Урожай Смерти

Глава 40. Цена верности.

Истощённого, измученного человека в изодранной, потёртой тёмно-синей мантии с несколькими рваными дырами выбросило на песчаный пляж у берега реки. На первый взгляд могло показаться, что он мёртв или потерял сознание: тело совсем не шевелилось. Однако спустя всего несколько секунд мужчина медленно, тяжело поднялся.

Гастон осмотрел свою одежду и тяжело вздохнул. Не так он хотел явиться сюда… Но сейчас, возможно, была важна каждая секунда. Мастер отряхнул от песка одежду, и нетвёрдым шагом зашагал по крутому склону, что начинался недалеко от пляжа. Чуть выше, там, откуда открывался прекрасный вид на огромную, разлившуюся на несколько миль в ширину реку, находился небольшой, почти неприметный домик посреди декоративной рощи. Снаружи дома, недалеко от края обрыва, посреди импровизированного сада сидел в кресле-качалке древний старик с аккуратной длинной бородой в простой мешковатой соломенной робе и с лёгким прищуром наблюдал за рябью волн, потягивая кружку с каким-то дымящимся отваром.

Он даже не обернулся, когда Гастон подошёл ближе, однако всё же заметил незваного гостя.

— Скверно выглядишь, мой мальчик. — негромко заметил старик, прихлебнув отвара. — Разве я не учил тебя, как важно порой иметь представительный вид?

— Учил. — мрачно буркнул Гастон, вставая рядом с креслом качалкой. — Но дело слишком важное, чтобы заботиться о приличиях.

Старик немного помолчал, задумчиво созерцая волны. Мужчина не торопил его.

— Выкладывай, в какое дерьмо ты на этот раз вляпался. — со вздохом разрешил старик.

Гастон сухим, казённым тоном выложил всё, произошедшее за последние месяцы. Старик его не перебивал, внимательно слушая и не меняясь в лице.

— Выходит, его лучший удар может положить несколько десятков, пробивая любую защиту, кроме разве что огромной толщи камня. — задумчиво протянул старик, когда Гастон закончил рассказ. — Для того, кто не прожил и полусотни лет — это крайне впечатляющий результат. Однако не запредельный: бывали среди нас мастера не слабее. Однако это вовсе не говорит о том, что именно он ответственен за случай с Виталией. Ведь по твоим же словам, он пытался прикрыть город… У тебя есть какие-то доказательства?

— Только интуиция, учитель. — вздохнул мастер воды, поникнув. — После всего произошедшего… Война, столь чудовищная мощь, память прошлого в храме, падение Бастиона… Он хорошо заметает следы, но я чувствую, что здесь есть связь. Это кусочки одной мозаики, я уверен!

Древний старик допил кружку с отваром, поболтав на языке последние капли. Затем вяло взмахнул рукой, и рядом с ним из земли вырос каменный столб, на верхушке которого сформировалась форма кружки. По декоративному саду пронёсся тёплый ветерок, срезая листья некоторых растений, и те извилистым потоком ветра мягко опустились в кружку. Мгновением позже тонкий поток воды выстрелил из реки, наполняя её, а затем вскипел. Вскоре древний маг протянул своему ученику простую каменную кружку с отваром.

— Пей. У меня здесь хорошие травы, ты же знаешь. — поднялся с кресла-качалки волшебник.

Гастон не стал отказываться, блаженно зажмурившись. Древний мастер подошёл к обрыву, скрестив руки на груди, и всмотрелся в водную гладь.

— Ты говоришь, что чувствуешь здесь связь. — задумчиво протянул старик. — Но если сложить всё, что ты рассказал… Это просто слишком много, понимаешь? Слишком много для того, что может совершить один человек, даже лучший из мастеров. Ладно неудачная попытка захвата, допустим, меня бы вы тоже вряд ли смогли взять, да и пара десятков других отшельников наберётся по углам королевств, способных на подобное. Ладно новый подтип энергии: можно предположить, что он талант-самоучка, такие рождаются, пусть и раз в сотню лет… Может даже не лжёт и действительно чему-то научился у варваров: пусть они и дикари, кое-что в чём их практики могут превосходить наши. Но вот остальное… Я ещё могу примерно представить, как можно уничтожить Бастион одной атакой: хотя это и потребует запредельной силы, в одиночку никто в королевствах сейчас такое не потянет. Шаолис Вулкан в расцвете сил тоже справился бы с такой задачей. Гимсон Топь, возможно, сумел бы… Но смерть королевства жизни? Ещё и это… Восстановление. Я не верю, что один самоучка смог бы провернуть подобное.

Гастон вскинулся, оскорблённо посмотрев на наставника, но тот успокаивающе поднял руку.

— Нет, я верю тому, что ты видел. — покачал головой древний маг. — Но если подобное и возможно, это не то, что может изобрести самоучка, не разменявший и четвёртый десяток. Требуется база, понимаешь? Нужны знания, школа, могучая, крепкая, и способная на множество вещей. Слишком обширный выходит арсенал, понимаешь? Поднятие мертвецов, фантомы, жертвоприношения, смертельная земля, чёрные молнии, точечные удары и удары по площади, почти универсальная защита, да ещё и создание транспорта в придачу! Что-то точно стоит за всем этим, я уверен!

— Разумеется, мы понимаем, что скорее всего он просто авангард вторжения в наш мир, учитель. — вздохнул Гастон. — Но это не отменяет факта его невероятных способностей.

— Нет, я не об этом. — качнул головой старик. — Возможно, это просто ширма. Можно допустить, что некий злой бог или схожая сущность стоит за этим. Отсутствие Отца играет в пользу этой версии. Может, тот вообще мёртв, вы не думали?

Гастон вздрогнул. Мысль о смерти Создателя вообще не приходила ему в голову.

— Разве это возможно? — уточнил волшебник. — Боги же по умолчанию добрые, разве нет? Да и потом, как можно убить бога?

Древний маг криво усмехнулся.

— Ничто в этом мире не лишено слабостей. Даже боги смертны. Мы созданы по их подобию, и мы не идеальны: потому не идеальны и они.

— Даже если он всего лишь проводник, он всё ещё неубиваем. Я пробил его насквозь десятком водных игл, превратил в кровавую кашу, воин залили его огнём и кислотой, сжигая даже кости… И минутой позже он вновь стоял передо мной, невредимый. — вздохнул Гастон. — Как нам убить аватара силы, о которой мы знаем лишь немногое?

— Любая регенерация имеет свои пределы. — сверкнул глазами старик. — Восстановление можно…

— Бессмертие, учитель. — устало вздохнул Гастон. — Давайте называть вещи своими именами, прошу вас. Может, я неправ, но в этот раз я прошу вас просто принять моё видение и помочь.

Древний маг недовольно дёрнул щекой. А затем, немного поразмыслив, медленно заговорил чётким, деловым тоном.

— Хорошо, допустим, перед нами новая легенда. Несокрушимый мастер, в одиночку стоящий целой армии, вдобавок ко всему неубиваемый привычным нам способами. Если всё действительно так, как ты говоришь, то количеством дело не решить. Нет, на качество нужно отвечать качеством. Нужен отряд лучших из лучших, тогда у тех будут шансы втоптать его в землю.

— У меня был такой отряд. — угрюмо посмотрел на наставника Гастон. — Я уже рассказал, как это закончилось.

Старик презрительно фыркнул.

