Урожай Смерти

Глава 25

Сэр Мерик, самый молодой из членов совета ордена рыцарей-странников, подошёл к окну и аккуратно отодвинул штору, пристально всматриваясь в темноту ночного города.

— Ты делаешь это уже восьмой раз за последний час. — раздался из-за его спины хриплый старческий голос. — Волнуешься, что твой план о тайной встрече не сработает?

Мерик бросил взгляд на своего напарника, пожилого рыцаря, что когда-то был одним из его учителей, и спокойно ответил:

— Нет. Он придёт, вне всяких сомнений. Меня больше волнует, не будет ли у нас других незваных гостей… И что мы будем делать, если окажется, что верховный иерарх всё-таки прав.

— Ты же больше всех отстаивал невиновность нашего брата. — негромко заметил сэр Уильям. — Передумал, услышав слухи, что царят в городе?

Мерик недовольно дёрнул щекой, но взгляда не отвёл.

— Нет. Но вы правы, мы должны рассмотреть все варианты. Вы решили что-то, пока я связывался с синими волками?

Сэр Уильм задумчиво подкрутил ус, отведя взгляд. Но, после короткого молчания, всё же ответил:

— Мы приняли решение. Лезвия самоубийцы.

Молодой рыцарь вскинулся.

— Это же…

— Это то, что заслуживает тот, кто отступил от всех своих клятв. — жёстко ответил усатый старик. — Мы потеряли восьмерых, чтобы добраться сюда вовремя, забыл?

Мерик отвёл взгляд. Они спешили как могли, пробиваясь напрямую сквозь почти непроходимые леса и буреломы, не делая остановок. Несомненно, их отряд опередил любых людей, что мог послать король Ренегона на арест. Но тому была своя цена: пятеро из рыцарей и трое из мастеров погибли в дороге. Нет, здесь были лучшие из лучших… Никто из рыцарей ордена не пал в бою, но у пяти стариков не выдержало сердце от безостановочного марша: и даже лучшие целители, вымотанные дорогой, не смогли им помочь. А троица мастеров, что могла поддержать себя в дороге, слишком долго не сражалась за свою жизнь: и теперь длительное отсутствие практики вместе с внезапным походом собрало свою кровавую жатву.

Никогда не стоит забывать, что даже лучшие могут пасть: эту истину Мерик чётко и ясно осознал. Он успел прикончить тварь прямо в броске, но что с того толку, если её мёртвая туша всё равно снесла голову мастеру, что был за его спиной? Есть пределы и их умениям…

— Неважно, скольких мы потеряли. — глухо ответил молодой рыцарь, смотря в сторону. — Мы должны быть беспристрастны. Объективны. Стоять за честь и справедливость, несмотря ни на что. Это наш долг, как рыцарей людей.

— Так и есть. — легко кивнул сэр Уильям. — Но в этот раз слишком многое стоит на кону, и поэтому мы не можем позволить себе никаких сантиментов. Если он солжёт нам… Ты знаешь, что делать. Лант даст знак.

Мерик не ответил, в очередной раз отодвинул штору, и вглядываясь в непроглядную тьму. В этот момент в дверь раздался стук, заставивший молодого рыцаря тихо потянуться за оружием.

— Я не видел, чтобы кто-то подходил. — прошептал Мерик, посмотрев он на старого напарника. И я не чувствую жизни рядом с домом…

— Но ты уверен, что он должен прийти? — невозмутимо спросил усач.

— Да. — молодой рыцарь не колебался ни секунды.

— Тогда пойдём, встретим гостя. — хмыкнул сэр Уильям, поднимаясь со своего стула в углу комнаты. — Не знаю, как он этого достиг, но если кто и может скрыть своё присутствие от нас, то это ученик Кадогана.

Тёмные улицы ночной Виталии были пустынны и безлюдны. С пришествием моей армии ночная жизнь города, казалось, испарилась, затихнув в страхе: и пусть формально война была окончена, я был уверен, пройдёт ещё немало времени, прежде чем обитательницы столицы позволят себе прогулки под сенью вечернего мрака. Сегодня, пожалуй, это было мне на руку…

Граф Роланд, увидев переодетого меня, задавать вопросов не стал: просто тихо приказал пятёрке гвардейцев сопровождать меня так, будто я часть патруля, и рассказал, как добраться до места встречи.

Я дал знак гвардейцам оставить меня, не доходя до нужного места несколько сотен метров, и скрылся в ближайшем переулке, накинув на себя покров смерти. С мастерами жизни стоит держать ухо востро… Найдя подходящее место, я накинул поверх гвардейских доспехов широкий чёрный плащ, призванный сделать меня более незаметным, и с усилием подтянулся, взбираясь на крыши.

Всё эта обстановка тайной встречи вызывала у меня лёгкую ностальгию. Наверное, не ложью будет заявить, что я любил крыши городов Тиала: ограниченное пространство за стенами заставляло строить дома почти впритык, и потому большую часть любого крупного города можно было пройти, не спускаясь на землю. Была в этом некая воровская романтика, что ли… В том, что я, возможно, единственный кто сейчас во всех королевствах рассматривает ночной город с точки зрения вора и убийцы: это даровало пьянящее чувство собственной уникальности.

Местом встречи оказался небольшой двухэтажный каменный домик. На особняк и усадьбу он не тянул, но, конечно, отнюдь не трущобы и не обитель бедняка. В таком, пожалуй, мог бы жить успешный рыцарь на пенсии, преуспевающий старый охотник или торговец средней руки.

