Урожай Смерти

Глава 24

Никогда не думал, что скажу это в сочетании с произошедшим фактом собственной свадьбы, но жизнь определённо налаживалась.

Большую часть солдат, что желали отказаться от службы, удалось убедить передумать с условием, что место их постоянного проживания смениться на Таллистрию. Шеридан и Нилас всё равно сильно ворчали по этому поводу, но всё же, но были в этом и положительные моменты: это всё ещё оставались верные мне люди, и выходило так, что Таллистрии остаётся не менее сорока тысяч солдат на случай неожиданностей.

Хотя, разумеется, я понимал, что лояльность здесь относительная. Резать своих новых жён в мою славу эти парни вряд ли бы стали: но вот подавить восстание против королевской власти вполне могли бы.

Настроение изнасилованного города разделилось на две части: большая часть, наименее успешная в обществе, восприняла происходящее скорее как бродячий бордель на выезде. Мужчин в Таллистрии было мало, и тут порой стоял ещё вопрос, кто кого на самом деле изнасиловал: да и многие девушки получили приличных, обеспеченных мужей, на которых в обычных условиях вообще не могли рассчитывать. Но вот более богатая и обеспеченная часть, что не испытывала недостатка в любовниках, или даже была замужем…

Я отчётливо чувствовал бессильную ненависть во многих глазах, направленных на меня. Ненависть и затаённый страх: так на меня смотрели те женщины, что занимали многие государственные посты и должности. Но сделать ничего они ничего могли, так что им оставалось только смириться: мой шовинизм был в полной мере удовлетворён. А если вдруг кто забудет своё место, можно и повторить…

Свадьба была простой и понятной. Хотя, наверное, можно сказать, что её вообще не было. Меллистрия просто созвала толпу народа на площади, и объявила им новости, рассказав, что становиться моей королевой, а Таллистрия — частью соединённого королевства с сохранением внутренних законов и традиций. Ну и о беременности объявила заодно.

Лица собравшихся горожан, конечно, были совершенно изумительными. Но королеву это вообще не смутило: она просто демонстративно приказала вернуть оружие её людям и под мёртвую тишину вернулась во дворец.

Были, однако, и отрицательные моменты. Я планировал хорошо отдохнуть вместе с армией, прежде чем возвращаться в Палеотру: издать несколько указов для Таллистрии, хорошо выспаться, да и проверить некоторые новые идеи в искусстве смерти не помешало бы: всё же королевство жизни отличный полигон для таких вещей.

Однако в первую же ночь после объявления свадьбы Меллистрия отлучила меня от постели.

Не думаю, что я испытывал к ней какие-то чувства, кроме раздражения… Но красота есть красота, и королеве таковой было не занимать! Если так подумать, не так много женщин, помимо её сестры, вообще могли с ней сравниться, и я был совсем не прочь попутно использовать её в качестве любовницы!

— Даже не думай. — сказала Меллистрия, едва я вошёл в её покои поздно вечером. — Иди трахай Лилию, или кто там у тебя ещё в любовницах. А ко мне подходи не раньше, чем придёт время заводить следующего ребёнка.

Я недовольно нахмурился.

— Ты вообще-то моя жена, и это твоя обязанность.

— У нас в Таллистрии свои взгляды на этот счёт, и ты давал слово хранить наши привилегии. Так что кыш-кыш. — хмыкнула королева, залезая под одеяло.

— Ты же знаешь, что я могу просто не спрашивать твоего согласия? — приподнял бровь я.

— Конечно можешь. — зевнула Меллистрия. — Но тогда я буду саботировать все твои приказы и решения, так и знай.

— Можно подумать, в ином случае ты будешь примерной женой. — скептически хмыкнул я.

— Не по вашим меркам, конечно, но по нашим, Таллистрийским — вполне. — серьёзно ответила она. — Иначе никто не будет уважать уже меня, потому это будет значить, что я нарушила собственное слово, когда прилюдно признала тебя своим мужем.

— Подобный отказ входит в понятие примерной жены в Таллистрии? — скрестил руки на груди я.

— У нас политический брак, так что да. — жёстко сверкнула пурпурными глазами королева. — Я рожу тебе детей и не буду препятствовать твоей власти, но не жди большего. Можешь иметь столько любовниц, сколько хочешь, но я лучше проведу ночь с простым гвардейцем, чем с человеком, который изнасиловал мою сестру и приказал сделать то же самое с целым городом.

С этими словами королева Таллистрии встала с кровати, одетая лишь в легкую, невесомую ночнушку, а затем танцующей, дразнящей походкой подошла ко мне: я даже засмотрелся… А в следующий миг меня мощным толчком выпнули из комнаты и захлопнули дверь прямо перед носом.

Я испытывал смешанные чувства. Нет, одна женщина — это всего одна женщина… Ради власти от неё легко можно отказаться. И её добровольное содействие, конечно, стоит намного больше, чем её постель… Но бездна! Это всё равно оскорбительно и обидно! А я едва успел распробовать! Нет, правда, она была дюже как хороша в постели!

Немного постояв под дверью, я пришёл к выводу, что в Таллистрии достаточно женщин, чтобы не сильно горевать по этому поводу. И отправился на поиски Лилии. Но и здесь меня поджидала засада: как выяснилось, герцогиня отбыла в собственное герцогство сразу после того, как нам сдали столицу.

Поэтому я вызвал к себе Киану. В конце концов, последнее время я совсем не уделял ей внимания, увлёкшись новой любовницей.

Однако вопреки моим ожиданиям, несмотря на то что время было уже за полночь, черноволосая леди-воительница не юркнула ко мне в кровать в ночнушке, а прибыла к моей постели в полном боевом облачении, вооружённая до зубов.

— Я к вашим услугам, милорд. — вежливо склонила голову бывшая наёмница. — Кого-то необходимо убить?

— Вообще-то, я думал об услугах несколько иного характера. — выразительно посмотрел на кровать я.

— Боюсь, я не понимаю, о чём вы, милорд. — с одухотворённо-глупым лицом посмотрела на меня Киана.

Я прищурился. Нет, она определённо лгала мне и лгала прямо в лицо. Обиделась на новую любовницу? Вряд ли, всё же, сама приводила ко мне Лию. Так в чём дело?

— Ты правда думаешь, что я настолько глуп, Киана? — пристально посмотрел на девушку я.

Черноволосая сглотнула от этого взгляда и тяжело вздохнула, отведя взгляд.

— Нет, милорд. — тихо ответила она. — Но попытаться стоило.

— Тогда в чём дело? — приподнял бровь я. — Обиделась на то, что уделяю мало внимания?