— Мальчик мой, не переоценивай своих подчинённых. Да, они были хорошими боевиками, но сколько вам всем было, по столетию? В среде моих коллег мастера, не достигшие возраста двух сотен, лучшими считаться не могут в принципе. Бывают редкие исключения, вроде тебя, но не более того.

— Если я редкое исключение, это не поможет. — глухо отвернулся Гастон. — Я думаю, будь у меня под рукой три десятка мастеров, что не уступают мне, мы бы всё равно проиграли.

— Уверен? — пристально посмотрел на ученика древний маг.

Гастон молча кивнул.

— Тогда тебе нужна другая легенда, вот и всё. — пожал плечами старый волшебник. — Я давно не слежу за новостями, так что сам скажи мне, кто нынче считается самым могущественным боевым мастером в королевствах?

— Лет десять назад я бы однозначно назвал имя Эрнхарта Грицелиуса, верховного магистра красных башен. — задумался Гастон. — Он лучший мастер огня на всём побережье, известный победитель множества морских чудовищ. Но сейчас…

— Продолжай. — одобрительно кивнул старик.

— Я думаю, Этериас Инвиктус, наш новый глава церкви, мог бы с ним потягаться. — склонил голову Гастон. — Я никогда в жизни не встречал такой силы… Думаю, он мог бы раскидать половину совета, случись нам вступить в реальный бой. Однако ему нет и сорока: он ещё очень молод и неопытен. Хотя это тоже относительно: мастерство он набирает быстро. Полагаю, скоро станет не хуже меня, если уже не стал. Да и знания Отца у него есть. Даже не знаю, на кого я бы поставил, случись ему столкнуться с Грицелиусом.

— Опыт чаще берёт верх. — хмыкнул отшельник. — Но не всегда, это верно. Впрочем, учитывая, что ваш враг наверняка сильнее, но молод, стоит поставить на опытного боевика: тот сможет что-то придумать. Собери их вместе, и попробуйте…

— Проблема в том, что Эрнхарт Грицелиус — ближайший сподвижник и советник короля Горда. — перебил наставника Гастон.

Древний мастер осёкся. А затем нахмурился.

— Ну, тогда ты в дерьме, определённо. Теперь у тебя есть только одна ставка. Позаботься, чтобы она сыграла: любым способом. А теперь, давай-ка сменим тему ученик. Конечно, за новостями я не слежу, но одна птичка на хвосте донесла мне, что ты нашёл какой-то новый тип искусства, умеющий делать воду твёрдой…

Гастон застонал. Но его наставник невозмутимо взмахнул рукой, отправляя в ученика небольшой водную волну в рост человека. Первый советник Ренегона стиснул зубы, выжимая из себя последние силы: недавняя гонка всерьёз измотала его. Но водяная волна всё же застыла на месте, обращаясь в лёд за мгновение до того, как смести истощённого мага.

Старик обошёл ледяную фигуру по кругу, цокая языком.

— Неплохо, неплохо. — довольно причмокнул древний маг, тыкая ледяную поверхность пальцем. — Новый подход, да? Бездна, она же холодная! Никогда такого не видел! Как это работает и кто до этого додумался?

Гастона оставалось только обречённо закатить глаза и пуститься в объяснения: иначе утихомирить детское любопытство в глазах наставника было совершенно невозможно. К счастью, учитель первого советника обладал цепким и хватким умом даже в старости и быстро уловил принцип, милостиво позволив ученику перекусить и отведать ягодного морса всего через час расспросов.

— Значит, ты считаешь, что у юного иерарха нет шансов против вашего врага. — принялся заваривать травы в большой чашке древний маг.

— Ни единого. — покачал головой Гастон. — Нет, он лучше меня, лучше любого из тех, кого я знаю, но против этого монстра… Если могуществу одного человека есть предел, он перешагнул его. Не представляю, как нам убить эту тварь.

— Возможно, ты смотришь на вещи с неправильной стороны. — принялся помешивать отвар старик. — Если ты не можешь убить тварь, замани её в ловушку. Если она слишком сильная для твоего чемпиона, изматывай её, выставляя свой главный козырь в конце.

— Ловушки тут не помогут. — вздохнул Гастон. — Что же до изматывания… Вы же не всерьёз, учитель?

— Вполне себе всерьёз. — холодно ответил древний маг.

Гастон отставил тарелку с ягодами в сторону и поднялся из кресла.

— Вы вообще понимаете, что это значит бросить в обречённый, безнадёжный бой сотни, если не тысячи мастеров? — воскликнул волшебник. — У них не будет шансов! И это только ради призрачного шанса на победу!

— Ты хочешь выиграть эту войну или нет? — твёрдо посмотрел в глаза ученику старик.

Взгляды двух волшебников: старого и молодого встретились в ожесточённой борьбе. Но спустя десяток секунд Гастон дрогнул, признавая правоту своего наставника.

— Этериас на это никогда не пойдёт. — сел обратно Гастон. — Он лучше меня. И в этом тоже.

— Значит, организуй всё так, чтобы он узнал об этом лишь в последний момент. — равнодушно пожал плечами древний маг. — Я в тебя верю. Что же до ловушки… Не стоит воспринимать всё буквально. Подумай вот о чём: неубиваемый не значит неуязвимый. Можно попробовать кинуть в него вихрь сонных трав. Парализовать каким-нибудь ядом, бьющим прямо по разуму, остановить и пленить: любым способом. Быть может, тут даже пригодиться твоя новая магия, что останавливает воду. Сможет ли она остановить человека?

— Заморозка убивает живое существо, я экспериментировал с животными. Это не так работает, учитель. — досадливо поморщился Гастон.

Старик снисходительно посмотрел на ученика.

— Нет, это ты, похоже, забыл, как работает наше искусство, малыш. Земля тверда по своей натуре, но в силах мастера земли заставить её течь, как реку. Не столь важно, каковы принципы мироздания, важно, какой посыл ты вкладываешь в свою силу. Для силы извечного бытия нет ничего невозможного… Важен концепт. Принцип. Твоя новая магия, возможно, убивает живое существо, преобразуя материю, но в твоих силах изменить это. Остановить его жизненный цикл, не убивая. Сформулируй концепт ледяного порядка. То, что может остановить волну, сможет остановить и живое существо. Вода же погибла, верно? Так почему он должен погибнуть? Быть может, должен просто остановиться? Уснуть?

Впервые за всё время общения с наставником что-то зашевелилось в душе Гастона. Робкий росток надежды…

Маг решительно поднялся из кресла.

— Я напишу письмо Этериасу сегодня же. Нам нужно будет переработать план грядущей битвы. Пожалуйста, сообщите остальным о том, что я рассказал вам, учитель. Знание о тайнах нашего врага не должно умереть со мной: любой ценой.

Старик степенно кивнул.

— Хорошо, я брошу клич среди стариков. Если вы не справитесь… Мы будем последним резервом. Удачи.

Уже на выходе из небольшой рощи старик окликнул своего ученика:

— Гастон. Задержись всего на одну минуту.

Маг недоумённо кивнул, не понимая причины задержки, но древний маг медленной, старческой походкой подошёл ближе и внезапно крепко обнял мужчину.

— Я верю в мастеров королевств, мальчик мой. — шепнул старик. — Вы справитесь, но не жди, что это будет легко. Такова судьба, завещанная нам отцом: бросать вызов страшнейшим из тварей мироздания и побеждать. Возвращайся победителем.

— Мы будем сражаться, учитель. Сражаться, как никогда в жизни: это я вам обещаю. — стиснул зубы Гастон.

