми богами нашего проклятого мира, клянусь самой великой магией и первородным пламенем - он умрет. – наконец сказал мужчина не отводя взгляда от гор.

– Он невероятно скользкий и живучий ублюдок. – задумчиво протянул я. – Однако, касательно того как… Пожалуй, у меня есть пара идей. Как ты смотришь на то, чтобы помочь разработать мне проклятье, которое невозможно снять?

Итем не ответил, но в переведем на меня взгляде вспыхнуло темное пламя такой силы, что в этот миг я понял - да, так и будет. Этериас Инвиктус умрет. Передо мной стоял будущий великий маг - и не было в этом мире силы, способной остановить его магию от возмездия, в праведность которого он верил.

– Займись запланированным ритуалом. Я пойду по его следам и попробую выяснить, куда он направился. – наконец, ответил мне повелитель пламени. – Знание - это ключ к победе.

Я проводил молодого мужчину долгим взглядом, прежде чем двинуться дальше по горной тропе. Казалось, совсем недавно он был всего лишь наивным юношей - но сегодня в его словах уже можно было услышать мудрость, которую некоторые не осознают за целую жизнь. Прикрыв веки, я шагнул дальше по тропе, чувствуя, как наваливается усталость.

Грядущий ритуал, силы для которого сейчас текли под землей этих гор, удерживаемые кругом смерти, несомненно, был очень важен. Но, наверное, никто кроме меня не понимал его целей и задач полностью.

Приглашенные в качестве зрителей мастера королевств, несомненно, восхищались гигантской, не имеющей аналогов в истории схемов отвода и вытягивания энергии, что поглощала смерть с поля битвы. Но они не знали, куда пойдет эта сила. Мастера культа, что подготавливал для меня скрытую ритуальную камеру в толще горных недр, буквально вырезая её из сплошного камня смертью, считал происходящее ритуалом укрепления - и они восхищались его мастерством и масштабом.

Самым близким сторонникам я сказал, что это укрепление разума, и это было правдой - но лишь частью правды.

Правда была в том, что подобного ритуала не существовало в природе. Ритуальный алфавит символов смерти давал мастерам, освоившим его, невероятные возможности - здесь были и руны артефакторики, и подчинения, поднятие нежити на любой вкус, стационарные защиты и консервация жизни, продлевающая срок не желающего уходить за грань некроманта…

Странный демон, что привел меня в этот мир, возможно, не научил меня каким-то особенным секретам и индивидуальным приемам, которых наверняка знал в достатке, но и не лгал в основах, обучая на совесть - и воистину, то была древняя и великая школа магии.

Иногда я жалел, что знаю о неё слишком мало. Возможно, будь у меня больше времени, я бы знал больше - но даже при всей моей жадности я четко осознавал, что нельзя за несколько лет впихнуть человеку в разум тысячелетия истории древних мастеров смерти, не сведя его с ума.

Когда-то давно, возможно, на заре самого существования этой вселенной, был создан древний орден, или организация великих мастеров магии смерти - и пусть демон не учил меня путешествиям между мирами, на которые он очевидно был способен сам, я всерьез подозревал что подобная структура вполне к ним способа. Ибо истории о мастерах этого ордена, что рассказывал мне демонический наставник - просто не могли принадлежать всего одному миру.

Возможно, существо, с которым я заключил сделку, когда-то было членом этого ордена. А может, было творением одного из древних мастеров. Было ли то творение неведомой стихии, что они сумели использовать и подчинить, или может, всё было наоборот - некоторые вещи невозможно подделать.

Так или иначе, демон описывал мне техники и ритуалы древних мастеров смерти так, словно сам когда-то держал в руках книги из невероятно огромной библиотеки. Он не мог рассказать их все - боюсь, иначе бы я просто сошел с ума от собственной жадности знаний. Но даже то, что являлось основами, превратило меня, человека, лишенного магического дара, в повелителя смерти, способного раскалывать континенты и уничтожать целые страны.