Киана посмотрела на меня с лёгким удивлением, но, видя мою серьёзность, принялась объяснять:

— Я думала, это очевидно, но если так необходимо, конечно, я всё расскажу милорд. Своими действиями вы подняли настоящую бурю в нашем обществе. Это же буквально переворачивает все наши представления о любви… Не мне судить о высоком, и о том, к чему это приведёт в перспективе, но одно я могу сказать наверняка: вряд ли хоть одна девушка в Таллистрии, что слышала о случившемся в Виталии, добровольно ляжет к вам в постель.

— Даже ты? А как же Мелайя или Лилия? — всерьёз удивился я.

— Мелайя — может быть, и то не факт. — кивнула Киана. — Насчёт Леди Тофотена мне сложно судить, она герцогиня, а я простая леди-рыцарь. Но, если и найдётся кто-то, вы всё равно можете взять мои слова за правило. Потому что у меня, например, совершенно нет желания, а я хорошо помню всё то, что вы для меня сделали. Нет, если вы прикажете, конечно, я не буду ломаться, чай, не дура…

Я поднялся с кровати и хмуро подошёл к окну своих покоев, глядя на ночной город.

— Мне кажется, вы приняли это слишком близко к сердцу. — фыркнул я.

— Не мне судить. — я увидел в отражении стекла низкий поклон. — Мы такие, какие есть, милорд.

Нет, они определённо сговорились. Наверно, и есть пресловутая женская солидарность… Однако, я точно знал, кто мне не откажет!

— Где моя ученица, кстати? — задумчиво спросил я. — Как-то я её давно не видел…

— Я отправила её в Палеотру, к Улосу, милорд.

— И почему же? — удивлённо обернулся я. — Я не отдавал таких приказов…

— Она забеременела после той ночи, а мастер Улос давал чёткие указания на тот случай, если у вас появятся дети. — пожала плечами Киана.

Я приложил руку к лицу. Превосходно, теперь выясняется, что даже моей фанатки-культистки нет рядом, потому что она не вовремя решила обзавестись моим бастардом.

Киана упала на колени, увидев столь яркий признак недовольство, чем слегка удивила меня.

— С каких пор ты стала бояться меня? — удивлённо спросил я, приподнимая её за подбородок.

— Власть меняет людей, милорд. — несмело посмотрела она на меня. — Просто теперь я боюсь не только за себя. Я боюсь того, что вы можете сделать с Таллистрией.

— До тех пор, пока Таллистрия верна мне, ей нечего опасаться. — отпустил я девушку.

Киана вздрогнула от этих слов.

— Если ты так опасаешься моего гнева, что может пасть на предателей, позаботься о том, чтобы их не было. Тебе ясно? — пристально посмотрел я на бывшую наёмницу.

В её глазах легко было прочитать то, что она боится не справится. Боится, что не сможет предотвратить то, что вызовет мой гнев. Я испытал лёгкое разочарование: этот инструмент, похоже начал сдавать…

Вот где остальные тёмные властелины находят себе этих прекрасных безумных фанаток? Таких, чтоб и красивые, и умные, и верные, и готовые на всё… Вечно в моих какой-то изъян! Эх, а в какой-то момент мне казалось, что она потянет ступеньку повыше...

Киана молча кивнула, встав с колен, но уходить не спешила: ждала, пока я её отпущу.

— Если не хочешь составить мне компанию, можешь быть свободна. — отпустил я её.

Кто бы мог подумать, что в королевстве, полном свободных девушек, окажется так сложно найти себе пару на ночь!

Вместо того чтобы отправиться спать, я решил, что будет лучше покинуть город и направиться на берег огромного озера близ Виталии. Гвардейцы слегка удивились, но преследовать меня и навязывать охрану никто не стал: знали, что я того не люблю…

Серебристый свет водорослей в озере придавал ему мягкое, белое свечение, что отблесками играло на воде и ближайших деревьях. Я легко нашёл небольшую деревянную пристань с прекрасным видом, и присел рядом, наблюдая за игривыми отблесками причудливого подводного растения.

Разумеется, я победил здесь в Таллистрии. Но что-то всё же грызло внутри, не давая покоя. Интуиция отчего-то вопила о грядущих проблемах, но хоть убей, я не видел источника. Стоит хорошо подумать… Кто мог бы испортить всё? Покрутив эту мысль так и эдак, я пришёл к выводу, что упустил одну деталь.

В Таллистрии, несомненно, были свои мастера магии, и наверняка многие из них были женщинами. Сколько подобных женщин было в столице? Но ладно женщины, плевать на целительниц, те не представляют угрозы. Сколько подобных женщин, которых любили мастера магии, было изнасиловано? Даже если учесть, что в Таллистрии мужчин в несколько раз меньше, они наверняка совсем непривычны к изменам и тем более таким. А значит, точно будут в гневе, привыкшие к исключительному положению. Многие, наверняка имеют больше чем одну любовницу…

На что способен мужчина, у которого так нагло и бесцеремонно отнимают женщину, я представлял себе очень хорошо. И не я ли сам не так давно размышлял, что несколько десятков хороших, опытных мастеров боевой магии вполне имеют шансы доставить мне изрядные неприятности? Вряд ли они пойдут на убийство короля, но… Не зря же меня гложет чувство опасности, чувство ложной победы?

Я бы собрал отряд, чтобы уничтожить ублюдка, который приказал насиловать моих любовниц. Да я бы и лично его прикончил: а значит, этот вариант стоит учесть.

Я поднялся и выпрямился во весь рост, осматривая пристальным взглядом заросший берег озера. Рядом были неплохие заросли…

Была ночь, я был один и испытывал множество негативных эмоций. Ярость на ненадёжных солдат, что готовы предать меня ради каких-то женщин. Уязвлённая гордость из-за женских отказов, чувство опасности, что казалось, острым стеклом проникло даже под бессмертную кожу. Это был почти идеальный настрой для мастера смерти, чтобы создать новое, могучее проклятье. Я уже было подумал опробовать одну из своих идей, как, прислушавшись к себе, понял: есть что-то ещё. Это было странное, но куда более важное и тёмное, что заворочалось в самое глубине моей души. Я не сразу понял его источник, не понимая причины собственного столь сильного неудовлетворения: но затем меня осенило.

Я не чувствовал власти здесь, в Таллистрии… Я захватил королевство, включил его в состав своей будущей империи, но так и не получил чего хотел: истинной, подлинной, абсолютной власти. Солдаты были на грани того, чтобы не исполнять приказы, женщины не падали в постель даже под властью страха, даже самое искусство смерти, казалось, не спешило открывать свои секреты так же легко, как бывало раньше!

Волна хтонического гнева, словно настоящее чудовище поднялось, казалось, из самых древних недр моей души, заполняя всё естество без остатка, а глаза затмило поднявшей пеленой первородной ярости.