— Просто мастер Небулос для тебя. — улыбнулся старик. — Я уже давно обучил тебя всему, что знал. Ты же не забыл главное правило, правда?

— Удар, рассекающий воду, неспособен навредить ей. — прошептал Гастон. — Не всякий удар можно выдержать, но от почти любого можно уклониться.

— Верно. — рассмеялся древний маг. — Если он пробивает щиты, натаскай на дорогу ветра всех ваших мастеров, пока есть время. И в первую очередь юного иерарха. Удачи!

Старик разомкнул объятия, отпуская ученика, а тот резко отвернулся, скрывая выступившие на глазах слёзы, и двинулся в путь, больше не оборачиваясь. Но мастер Небулос, некогда легендарный магистр водной цепи, давно ушедший на покой, ещё долго смотрел вслед последнему из своих учеников. На сердце у того было тяжело: интуиция подсказывала, что сегодня он видел своего подопечного в последний раз. А это значит, что людям вроде него вновь придётся тряхнуть стариной… Но надежда умирает последней, верно?

Этериас отложил в сторону письмо и устало потёр глаза. Новости были… Скверные. Такие, в которые не хотелось верить.

Однако не доверять своему первому советнику оснований у иерарха не было. Впрочем, на некоторые возникшие вопросы письмо ответов не давало.

Гастон сообщал, что отправиться договариваться с теми из мастеров королевств, кто обычно стоит в стороне, в надежде, что это переломит ход боя, и сообщал о своём маршруте на всякий случай, предполагая, что на него будут устроены покушения. Однако самого главу церкви это не устраивало! Один из самых надёжных соратников внезапно пропитался фатализмом и спокойно сообщает о своей возможной смерти от рук врага во время перемирия: это же совершенно неприемлемо!

Вот только приказать вернуть ему первого советника было просто некому: если что молодой первосвященник и понял за время работы с ним, так это то, что, будучи убеждённым в своей правоте, Гастон просто проигнорирует подобный приказ. Просто отложить в дальний ящик. И чтобы переубедить того, придётся ехать лично.

— Собирай вещи, Гелли. — бросил своему помощнику, что перебирал бумаги в углу кабинета Этериас. — Мы выдвигаемся в путь немедленно.

— Путешествие? — оживился лучший воин храмовой стражи. — Куда?

— Гастон устроил покушение на Горда, провалился, и вбил себе в голову, что тот бессмертен. Ещё и Долиана уломал на эту авантюру, и теперь тот мёртв. — скупо сообщил подопечному Этериас. — Также он подозревает, что Горд окажет ему ответную любезность и вскоре прикончит его, чтобы скрыть свой секрет. Нам нужно перехватить его, пока он не забился в самые дебри в поисках стариков-отшельников для грядущей битвы, и поговорить.

— Не могу сказать, что покушение было плохой идеей. — пожал плечами Гелли. — Хотя, конечно, досадно, что он провалился. И ведь не сказал ничего, негодяй!

Этериас протяжно застонал. В картину мира верховного иерарха понятие “хорошего убийства” укладывалось с очень большим скрипом. Тем более такое, подлое, нарушающее договор…

— Выдвигаемся. Мы должны перехватить его раньше, чем он уйдёт от дорог. — поджав губы, не стал спорить с помощником маг.

— Охрана всегда наготове. — кивнул Гелли. — Дай мне час, и я соберу наших людей.

В тот же день небольшой караван покинул Кордигард, направляясь к границе Арса: именно туда, судя по письму, отправлялся Гастон, намереваясь в первую очередь найти сторонников среди тех, кому не пришлось по нраву владычество нового короля. И никто из обитателей особняка иерарха не заметил, как маленькая, юркая мышка проскочила в его кабинет, внимательно рассматривая чёрными глазами-бусинками небрежно оставленное на столе письмо.

Спустя неделю пути Этериас поднялся ранним утром, кивнув угрюмому мастеру, что был в пятёрке его охраны, чтобы тот отправился спать: если в караване было достаточно волшебников, кто-то всегда оставался дежурить на ночь, простые правила безопасности… Затем сам верховный иерарх сел рядом с возницей передней повозки, зорко вглядываясь в окрестности дороги. Разумеется, главе церкви не было никакой необходимости выполнять работу дозорного: но сам Этериас предпочитал нести службу наравне с остальным. А то иначе недолго и заржаветь на кабинетной работе…

Однако в этот день никакие хищники не беспокоили караван главы церкви: но совершенно внезапно, из небольшого перелеска выбежал молодой, лет десяти мальчишка, круглыми глазами уставившись на процессию.

— Помогите! — упал на колени ребёнок перед караваном.

Этериас поднял руку, останавливая караван, и быстро спрыгнул, подбегая к ребёнку и ощупывая того на предмет травм, однако, к счастью, тот оказался целым.

— Что случилось, дитя? — мягко спросил верховный иерарх.

— Нападение… На деревню… — разревелся мальчик. — Нужен целитель, срочно, прошу вас, пожалуйста!

Услуги профессионального целителя вообще-то, по карману далеко не каждой деревне… Иной такой, возможно, проехал бы мимо и был бы прав: кто знает, возможно, на следующий день хищники ранят солдат, охраняющих караван, и его сил не хватит на помощь собственным соратникам? Однако сам Этериас не колебался ни мгновения, и, поднявшись на ноги, скомандовал:

— Веди. Быстро.

Мальчишка немедленно юркнул в ближайший лес, так быстро и умело следуя лесными тропами, что сам иерарх едва поспевал за ним. Вскоре лесная тропа прошла через большое, длинное и глубокое ущелье, мостом через которое служило длинной, старое дерево. Деревенский паренёк ловко перебежал через трухлявую переправу… Но вот веса взрослого мужчины старый ствол уже не выдержал, треснув на середине!

Иной человек, возможно, расшибся бы насмерть здесь, но Этериас в той или иной мере владел всеми видами мистических искусств королевстве: и искусством ветра в том числе. Иерарх мягко спланировал на дно ущелья, а затем, прищурившись, несколькими мощными прыжками, подкидывая себя вверх, выбрался наружу, прямо под ошарашенные глаза мальчугана.

— Вернитесь и охраняйте караван. — бросил Этериас охране, оставшейся на той стороне ущелья. — Я вылечу раненых и скоро вернусь. Веди.

Дважды упрашивать паренька не пришлось: тот кивнул и быстро повёл иерарха дальше лесными тропами. Извилистая дорога уводила молодого волшебника всё дальше и дальше в чащу, и первосвященник даже задумался, кто и зачем вообще построил деревню в такой глубине леса? Впрочем, ответ на этот вопрос вскоре нашёлся: лесная тропа вывела его на большую, обширную опушку. Мальчик махнул рукой, перебегая на другую сторону опушки, но едва Этериас шагнул в центр поляны, следуя за проводником, из-за деревьев внезапно вышли мастера в серых робах, преграждая ему путь и беря верховного жреца в кольцо.

Верховный иерарх отстранённо пересчитал преградивших ему дорогу, застыв на месте. Один, два… двадцать ровно. Пять боевых пятёрок, без опознавательных роб, а значит, определить, кто какой стихией владеет, с ходу не удастся.

— Хорошая ловушка. — холодно произнёс Этериас, оглядывая своих противников. — Я даже поверил ребёнку.

Один из мастеров откинул капюшон и шагнул вперёд, показывая седые волосы и мрачное, напряжённое лицо.

— Вообще-то, я думал, что это слишком примитивно. — признал мастер. — Но к моему удивлению, это всё же сработало. Впрочем, это к лучшему: второй план предусматривал превращение твоей охраны в пылающие факелы, пока ты спишь.