Невероятные знания. Невероятная сила. Невероятное могущество.

Однако я трезво оценивал себя и свои возможности. Я был невероятно хорошим практиком, и отлично усвоил данные мне уроки - но кем я был бы на фоне мастеров того самого ордена? В сравнении с теми, кто имел возможность прочитать всю библиотеку? Ходящие меж мирами, сокрушающие и подчиняющие целые цивилизации, убивающие богов…

Демон назвал меня мастером смерти спустя несколько лет обучения, впихнув мне в разум многое, и я запомнил эту планку, требуя того же для посвящения в мастера культа - но что-то мне подсказывало, что эта планка в лучшем случае тянет на старшего ученика средней руки в древнем ордене. А может и ниже, всего лишь на едва поступившего неофита.

Может, сейчас, после поднятых легионов смерти, после уничтожения королевств и раскалывания континентов, я бы потянул на настоящего мастера по их меркам. А может быть и нет, спросить было не у кого.

Быть великим мастером магии по меркам молодого, неразвитого мира, и быть великим мастером магии по меркам ходящих меж мирами сокрушителей цивилизаций - это совсем разные вещи.

Настоящая дорога к силе и могуществу редко включает в себя простые, короткие пути. Я знал, что нужно просто ждать, изучать, и тренироваться, знал, что впереди вечность. Но иногда обстоятельства толкают тебя вперед независимо от твоего желания…

Ритуал, что я изобрел, должен был стать коротким путем, и я изобрел его сам. Конечно, я не являлся ученым гением ритуалистики и не был великими математиком. Но я бы чертовски хорошим практиком, и знал одну простую вещь: если приложить достаточно силы, само мироздание начинает дрожать и ломаться, в буквальном смысле воплощая в реальности твое желание.

Магия может всё - в этом сходились как древние мастера смерти, так и молодые школы стихий Тиала. Предела нет. Совершенства не существует.

Искусство смерти учило своих адептов, что опытный адепт со всего одной жертвой может расправиться с целой группой превосходящих его по силе мастеров магии: и в этой науке чувствовался горький, тяжелый, кровавый и выверенный многими тысячелетиями опыт.

Вероятно, многие миры жестоко противостоят подобным практикам. Скорее всего, власти множества царств преследовали и преследуют магию смерти, как ядовитое и опасное искусство, свободное превратить простого человека в того, кто изменит баланс сил. Многие привычные и кажущиеся простыми проклятья наверняка прошли долгий путь, изменяясь по принципу: “минимум силы - максимум эффективности”.

Но здесь и сейчас, у меня было то, чего не было у многих мастеров иных миров, что, вероятно, вели тайные и явные войны на множестве фронтов. У меня был целый океан силы, жертв, и не было открытого врага, от которого надо скрываться.

Идея была проста, на самом деле. В ритуалистике искусства были руны, позволяющие резать, кромсать, и подчинять чужой разум - использовались они, в основном, в мертвой менталистике для контроля над нежитью. И одновременно, там же присутствовали руны базовой реверсивной инверсии - на них, вообщем-то, строилась большая часть прочности любой нежити, ибо базовая, сырая сила смерти обычно деструктивно воздействует на любую материю - а то вывернутая, наоборот, укрепляет…

Я соединил обе руны в сложном, многоступенчатом ритуальном комплексе. По отдельности, в мелких экспериментах, такой подход терпел крах - либо разум цели не выдерживал, либо сами руны, либо не хватало дублирования…

Теоретически, руна базовой реверс-инверсии должна превратить руны ментального скальпеля и подчинения в строго противоположное по воздействию событие - т.е. в укрепление разума и защиту от подчинения.

Чем сложнее и энергонасыщеннее становился подобный ритуал, тем больше я чувствовал возможность успеха. Некоторые мои подопытные выжили от ритуалов на подобном принципе - но всё до единого напрочь сошли с ума. Как мертвые, так и живые. По моим предположениям, чего-то не хватало. Стойкости разума, опыта в менталистике, может, каких-то рунных элементов, что не входят в базовую школу и требуют отдельной разработки…

Принцип работал, но работал странно и криво, и мне не хватало глубинных теоретических знаний, чтобы понять, почему.