Наверно, будь передо мной любой человек сейчас, я бы убил его столь жестоко, что любой житель королевств содрогнулся, увидев это: прежде чем тоже умереть. Но впереди не было цели, лишь безмятежное серебристое озеро, и ночной пейзаж недюжинной красоты…

И это принесло странное чувство ясности через пелену страшнейшей ярости: именно в этот момент я понял, что сущности, мне не нужно ничего изобретать. Всё, что мне нужно, уже есть в моей распоряжении: все знания и силы, осталось лишь сплести их так, как надо, и всего лишь учесть тот факт, что бессмертный может выдержать любые потоки силы…

Я поднял руку над озером и ударил, сплетая воедино всё лучшее, что знал, в одном единственном невероятном ударе.

Оглушительный, невероятно мощный гром ударил по барабанным перепонкам, наверняка разбудив людей за километры отсюда. Ветвистая гроздь чёрных молний с огромной силой пронзила воду, вызывая всплеск столь мощный, что меня окатило им.

И я умер. Прямо на месте. Дважды. Первый раз: оттого, что мой собственный удар был столь силён, что одновременный пропуск такого количества энергии смерти убил меня. Не слишком страшно, учитывая, что я сразу же воскрес: тело даже не успело упасть…

Но вот второй был неожиданным. Окативший меня всплеск воды, похоже, содержал в себе странные отголоски проклятья: и они почти мгновенно убили меня, рассыпав тело в прах.

Я собрался из праха вновь, и ощутил, как гнию заживо. А затем, стиснув в зубы, выплеснул в окружающее пространство мощный импульс смерти, перебивая остатки собственного проклятья.

Пришлось воспользоваться бессмертием в третий раз, чтобы не страдать от наполовину сгнившего тела… Не скажу, что ощущение из приятных: такое, пожалуй, не каждый король с ходу регенерирует. Если вообще сможет.

Я задумчиво посмотрел на озеро и понял, что огни биолюминенисцентных водорослей на его дне гаснут. Удар не просто пробил толщу воды — сотни метров, учитывая, что я бил вглубь, по диагонали. Нет, он продолжал действовать, убивая всё вокруг места попадания… Которых было несколько, учитывая огромную гроздь молний.

Пришлось нырять, глубоко вдохнув воздух. Однако моё беспокойство насчёт того, что в проклятье были элементы пожирателя жизни быстро прошло: прежде, чем я добрался до дна, проклятье прекратило распространяться.

И всё же, поражённая территория была обширной. Навскидку сквозь толщу воды мне было сложно определить диаметр, но по всему выходили сотни, если не тысячи квадратных метров дна, что лишились жизни. Наружу всплывали мёртвые тушки рыб…

Со внезапной ясностью я понял, что мой удар, похоже, оказался даже лучше, чем я думал. Проклятье, созданное в момент невероятной ясной ярости, в момент истинного вдохновения… Оно не просто было способно пробить мощнейшую защиту: помимо этого, оно отравляло землю вокруг, создавая своеобразный мощнейшую, активную землю теней, что яростно атаковала всё живое вокруг целым сонмом разнородных проклятий: и это было поистине страшным оружием.

Я тяжело вздохнул и нырнул вновь. Конечно, оставлять озеро просто так нельзя. Этот удар убьёт сотни, если не тысячи рыбаков, ныряльщиков и купальщиков, что просто зайдут в это место по привычке.

Проклятье оказалось невероятно едким и тяжеловесным. Оно не разрасталось сверх зоны первоначального удара, но с удовольствием усиливало и уплотняло себя за счёт любой жизни, что попадала в его сети. Несмотря на все предосторожности, я погиб с десяток раз, прежде чем смог окончательно снять его: заплывший в зону морские обитатели вызывали мощные всплески силы, и страшно искажённая земля теней атаковала меня вновь и вновь, непросто не замечая моего покрова смерти: питаясь им!

Я закончил разбираться с последствиями собственного яростного изобретательства только к рассвету, чувствуя себя разбитым и истощённым после многократных воскрешений. И всё же на моих губах играла самодовольная улыбка.

Если это было так сложно даже для меня… Кто вообще сможет снять подобное? Наверное, хороший магистр смерти, вроде меня, справился бы. Если бы знал, что и как делать, и имел под рукой с дюжину помощников и сотню жертв. В ином случае мог бы и споткнуться…Но кто ещё?

Мне определённо стоило поработать с зоной поражения и постэффектом, однако сам удар был выше любых ожиданий. Если он может пронзить столь мощным физическим эффектом сотни метров воды, то и толстая каменная стена разлетится вдребезги. А генерация сразу сонма мощнейших долгоиграющих проклятий мало убьёт противника, питаясь его жизнью, и для этого хватит всего одного касания.

Почти идеальное оружие. От такого, наверно, поможет только крайне мощная магическая защита или многометровые стены толщиной: однако мне будет достаточно одной щели, чтобы убить даже не одного врага, а целую сотню. Да и потом, никто не мешает ударить ещё раз.

Конечно, живой мастер смерти не сможет такой применить, погибнув на месте. Хотя, может, если потренироваться... Опытный лич, возможно, сможет, но и здесь затраты колоссальные: хватит всего на несколько ударов. Надо будет попробовать научить Улоса…

Но эти проблемы меня не волновали. Я вернулся во дворец с приклеенной до ушей улыбкой, и заснул с чувством выполненного долга.

Утро началось с аудиенций. На своё несчастье я совершенно забыл, что сам приказал назначить их на этот день: было у меня предположение, что именно после завершения всех дел, удачной ночи и блистательного присоединения Таллистрии люди решат, что я в наиболее добром расположении духа, и поэтому самые ушлые просители подумают, что короля будет проще развести на нужные решения.

Их поджидало и так поджидало разочарование, потому что доброе расположение вряд ли бы сильно повлияло на моё решение, но сегодня я вдобавок ко всему был невыспавшийся. Поэтому приказ принести чего-нибудь бодрящего прямо в тронный зал.

Трон в столице Таллистрии был только один и вообще был женским, но меня это не смутило. Итак, хмурый, невыспавшийся, со слегка взъерошенными волосами и потягивая терпкий ягодный отвар с бодрящими травами, я встретил первого просителя.

Молодой юноша с серыми глазами осторожно вошёл в тронный зал, но отнюдь не через парадный вход: сбоку.

— Эскилион? — удивлённо спросил я, узнав юношу.

— Я поставил первого человека на аудиенции в конец очереди, чтобы поговорить с вами первым, повелитель… — вильнул глазами культист.

Я негромко рассмеялся.

— На самом деле, ты мог бы просто поговорить со мной в обход официальных процедур. — хмыкнул я. — Наши дела лежат уровнем выше… или ниже: с какой стороны посмотреть. С чем пожаловал?

Я лениво зевнул, добродушно глядя на человека, что готов был отдать жизнь и душу за моё бессмертие. Он выжил, конечно, но я всё равно бессмертен… Так что этому парню я мог многое простить. Молодой мастер смерти слегка замялся. А потом неуверенно сказал:

— Ну… Я хотел бы услышать ваше мнение о моём новом изобретении.