Я сосредоточился и лёгким, почти невесомым усилием выпустил из себя конусом тончайшую волну смерти, ощупывая находящихся в доме, словно сонаром. Люди, что находились вокруг дома, меня не слишком интересовали. Но вот те, что внутри…

Их было двадцать. Двадцать человек внутри дома, и жизнь каждого из них ощущалась плотнее и сильнее, чем жизнь простых горожан вокруг.

Каждый был или достаточно хорошо модифицированным воином, или мастером магии жизни: это я определил наверняка. И это вызывало задумчивость. Конечно, это совпадало со словами гвардейцев, однако что если тех ввели в заблуждение? Двадцать могущественных мастеров, замкнутое пространство, прочные каменные стены: именно такую ловушку, возможно, организовал бы я сам, случись мне охотится на магистра смерти. Возможно, не в черте города, где опытный мастер смерти сможет черпать силу из жизней людей вокруг, но всё же…

Я выпустил ещё одну волну, стараясь разобраться в том, кто передо мной. Вновь сравнил ощущения от обитателей дома и простых горожан… А затем мне в голову пришла интересная идея. Отломав от черепицы крыши небольшой кусочек, я с силой бросил его в окно дома в другой стороне, и вновь выпустил тонкую волну смерти, вслушиваясь в ощущения…

Громкий бросок привлёк внимание, и жизнь проснувшегося обитателя стала двигаться иначе. Пожалуй, без натурного эксперимента это было бы сложно определить, но сейчас, сосредоточившись, я понял, чем отличается жизнь спящего человека от неспящего.

Шестнадцать из двадцати обитателей дома, несомненно, крепко спали. Оставшиеся четверо, похоже, несли посты в отдельных комнатах с окнами. И это заставило меня расслабиться — никто не станет спать, подготовив тебе ловушку. Нет, это было бы слишком изощрённо для королевств.

Однако отрицательный результат значил, что в доме действительно собрался совет ордена. И это настораживало: что могло привести сюда лидеров, возможно, одной из самых влиятельных организаций в королевствах? Для любого вопроса, который они могли бы захотеть решить через меня, как через короля, достаточно было бы послать всего пару рыцарей.

У меня нехорошо засвербело внутри. Подобный визит, неожиданный, тайный, посреди ночи, означал, что дело чрезвычайно срочное и невероятной важности. Иначе старики бы точно не снялись с места просто так. Следовало быть аккуратным: деликатность явно будет не лишней.

Я аккуратно свесился с крыши, спускаясь вниз, и тихим шагом подошёл к двери, выбрав сторону дома, с которой не было окон. А аккуратно постучал в дверь. Внутри дома послышалось тихой, почти незаметно лязганье доспехов… Но дверь открыли раньше, чем оно приблизилось к ней.

На пороге стоял пожилой усач, смотря на меня глубоко посаженным, усталыми глазами.

— Мастер Уильям? — вскинул брови я, узнав человека, что обучал меня владению мечом в ордене.

— Заходи, парень. — добродушно фыркнул усач, хлопая меня по плечу. — Есть разговор.

Иной король, возможно, мог бы оскорбиться на такое обращение. Но я лишь тепло улыбнулся старому наставнику, легко принимая панибратский тон.

Я вошёл в тёмное помещение, скидывая с себя покров смерти и фигура в доспехах странниках принялась медленно зажигать свечи, освещая большой прямоугольный стол, который, похоже, совсем недавно перетащили в гостинную. Рыцарь с факелом обернулся, и я узнал его.

— Мерик? — я прищурился, глядя на человека, с которым провёл немало лет в одной комнате. Некогда молодой юноша возмужал, обзавёлся неплохой щетиной… А в его умных глазах больше не осталось и тени некогда присущей ему лёгкой детской наивности.

— Да, я теперь вхожу в совет ордена. — спокойно кивнул мне старый знакомый. — Это большая честь.

— До сего дня я вообще не знал, что у нас есть совет. — задумчиво протянул я.

— Ты никогда не спрашивал, кто руководит орденом в отсутствие магистра. Мы редко собираемся. — хмыкнул Уильям. — Обычно нет нужды, но теперь, когда Кадоган погиб…

В гостиной повисло тяжёлое молчание.

— Зачем вы здесь? — нарушил молчание я.

Сэр Уильям бросил предупреждающий взгляд на Мерика, и молча скрылся в соседней комнате.

Молодой странник лишь качнул головой, предлагая подождать. Вскоре из комнаты вышли слегка заспанные и хмурые рыцари и мастера. Некоторых я знал: сложно не узнать наставников, что учили тебя долгие годы. Иные лица рыцарей преклонных лет были мне незнакомы, как и лица немолодых мастеров жизни в зелёных робах. Однако лидера, что уселся во главе стола, я знал хорошо: именно мастер Лант когда-то модифицировал меня, превращая в странника. И хотя годы практики искусства смерти, тяжёлые раны, собственная смерть и воскрешение практически полностью стёрли следы его работы, лицо человек, что когда-то с весёлой улыбкой отрезает тебе руку, изящно приращивая её обратно, сложно забыть.

Мерик бросил взгляд на стул, стоящий на противоположной стороне стола, приглашая меня сесть, и я не стал отказываться.

Лица стариков и даже самого Мерика явно не выражали ничего хорошего. Я видел тяжёлые, тёмные круги над глазами, лёгкую сыпь, обрюзгшую кожу на лицах воинов: явные следы частого употребления алхимических симуляторов.