— Действительно, лучше обойтись без лишних жертв. — согласно кивнул Этериас. — Но, может, представишься, прежде чем мы начнём? Или, может, вообще откажешься от своей затеи? К чему нам вообще устраивать кровопролитие? Неужели ты не видишь, кому служишь? Человеку, что обрёк на смерть целое королевство? Убийце и злодею, что не знает равных в своей жестокости?

Седовласый маг вздохнул, покачав головой.

— Моё имя — магистр Пикус. И не утруждай себя. Да, я знаю, что мой господин далеко не идеален. Вот только любые твои слова заведомо ложны, потому что и я знаю о том, как лгала нам церковь в течение многих столетий.

— Мы не лгали. — пожал плечами Этериас. — Заблуждались, но это не то же самое. К тому же, ты уверен что хочешь жить именно в таком мире? В мире лжецов, убийц и предателей?

Магистр смерил своего визави долгим, тяжёлым взглядом.

— Нет. Не хочу. Но именно в этом и загвоздка. Что у нас останется, если не будет никаких правил? Я клялся своему королю в верности. И как бы жесток он ни был, я достоверно знаю, что он не безумный маньяк. Не образец добродетели, что правда то правда, но и страсти к убийствам в нём нет: лишь равнодушие. Возможно, это даже не самое плохое качество для правителя. К тому же, мне нравится идея.

— Идея? — недоумённо вскинул бровь Этериас.

Пикус усмехнулся.

— Ты так и не понял, да? Впрочем, даже мой господин, возможно, не понимает. Столетиями мы жили, считая, что королевствам лучше порознь. Потому что ни один лорд не может потянуть на себе все королевства, выполняя свой долг по защите столь огромных королевских земель. Ведь именно по этой причине Ренегон вообще позволил появиться другим королевствам! Но посмотри на него сейчас! Он пересекает соединённое королевство из угла в угол в считаные дни в безумной гонке, убивает каждую тварь на своём пути, а народ с благоговением слушает его речи, видя героя и защитника, и даже ужасы умирающей Таллистрии блёкнут перед подвигами! Проклятье, да наш король скоро истребит каждую редкую тварь в соединённом королевстве, до которой не доходили руки у мелких лордов!

— Это не оправдывает того, что он сделал. — поджал губы глава церкви.

— Верно. — легко согласился Пикус. — Но эта идея... Идея объединения. Она стоит того. Мы сильнее вместе, так всегда было. Мы думали, что королевство — это предел, но мы ошибались. Предела нет. Пусть на крови и смерти, но мы построим великое королевство, равных которому наша история ещё не знала.

— Это не стоит свободы людей. — уверенно заявил Этериас. — Не стоит того, чтобы сдать наш мир тварям извне, что стоят за его спиной.

— Да, я слышал об этой вашей теории. — зевнул магистр. — Но знаешь, в ней есть одна большая брешь. Столь властолюбивый человек, как наш король, никогда не отдаст власть над королевствами кому-либо. Я даже не уверен, отдаст ли он её собственным детям… Не то что каким-то иномировым тварям!

— Даже если так… Это будет ужасающее место под властью жесточайшего из тиранов. — угрюмо сказал верховный иерарх. — Ни один человек не захочет жить в таком. Ты правда хочешь построить его своими собственными руками?

Пикус запрокинул голову, прищурившись от солнечных лучей, что ниспадали на поляну.

— Я не знаю истины. — внезапно признался волшебник. — Может, под властью нашего короля люди расцветут, вступая в золотой век: управлять у него получается получше многих. А может, получиться царство зла, страданий и смерти. Мне неведомо будущее. Но одно я знаю наверняка: я не хочу жить в мире, где предательство становится обыденностью, и неважно, почему именно оно совершается. Я давно забыл про большинство догматов церкви… Но я всё ещё верю в верность. Именно поэтому ты должен умереть.

Прежде чем Этериас успел ответить что-то ещё, двадцать магов синхронно ударили, обрывая разговор.

Пламенные лучи и ледяные иглы, воздушные лезвия и каменные колья ударили в верховного иерарха. Некоторые из мастеров даже владели искусство света и чистым нейтралем, формируя в воздухе линзы и энергетические плети. Вне всяких сомнений, ни один мастер в королевствах не выдержал бы такой атаки…

Именно поэтому за миг до удара глава церкви мощным порывом ветра бросил себя в сторону выходя из-под атаки.

— Клетка! — крикнул Пикус.

Лес из сотен каменных копий вздыбился из земли, перекрывая Этериасу пути к отступлению: теперь иерарх оказался в ловушке! В следующее мгновение избранник бога призвал полупрозрачную белую полусферу, встречая новый град ударов. К счастью, камень, что отрезал ему место для манёвра, также мешал и другим мастерам атаковать, и потому все двадцать не смогли ударить одновременно, не мешая друг другу…

Но даже так, встретив атаку посланных за ним убийц, Этериас ясно осознал, что даже он не продержится под ней больше нескольких секунд.

Схватка мастеров магии — редкая вещь в королевствах. Всерьёз, до смерти, они не происходили уже очень давно, с тех самых пор, как церковный циркуляр запретил волшебникам участвовать в войнах между людьми… Да и потом, учитывая, как мало мастеров на фоне обычных людей, тем редко доводиться делить что-то. Именно поэтому большая часть живущих ныне волшебников не имела опыта магической битвы: и иногда это может стать критичным недостатком.

Вот только глава церкви имел доступ к самым старым, самым древним архивам. Записям тех времён, когда мастера стихий сталкивались между собой в ожесточённых битвах, оттачивая своё мастерство. В отчаянном стремлении лучше подготовиться к решающей битве Этериас провёл немало бессонных ночей, пытаясь выстроить в голову картину боя…

Древние мастера писали, что битва между двумя волшебникам — это не просто обмен ударами. Это битва воли, решимости и концентрации. Каждый из мастеров магии имеет собственную сферу контроля мистической силы, привыкая подчинять мир своей воле даже бессознательно. И когда сферы двух волшебников входя в противоборство, их воля сталкивается…

Мастера, пришедшие за головой первосвященника, не знали этого. Они не были плохи: но действовали так, как привыкли, загоняя в ограниченное пространство опасного, быстрого зверя, ограничивая тому место для манёвра. Но то, что сработает на звере, не всегда сработает на могущественном волшебнике.

Этериас потянулся своей волей к каменной клетке, заставляя ту взорваться, заполняя поляну смертоносной каменной шрапнелью, и новым рывком сдвинулся в сторону, призывая мощнейший порыв ветра. Немногие смогли бы использовать две противоположные стихии почти одновременно: но он справился.

Люди Пикуса, к их чести, достойно встретили удар шрапнели, почти синхронно накрывшись щитами, прикрывая друг друга: ни один не пострадал всерьез, немногочисленные пострадавшие получили лишь лёгкие ранения.

Но уход в оборону не прошёл даже: верховный иерарх воспользовался паузой, превращаясь в бушующий ураган. Глава церкви передвигался рывками из точки в точку, раз за разом обрушивая на своих противников мощнейшие порывы ветра, взрывая каменные стены на своём пути, уклоняясь от большинства атак и принимая меньшую на полупрозрачную полусферу, не позволяя противникам сконцентрировать на себе все силы…

На несколько долгих мгновений обмена ударов и безумной гонки зависло шаткое равновесие, где мастера пытались достать быстрого и вёрткого противника, превращая окружающий их лес в щепки, а сам Этериас безуспешно пытался вырубить противников.