— Валяй. — махнул рукой я.

— Вы, конечно, знаете, что порой сложно бывает найти подходящую жертву. Да и содержать их, особенно втайне, может быть накладно… А ведь иногда они совершенно необходимы, особенно для мощных проклятий и ритуалов! — я с лёгким интересом смотрел на молодого изобретателя и тот чуть воодушевился, не видя негативной реакции. — Вообщем, я долго думал, как бы решить эту проблему. Сперва я думал, что неплохим решением будет просто сбрасывать излишки энергии в резервуар души, постепенно развивая его ёмкость, как это делают все мастера красных башен: однако мессир Шаолис Вулкан в своём трактате “Душа Пламени” писал, что если постоянно накапливать в душе всего один тип нейтраля, это может привести к утрате способностей к оперированию другими типами, да и иные, неисследованные последствия могут проявиться, а я всё же владею ещё и искусством огня, пусть и не слишком хорошо…

— Подожди, разве не так поступают все мастера? — приподнял бровь я. — Накапливают энергию в душе, а затем тратят?

— Именно так, повелитель, но имеет большое значение, какую именно. — кивнул Эскилион. — Пользуясь лишь одним типом, ты быстро достигнешь в нём мастерства, однако освоить следующий будет крайне проблематично. В красных башнях нет единого мнения на этот счет: кто-то полагает, что нужно учить неофитов накапливать в себе максимально чистый нейтраль, а затем преобразовывать его в огненный: затем будет проще перестраиваться, когда мастер решит освоить новый тип стихийной энергии. А некоторые наоборот, считают, что сперва нужно отдаться пламени полностью, а затем покоривший величайшую из стихий сможет покорить и иные.

— А ты сам как думаешь?

— Я так и не стал мастером огня. — пожал плечами Эскилион. — Что знает простой ученик? Но с моей точки зрения мессир Шаолис не до конца прав. Многие мастера, начинавшие с силы чистого пламени всё равно освоили другие стихии. И что более важно, более лёгкое и быстрое получение мастерства в одном из искусств повысит шансы ученика выжить. А это, как мне кажется, самый важный аспект.

— И всё же ты не хочешь делать так со смертью. — прищурился я.

— Мы же все первопроходцы здесь, верно? — несмело улыбнулся молодой лич. — А я вдобавок к этому ещё и немертвый. Да и тот ритуал мог странно повлиять… Поэтому я решил подстраховаться во избежание необратимых последствий. Ну и спросить вашего совета.

Я слегка задумался. В моей душе, наверно, было сейчас смерти столько, что хватит умертвить целый город: недостатка сил не было совершенно. Однако проверить теорию давно мёртвого мага пламени я не мог, потому что изначально не обладал способностью оперировать чистым энергией, изначально опираясь на собственное тело как проводник и хранилище. Я всё ещё помнил тот склизкий, мёртвый шарик тугой чёрной плоти, что извлёк из моей груди верховный магистр водной цепи. Когда-то именно он был основным хранилищем моей силы.

Умерший однажды…

Демон говорил, что я изначально получил способности, пройдя через смерть. Но также я знал, что любой может стать мастером смерти. И даже случись мне утратить все свои способности, этот путь всегда можно начать заново, обладая нужным знанием: иначе он не предлагал бы мне очистить душу от остатков смерти для маскировки, ему всё же был нужен настоящий мастер смерти. В какой момент количество переходит в качество? Когда мастер смерти обретает мощь столь великую, что ему уже не нужно собственное тело? Как много сил ты должен закачать в свою душу, чтобы она обрела способности к манипуляции энергией смерти? И самое главное, сработает ли такой подход с другой силой? Проклятье, если бы я только мог проверить… Но единственным моим подопытным, что начисто лишён способностей к магии был я сам, и ещё больше экспериментировать над собственной душой было чревато. Хватит и того, что сила смерти остаётся со мной навсегда, и неважно, сколько тел я сменю.

Вопрос Эскилиона, если хорошо подумать, был простым. Он хотел знать, была ли смерть чем-то особенным. Было ли в нашей силе что-то, вырывающееся из привычных мастерам Тиала законов природы. Было ли, чего опасаться…

Я не знал ответа на этот вопрос. Классическая теория гласила, что изначальная магическая энергия могла принимать любые формы: в буквальном. Технически жизнь и смерть были всего лишь её подвидами. Однако любые формы — понятие крайне расплывчатое. И оно, в свою очередь, означало, что одни подвиды нейтраля могли взаимодействовать с миром совершенно иначе, чем другие. Вплоть до чистого хаоса в этом вопросе. А ведь демон, что учил меня искусству смерти, часто выделял смерть из всех остальных видов силы. Этого не было в его эмоциях: нет, те всегда напоминали мне лишь безмолвную глыбу льда. Это было в его словах, в том, как он строил предложения. Он считал смерть особенной, но никогда не заходил в дебри теории так далеко, чтобы объяснить мне почему. Не то чтобы я стремился это знать: меня в первую очередь интересовали практические аспекты, но всё же…

Я на мгновение задумался, как много аспектов магических искусств ещё не открыли мастера Тиала. Если так подумать, базовые стихии, свет, жизнь и нейтральная чистая энергия — это очень мало. Принимает ли энергия воды иные формы, когда используется для создания чистого льда? Какой подтип нужен, чтобы сотворить натуральную, природную молнию, и почему никто этого ещё не умеет? Определённо, магическое искусство королевств было в начале своего пути.

Одно я знал наверняка: даже смерть бывает разной. Я всё ещё помнил, чем закончилась серия экспериментов в моём секретном замке для пленников на севере Ганатры. Так родился глазоед: и испытания показали, что тварь вышла крайне живучей, устойчивой и долговечной, хотя и не без минусов.

— Последствия могут быть непредсказуемы. — ответил я Эксилиону. — Помни, нейтраль может принимать любые формы. Будь осторожен и береги себя от необратимых последствий: между тем, что имеет шанс повлиять на тебя, и внешней альтернативой, всегда стоит выбирать альтернативу.

— Любые из семи главных форм… Восьми, учитывая, что мы знаем о существовании смерти, верно? — полуутвердительно уточнил молодой лич.

— Нет, не так. — поджал губы я. — Это заблуждение. Любые в принципе. Тысячи, десятки тысяч подвидов энергии: зависит от обстоятельств применения и воли преобразующего, как я полагаю. Думаю, их число стремится к бесконечности. Я владею только искусством смерти, но даже в его пределах мне известно несколько подвидов смерти, и их одинаковое применение порождает разные эффекты. Собственно, на это и завязана сложная ритуалистика и расчёты: важна не только конструкция самого проклятья, но и видоизменение базовой силы смерти в нужный подтип. Все инструкции направленны именно на это, но часть можно игнорировать на чистой воле, осуществляя преобразование самостоятельно. Если влить пленнику в мозг сырой силы смерти, он просто умрёт. А вот если тонко направить нужный подтип — можно воздействовать на сознание, исказить личностные ориентиры, сломать её… Понимаешь?