— Когда вы последний раз спали? — спокойно спросил я, оглядев собравшихся. — Я же вижу, что вы после долгого и явно тяжёлого марша. Один приказ, и вам выделят лучшие покои во дворце…

— Так и есть. — устало выдохнул сэр Уильям. — Но дело не терпит отлагательств.

Дело принимало совсем нехороший оборот. Если они спешили так сильно… Моя паранойя расцветала буйными ростками.

— Скольких мы потеряли? — спросил я, нацепив на лицо непроницаемую маску.

Рыцари мрачно переглянулись.

— Восемь. — ответил мастер Шеор, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза.

Я молча сцепил руки, уткнувшись в них лицом, и принялся молча произносить про себя молитву Отцу. И хотя на самом деле я не был религиозен… Перед орденом я должен быть идеален. Никто не мешал, однако что-то мне подсказывало, что некоторые из присутствующих мастеров смогли бы даже определить тип молитвы по времени, что я произносил её про себя.

— Я полагаю, были весомые причины для такой спешки. — открыл глаза я, внимательно посмотрев в лицо мастеру Ланту.

— Были, Ваше Величество. — лысый мужчина неопределённого возраста не изменился ни на йоту за прошедшие годы. — Однако прежде, чем мы огласим их, я хочу сказать, что у ордена есть очень много вопросов. Слишком много странностей произошло за последние годы, и что-то мне подсказывает, именно вы, Ваше Величество, могли бы помочь нам узнать на них ответы. Не могли бы вы оказать нам любезность и развеять мрачные покровы тайны, которые нам не по силам снять самостоятельно? Некогда мы были братьями по ордену, и потому я подумал…

— Разве мы не остаёмся ими и по сей день? — прищурился я.

— Это решать только вам, Ваше Величество. — отвёл взгляд мастер Лант. — Не все члены ордена считают себя частью нашего братства после того, как занимают значимые посты: и мы не виним их. Заботы благородного лорда куда важнее забот простого странника, а уж тем более заботы короля.

Я поднялся из-за стула и отвернулся от собравшихся, скрестив руки за спиной. А затем, слегка постояв так, достал из ножей свой королевский клинок, вглядываясь в играющие в его отражении блики свечей и отражение мрачных старческих лиц. Не знаю, какого ответа они ожидали… Но я чувствовал, что внутри они все напряжены до предела.

Наверно, мне было бы по силам придумать великолепную ложь, такую, что убедит их в чём угодно. Однако я слишком хорошо знал этих людей. Пускай вряд ли хоть кто-то из них в здравом уме подумает, то их собрат будет лгать… Слишком умны и внимательны были наставники, что учили меня долгие годы. Однажды кто-то может найти расхождение в моих словах с объективной реальностью. Может, не сейчас, но через пять, десять лет, обучая очередного ученика, старики поймут, что сегодня я лгал. Поэтому я сказал правду, осторожную, медленную, но правду, чувствуя, что вступаю на тонкий лёд.— Я никогда не покидал орден. — заговорил я, обернувшись. — И всё ещё считаю себя его частью. Не могу сказать, что по зову сердца… Вы правы, корона меняет людей. Но, как минимум, я точно знаю, что как и я могу многое дать ордену, орден может многое дать мне. Поэтому, до тех пор, пока вы не откажетесь от меня, я не откажусь от вас. Даю слово.

Орден странников был рыцарским братством, основанным на чести. Это не значило, что я могу им доверять… Но значило, что я знаю чего от них ожидать, а это очень неплохая основа для сотрудничества.

Старики переглянулись, пока я вновь усаживался за стол. Сэр Шеор тяжело вздохнул, нервно теребя бороду.

— Ты же помнишь наши клятвы, сэр Горд? — тихо спросил меня старик.

— Я помню. — кивнул я.

— Сердцу нельзя приказать, я знаю… Люди меняются с годами, и это факт. — грустно кивнул мне крепкий старик, что когда-то на моих глазах бежал кросс вокруг Келлийского монастыря, легко обгоняя учеников-подростков. — Но скажи мне честно, нарушал ли ты свои клятвы? Сознательно?

Я медленно обнажил меч и внимательно стал вглядываться в собственное отражение, делая вид, что ищу там что-то.

— Мы — рыцари людей… — прошептал я.

Старики не ответили, неторопливо выжидая продолжения. Но нашёлся один рыцарь, что поддержал меня…

— Сердце мужества людского рода. — твёрдо посмотрел мне в глаза сэр Мерик.

Мастер Лант тяжело вздохнул.

— Вы не ответили, Ваше Величество. — пристально посмотрел на меня лидер совета.

За столом повисла мёртвая тишина. Даже лёгкий сквозняк, изредка трепещущий огоньки свечей, казалось, замер в ожидании ответа.

— Да, нарушал. — кивнул я, со вздохом возвращая меч в ножны.

По рядам стариков прошла рябь. Но с обвинениями никто не спешил бросаться.

Мастер Лант сцепил руки, облокотившись на стол, и пронзительным взглядом посмотрел на меня.

— И какие именно клятвы вам довелось нарушить, Ваше Величество? Мне бы очень хотелось…

Он наверняка хотел уточнить обстоятельства, но этот как раз был тот аспект, который я предпочёл бы опустить.

— Просто Горд. И можно на ты. — оборвал мага жизни я. — Думаю, я не сильно ошибусь, что вежливость по отношению к клятвопреступнику стоит вам поперёк горла, мастер Лант. Что же до того, какие именно…

Здесь я всерьёз задумался. Клятвы странников, вообще-то, были довольно расплывчатыми, и давал я их довольно давно.