Даже в смертельной опасности ему не хотелось убивать своих врагов. Пикус на миг замер, отвлекаясь от очередной атаки и оценивая обстановку, а затем приложил руку к земле…

Плотная, твёрдая земля лесной опушки внезапно размокла, превращая обычную землю в болотную трясину!

Следующий рывок Этериаса бросил его в мягкую, глубокую грязь.

— Круг и добиваем! — раздался голос Пикуса, пока верховный иерарх пытался выбраться из трясины.

Десять мастеров из двадцать сцепили руки, укрепляя землю под собой и вытаскивая себя вместе с остальными из трясины. Вторая десятка во главе с Пикусом ударила в застрявшего Этериаса.

Время замедлило свой бег. Медленно, словно в замедленной съёмке, последний из рук бога смотрел, как безжалостная магия его врагов приближается к нему, не оставляя шансов на уклонение: слишком тяжела была сила трясина, пропитанная стихией земли и воды его врагов… Будь у него несколько секунд он бы вырвался, нашёл опору, подчинил себе чужие стихии: но в этом бою секунды означали смерть.

Возможно, он ещё смог выжить под этой атакой: дарованная богом защита продержится секунду-другую даже под атакой этой десятка… Но что потом? Потом присоединяться остальные, и он всё равно умрёт. Если только…

Если только не убить их раньше: на это у него ещё хватит сил. Он же лучший, а значит, сможет переломить исход, все так удачно собрались на каменной площадке: всего одна мощная солнечная линза сожжёт заживо всех, достаточно всего одного удара!

Вот только меньше всего на свете Этериас Инвиктус хотел убивать людей. Даже собственных убийц, даже перед лицом собственной смерти…

Это было бы идеальное время, чтобы вспомнить свою последнюю молитву. Но он уже молился в миг отчаяния: и всё равно остался один. А значит, как и в тот раз, никто не придёт.

За мгновение до удара волшебник вытянул руки, складывая их, и сотворил две полупрозрачные плоскости божественного щита, рассекая тем самым атаки противника. За спиной последнего из верховных иерархов задул ветер, превращаясь в ураган, поддерживая его, не давая погрузиться в трясину, словно крылья самой стихии за спиной…

Этериас закрыл глаза, погружаясь в транс. Ветер отклонит часть атак, снижая нагрузку на щит. Это лучшее решение. Так он проживёт ещё секунду… Может две… Есть лишь щит и ветер, и ничего больше…

Мастера соединённого королевства ударили: так как умели, как могли. Зашипела вода трясины, испаряясь под яростным огнём пламенных лучей, водяные плети и ледяные иглы вторили лезвиям ветра, рассекая воздух…

Не было лишь камня: все попытки ударить снизу просто не могли пробить сферу контроля верховного иерарха.

Но щит стоял, а ураган лишь усиливался, отклоняя атаки: и вот уже мастерам пришлось попятиться под мощнейшим потоком ветра!

— Долан, Мистис, займитесь ветром. — приказал Пикус. — Остальным — продолжать атаку!

Мастера воздушной стихии оставили атаку, сосредотачивая внимание на урагане, и это помогло: Этериас почувствовал, как на щит легло давление, которое он едва выдерживает. Да и силы истощались: после такого боя нейтраля в воздухе оставалось не так уж и много. И всё же он может продержаться ещё чуть-чуть: ветер же гуляет повсюду, верно?

Прогремел гром, и небеса заволокло тучами. По щиту иерарха пошли трещины…

— Ударить сверху. — скомандовал Пикус, по трещинам поняв, что врага окружает не сфера, а две плоскости, рассекающие атаки.

В просвете облаков сформировались две линзы, намереваясь сжечь Этериаса заживо. Но магия света универсальна: тот, кто умеет творить небесную линзу так же знает, как защититься от неё. Нужно всего лишь поглотить энергию, верно?

Небесный огонь ударил в молодого мага, заставляя его волосы гореть. Но на этом всё и закончилось:

Слова мастер Сина сами собой всплыли в голове защитника людей: свет повсюду.

Пикус поджал губы, недовольно глядя на происходящее, а затем быстро достал из кармана пригоршню синих шариков льда и резко метнул их в противника.

— Вместе! — крикнул магистр.

И они вновь ударили, со всей своей верностью и яростью, выкладываясь до конца. Сквозь ураган и ветер, сквозь щит, дарованный богом. Шарики льда взорвались, выпуская наружу ледяных духов, и те, словно пиявки, впились в защиту иерарха… Разрывая её на части.

Но Этериас этого не видел, стоя с закрытыми глазами: прекратив поддержку щита, он словно освободился от невероятного груза, что давил его плечи. Остался лишь он и ветер, и ничего больше.

Маги соединённого королевства ударили из последних сил, совершая последнюю, добивающую атаку, что должна была разорвать врага на куски: но к их удивлению, весь шквал ударов просто пришёлся к никуда, словно растворяешь в закручивающемся вокруг верховного иерарха потоке ветра.

— Что происходит? — крикнул один из мастеров, пытаясь перебороть ветер, заставляющих их склониться к земле.

Небеса вновь загрохотали, орошая землю дождём. Неподалёку сверкнула молния. А ураган всё усиливался, заставив убийц прижаться к каменному кругу, что служил им опорой в трясине…

Этериас уже не стоял в трясине: ветер сдул и грязь, и воду, оставляя его на ровной земле, но самого иерарха, казалось, вообще не волнует ничего из происходящего вокруг. Он так и стоят с закрытыми глазами, призывая свой ветер, и свои рёвом, казалось, волшебнику вторила сама буря.

— Рассыпаться! — приказал Пикус, перекрикивая ветер. — Ударить с разных сторон, сфокусировано, он в трансе, не сможет защититься!

Мастера принялись тяжело, медленно расходится по трясине, перебарывая бушующий ураган. Усталые, истощённые, по пояс в грязи, почти склонившиеся под гнётом неумолимого ветра… Но каждый понимал важность задачи, и потому они справились, вновь окружив противника. А затем, с трудом подняв руки сквозь монструозный ураган, ударили точечными атаками: кто как умел.

Вихрь вокруг иерарха словно взбесился, метаясь из стороны в сторону, пытаясь перехватить каждый удар со всех направлений. В бушующем торнадо на миг проступили контуры фигуры, напоминающей живую: словно искажённое, странное, нечеловеческое лицо, пребывающее в ярости… А затем, засветившись под градом ударов, белёсая фигура с оглушительной вспышкой взорвалось, вызывая мощнейшую ударную волну.

Гелли поджал губы, недовольно смотря на то, как его патрон скрывает в лесной чаще. Но что ещё можно было сделать? Проклятое бревно сломалось очень некстати. Остальные солдаты храмовой стражи уже было развернулись, намереваясь вернуть к каравану, но юноша упёр руки в бока и безапелляционно заявил:

— Ну и куда это вы собрались, лодыри? Намереваетесь оставить его святейшество без охраны?

— Он же приказал вернуться. — пожал плечами десятник. — Предлагаешь нарушить приказ? Да и потом, что здесь можно сделать? Потребует как минимум пара верёвок и крюк, чтобы натянуть навесной мост.

Лучший воин храмовой стражи скрипнул зубами.

— Хорошо, тогда вернитесь, берите всё необходимое, и живо назад. Если есть раненые, значит, мог остаться тот, кто их ранил, это явно? Может потребоваться помощь.