Быть может, будь у меня десятилетия на исследования, я бы нашел ответ - но их не было. Зато у меня была прорва силы, стальной разум, изрядный опыт в менталистике и магии медиумов, а также два потока сознания.

Я крепкий, опытный мастер магии, и мое сознание прошло через многое. Но разум был и оставался самой уязвимой частью моего бессмертия, и у меня нет тысячи лет на то, чтобы превратить его в несокрушимый бастион.

Это должно сработать. Я должен выдержать. Должен прогнуть прорвой силы и крови саму реальность, заставляя искаженные руны смерти работать так, как того хочу я.

Я остановился ненадолго перед неприметной пещерой, в глубине которой таилась ритуальная комната, где меня уже ждали. Я уже превратил свою душу в оружие - сотнями и тысячами ритуалов растягивая её до предела, превращая собственную суть в идеальный сосуд магии смерти. Я превращал свое тело в оружие десятки раз, высекая на себя символы, призванные принести самого себя в жертву. Я убивал невинных и проливал кровь детей ради власти и могущества… Но прямо сейчас, перед финальным шагом превращения последней части самого себя в оружие - я медлил. Медлил, потому что не было на свете ничего, что я ценил больше, чем свой собственный разум.Лазурный дракон как-то раз сказал мне, что защита разума - невероятно опасная область. Любая защита, что ты возводишь в собственном сознании становиться постоянной, неотъемлемой частью тебя. Это меняет тебя, делает иным. Но если так подумать, разве мы не становимся иными каждый миг? С каждым принятым решением, с каждым сделанным выбором? Где та грань, что отделяет естественную эволюцию от неестественной?

Похоже, мне лишь предстояло это выяснить. И потому, кивнув самому себе в отражении крапинок горного хрусталя на входе в глубь горы, я решительно шагнул во тьму, двигаясь вглубь пещеры. Быть может, отсюда выйдет совсем иной человек. Может, это будет безумец, а может, мои слуги вынесут отсюда бессмертного овоща, разорвавшего и уничтожившего свой собственный разум в бессмертном теле.

Я не знал будущего. Но истинное мужество людей всегда заключалось в том, чтобы без страха встречать неизвестное, каким бы оно не было.

Внутри меня уже ждали. Двадцать фигур в черных балахонах, напряженно застывших вокруг ритуального круга, вырезанного на чистой, ровно площадке камня. На стенах недавно вырезанной комнаты горели слабые, немногочисленные факелы, источая зеленоватое алхимическое пламя.

Именно такой цвет давали факелы в каждой лаборатории, что оборудовал Улос - и я даже не спрашивал почему. Я переоделся в специально подготовленную белую мантию, что висела неподалеку.

– Приступаем. – приказал я культистам, осматривая их лица.

Угрюмые, усталые, напряженные: удерживать силу в тысяч убитых в ритуальном круге - это непростая задача даже для тех, кто прошел со мной южную резню и рождение новых легионов.

Но они справились, и на миг я даже испытывал легкую вспышку признательности к этим людям. Лучшие из лучших, вернейшие из верных. Убийцы и маньяки, чьи руки по плечо в крови, каждый знал, что пути назад уже нет. Никто и никогда не простит этим людям то, что они сделали во время войны. Никто, кроме меня…

Сила потекла по линиям ритуального круга, наполняя высеченные руны. Алхимическая смесь, которой были засыпаны выжженные смертью линии, вспыхнула едким, резко бьющим в глаза белым светом: сила смерти в обычном состоянии дает темно-серое, а затем антрацитово-черное свечение, но по-моей просьбе Улос сделал именно такую. Я и сам не знал зачем, мимолетный порыв, может интуиция - но если ты хочешь вывернуть смерть наизнанку, наверно, стоит облачиться в белое.