— Полагаю, клятву про ложь я однозначно нарушил. — уверенно кивнул самому себе я. — С милосердием, думаю, тоже слегка не сложилось. Насчёт справедливости тяжело судить: с моей точки зрения определённо нет, однако уверен, кто-то счёл бы некоторые из моих действий ужасно несправедливыми. Могу ошибаться насчёт верности: можно ли винить меня в том, что я обманул врага, который мне доверился? Однако я однозначно был верен собственным идеалам и всегда вставал на достойную сторону в битве.

В этом мире не было более достойной стороны, чем моя собственная. Ибо никто больше здесь не был способен на то, что способен я. А моя верность всегда принадлежала лишь мне самому, и, к счастью, я ещё не сошёл с ума, чтобы заниматься самопредательством.

— Выходит, сдержал три из шести. — не меняя выражения лица подкрутил ус мастер Уильям.

— Я не услышал ни слова о страхе. — сокрушённо покачал головой сэр Эрик, которого я узнал несмотря на надетый шлем. — Где же ты струсил, парень? Как это могло случиться, после всего, что сделал для тебя Лант…

Я вскинул голову, изобразив оскорблённое лицо.

— По-вашему, это нуждается в объяснении? — поджал губы я.

— Я бы хотел услышать, чтобы ты рассказал всё о своих клятвопреступлениях до конца, брат Горд. — мягко ответил мастер Лант.

Я задумался на пару мгновений. Похоже, моя стратегия раскаявшегося отступника всё же работала. Он назвал меня братом: это уже что-то. Но вот с последними клятвами… Вообще-то, мне обычно не свойственно принимать близко к сердцу чужие насмешки любого рода, однако, к моему собственному удивлению я совершенно внезапно понял, что чувствую себя оскорблённым. Оскорблённым тем, что меня считают трусом.

Когда и как я начал испытывать гордость за собственные качества? Нет, наверно, я всегда считал себя исключительным человеком, однако храбрость не была чем-то особенном в мире королей, что лично вели своих людей в бой.

Как бы мне ни хотелось этого признавать, возможно, Кадоган повлиял на меня больше, чем я рассчитывал. Однако, к счастью, это все же были позитивные изменения, вне всяких сомнений…

Никто не мешал мне размышлять, однако затягивать с ответом я не стал.

— Я не могу сказать, что был трусом до вступления в орден. — медленно заговорил я, тщательно подбирая слова без единого вкрапления лжи. — Но и эталоном храбрости себя называть не мог. И из всего, чему я научился в ордене, это, наверное, самое важное и ценное. Я как-то даже упустил момент, как вам с учителем это удалось. — я искренне покачал головой. — Как сделать из простого человека стенобитный таран, способный без страха столкнуться с любой угрозой? Как научить осторожного охотника побеждать в безнадёжной схватке, вместо того чтобы отступить?

— Модификации ордена удаляют из организма человека выработку определённых веществ, заменяя их на сжигающие страх вещества. — с лёгким недоумением произнёс мастер Лант. — Ты и сам должен это знать.

— Нет, я не об этом. — отмахнулся я. — Я давно начал терять модификации и к текущему моменту, думаю, полностью перестал быть странником на физическом уровне. Но я всё ещё остался собой. Думаю, вы и сами знаете, что я далеко не эталонный мастер меча. И всё же я прорубался сквозь элиту Ганатры, не ведая страха, взял свою первую корону свои клинком, и был первым на стенах Септентриона. Может, не будь я странником, я бы всё равно стал королём. Лет через двадцать… Но не так, как тогда, иначе.

Я не лгал им в этом. Память прошлой жизни поблёкла, но всё ещё была рядом: и потому я хорошо знал, что за человеком я был тогда. Уверенным, сильным, но осторожным, пусть и недостаточно… Фиаско с собственной насильственной смертью, наверно, должно было долго аукаться мне, научив быть ещё осторожнее, однако каким-то невероятным чудом обучение у странников выбило из меня весь страх и неуверенность напрочь.

Сэр Кадоган и в самом деле научил меня ничего не бояться и никогда не сдаваться, выковав из осторожного гибкого стилета несокрушимый клинок, не знающий поражений. Возможно, мне стоило бы заняться серьёзным психоанализом и вбить в себя немного осторожности… Но будь я проклят, если мне не нравилось быть таким! И потому я не отступал, всегда находя причины идти вперёд и способы победить. В итоге став бессмертным!

— Это невозможно. — нахмурился мастер Лант. — Модификации постоянные, и не предполагают удаления. Даже я, пожалуй, не смог бы сделать из странника простого человека. Разве что модифицировать его иначе…

— Говорю как есть. — пожал плечами я. — В какой-то момент сенсорика начала сбоить, полагаю, потому что жизни в теле стало меньше. Затем она пропала полностью. Сила, ловкость и выносливость упали до уровня обычного человека. Может, какие-то внутренние органы остались, не знаю. Но я уже очень давно не испытывал боевого куража, что раньше помогал в битве.

Мастер Лант внимательно посмотрел на нескольких мастеров, что молча сидели за столом, а решительно встал из-за стола и подошёл ко мне, бесцеремонно положив руку мне грудь, засовывая её под одежду. Его глаза залило зелёным пламенем, я ощутил, как чужая жизнь разливаться по организму, словно ощупывая его.

— Ты не Горд. — внезапно отшатнулся от меня с изумлённым лицом мастер жизни.