Глава охраны кивнул, и быстрым шагом покинул обрыв, возвращаясь к каравану. Сам же Гелли слегка задержался, со вздохом окидывая взглядом пропасть. Метров двадцать, не меньше, да ещё и другая сторона стоит выше… Без верёвки человеку точно не перебраться. Молодой воин уже подумывал уйти с остальными за верёвками: это займёт полчаса, не больше. Что такое полчаса, правда?

Но в голове всплыли совсем иные слова, что говорил ему инструктор в храмовой страже:

Иногда один лишь миг отделяет жизнь от смерти. Хороший защитник никогда не оставит своего господина — даже на одно мгновение…

Человек ни за что не смог бы преодолеть этот обрыв без мастерства ветра или подручных средств. Но самому себе Гелли легко мог признаться: после того, что с ним сделали лучшие мастера жизни Ренегона, он и сам не был уверен, может ли он всё ещё считаться человеком.

И это было сделано не зря: похоже, настал тот самый момент, когда он должен проверить свои пределы.

Гелли взял небольшой разбег по лесной тропе, прежде чем рвануться вперёд. И если перед прыжком в нём и был миг колебаний, антрацитово-чёрные глаза не рассказали бы об этом никому.

Это был бросок, сделавший честь иному тигру: тяжёлым ударом юноша впечатал в себя в противоположную стену пропасти, хватаясь за небольшие камни. Мощный рывок вверх, едва не порвавший мышцы, подкидывает тело в доспехах выше. Еще раз… И еще раз. Вскоре рука в кожаной перчатке показалась из-за пропасти, а за ней уже и тело лучшего воина храмовой стражи. Коротко выдохнув, воин отряхнулся и побежал по лесной тропе, внимательно читая следы. Медлить не следовало.

Вскоре, спустя всего десять минут бега, тихие и безоблачные небеса разорвал звук грома. Гелли бросил взгляд вверх и увидел, как из ниоткуда появляются тёмные, мощные тучи. Это определённо было не к добру, и юноша ускорил бег, двигаясь в сторону источника бури, сквозь лес и кустарник, не разбирая дороги.

Оглушительный звук взрыва раздался совсем неподалёку, закладывая уши и обдавая воина холодным ветром ударной волны: но это не заставило его остановиться. Всего несколькими минутами позже Гелли выбрался на огромную, странную поляну, и перед его глазами встало ужасающее зрелище: сожжённые, иссечённые и сломанные деревья на сотни метров вокруг, развороченная и перепаханная земля, грязь, прогалины и выженные участки земли... Где-то вдалеке бушевало несколько смерчей, медленно уменьшая свою силу, а остовы деревьев либо горели, либо наоборот, оказывались вморожены в лёд.

Воин прикрыл глаза ладонью, защищаясь от бьющего в лицо ветра и принялась осматривать место катастрофы, и вздрогнул, поняв, что прямо рядом с ним на одном из частично уцелевших деревьев висит тело неизвестного мастера в серой робе, буквально нанизанное на толстую ветку…

Гелли обнажил меч и двинулся вперёд. И вовремя: где-то вдалеке послышались голоса, которое его улучшенный слух сумел уловить даже сквозь затихающий ураган:

— Разойдитесь и ищите уцелевших. Он может быть ещё жив, мы должны добить иерарха, пока тот не пришёл в себя: второго шанса у нас не будет!

Уверенный, чистый голос неизвестного мастера решительно отдавал приказы, а Гелли, закусив губу, лихорадочно анализировал обстановку. Засада. Мальчик был приманкой. Ударный отряд врага совершил покушение, его патрон, вероятно, создал этот шторм, стремясь отбиться. Итогом боя был неизвестный взрыв: возможно, сумели продавить его щит… Но это ещё не гарантирует удачи: взрыв, похоже, раскидал всех в разные стороны, и часть уцелела.

Стараясь двигаться тише, Гелли принялся аккуратно подкрадываться к противникам, считай раскиданные вокруг трупы и живых врагов. И эти подсчёты заставили его похолодеть.

Одиннадцать трупов и семеро потрёпанных, но живых мастеров. Вероятно, четыре пятёрки: но двоих, возможно, унесло слишком далеко.

Семеро на двоих - скверный расклад. А с учётом того, что его патрон, вероятно, лежит где-то оглушённый...

Каждый мастер-боевик стоит как минимум небольшого отряда: это знали все. Семеро таких, пусть и потрёпанных, на одного воина — невозможная задача в открытом бою. Гелли глубоко вздохнул, принимая решение. Нет, выбора здесь нет. Не может же он просто уйти, верно? Возможно, если ударить в спину…

Вот только миг раздумий и тяжёлый вздох оказались роковой ошибкой юноши: услышав это, один из мастеров противника обернулся, встречаясь взглядами с черноглазым воином. И в этот же миг Гелли сорвался вперёд, превращаясь в смазанную, едва различимую тень в воздухе: времени больше не осталось.

Было ли тому виной усталость или ранений, но тот, кто заметил его первым, не успел среагировать на атаку: клинок прошёл сквозь шею мастера, почти не встречая сопротивления. Гелли мгновенно метнул его дальше, продолжая движения, и одновременно с этим сорвал с пояса два кинжала, бросая те в спину мастерам, не понимающим, что происходит.

Четверо пали раньше, чем остальные успели среагировать, но на этом успехи воина закончились: прежде, чем он успел сделать что-то ещё, огненный шар ударил в землю рядом, отбрасывая его взрывом на добрый десяток метров.

Гелли выплюнул землю, тяжело поднимаясь, и хрипло вдохнул в лёгкие новый воздух взамен выбитого. Теперь трое оставшихся врагов стояли слишком далеко, чтобы он успел достать их одним, даже самым быстрым своим рывком… Впрочем, была у него ещё и пара арбалетов: но что-то подсказывало воину, что перед ним отнюдь не новички, могут и успеть отклонить снаряд.

— Интересная зверушка. — оценил внешний вид лучшего воина храмовой стражи лидер троицы. — И это ещё нас упрекают в бесчеловечности? Впервые вижу человека с полностью чёрными глазами. Стоит рассказать об этом народу: лишняя монета в копилку похорон репутации главы церкви.

Гелли мрачно окинул взглядом окружение, ища своего господина. Но тщетно. А затем повернулся к мастерам, что, на удивление, не спешили атаковать.

— Вы сделали что хотели. — сплюнул на землю воин. — Теперь убирайтесь.

Лидер оставшейся троицы хмыкнул.

— Я бы предпочёл увидеть тело, прежде чем закончить. Да и потом, ты же не думаешь, что мы тебя так просто отпустим? Такой любопытный экземпляр явно бесчеловечных экспериментов Ренегона нельзя упускать. Да ещё и такой шустрый: четверых положил.

— Второго шанса не будет. — угрожающе процедил Гелли. — Убирайтесь, или умрёте.

Мастера переглянулись. А затем их лидер кивнул напарникам, и те подняли руки…

Гелли затаил дыхание, входя в ускорение. Из земли начали медленно вылезать колья, но он был быстрее них. Пламенный луч второго мастера с гудением рассекал воздух, но он поднырнул под него, двигаясь ближе. Нет, здесь не надо стрелять: скорость арбалета не хватит, но вот если действовать по-другому…

Сократив дистанцию, воин с криком крутанулся на месте, метнув две стрелы в противников: и бросок был столь быстр и силён, что те не успели возвести защиту.