– Калигос, меньше силы на шестой реверс. Невин, выжги дополнительные каналы с третьего перехода на четвертый. Остальные - подать больше силы в кольцо – прозвучал мой голос в абсолютной тишине. – Ещё больше. Ещё…

Яростная, кровавая сила смерти, собранная с поля боя, удушливым флером наполнила комнату, впитываясь и наполняя многоступенчатый ритуальный круг, очищаясь, преобразовывалась, становясь… чем-то иным?

Символы светились всё сильнее и сильнее, словно гипнотизируя меня. Сперва, чисто инстинктивно, я закрыл сознание: но давление всё нарастало и нарастало, словно обруч из белой магии смерти сжимался вокруг моего разума, стремясь раздавить его…

Я сделал глубокий вдох и стиснул зубы, вслушиваясь в собственную рефлекторную защиту. Но если защищаться и дальше, собранная сила просто сломает меня. А затем, рывком, словно ныряя в омут, резким рывком открыл сознание, впуская в него всю возможную силу.

Белый свет словно вспыхнул в невероятном взрыве, поглощая всё вокруг, застилая глаза, ослепляя всё возможный чувства. И следом за ним, словно ласковое покрывало, чувства накрыла тьма. Но не усыпляющая, напротив, проясняющая, спасающая от безжалостного света. И в ней были голоса - отдаленные, но четкие, совсем не похожие на иллюзорные шепот или наваждение.

– Восточный фронт прорван. На западе пока стабильно, но боюсь это вопрос времени. Пора принимать решение. – сухой, уверенный голос немолодого мужчины степенно вел военный доклад.

Тьма словно слегка рассеялась, являя моему взору темную, едва освещенную комнату - за длинным столом сидело восемь мужчин разного возраста в странной одежде единого формата - легкой, похожей на дорожную, выполненную в темных тонах, но без символов. Странный материал - я бы сказал, что-то вроде искусственной, синтетической кожи, но она явно контрастировала с общей обстановкой дома. Это было какой-то поместье, большой особняк с окнам, судя по интерьерам - но сама обстановка напоминала скорее военный совет.

Мужчина помоложе скрипнул зубами и отвел взгляд.

– Я могу поднять хоть тысячу фантомов и закрыть прорыв, но…

– Но они называются повелителями снов не просто так. – оборвал его старик, сидящий во главе стола. – Я вас услышал. Выводы очевидны - военную кампанию за этот мир мы проиграли. Форма магии разума, которую использует противник, оказалась сильнее нашего контроля над любыми видами собственных войск, а для того, чтобы пересилить их возможности по контролю числом наших легионов, материала на плацдарме не хватило. Я не вижу военного выхода из ситуации, поэтому оступление кажется разумным выходом. Мы можем принести в жертву оставшихся пленных и пустить на силу телохранителей, тем самым пробив межмировой канал. Полагаю, это стоит сделать сегодня же… Если только у кого-то нет иных предложений.

Старик обвел холодным, внимательным взглядом матерого подлеца и убийцы собравшихся.

– В яму бегство! – поднялся из-за стола молодой мужчина и стукнул по нему кулаком, яростно дыша. – Нас осталось восемь - ровно на одного человека больше, чем надо, чтобы создать изначальный сигил по всем правилам. Надо создать что-то подходящее, модифицировать оставшиеся войска, и бросить их в прорыв. Они сочтут это жестом отчаяния, но когда контроль не сработает, инициатива будет на нашей стороне. Получим много материала, наберем новых солдат, переломим ход боя. У нас ещё есть шанс.

– Я поддерживаю идею, но смею заметить, среди нас нет мастеров разума, а смерть - плохая стихия для подобного. Слишком много силы уйдет, не успеем защитить всех. – заметил один мастер постарше.

– Нам не нужна защита. Нам нужно искажение. – оскалился молодой мастер смерти. – Скальпель, если хотите. Что-то, рассекающее разум, разрезающее, его, грубая операция, изменяющая сознание или псевдосознание нежити настолько, чтобы она перестала видеть сны в том виде, как эти твари их представляют. Вивисекция, препарирование разума, вот что нам нужно.