В следующее мгновение все рыцари с невероятной скоростью достали оружие, вскидываясь…

— Ложь! — быстро закричал я, отвешивая мастеру Ланту пощёчину.

На миг мне показалось, что меня вот-вот изрубят на куски. Но за мгновение того, как окружившие меня рыцари набросились на меня, мастер Лант поднял руку, останавливая их.

— Я умею отличать правду ото лжи. — задумчиво произнёс он. — И ты говоришь правду…

Не знаю, можно ли это назвать страхом, но на мгновение я почувствовал, словно нахожусь на краю гигантской пропасти, с трудом удерживая равновесия. Словно тысячи планов повисли на нитке, что готова вот-вот порваться…

Нет, если так подумать, этого следовало ожидать: умели же шаманы детей льда определять ложь. Однако я видел их умение, примерно понимал, как это работает, и предполагал, что смогу определить, если кто-то практикует подобное на мне!

За всё время беседы я пристально следил за мастерами ордена, но никто не выдал себя ни на йоту.

— Разумеется, я говорю правду. — стиснул зубы я. — Потому что я это я, и я определённо получил имя Горд, родившись в этом мире! Это было на северо-западе Аурелиона, в глухом баронстве, откуда меня забрал сэр Кадоган. А вот ты только что точно солгал, назвав меня самозванцем.

Мастер Лант задумчиво склонил голову, внимательно изучая меня. А затем вновь подошёл ко мне и положил руку мне на щеку.

— Не понимаю. — наконец, сказал он после очередного анализа. — Возможно, другой мастер этого бы не заметил, но я один из лучших в королевствах. Тело любого человека имеет особые маркеры… Уникальные метки, если так можно выразиться. Некоторые приходят и уходят, но некоторые остаются с человеком до конца его дней. И тело, которое я вижу перед собой, определённо не то же самое тело, над которым я когда-то проводил операцию. Почти идентичное во всём, кажется, я даже вижу остатки собственной работы, но словно искорёженные, сломанные, а затем залеченные каким-то неумелым целителем. Но всё же не то же самое. Как это возможно?

Рыцари ордена безмолвно застыли вокруг меня, ожидая ответа, и я чувствовал на себе пристальные, сверлящие взгляды мастеров, также готовых к бою. Может, будь я простым магистром смерти, я бы не рискнул вступать в этот бой: даже усталые, странники легко могли успеть изрубить меня на куски так, что лучший мастер смерти не соберёт. Однако я был бессмертен и точно мог убить всех.

Но что потом? Я всё ещё не знал, что именно заставило их припереть меня к стенке и начать выискивать изъяны в моём образе народного героя и идеального рыцаря. Определённо, у них были какие-то подозрения, но насколько те серьёзны? Допустим, я убью их всех, но здесь было двадцать опытных, прожжённых ветеранов, исключая Мерика! Кто-то точно оставил инструкции на случай своей смерти. В ордене наверняка знают, куда отправился совет. После такого оставшиеся рыцаря объявят меня убийцей и воплощением зла, и это будет крахом всех долгоиграющих планов…

— Я сменил тело. — скрепя сердце, признался я. — Воскрес из мёртвых в новом.

— Похоже, ты окончательно сошёл с ума, парень. — покачал головой один из мастеров. — В такие сказки даже дети не верят.

— Несмотря на то что наш брат слегка резок в своём высказывании, а я не чувствую лжи в твоих словах, полагаю, это действительно безумие. — кивнул мастер Зелтин. — Безумцам свойственно верить в любые свои слова. Впрочем, не волнуйся брат, мы попробуем тебя вылечить. У нас есть прекрасная комфортабельная камера…

Право слово, это было умилительно. Но раз уж я взялся говорить об этом, пожалуй, придётся сделать кое-что неприятное…

— Смотрите. — коротко бросил я, формируя на правой руке когти смерти.

Простое, примитивное проклятье уровня молодого неофита. Окружает руку небольшим ореолом смерти, легко готовым разорвать живую или мёртвую плоть: удобно при создании некоторых видов нежити и подготовке ритуалов, если требуются определённые органы.

Но в этот раз это было мне необходимо для другого. Слегка скривившись, я вонзил окружённую чёрным ореолом руку себе в грудь, вырывая собственное сердце.

Мастер Лант отшатнулся, а его глаза полезли на лоб. Один из стариков-рыцарей пошатнулся, падая, и в последнее мгновение я увидел, как несколько мастеров бросаются к нему, похоже, намереваясь откачать.

Мир мигнул, чтобы расцвести невероятным калейдоскопом информации. В эту секунду я видел всё. Чувствовал решимость рыцарей и изумление мастеров, знал, что у упавшего рыцаря остановилось сердце, понимал, что в соседнем доме встретились двое любовников, знал о пролетевшей ночной бабочке и маленьком жуке, копавшемся в выгребной яме позади дома…

Сознание расплывалось, стремясь немедленно вернуться в мёртвое тело и оживить его, дабы прекратить эту пытку. Бессмертие всегда побуждало меня воскреснуть самым простым путем, но я умирал не впервые и мог продержаться ещё немного. Собрав волю в кулак, я потянулся к многочисленным нитям, что связывали мою душу с окружающем миром, и дёрнул за них…

На мгновение, душу и разум пронзило сильной, рвущей на части болью, а затем рядом с моим собственным мёртвым телом из чёрного пылевого вихря собрался новый я.

Пожалуй, глаза собравшегося совета ордена надо было видеть. Старик с остановившимся сердцем так и замер, лежа на полу, и, похоже, был готов вновь словить инфаркт.