В этот же миг могучий воздушный кулак сбил его с ног, отбрасывая на добрые полсотни метров, ломая рёбра и впечатывая в дерево. Следом за ним последовал град ледяных игл, но и Гелли не стоял на месте, зигзагами двигаясь в сторону последнего врага: на лице последнего из мастеров врага уже не было улыбки: седой старик с сосредоточенным лицом наносил удар за ударом, пытаясь достать вёрткого противника. Возможно, здесь бы подошла другая, более площадная атака, но, к счастью для воина храмовой стражи, его враги были истощены недавним боем…

Град ледяных игл, тонкие воздушные лезвия и каменные колья не остановили стремительно пробирающегося к цели воина: тот проскользнул мимо них, с невероятной ловкостью уклонившись от всех снарядов, и потому мастер магии из последних сил создал широкую водную волну, стремясь остановить рвущегося к цели убийцу. Гелли изо всех сил оттолкнулся от земли, перепрыгивая волну в невероятном прыжке, а его враг отчаянно направил на него очередной залп ледяных игл, стремясь достать противника в полёте…

Всё закончилось быстро: оба противника рухнул на землю одновременно, но поднялся лишь один. Пошатываясь, воин храмовой стражи тяжело поднялся и обломал несколько ледяных сосулек, что всё же попали в него во время последней атаки. А затем подошёл к своему поверженному врагу, что лежал, раскинув руки, с ледяной иглой в глазу, которую Гелли перехватил и бросил в него прямо в прыжке, не промахнувшись. На лице мёртвого старика застыло выражение предсмертного удивления: наверное, меньше всего в жизни он ожидал умереть от снаряда, запущенного им самим.

Гелли мрачно пнул ногой труп, убеждаясь, что тот мёртв, и зашагал дальше: ему следовало найти своего господина. И к счастью раненого воина, тот действительно нашёлся: отлетевший далеко в кустарник за границами места катастрофы, сильно раненый, но главное, живой!

Воин быстро принялся копаться в поясной сумке, доставая бинты: все зелья разбились напрочь во время боя, но даже так, он всё ещё может слегка помочь…

— Лучше бы ты отошёл от него, парень. — совершенно внезапно посоветовал ему кряжистый, грубоватый мужской голос из-за спины.

Гелли положил бинт на землю и медленно обернулся, взявшись рукой за меч. Позади него стояло два десятка воинов: и не из простые. Не латники-рыцари, конечно, но и не новички: разномастная, но неплохая броня, тщательно подогнанное снаряжение и оружие. Отряд наёмников, и не из дешёвых: десяток стояли со стрелометами в руках, целях в его сторону, и ещё десяток с оружием наготове.

Группа поддержки мастеров, понял он. Вероятно, держались в стороне во время боя между волшебниками, а затем, когда ураган стих, подошли поближе, чтобы помочь уцелевшим… Или добить цель.

Лидером наёмником был низковатый, худенький мужик лет пятидесяти с чёрной бородой с проседью и совершенно простецкой физиономией. Он смотрел на Гелли спокойно, без ненависти, злобы или презрения.

— А если я не захочу? — приподнял бровь Гелли.

— Нас двадцать, а ты один и ранен. — покачал головой лидер наёмников. — Ни к чему умирать зазря, парень. Ты ещё молод, тебе бы жить да жить. Дай нам сделать работу и убирайся на все четыре стороны. Поверь мне, этот человек не заслуживает твоей защиты.

Гелли сузил глаза. Наёмника, вероятно, хорошо накачали ложью перед отправкой на задание, потому что более грязное враньё придумать было сложно. Мастер Этериас подобрал его на улице, вытащил из дерьма, холода и голода, и никогда ничего не просил взамен… Сложно вообще было найти в королевствах человека более доброго, чем его господин.

— Пошли прочь, шакалы. — процедил юноша, обнажая клинок. — Или все падёте здесь.

Судя по реакции, кое-что о телохранителе иерарха наёмники знали, потому что резко напряглись, видя это. Лидер наёмников же лишь тяжело вздохнул и махнул рукой, свистнув. В ответ на его команду наёмники со стрелометами спустили тетиву: но целились те отнюдь не в Гелли.

Юноша рванулся в бок и крутанулся вокруг своей оси, отбивая всё до единого болты, направленные в бессознательное тело его патрона.

— Последний шанс, ублюдки. — сплюнул он на землю. — Иначе вы все смертники.

Конечно, он был далеко не так уверен в себе, как хотел того показать. Но Гелли знал: мастер Этериас бы точно не одобрил, если бы он просто убил их, не сказав ни слова.

Но лидер наёмников, к его удивлению, негромко рассмеялся, покачал головой.

— Да ты посмотри на себя, парень. Нет, ты быстр и хорош, но ты же едва стоишь на ногах. Ещё пара таких рывков и ты сам просто умрёшь от истощения. У тебя же кровь идёт!

Гелли недоумённо моргнул, проведя рукой по лицу, и с удивлением обнаружил, что наёмник не лжёт: сосуды в носу, похоже, лопнули от перенапряжения. В глазах защипало, а голова стала тяжёлой: словно вся усталость наваливалась разом…

Нет, он мог бы справиться с двумя десятками опытных наёмников в прямом бою. Но битва с мастерами соединённого королевства, похоже, стоила ему слишком дорого: ещё немного и он действительно просто свалиться от усталости. Слишком часто ему пришлось рвать жилы, бросая себя вперёд сегодня, слишком много собственной жизни было потрачено в том безумном бою…

Он не лорд и не король, его силы имеют свои пределы. Гелли повернул клинок и увидел собственное отражение: тёмные, почти чёрные круги под глазами, кровь из обеих ноздрёй, глазниц, и даже ушей… Ему не пережить этот бой: как бы он этого не хотел.

— Сдавайся. — великодушно предложил лидер наёмников. — Мы оставим тебе жизнь, даю слово.

Гелли закусил губу… Если бы только мастер Этериас пришёл в себя. Может, это вот-вот случиться… Надо выиграть время…

Стрелки принялись неторопливо перезаряжать свои стрелометы, и лучший воин храмовой стражи понял, что времени у него уже не осталось. Как и выбора. Гелли тяжело опёрся на свой меч, а затем ясным голосом быстро и чётко произнёс:

— Ничего меньшего, чем вечная слава, не ожидает тех, кто сражается и умирает во имя нашего Отца.

Время замедлило свой бег, а стрелки, натягивающие тетивы стрелометов, словно застыли в глазах лучшего воина храмовой стражи. А затем был бросок, отчаянный, невероятно быстрый и смертоносный. Бросок химеры, созданный лучшими повелителями жизни в королевствах — это не просто слова. Это рвущиеся жилы и трещащие кости, это скорость самого ветра, это жизнь, что сгорает в считаные секунды, в одном-единственном невозможном ударе, ломающем границы возможного для человека.

Прежде, чем наёмники успели осознать значение девиза храмовой стражи, размытая тень снесла голову ближайшему из стрелков, а затем, ринувшись в сторону, одним кровавым шлейфом перерезала глотки остальным.

В глазах Гелли темнело, и ускользающее сознание сузилось до одной цели: вновь и вновь вкладывать остатки себя в новый невозможный бросок. Скользить, нанося лёгкие, но смертоносные удары. Ещё один рывок… И ещё… Осталось совсем немного…

Невысокий, худенький бородач, что командовал отрядом, был опытным и старым наёмником. Не раз и не два его нанимали на самые разные дела: охрану важных персон, сопровождение караванов, охота на редких тварей… Видя, как размытая тень мечется от одного его человека к другому, убивая тех одним ударом, он ясно осознал, что и ему самому жить осталось совсем немного: да и то лишь потому, что он стоят чуть дальше.