Эскилион долго молчал, но я видел, как в его глаза изумление: с такой стороны на вопрос он не смотрел.

— Этого… Этих знаний нет ни в одной книге, господин. — низко поклонился мне он. — Спасибо.

— Ты хотел рассказать мне о своём изобретении. — напомнил я.

— Да, да, конечно. Я просто слишком увлёкся вашей мудростью… — молодой мастер смерти рассеянно принялся копаться в складках мантии, и наконец извлёк из них небольшой черно-красный кристалл. — Вот.

Я задумчиво посмотрел на кристалл. Грубый, неровный… Тёмного цвета, почти чёрный, но по краям видны красно-коричневатые цвета. Подобного в королевствах мне видеть ещё не приходилось. И что было куда более важно, от кристалла тянуло силой смерти: крайне слабой, почти незаметной, но всё же…

— Что это такое? — я встал с трона и подошёл ближе, внимательно рассматривал кристалл размером с кулак, взяв его в руки.

— Как я и говорил, я думал о том, чтобы запасать силу смерти впрок, и хранить её куда удобнее, чем просто держать пленников в подвале… — с готовностью отозвался Эскилион. — Поэтому я вырастил кристалл, как делают с солью: мой отец был солеваром, и я помогал ему в детстве на работе, пока меня не взяли в красные башни… Я посоветовался с алхимиками, и придумал способ, как сделать кристалл побольше. Этот сделан из крови жертвы, поэтому слегка красный, хотя, думаю, можно придумать и способ получше. Я изобрёл особенное проклятье, которое должно связывать жертву и растущий кристалл: это занимает время, но сила смерти медленно перетекает в растущий кристалл, пока жертва умирает. С окончательной смертью связь разрывается, и кристалл чернеет, наполняясь силой. Я решил взять с собой один на пробу в путешествие по Таллистрии и показать вам, когда будет удачный момент. Заодно и долговечность проверил: несмотря на то, что прошло уже немало времени, он совсем не утратил силы!

Юноша несмело улыбнулся. Я медленно рассматривал кристалл, вертя его в руках. В нём, пожалуй, было даже чуть больше силы, чем должно выйти из одного здорового человека. Прислушавшись к своим ощущениям, я пришёл к выводу, что сила слегка отличается от привычного мне спектра. Но именно что слегка: несомненно, использовать его для создания привычного ритуала или проклятья я бы смог.

Бездна, да этот парень только что изобрёл накопитель энергии! Нет, разумеется, я встречал подобные в королевствах и ранее: взять, например, Ниорскую воду, или те кристаллы, что я разбил в главном храме Отца, заметая следы. Но это были одноразовые природные накопители стихийной энергии, редко встречающиеся в природе.

— Это… Крайне важное изобретение, Эскилион. — мягко положил я руку на плечо юноши. — Будет лучше, если ты будешь держать его в тайне, но, несомненно, это очень пригодиться нам. Из кого ты сделал этот кристалл?

— Это был обычный домашний клюша, повелитель. — радостно ответил парень. — Купил его на рынке в Дерее.

Я несколько мгновений рассматривал кристалл со смешанным чувствами. Это было… Пожалуй, слегка унизительно. Нет, я тоже пробовал использовать животных в качестве жертв на заре своей практики: но проблема в том, что классическое жертвоприношение было крайне неэффективным. Конечно, дело было отчасти в моей неопытности: поглотить напрямую энергию смерти человека было заметно проще, чем отличающийся подтип… Поэтому в общем-то я и перешёл на истребление охотников в лесах Ренегона в то время.

У Эскилиона, похоже, были какие-то моральные принципы, да и достать жертв было тяжело: в культе они были редким удовольствием, ибо Улос держал предельную секретность. И он, получается, превзошёл меня! Нашёл и разработал способ мало того, что накапливать и удобно хранить энергию, так ещё и без людских жертв обошёлся! Пожалуй, этого парня стоит держать при себе поближе…

— Полагаю, я могу выделить на это дело денег. — важно кивнул я. — Тайно, разумеется, но всё же. Организуй производство. Сделай побольше подобный кристаллов, испробуй разные методики. Проверь, как работает с разумными. Ну и лично для меня, отложи запас, на всякий случай. Для начала тысячу кристаллов. Хотя нет, давай десять тысяч…

Эскилион выглядел так, словно не знает, радоваться ему или плакать. От озвученных цифр его глаза полезли на лоб.

— Иди, тебе предстоит много дел. — улыбнулся я, одобрительно хлопнув парня по плечу. — Скажи капитану Фелису, что я велел выделить тебе столько денег, сколько потребуется.

Молодой мастер смерти вышел из тронного зала виляющей походкой. Но ничего, переварит… А я даже подумал, что надо будет почаще давать аудиенции членам культа. Может, ещё чего полезного придумают, экие они, оказывается, студенты-затейники...

К сожалению, больше ничего интересного в этот день на аудиенциях не было. Некоторые женщины приходили жаловаться на разбитое имущество и порванные платья. Я отсылал их к Меллистрии. Торговцы заходили интересоваться, не будет ли льгот и снижения пошлин. Аристократки осторожно интересовались насчёт перераспределения земель и намекали на благонадёжность собственных родственников и неблагонадёжность соседей в этом вопросе… Одним словом, обычная королевская рутина.

Ближе к вечеру я принялся работать с документами. Интеграция нового королевства в собственную империю — далеко не такая простая задача, как может показаться. Одного лишь формального согласия было недостаточно. Легион чиновников Палеотры, правда, по моему указу уже сделал всё необходимое для укрепления связей между Ганатрой, Палеотрой, и южным Арсом, однако для Таллистрии всё равно требовалось издать ряд указов для облегчения взаимодействия. Да и некоторое торговые пошлины, в самом деле, можно отменить теперь…

Не то чтобы я любил работать с документами, но раз если ты хочешь быть реальным правителем, а не фиктивным, работать все равно придётся. Да и потом, в сравнении с привычной мне чёрной бухгалтерией более развитого общества королевские бумаги не сложнее заданий для дошкольников.

Однако в этот вечер моя работа была прервана вошедшей в мои покои Меллистрией.

— Слуги доложили мне, что ты работаешь над указами для Таллистрии. — упёрла руки в бока королева.

— Так и есть. — кивнул я, оторвавшись от документов. — И что с того?

— А то, что ты обещал позволить нам оставить всё как есть.