Я невозмутимо принялся снимать с самого себя одежду. Наученный старым опытом, я не особо её повредил и иссушил смертью собственные кровеносные сосуды, однако часть крови из сердца, к сожалению, успела попасть на рукав. Но ничего страшного…

Интересно, можно ли считать мародёрством обдирание собственного тела? Под изумлённое сопение чешущих затылки рыцарей и мастеров ордена я оделся, проверил, как королевский меч выходит из ножен, и посмотрел на мастера Ланта.

— Полагаю, это доказывает, что я не безумец.

Мастер Лант перевёл взгляд на моё старое тело, затем на новое, а потом ещё раз и ещё раз.

— Полагаю, нам стоит присесть и обсудить всё более подробно. — с какой-то флегматичной обречённостью ответил он.

Рыцари вяло принялись возвращаться на свои места за столом.

— Я слишком стар для такого. — покачал головой старик, что получил инфаркт. — Пожалуй, я просто пойду спать.

Остальные рыцари и мастера посмотрели на него с лёгкой завистью… А затем большая часть просто плюнула и разбрелась по кроватям. За столом осталась знакомая по церемонии посвящения троица рыцарей-наставников, Мерик, мастер Лант, мастер Зелтин и ещё один неизвестный мне немолодой маг.

— Итак, что скажете? — развел руками я.

Все промолчали, косясь на тело за моей спиной.

— Оно так и будет там лежать? — не выдержал Мерик.

Я пожал плечами, встал, и направил мощный поток смерти на тело. То превратилось в прах за несколько секунд.

— Я слушаю вас, братья. — кивнул я, присаживаясь обратно. — Вы так и не сказали, зачем вы здесь.

— Думали устранить тебя, если будешь запираться и молчать. — отстранённо сказал сэр Уильям, сверля взглядом кучку праха.

— Интересно. — понимающе покивал я. — И зачем же?

— Чтоб войны не было. — вяло брякнул мастер Зелтин.

Я почесал подбородок.

— Какой войны? Мы с Таллистрией заключили мир. Я женился на королеве, теперь они часть соединённого королевства. — искренне удивился я. — Если вы хотели предотвратить её, вы слегка опоздали.

Удивление было совсем небольшим: похоже, старики просто утомились удивляться сегодня. Однако эту новость они явно не знали.

— Ты женился на Меллистрии? — воскликнул Мерик.

Я поморщился.

— Да, и она та ещё стерва, между нами говоря.

— Я слышал, она одна из самых красивых женщин в королевствах. — восхищённо причмокнул парень, превращаясь из молодого сурового рыцаря в подростка.

— Так и есть, но поверь мне, стерва сущая. — доверительно наклонился я к нему. — Знаешь, что она мне заявила? Чтоб раньше следующего ребёнка к ней в покои не являлся, а если буду настаивать, начнёт саботировать мои приказы!

— Думаю, здесь просто нужен правильный подход. — оживился Мерик. — Как-то раз, я был в Лиссее и знаешь, одна из…

— Хватит о бабах, Отец, вас словно только из монастыря выпустили. — устало выдохнул сэр Шеор. — Мы собрались здесь ради важного дела и так и не договорили.

— Тогда спрашивайте. — вздохнул я. — Что ещё вы хотите знать?

— Ты смог бы убить нас всех, если бы дошло до боя? — внезапно подал голос неизвестный мне мастер.

— Без шансов для вас. — после короткой паузы кивнул я. — Может, вы смогли бы убить меня несколько раз, но бессмертие может быть сильнее целой армии.

— Выходит, это даже не одноразовая штука. Ты можешь делать так снова и снова? — вздохнул мастер Лант.

— Да.

— Ладно, если так подумать, это вообще неважно. — высказался мастер Зелтин. — Бессмертный или нет, поговорим об этом позже. Главный вопрос заключается в другом. Мы прибыли, чтобы остановить твою войну с Ренегоном.

Вот здесь настало моя очередь молчать. Сказать, что я не планирую такой войны, я не мог. Это было бы ложью, и тогда всех придётся точно убивать… Молчание было достаточно красноречивым, чтобы оставшиеся члены совета все поняли.

— Выходит, ты всё же планируешь её. — констатировал факт мастер Лант. — Могу я узнать зачем?

— Дело во власти, как всегда. — равнодушно пожал плечами я. — Может, сейчас они этого не осознают, но когда в Кордигарде поймут, что объединённый под моей властью королевства могут составить конкуренцию их влиянию, как ты думаешь, они оставят все как есть? Ты знаешь Ренегон лучше меня, так скажи мне правду. Будут ли они спокойно смотреть, как многовековое влияние и власть, выпестованная поколениями, уплывает из рук?

— Я не могу говорить за всю династию Ренегонов. — вздохнул мастер Лант. — Но почему ты думаешь, что они представляют угрозу? Кордигард это святыня всех людей, святая земля сотворения. Там мы были рождены и там родилась наша сила, но эта сила не представляет угрозы другим людям.

— Тогда почему разведчики докладывают мне, что Ренегон готовиться к войне? — хмыкнул я. — Тайно тренируют людей, собирают припасы, куют оружие…

— Потому что бояться той силы, что смогла одновременно уничтожить одиннадцать лучших мастеров королевств в самом безопасном месте в мире. — ответил сэр Уильям. — Неужели это так сложно понять?

Я покачал головой. Нет, столько веры людей сколько наберётся в праведном рыцаре ордена, у меня точно нет, и я не смогу выдавить из себя её напоказ.