Но опыт воина порой значит многое, и старый наёмник хорошо знал, что надо делать, когда встречаешься с тварью быстрее себя. Пока его люди умирали, он сосредоточенно считал, сколько времени нужно размытой тени, чтобы достать до очередной цели. И когда наконец настал его черёд, за мгновение до того, как ему снесли голову, последний убийца из отряда магистра Пикуса выставил вперёд меч.

Несмотря на затухающее, измученное сознание, Гелли не попался на столь примитивную уловку, на чистых рефлексах сменив траекторию броска: все же он не зря считался лучшим воином храмовой стражи... Вот только второй рукой опытный наёмник сорвал с пояса мешочек с метательными ежами и россыпью бросил их в воздух, создавая висящую стену остро заточенной стали. И двигающийся со всей возможной скоростью воин храмовой стражи просто не успел затормозить…

Наёмнику это не помогло, конечно: клинок лучшего воина храмовой стражи всё равно перерезал ему глотку одним быстрым и точным взмахом. Но и сам Гелли вывалился из ускорения, падая на колени: его буквально нашпиговало железом…

В глаза последнего из наёмников юноша не увидел ничего, кроме торжества и чувства выполненного долга.

Молодой, всё ещё безбородый парень ещё постоял немного на коленях, запрокинув голову вверх. Ветер почти утих, а тучи рассеялись, открывая его лицо лучам яркого солнца. И даже кровавая пелена отпустила его на одно краткое, но невозможно прекрасное мгновение. Гелли улыбнулся и закрыл глаза: как бы то ни было, сегодня он оказался победителем. Разве не это самое важное?

Голоса доносились откуда-то издалека, словно из глубокой-глубокой ямы.

— Мастер Этериас! Ваше святейшество! Вы в порядке?

С последними словами звуки словно выбили пробку и Этериас очнулся, недоумённо моргая. Последнее, что он помнил, это то, как он призывал ветер: в отчаянной, последней попытке продержаться лишнюю секунду против яростных атак мастеров соединённого королевстве. Проморгавшись, маг с удивлением понял, что лежит в каком-то кустарнике, а вокруг стоят воины храмовой стражи. Попытавшись подняться, волшебник яростной зашипел: кажется, у него было сломано несколько костей, да и вдобавок множество колючек вонзились, казалось, в каждую мягкую часть его тела. Воин сноровисто помогли освободиться главе церкви из зелёного плена и быстро напоили того целебными и укрепляющими снадобьями.

— Что случилось? — хмуро спросил Этериас, оглядываясь по сторонам. Первыми в глаза бросились трупы неизвестных воинов, убитые явно холодным оружием.

— Мы вернулись за верёвкой, чтобы преодолеть ущелье. — немедленно принялся объяснять глава его охраны. — И вскоре после этого в направлении, куда вы ушли, началась ужасная буря! Гром, молнии, ураган и даже смерчи, как в южных краях!

— Дальше. — потребовал Этериас, подспудно догадываясь, кто именно был виной этой самой бури.

— Дальше последовал звук очень мощного взрыва, после которого буря пошла на спад. Мы преодолели ущелье и двинулись к центру катастрофы. — продолжил доклад командир охраны. — Прибыли сюда, обнаружив вокруг тела неизвестных мастеров, мёртвые. Семеро явно убиты холодным оружием, остальные, похоже, погибли от взрыва… Никто не уцелел. Мы принялись искать вас и нашли, буквально только что. Ближайшая земля тоже завалена трупами: это наёмники, довольно опытные. Предположительно, группа сопровождения тех самых мастеров. Вы сражались с ними, ваше святейшество?

Командир охраны смотрел на своего господина с надеждой и неподдельной радостью: но сам Этериас пошатнулся.

Тринадцать… Тринадцать человек? И он убил их? Нет, не может быть, бред какой-то! Этериас рассеянно обвёл взглядом окружение, отмечая множество поваленных деревьев вокруг. Как случился этот взрыв? У него точно не хватило бы на него сил, он вкладывал всё в защиту: в божественный щит и ветер, что должен отклонить любые атаки… Допустим, он каким-то образом создал бурю: легенды гласят, что лучшие из мастеров воды и ветра способны на такое, хотя они и не считал себя лучшим. Вряд ли командир его охраны лгал, но что произошло дальше.

К тому же, ещё одна вещь почему-то не давала ему покоя.

— А где Гелли? — спросил Этериас.

Мрачное выражение лица командира охраны ему очень-очень не понравилось.

— Сюда. — коротко буркнул воин.

Молодой волшебник бросился вперёд, едва увидев тело своего воспитанника. Он упал на колени, и его глаза вспыхнули зелёным светом, вливая жизнь в израненное тело: но то даже не шевельнулось. Этериас вскинул руку, фокусируя свет, и добрый десяток метров затонул в ярчайшей вспышке исцеляющего света: но тщетно.

— Нет, нет, нет, только не так. — забормотал маг, прикрывая глаза и сосредотачиваясь, чтобы набрать больше сил. — Давай же, я вытащу тебя, я знаю, ты крепкий…

Командир стражи аккуратно положил руку на плечо первосвященника.

— Он мёртв, мастер Этериас. — с сожалением сказал воин. — Пока мы возвращались за верёвкой он перемахнул через пропасть и пошёл за вами. Вероятно, именно он победил семёрку оставшихся после взрыва мастеров, а затем расправился с двумя десятками наёмников. Не вините его: иначе они, вероятно, добили бы вас, бессознательного. А так он спас вам жизнь…

Этериас несколько очень долгих, тягучих мгновений смотрел в остекленевшие чёрные глаза человека, которого, пожалуй, давным-давно мог бы назвать если не приёмным сыном, то как минимум — младшим братом. А затем медленно закрыл его веки, тяжело поднимаясь на ноги.

— Отчего он умер? — глухо спросил волшебник.

— Сложно сказать. — вздохнул командир стражи. — Несколько ран явно от рук мастеров, на лице следы крайнего истощения: так бывает, когда мастер жизни бросает в бой последние резервы. Напоследок его нашпиговали метательными ежами, такие используют, чтобы останавливать броски самых быстрых тварей. Быть может, по отдельности он мог бы пережить что-то одно: или истощение, или раны, но вместе? Силы человека имеют свои пределы.

— Да, имеют. — безжизненным голосом подтвердил Этериас, заставив командира вздрогнуть от его тона. — Но они больше, чем может показаться на первый взгляд, капитан. Никогда не забывайте этого.

Затем верховный иерарх выпрямился и замолчал, вперив взгляд в безжизненное тело. Он стоял так долго, почти полчаса, до тех самых пор, пока капитан храмовой стражи не осмелился осторожно спросить его:

— Каковы дальнейшие приказы, ваше святейшество?

— Уходим. — холодным, ледяным тоном, что вызывал мурашки по коже, приказал Этериас. — Трупы оставьте, нет времени их хоронить. У нас война на руках, мы не можем медлить. Нам нужно найти Гастона.

Глава церкви взмахнул рукой, и в небесах сформировалась воздушная линза: столп света испепелил тело воина храмовой стражи, оставляя на месте его смерти лишь выжженный круг.

В течение следующих двух недель пути верховный иерарх не произнёс ни слова, но едва ли в караване нашёлся бы кто-то, поставивший ему это в вину.