— Я и оставлю. — пожал плечами я. — Это больше общие указы, направленный на экономическую интеграцию. Или, по-твоему, переход на общие стандарты колёсных креплений для телег так уж нарушает ваши женские традиции?

Меллистрия недовольно засопела. Но осталась стоять на своём:

— Так или иначе, я требую, чтобы каждый указ, что будет действовать на территории моего королевства, мы подписывали вдвоём! Иначе он будет недействителен. Или…

— Или что? — приподнял бровь я.

— Мы уже говорили об этом. — скрестила руки на груди владычица королевства жизни. — Или нормальных деловых отношений можешь не ждать.

Я прищурился. С женской точки зрения, наверно, я должен быть привязан к наследникам и матери своих детей. И к этому ещё добавлялся тот факт, что Таллистрия является частью моих земель как раз за счёт этого брака… Меллистрия, похоже, пребывала в уверенности, что это позволит ей продавливать спорные моменты и иметь относительную независимость.

Она ошибалась, разумеется. Я бы убил и её, и ребёнка, не моргнув и глазом. С одной стороны, это было хорошо, но с другой, создавало проблемы. И избавляться от неё было рано, может вспыхнуть восстание. Нет, сначала следовало привязать Таллистрию так, чтобы она точно не смогла отделиться.

— Ты же понимаешь, что у тебя не получиться вечно использовать этот аргумент, Меллистрия? — холодно посмотрел я на женщину. — Мы или работаем на благо соединённого королевства вместе, или нет. И пока я вижу, что ты собираешься выбрать второй вариант.

Королева Таллистрии твёрдо встретила мой взгляд.

— Я не позволю тебе указывать моим людям, что делать, без моего согласия. — поджала губы Меллистрия. — Это вопрос принципа.

— Хорошо, будь по-твоему. — легко согласился я. — Но тогда приготовься: нам предстоит много совместной работы для облегчения сосуществования королевств.

Она выглядела слегка удивлённой, но не стала спорить, натянув на лицо лучезарную улыбку.

— Этим тебе меня не напугать. Приступим завтра с утра.

Я проводил взглядом довольную женщину и встал из-за стола своего временного кабинета в Таллистрии. Если Меллистрия поверила, что ей все это сойдёт с рук… Что же, ей ещё только предстоит хорошо меня узнать.

— Лорда Ниласа и капитана Фелиса ко мне. Немедленно. — приказал я страже у дверей.

Капитан Фелис был самым влиятельным из офицеров огненных панцирей и моим личным порученцем, а лорд Нилас, командующий всем армейским корпусом Палеотры был единственным из герцогов королевства пламени, что был у меня под рукой.

Они прибыли почти одновременно.

— Гвардейцы доложили, что у вас срочное дело к нам, милорд. — вежливо склонил голову лорд Нилас.

— Вы же оба коренные жители Палеотры, верно? Наверняка часто бывали в Дерее. — я сложил руки за спиной, отвернувшись.

Офицер слегка недоумённо переглянулись.

— Я вырос в Дерее, милорд. — ответил капитан Фелис.

— Моё герцогство прилегает к королевским землям, и в столице я бываю часто, так что всё хорошо знаю. — задумчиво ответил лорд Нилас. — Но при чём здесь это, милорд?

Я обернулся к ним с доброй улыбкой.

— Завтра с утра я буду работать с королевой над новыми указами, направленными на интеграцию Таллистрии в соединённое королевство. Однако она поставила мне условие, что мы будем подписывать их вместе. Вы хорошо знаете законы Палеотры, верно?

— Верно, милорд. — кивнул лорд Нилас. — Я получил отличное образование, а хорошее знание наших законов одно из требований, что предъявляются к офицерам гвардии…

Они всё ещё не понимали, к чему я клоню.

— Мне нужно подготовить ряд указов. О введении новых законов в Таллистрии. Таких, которые почти ни на что не влияют, и на жизни таллистриек отразятся минимально, но чтобы их было очень много, и легко было обосновать важность каждого из них…

Герцог Нилас догадался первым: в его глазах блеснуло озарение.

— Вы хотите завалить её бюрократией? — взметнулись брови аристократа вверх.

— Целиком и полностью. — довольно кивнул я. — Желательно, чтобы указы были длинные, запутанные, так, чтобы сложно было разобраться, что к чему, но разобравшись, она понимала, что это, в сущности, всего лишь мелочь. Понимаете меня?

Капитан Фелис широко ухмыльнулся, поняв идею.

— Разумеется, мы все сделаем, милорд. — склонил голову мою капитан, пряча весёлые огни в глазах. — Однако, чтобы успеть за ночь, было бы неплохо привлечь несколько десятников и сотников: я знаю подходящих парней, кто из семей чиновников…

— Привлекайте, разумеется. Пусть все идут ко мне в кабинет. — кивнул я. — А ещё, пожалуй, найдите художника: я хочу, чтобы кто-то нарисовал портрет королевы, когда мы закончим работать…

Работа закипела. В эту ночь я снова почти не спал, но, несомненно, это того стоило. Ранним утром я бесцеремонно вошёл в покои королевы с огромной кипой бумаг, распахивая шторы утреннему солнцу.

— Просыпайся и вставай, ленивая толстая королева! — громко сказал я. — Настало время работать на благо народа!

Полетевшая мне в лицо тяжёлая подушка меня совсем не смутила.

— Полчаса. Дай мне полчаса позавтракать и привести себя в порядок. Будь человеком, тиран. — жалобно простонала Меллистрия из-под одеяла.

— У тебя десять минут, или я прикажу притащить огромный колокол прямо к твоим покоям. — мстительно ответил я.

Она не успела за десять минут, конечно. Но результат вышел лучше моих ожиданий: примерно минут через двадцать недовольная королева Таллистрии с мокрыми волосами мрачно смотрела на меня в моём кабинете.

— Колокол завтра принесут. — кивнул я ей, делая вид, что погружен в бумаги.

Меллистрия закатила глаза.

— Издеваешься, да? Я опоздала совсем немного! Пожалей ребёнка, злобный сатрап.

— Ты готова работать или нет? — приподнял бровь я. — Может, одного колокола мало…

Женщина обречённо вздохнула, садясь напротив.

— Начнём со стандартизации дорожных камней. — важно кивнул я, подписывая указ и ставя королевскую печать. — Внимательно изучи всё, логистика — опора и основа королевств.

Меллистрия внимательно изучила указ, расписанный на пяти листах, и поставила свою подпись.

— Отлично. — кивнул я. — Теперь портовые правила…

— В Таллистрии нет портов, и речного судоходства тоже: слишком много перепадов у лесных рек. — Недоумённо сказала королева.