– Это может сработать. Не факт, что сработает, но шансы неплохой. Правда, тогда уйти мы уже не успеем… Но мне так же претит бежать, поджав хвост, когда есть возможность победы. – одобрил идею старик во главе стола. – Значит, создаем сигил. Раз ты выбрал, значит будешь ведущим. Желающие отказаться?

Старик обвел спокойным, уверенным взглядом соратников. Но отказавшихся не было.

– Приступаем сейчас. – скомандовал неизвестный мастер смерти.

Молодой мужчина выбросил руку вперед, и черный луч ударил в пространство в середине комнаты, заставляя его дрожать и искажаться. Следом за ним тоже самое повторили остальные.

Восемь черных лучей из чистой смерти словно плавили саму реальность и мироздание, выжигая в нём… Нечто. Нечто переливающееся, искаженное, существующее словно в нескольких измерениях. Символ, выжженный в самой плоти мира. Сигил…

Видение пошло рябью, превращаясь в круги на воде. Но прежде, чем оно закончилось, сам собой ко мне пришел смысл.

Я открыл глаза, стоя в центре ритуала. Сила полноводной рекой текла через меня, изменяя сознание, разрушая его, размывая… Но теперь я знал, что должен делать.

Руны, что мы так слепо использовали, были большим, чем просто символами. Демон не говорил этого - вероятно, создание новых частей алфавита было чем-то большим, чем то, что дают начинающим адептам, но направив прорву силы через них прямо в собственный разум, я открыл для себя нечто большее, чем сам ожидал.

Каждая руна смерти несла в себе своего рода нить - привязку к смыслу или явлению, которое когда-то не существовало вовсе. Не существовало, но было создано: магией и волей тех, кто хотел творить невозможное. Воспоминания, что пришли ко мне, были памятью о том, как был создан один из таких символов - тот самый, что рассекал разум, что позволял кромсать и искажать чужие умы, тот самый, что я использовал ещё будучи учеником, всего лишь создавая умных крыс из ошметков разума жертв…

Когда ты видишь большой, стройный алфавит рун, редко кто задумывается, что когда-то давно он был меньше. Я не знал, чем именно кончилась та война древних мастеров смерти против повелителей снов - но понимал, что они победили. Победили, навеки вписав себя в историю вселенной…

Вспышки видения следовали одна за другой, рассказывая истории - о каждой сути каждого символа что был вписан в мой огромный ритуальный круг. Дикая, искаженная энергия смерти проносилась через разум, выжигая в нём истории прошлого. Истории побед и поражение, истории вызовов богам и чудовищам, истории подлецов и благородных героев.

И вместе с этим историями пришло знание - как использовать силу для того, чтобы навеки оставить след в истории вселенной. Как создать сигил…

Это было непросто понять, и ещё сложнее осознать, как это работает. Наверно, разум послабее бы просто сгорел в потоке видения, не вынеся этого знания. С самого начала ритуал пошел не так, как мне хотелось - вместо укрепления моего разума, он связал его с памятью, заложенной в древние руны смерти.

Но в этом знании крылось большее, чем я ожидал в самых смелых мечтах. Искаженный, неправильный ритуал из множества изуродованных рун не мог дать мне того, что я хотел - я ошибался, это бы никогда не заработало, сколько силы ты не вливай.

Некоторые вещи не решаются грубой силы. Но у меня ещё был шанс сделать задуманной - именно потому, что силы было много. И потому, собрав вместе обе части своего расколотого, разрываемого на части разума, и потянув из стоящего вокруг круга смерти всю силу, которую я только мог, я в едином порыве выжег в мире тот смысл, что считал верным.