— Я не верю в людей так, как веришь ты. Уверен, они нанесут удар, как только узнают обо мне больше. Я не знаю, какую форму и вид примет эта атака, но, несомненно, она случится рано или поздно. Поэтому я собираю силы, строю альянсы, объединяют под своей властью королевства. Потому что только так я смогу однажды бросить им вызов. Вы правы насчёт грядущей войны, но, к счастью, пока Кордигард пребывает в блаженном неведении относительно того, на что я способен, и поэтому я могу спокойно копить силы. Могу я рассчитывать, что вы сохраните эту тайну?

— Ты можешь пообещать нам, что никогда не нападёшь на Ренегон первым? — подал голос мастер Эрик.

Я помедлил с ответом.

— Если такова цена сохранения моей тайны и поддержки ордена… Да. Я готов.

— Это не вопрос цены. — вздохнул Мерик. — Мы сохраним тайну своего брата в любом случае. — Просто просьба…

— Тогда я выполню её. — без колебания сказал я.

И в этом даже не было ни капли лукавства. Я и правда легко мог отдать Ренегону право первого удара. В ближайшие лет десять войны в любом случае не планировалось: сперва следовало хорошенько подготовиться. А там уже и повод найдётся: толк в провокациях я знал.

Советники переглянулись, обмениваясь взглядами. А затем как-то ощутимо расслабились, словно напряжение наконец-то отпустило их.

— Значит, мы всё-таки успели. — улыбнулся мастер Зелтин. — Думаю, убедить Ренегон будет легко… Остался только один вопрос.

Мастер Зелтин внимательно посмотрел на мастера Ланта, и несколько мгновений они боролись взглядами. А затем глава совета отвёл свой, и со вздохом достал из складок робы письмо, протягивая мне.

Печать была уже сорвана, письмо неоднократно читали. Но вот когда я увидел его строки…

Наверное, самые ужасные демоны вселенной не знают, каких сил мне стоило сдержаться в этот момент.

Я никому ничего не сказал, прозвучали в моей голове слова умирающего старика.

Сэр Кадоган был настоящим рыцарем, который никогда не лгал. И именно поэтому он написал письмо.

— Это последний вопрос, который у нас остался. — вяло прикрыл глаза мастер Лант, смотря на меня вполглаза. — Кто, по-твоему, написал это письмо?

Бездна, и что я должен ему сказать? Что проклятый ехидный старикашка как-то вышел на тщательно скрываемый мною след моих преступлений? Оставшиеся советники ордена уже изрядно клевали носом, отходя ко сну. Я уже почти убедил их в том, что мне можно доверять, пусть и с оговорками… Возможно, они проглотят всего одну ложь, не заметив ничего.

— Это письмо написал мой учитель, сэр Кадоган Бессмертный. В этом нет никаких сомнений, я знаю его почерк. — ответил я.

Я сыграю в эту игру с правдой до конца, и будь что будет. Сонливость моих собеседников испарилась в одно мгновение, и на меня уже смотрели цепкие, едкие взгляды настоящих ветеранов.

— Здесь написана правда? — тихо спросил мастер Лант.

Они уже знали, что им не по силам остановить меня, но я видел на лицах собравшихся решимость, что знал по себе. Никто не отступит…

— Может быть. Не знаю. Сложно сказать. Зависит от точки зрения. — вздохнул я, натягивая на лицо свою лучшую рассеяную маску. — Понятия добра и зла вещь расплывчатая. Мне неизвестно, что именно заставило моего учителя написать это письмо, а затем явиться в мой замок и попытаться убить меня. Его лицо… Оно не было лицом человека, когда мы закончили, понимаете?

— Вы сражались насмерть? — тихо спросил Мерик.

— Не сразу. — покачал головой я. — Сперва наставник поддавался мне. Отводил смертельный удар, словно давая шанс... Однако он был слишком хорош, и мне всё равно не удалось его достать. Поэтому он просто снёс мне голову, не говоря ни слова. Я до сих пор не знаю, почему именно.

В самом деле, какое именно из моих дел заставило его пойти на крайние меры? Наверно, даже хорошо что я не спросил напрямую…

— И ты восстал из мёртвых, верно? — мрачно спросил сэр Уильям.

— Верно. — кивнул я. — Мы сражались дальше, и в итоге я победил. До сего дня я ничего не знал об этом письме. Кто или что направило моего учителя на этот путь? Была ли это его воля, или чья-то интрига? В каких именно моих поступках он увидел зло, что заслуживает только смерти? Я не знаю наверняка. Разумеется, вы уже знаете, я не образец добродетели, клятвопреступник. И пусть на то есть веские причины…

Я тяжело вздохнул, имитируя раскаяние. И всё же, как мне показалось, они всё ещё не поверили до конца.

— И какие причины, по-твоему, достаточно веские, чтобы преступить свои клятвы? — погладил бороду сэр Шеор.

— Чтобы вы сказали, если бы знали, что все принципы, по которым столетиями незыблемо живут люди — ложь? — уклонился я от ответа своим вопросом.

— Уточни. — нахмурился мастер Лант, подавая вперёд.

Всеобщее ментальное помешательство, пожалуй, не самый страшный секрет после моего бессмертия… Потому можно было открыть и его.

— Я наконец-то понял. — внезапно сказал Мерик, когда я закончил свой рассказ.

— Что именно? — хмуро посмотрел на молодого рыцаря сэр Уильям.