— Мы построим большую рыболовецкую артель на озере близ Виталии. — спокойно ответил я. — Видел я ваших рыбацкие лодочки и куцые сети, совсем не впечатляет. Уверен, мы сможем собирать с озера в десятки раз больше рыб, оно довольно большое. Так что читай портовые правила, а сейчас достану указы насчёт судов, где там они у меня были…

К чести королевы, большая кипа бумаг с десятками разных указов её не смутила. Она честно работала и старательно вникала во все перипетии бюрократии Палеотры. За несколько часов рабочего времени мы закончили со всеми бумагами, что были у меня на столе. В паре мест Меллистрия настояла на том, чтобы внести пару корректировок, но остальное её не смутило.

— Приятно было поработать вместе. — кивнула мне она, вставая из-за стола. — Ты, похоже, действительно заботишься о людях. Надеюсь, ты не забудешь, что теперь таллистрийки — тоже твои люди.

— Ты куда-то собралась? — недоумённо вскинул брови я.

— Мы вроде закончили с бумагами, так что я собиралась пойти обедать… — непонимающе посмотрела на меня Меллистрия.

Я фыркнул. А затем под изумлённым взглядом королевы Таллистрии достал ещё две огромные пачки бумаг с указами: гвардейцы постарались на славу.

— Прикажи слугами принести обед сюда. — сладко улыбнулся я. — Мы только начали, дорогая моя Меллистрия. Солнце ещё высоко.

Она крепилась, старалась, и честно пыталась работать. Но бумаг и указов становилось всё больше и больше… И в конце концов я всё-таки сломал её! Все же, она была типичным человеком средневековья, и у её способности обрабатывать информацию есть свои пределы. Постепенно владычица Таллистрии начинала плыть, путаясь...

Уже ближе к вечеру Меллистрия жалобно застонала и упала лицом в очередной указ.

— Я уже жалею, что сдала город. Лучше было бы умереть в битве.

— Бумаги сами себя не победят. — хмыкнул я. — Но ты можешь попытаться пасть в этой славной битве…

Королева Таллистрии схватилась двумя руками за голову и выглядела так, словно готова расплакаться.

— Я уже ничего не понимаю… Какая разница, какие виды растворов применять в постройке замков? И что значит компоненты для раствора десять зет? И почему их надо облагать пошлинами… О мать-природа, зачем вам вообще столько законов, неужели нельзя просто жить?

— Ты же королева, уверен, ты получила хорошее образование. Здесь легко разобраться, но если ты не понимаешь этот указ, у меня есть ещё один, и довольно важный…

Я потянулся к ящику и достал оттуда папку с десятком листов. Меллистрия отчаянным взглядом обвела оставшиеся на столе документы.

— Скажи мне, что это последние. — с надеждой посмотрела она мне в глаза.

Но я был безжалостен и достал ещё три огромные папки листов с указами: за этот день мы разобрали чуть поменьше.

Меллистрия несколько долгих мгновений тупо смотрела на эти папки, а потом обессиленно обмякла на стуле.

— Я сдаюсь, ты победил. — убитым голосом признала поражение королева. — Отпусти меня, пожалуйста…

— Завтра с утра принесут колокол, и мы продолжим. — важно покивал я. — Но я ожидал большей любви к своему народу от тебя, Меллистрия…

Владычица Таллистрии застонала и посмотрела на меня взглядом побитого котёнка.

— Может, лучше послезавтра? А ещё лучше через неделю… Или две… — жалобно попросила она.

Я тяжело вздохнул, делая вид, что смилостивился.

— Ладно, так и быть. Подпиши ещё один указ и на ближайшую неделю можешь быть свободна. Это касательно браков тех из моих солдат, кто захочет уехать обратно в Палеотру с женой.

Страдальчески искрившееся лицо Меллистрии говорило, что она бы многое отдала, чтобы не делать этого, но долг всё же победил. Королева вяло скользнула взглядом по листу бумаги, вчитываясь в строки, и, не найдя ничего плохого, подписала указ.

— Вот здесь, и здесь, и на четвёртом листе… — заботливо подал я остальные листы, и она подписала и их тоже, уже на чистом автомате. — Можешь быть свободна, так и быть, прикажу убрать колокол на завтра.

— Это возмездие, да? — посмотрела на меня исподлобья королева. — Ты специально это придумал, отомстить за непокорность.

— Можешь думать что хочешь, дорогая. — пожал плечами я.

— Ты не сказал нет. — прищурилась она.

— Я так понимаю, ты хочешь продолжить работать?

Меллистрия испарилась из кабинета в одно мгновение. Я проводил её бесстрастным взглядом. Могло показаться, что это было устроено для издевательства… Но цель на самом деле была иная.

Последний указ был особенным: его я писал лично. Нет, на первом листе не было ничего криминального, да и на последующих тоже с ходу было сложно разобраться в чём суть: я применил все возможные навыки юридического крючкотворства, написав его.

Но реальность была простой. Это был указ, который позволял любому из моих солдат забрать понравившуюся ему девушку в рабство, увозя с собой из Таллистрии, и та не имела права законно возражать.

Учитывая, что в этот же день Меллистрия не слишком возражала против указа, который позволяет отдавать преступниц в услужение армии, дабы те работали целительницами, прачками или кухарками, это давало мне интересные возможности. Это, кстати, был один из указов, который пришлось поправлять: отдавать даже преступниц в походные солдатские бордели королева наотрез отказалась, заявив, что это изнасилование и ничего подобного она не допустит.

Уровень преступности в Таллистрии был очень низким, и даже на принудительные работы отправляли только за совсем уж серьёзные провинности, поэтому королева легко приняла несколько указов на счёт преступников. Но вот теперь, когда преступницей становилась любая женщина, что отказалась идти в рабство к моим солдатам…

Скажем так, подобным девушкам оставалось только посочувствовать: либо ты подчиняешься добровольно, либо легко можешь уехать на пожизненные работы. И самое главное, всё полностью законно, с подписью самой королевы.

Я хрустнул шеей и направился к герцогу Шеридану, держа в руках копию указа.

— Сегодня Меллистрия подписала этот указ, и ещё ряд указов касаемо ужесточения наказаний преступникам. Прочитай внимательно. — кивнул я своему первому генералу.

Острый взгляд герцога показал мне, что он правильно понял намёк, и маршал моей армии пристально вчитывался в строки, ища любые подвохи, пока я потягивая холодный отвар с бодрящими корешками, зевая.

Наконец, герцог отложил последний лист и очень внимательно посмотрел на меня.

— Если я всё правильно понял… Любой служащий нашей армии, фактически, может в принудительном порядке взять себе в жены любую женщину в Таллистрии, и законно заставлять её быть примерной женой?

— Не обязательно в жены. — покачал я головой. — Прочитай третью страницу внимательнее. Можно просто взять. Как слугу. Или даже как вещь.