Адамантиновый бастион, что не ломается перед богам. Несокрушимый разум, пожирающий саму смерть. Сознание титана, что может выдержать вечность…

В белом свете горящей алхимии и зеленом свете факелов пространство вокруг меня задрожало, формируя потоки антрацитово-черных нитей, что искажаясь, формировали невозможную многомерную фигуру.

Я закрыл глаза, делая последний рывок - и сделал то, что убило бы любого, кроме бессмертного. Поместил созданные сигил себе прямо в голову, делая своей частью.

Небольшой, но весьма мощный взрыв разорвал голову стоящего в ритуальном круге человека в клочья. Ударная волна раскидала стоящих вокруг мастеров к стенам, как тряпичные куклы. Тело упало на колени, покачнувшись… А затем ошметки крови и мозгов поднялись в воздух, собираясь вновь.

Поднявшийся человек хрустнул шеей. В его глазах клубилась абсолютная тьма…

– Всё живы? – осмотрел я мастеров культа, что со стонами поднимались, хватаясь за спины.

– Всё, милорд. – уныло посмотрел на меня Калигос, не вставая. – Но, кажется, я сломал позвоночник… Можно мне позвать целителей?

– Конечно, как только закончим со второй частью ритуала. Это была только половина. – невозмутимо ответил я.

Ответом мне было двадцать синхронных стонов и глаза, полные ужаса.

– Ладно, отдыхайте. – рассмеялся я. – Всё прошло не так, как я планировал, но даже лучше. И, по-скольку у меня хорошее, настроение, можете даже задавать вопросы.

Культисты оживились. Знание в культе вообще выдавалось в качестве награды и весьма ценилось - а уж личные уроки от меня так и вовсе были большой редкостью…

– Это странное искажение в конце ритуала… Которое вы поместили себе в голову - это вообще что было? – живо осведомился один из культистов.

– Сигил. Своего рода овеществленный энергетический конструкт, обозначающий определенное явление, проклятье, или ритуал. Форма магии, которая, будучи созданной однажды, отпечатывается в мироздании - и позволяет повторять её.

Повисло напряженное, полное сопения и раздумий молчание.

– Подождите, вы имеете ввиду, как руна? Как символ смерти? – внезапно подскочил Калигос, забыв про больную спину.

– Всё верно, Калигос. – благодушно кивнул я. – Фактически, каждая руна что ты знаешь - это и есть часть такого Сигила. Руна своего рода ключ, упрощение, дающее доступ к уже записанному и сотворенному знанию. Ты же не думаешь, что обычной закорючек достаточно, чтобы сотворить сложное магическое явление, вроде рассечения разума? Они несут в себе привязку к Сигилу, а сигил уже и есть само явление рассечения. В зависимости от опыта пользователя его можно изменять, искажать, подгонять под себя и обстановку… Но сам Сигил это нерушимая база.

Калигос на миг задумался, а потом тряхнул головой.

– Я думал, руна сама по себе несет силу, зашифрованный смысл, описывающий явление. Но, допустим, если это ключ… Как это вообще работает? Где находятся сами сигилы? Как мы получаем в ним доступ? Почему они работают повсюду? Или есть предел дистанции?

Признаваться в том, что я и сам недавно открыл суть подобного подхода не хотелось. Но всех нюансов не знал и я. Впрочем… Ответ на этот вопрос у меня был, благодаря видениям.

– Это достаточно тайное знание… – обвел я серьезным взглядом культистов. – Но вы хорошо поработали сегодня, так что я скажу вам. Обычно новосозданный сигил работает в пределах одного мира или конгломерата созданных и связанных между собой миров. Он отпечатан в памяти самого мира, к которой умеют обращаться медиумы и шаманы. Вы пока не умеете, опыта маловато… Но со временем, когда научитесь более тонко использовать свою силу, сможете видеть прошлое в силе смерти - для этого надо почти полностью лишить себя силы, воспринимать тончайшие потоки, своеобразное эхо, или шепот умерших…

– Так вот зачем вся эта история с лишением силы… Вы просто хотели заглянуть в прошлое! – воскликнул Невин.