— Клятвы. — ответил Мерик. — Если все люди не лгут… Какой смысл в клятве всегда говорить правду? Разве это не является обыденностью? Однако орден был основан давно, очень давно. Тогда, когда ещё правда была редкой честью, что могли позволить себе лишь лучшие из нас. Я часто думал об этой странности, и вот теперь, похоже, мозаика сложилась, верно?

— Откуда ты знаешь это? — подал голос неизвестный мне мастер.

Какой дотошный…

— Шаманы варваров умеют управлять духами. — бросил я. — Я общался с сущностью, которая, вероятно, происходит извне нашего мира, и она подтверждает такое положение дел. Собственно, одна из причин, по которой у меня была война с Арсом, это свобода других людей. И если для того, чтобы освободить всех до единого людей в королевствах мне придётся нарушить все свои рыцарские клятвы до последней, и даже отдать свою жизнь, клянусь Отцом, я сделаю. Разве за свободу не стоит умереть?

Удивительно, как легко можно пообещать отдать свою жизнь, будучи бессмертным. Ведь для бессмертного очередная отдача жизни это обычный выходной…

— Стоит. — устало помассировал веки мастер Лант. — Ты прав. Прости за этот допрос… Но мы должны были знать наверняка. Я ещё не знаю, кто ответственен за эту попытку стравить тебя с Ренегон, но если ты не начнёшь войну первым, уверен, всё будет в порядке. Мы отдохнём с недельку и отправимся обратно.

Усталые старики шаркающими походками поднялись из-за стола, вяло направляясь к спальням.

— Есть один вопрос, на который я и сам хотел бы знать ответ. — негромко сказал я им в спину. — Если Ренегон ударит первым, на чьей стороне будет орден?

Последние из оставшихся советников на миг остановились. А затем невозмутимо зашаркали дальше. Уже у самой двери, мастер, чьё имя так и осталось мне неизвестным, ненадолго остановился, бросив на меня взгляд, и тихо сказал:

— Если хорошо подумать, полагаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос, брат.

Один лишь Мерик остался сидеть за мной.

— Не вышло из меня эталонного рыцаря, верно? — криво усмехнулся я.

Старый знакомый внезапно тепло улыбнулся мне.

— Может и так, но поверь, никто из нас не идеален. Я читал архивные хроники ордена… Всякое бывало. Мы стремимся быть чистыми, но жизнь — сложная штука.

— Я всё ещё волнуюсь за войну. — вздохнул я. — Думаешь, орден поддержит меня, когда Ренегон ударит? Или мне готовиться сражаться и с вами тоже?

Мерик с улыбкой покачал головой.

— Если ударит, в чём я сильно сомневаюсь. Конечно нет, брат. Орден всегда на стороне правды. Разве ты солгал сегодня хоть раз?

— Нет. — приподнял уголки губ я. — Думаю, что нет.

Несколько минут мы просто молча сидели друг рядом с другом. Мерик выглядел так, словно с его плеч упала какая-то тяжёлая ноша. Я же всеми силами пытался не выдать обуревающих меня чувств.

Наконец, мой старый сосед по комнате встал, слегка хлопнув меня по плечу.

— Я конечно, не старик, но даже меня вымотал этот поход. — зевнул он. — Старперы совершенно забыли тебе сказать, но для того я и здесь. Король Ренегона отправил отряд своих людей, чтобы арестовать тебя и призвать к ответу за злодеяния, написанные в этом письме. Мы опередили их, но, вероятно, вскоре они будут здесь. Думаю, у них в любом случае ничего бы не вышло, но, пожалуйста, не устраивай из-за этого войну, ладно? Мы вернёмся в Кордигард и убедим его передумать. Найдутся методы…

— Так и быть, не буду устраивать войну из-за попытки арестовать меня. Хотя, конечно, это совершенно отвратительное хамство! Я что, простой горожанин по его мнению? Мог бы высказать претензии на конклаве, как делают все приличные люди… — я ворчливо пихнул в плечо Мерика, провожая его ко сну с лёгкой улыбкой.

Но едва я покинул тайное место встречи, улыбка сошла с моего лица. Сна не было ни в одном глазу: смена тела полностью убрала симптомы физической усталости. Да, определённо, это была игра на грани фола… И всё же я убедил.

Орден не был проблемой. Пока не был, мне повезло. Проблемой было то, что в Ренегоне, похоже, знали. Проклятье, старик, почему ты не мог просто сдохнуть спокойно… Странники поверили мне, потому что я был одним из них, и это списало спорные моменты, но вряд ли этот фокус пройдёт с незнакомыми людьми.

Давно мне не хотелось убивать настолько сильно… Очень давно. Будь Кадоган жив, я бы убил и воскресил его тысячу раз, поднимал бы снова и снова, пока от трупа не останется даже праха!

Проклятый ехидный старикашка оставил последнее слово за собой, даже будучи мёртвым, и это приводило меня в страшную, неистовую ярость. Словно бывший наставник достал меня с того света, показывая, что и так он лучше меня.

Значит, арестовать хотите? Призвать к ответу за все злодеяния? Что же, я покажу вам, что такое настоящий магистр смерти! Усилием воли затолкав ярость поглубже, я накинул на плечи чёрный плащ и отправился за пределы города, в ближайшие леса. Перед прибытием группы захвата стоит хорошо потренироваться. На такое дело наверняка пошлют хороших гвардейцев и мастеров, и, похоже, пришло время проверить, насколько хорошая окажется в деле моя новая чёрная молния…Если я не могу объявить войну Регенону, это еще не значит что я не могу уничтожить тех, кто придёт за моей головой.