Концепт рабства был незнаком герцогу: даже крестьянам в королевствах были доступны кое-какие вольности. По крайней мере, миграция среди деревень была полностью свободной, и любые не приносившие личных клятв землепашцы могли спокойно перейти от одного лорда к другому. Насколько я узнал, это вообще было одной из распространённых причин споров между аристократами: одни обвиняли других в выманивании населения. Но в целом система работала неплохо, в итоге лорды заботились о собственных людях.

Шеридан перечитал указ ещё раз, полностью, и затем задумался. Я видел, как в его глазах щёлкают шестерёнки.

— Выходит, я могу прямо сейчас пойти и просто забрать с собой, например, понравившуюся целительницу, и заставить её работать на меня до конца её дней? А если она откажется, то легко уедет на рудники пожизненно? Или даже лучше того, её приговором может стать та же работа на меня в том же качестве… — внезапно спросил герцог.

— Определённо можешь. — кивнул я. — именно так.

Возраст герцога Шеридана приближался к пятидесяти, и мой генерал определённо не был из числа юнцов, то думают в первую очередь о женщинах. Возможности сексуального рабства его не заинтересовали. Нет, полководец в первую очередь думал о себе и об армии. Личного целителя в королевствах могли себе позволить немногие: в основном, короли, герцоги и реже - графы. Но герцогств на одиннадцать королевств наберётся меньше сотни, и даже так не каждый герцог имел возможность найти себе хорошего целителя. А обычный мастер жизни редко не нужен тому, кто способен вылечить практически любые раны, просто потянув жизнь из вассалов.

Шеридан, долгое время пребывавший в оппозиции собственному брату, личного целителя не имел: похоже, просто не было желающих.

— Как активно мы можем использовать это? — тихо спросил меня полководец. — Если переборщить, будет восстание, ты должен это понимать.

— Без перегибов, разумеется, но достаточно активно. Помнишь, я обещал, кто каждый желающий сможет вернуться с женщиной из Таллистрии?

— Я помню. — медленно кивнул герцог. — Но я полагал, это касается в основном неженатых молодых солдат…

— Это касается всех, кто хочет. — жёстко ответил я. — Ты помнишь хоть один случай, когда я изменял своему слову?

— Я понял. — просто ответил герцог. — Какие указы будут на этот счёт?

— Для начала расскажи обо всём старшим офицерам. А затем огласи указ на главной площади, покажи печать и подпись королевы. Прикажи сделать копию и повесить где-нибудь, чтобы любой желающий мог ознакомиться. Кстати, у тебя есть на примете целительница?

— Есть одна. — задумчиво погладил щеку Шеридан.

— Тогда действуй, не откладывая. А то ещё решит переехать в глухомань, а после ищи ветра в поле. — посоветовал я.

— Значит, пока ограничиваемся офицерами? — уточнил герцог.

— Посмотрим реакцию Меллистрии. — кивнул я. — Начинайте сегодня же, не задерживаясь. А там уже решим окончательно.

Полководец бросил на меня странный взгляд. Мы через многое уже прошли вместе: и убивали, и насиловали женщин, вели войны и планировали, ни много ни мало покорить все королевства людей. Я не сомневался в лояльности Шеридан, он, как и я, уже не мог отступить. И всё же в его глазах порой мелькало сомнение в такие моменты. Словно врождённое воспитание боролось с той безжалостной расчётливой машиной, что помогала ему одерживать лучшие из наших побед.

— При любом исходе. — отсалютовал я кубком герцогу перед его уходом.

Он не ответил, но что-то неуловимое в его позе подсказало мне, что последний из наследников трона Ганатры знает об обещании, что я дал его далёкому предку.

А я слишком ценил свои обещания, чтобы забывать их, независимо от того, собираюсь я их исполнять, или нет.

Королева скоро поймёт, где её место. Удар, что способен пробивать мощнейшие из защит, теперь в моём распоряжении. Таллистрия медленно, но верно становится моей. Я широко зевнул, чувствуя, как действие бодрящего отвара проходит. Настало время отдохнуть, раз дела действительно идут хорошо…

Я медленно побрёл к спальне, однако, едва я потянул руку к тому, чтобы снять одежду, в дверь раздался тихий, осторожный стук. Возможно, в иное время я бы просто сказал визитёру пойти прочь… Но этот стук я узнал.

Ещё давно, в Ганатре, граф Роланд научил меня отличать различные знаки от собственных гвардейцев. И это означал, что мне принесли крайне важное, секретное послание…

— Войдите. — негромко бросил я.

На пороге стоял молодой воин в сине-бирюзовых доспехах: один из числа гвардейцев моего первого королевства. Вообще-то, это само по себе было удивительно: меня давно охраняли рыцари смерти бирюзовой гвардии, а более мелкие задачи прочно оккупировали люди капитана Фелиса из числа огненных панцирей: граф Роланд и его люди же сейчас были окружением Шеридана, следуя моему приказу, и, учитывая его фамилию, урона их чести в этом точно не было.

Я говорил с герцогом буквально только что. Он не мог отправить гонца сразу после своего ухода, скорее всего, Шеридан прямо сейчас выходит из дворца…

— Докладывай. — приказал я.

Гвардеец пристальным, внимательным взглядом осмотрел спальню и тихо притворил за собой дверь. А затем, подойдя ко мне, заговорил шёпотом:

— На пороге целая делегация, милорд. Они здесь тайно, и выглядят так, словно только что пробились через те же леса, что и мы, даже не остановившись в городе.

— Что за делегация? — нахмурился. — Кто и зачем?

— Они хотят встречи с вами, секретно и немедленно, милорд. Это рыцари-странники, и с ними несколько мастеров. Граф Роланд сказал, что никогда не видел столько рыцарей ордена в одном месте одновременно… Они не говорили это напрямую, но капитан думает, что это совет ордена.

До сего момента я даже не подозревал, что у ордена есть какой-то совет. Но, допустим, он есть, тогда зачем же они прибыли? Кадоган мёртв, о выборах нового магистра мне не сообщали. Хотят выставить мою кандидатуру? Но тогда написали бы письмо…

Сквозь усталость и желание сна я почувствовал, что упускаю нечто важное. Но размышлять об этом было поздно, надо было действовать.

— Снимай доспехи и оставайся в моих покоях, пока я не вернусь. — вздохнул я. — Я выйду из дворца, выдавая себя за тебя. Здесь может быть слишком много лишних ушей…

Гвардеец молча принялся раздеваться быстрыми, отточенными движениями, словно только этого и ждал. А мне оставалось только гадать, что же ещё принесёт мне эта ночь… И ровно на один миг мне почудилось, что где-то вдалеке я слышу звуки битвы. Но в следующую секунду мираж усталого сознания угас, и я уверенно двинулся по коридорам дворца в сторону расположения воинов графа Роланда.

Если ты не знаешь, что происходит, лучше не откладывать выяснение таких вопросов на потом.