– Всё верно. – степенно, с достоинством кивнул я, играя роль многомудрового наставника.

Не признаваться же, что сам случайно научился.

– Вы не закончили про память мира. – педантично заметил Калигос.

– Сигил можно использовать из любой точки мира, где простирается его аура – продолжил я. – Или, если несколько миров имеют общее энергополе, то сквозь него можно использовать созданный сигил из любой точки. Достаточно лишь вспомнить его и подать энергию. Руна - это своего рода современное упрощение, ибо удержать в голове всю объемную конструкцию сигила необученные неофит зачастую неспособен. Всё же, это своего рода высшая магия…

– Но ведь наш мир молод. – резонно возразил Невин. – А символы, которыми мы пользуемся, явно принадлежат к иным, куда более древним мирам и временами… Выходит, у нас с ними общее энергополе?

– Нет. – покачал головой я. – Но если выжечь Сигил в самой ткани Великого Потока… Твоя школа магии, твое искусство, будет навсегда отпечатано в самой вечности. Древние мастера смерти сделали это, и сегодня мы пользуемся плодами их трудов. Их подвиг подарил нам могущество, которым мы владеем.

Повисла долгая, почтительная тишина. Великий Поток в церковной традиции Тиала считался чем-то, стоящим выше самих богов. Первородная сила вселенной, из которой творятся сами миры, великая река душ, протекающая через всё мироздание… Осознавать, что ты наследник тех, кто сумел её оседлать - это большое дело. Как бы не возгордились - но лучше так, чем считать себя изгоями и недомастерами, как говорили иногда сторонники классических школ королевств в кулуарах.

Я прошел мимо сидящих на холодном камне культистов и помог каждому подняться, хлопая их по плечу.

– Вы хорошо поработали сегодня. – добродушно улыбался я. – Поэтому я решил пожаловать каждому из вас по паре деревушек на юге Ренегона. – Ну, помните, в тех землях где мы собирали Ренегоны. Я оставил там в живых небольшую закрытую провинцию.

Некоторые восприняли это как должное. А вот некоторые - впали в легкий ступор.

– Подождите… Это ведь… Формально делает нас баронами, разве нет? – с легкой рассеяностью спросил Калигос. – Но ведь мы мастера смерти, значит принадлежим к иному сословию и не может напрямую владеть землей, у нас же даже монастырей нет…

– Новое королевство. Новый король. Новый мир и новый правила. – улыбнулся я.

В этот раз улыбка была искренней.

– Но что нам с ними делать?!? – донесся мне в спину вопрос.

– Всё, что захотите, друзья мои. – ответил я. – Всё, что захотите.

Я вышел из пещеры, и шумно втянул в себя свежий горный воздух, совершенно не чувствуя усталости.

Тень Улоса бесшумно возникло рядом.

– Как много правды было в том, что вы им сказали, милорд? – с легким любопытством спросил меня старик.

– Всё, до единого слова. – легко признался я.

– Выходит, мы можем встать вровень богам, если очень постараемся?

Я кинул взгляд на безмятежные, тихие небеса. Кажется, на нашу гору надвигалось легкое облако, серебристым покровом тумана накрывая горную тропу.

– Может, и можем. – прошептал я. – Скажи, ты бы бросил вызов небесам?

– С вами, милорд? – старый слуга улыбнулся. – С вами я бы бросил вызов чему угодно.

Я долго не отвечал, и просто долго стоял, наслаждаясь моментом. Впервые - за очень долгое время - я казался самому себе по-настоящему непобедимым. И лишь когда солнце окрасило горизонт в кроваво-красный света, повернулся к своему первому ученику:

– Тогда слушай мой план…

Этериас Инвиктус наверняка имел план, как победить меня в этой войне, и я не знал его. Однако верно было и обратное - и веретену наших интриг, похоже, было суждено сойтись вновь, в последней попытке за право властвовать, возможно, над чем-то большим, чем судьбы людей этого мира. И, к несчастью для него, я знал как победить раньше, чем он.