Урожай Смерти

Глава 72. Первенство.

Одинокая, слегка сгорбленная, усталая фигура в черной робе упрямо шагала через северный лес, полный иголок, бурелома, ям и оврагов. Прошло уже больше месяца с тех пор, как Этериас отправился в это путешествие - и он порядком устал. Идея воспользоваться одеждой культа смерти оказалась неожиданно хорошей - одновременно получилось и оценить народное мнение, и избежать лишних вопросов.

Люди боялись и избегали его, не задавая никаких вопросов. Ни о чём не просили, в противовес мастерам других школ - к которым крестьяне частенько обращались за помощью, случись тем остановиться в любой деревеньке по пути.

В Аурелионе Этериас не стал задерживаться, миновав родное королевство предельно быстро. Нет, его интересовала иная часть севера - там, где происходило становление его Врага. В мыслях волшебник уже давно не называл новоявленного короля Ренегона иначе, чем Враг: именно так, с большой буквы. Он изучил всё донесения: как церковные, так и соглядатаев ещё лояльных альянсу королей, но так и не смог понять, где он ошибся. Вернее, даже не так: ошибки не было. Они всё сделали правильно. Просто Враг оказался слишком силен…

Но как и когда это произошло? Где и почему благородный рыцарь превратился в безжалостного убийцу и тирана? Более восьми лет обучения в Келлийском Монастыре, поздний выпуск - и молодой странник отправился с наставником на север, где они разделились.

Этериас нашел ответы в Арсе - но они породили лишь больше вопросов. Пробираться в королевский дворец было слишком рискованно - но и так ему удалось узнать о состоявшейся дуэли, о том, как его Враг вызволил из плена вождя северных варваров…

Конечно, Дюранды всегда перебарщивали с жестокостью к дикарям, но их тоже можно понять - они подвергались постоянным набегам, а не наоборот. Вероятно, именно здесь была положена основа тому союзу, что его противник заключил с гигантами - но вряд ли молодой рыцарь тогда думал о чём-то подобном. Нет, он лишь бросился на защиту угнетенного - так, как учили…

Этериас видел в памяти земли то, как деревенские жители отказывали в ночлеге и еде паре из молодого рыцаря и гиганта, и вспоминал личный визит в Ганатру. Тогда молодой король ещё отнюдь не выглядел тираном - напротив, благородным освободителем и ревнителем традиций…

Они закрыли глаза на войну с Арсом тогда. Учли, как им казалось, всё нюансы. Но с северной войны вернулся уже не благородный рыцарь, а повелитель смерти, что принялся продолжать завоевания. Когда и как это случилось? И почему так быстро?

Пути гиганта и рыцаря разделились на границе, и волшебник, не раздумывая, двинулся по следам рыцаря. Вскоре мерная дорога странника перешла в быстрый бег: похоже, на границе диких земель он столкнулся с тварью, что оказалась ему не по силам. Видеть следы становилось всё тяжелее и тяжелее - Этериас чувствовал понижение концентрации нейтраля. Похоже, тварь была из числа тех, что умеют поглощать энергию - редкая, но не уникальная способность. Сам иерарх таких не встречал, но из уроков наставника помнил - на таких плохо действует магия. Самое действенное средство - просто запустить большой камень с хорошей скоростью…

И теперь он стоял перед большой, широкой и крутой горной тропой, поднимающейся высоко к Арсианскому хребту. Этериас тяжело вздохнул. Он не любил горы: выросший в горной долине Аурелиона, волшебник и так видел их большую часть жизни. Горы слева, горы справа, горы повсюду, а еще, в отличии от леса, где поселилась неприятная тварь, горы нельзя просто взять и выкорчевать - и они частенько служили источником не самого приятного соседства, предоставляя жилье в виде сетей природных пещер многим обитателям разнообразной фауны королевств.

Но это был выбор без выбора: стиснув зубы, волшебник вступил на горную тропу, следуя по старым следам своего врага, уже почти исчезнувшим для большинства разумных. Не каждый медиум или шаман сумел бы узреть прошлое спустя десятки лет: но избраннику отца-всесоздателя было доступно многое.

Он увидел всё - странную, размытую, словно теряющуюся в тумане прошлого тварь, что питалась магической энергией. Высосанного почти досуха рыцаря, что упал без сознания… Фигура в тяжелых серебристых доспехах ордена странников, тяжело, пошатываясь, поднялась, делая неуверенный шаг. А затем ещё один, и ещё… Медленно, подслеповато, в кромешной тьме пещеры, живой мертвец, переживший раны, что убили бы почти любого солдата, упрямо шагал вперед.

Этериас совершенно выбился из сил, перебираясь по узкой, темной, извилистой пещере на другую сторону гор. И несмотря на мысли о том, что лучше бы его врагу было остаться здесь, истлевшим в безвестности скелетом в доспехах… Он поневоле восхитился силой воли своего врага: такой, что превосходила многих. Что за вера вела его вперед в тот темный час? Откуда черпал силы будущий убийца миллионов?

Увы, даже лучший медиум не всегда может поведать всё оттенки былых времен: и мир вокруг молчал, не давая ответа.

Он видел, как его враг хохотал, жадно глотая капли так не вовремя выпавшего дождя, и как благодарил небеса. В это старом, расплывающемся образе он совсем не выглядел злым…

Верховный иерарх спустился с гор, нащупав след в сторону ближайшей деревни: и, к его удивлению, несмотря на черный балахон, здесь его встретили вполне приветливо.

– Вы не слышали о культе смерти? – с любопытством поинтересовался Этериас у добродушного старика-старостаты, уплетая горячий суп с душистым северным щавелем.

– Никогда, мастер Этериас. – развел руками старик. – Но от мастеров мы никогда зла не видели, да и людей ли нам бояться здесь? Места тут совсем глухие, скорее уж, твари лесные кого задерут. Впрочем, последние годы у нас только тишь да благодать: поселилась, было, какая-то дрянь в окраинном лесу, да повезло нам: Отец миловал, послал нам рыцаря странствующего, тот её извел да и был таков…

Этериас улыбнулся натянутой, фальшивой улыбкой, внутренне становясь в стойку. След привел его сюда, но прочитать прошлое человека спустя множество лет в маленькой, но густонаселенной деревне было ему не по силам: слишком много людей побывало там, где был его враг, слишком много жизни закрыло прошлое спустя годы… Но оставался и иной путь.

– Вот как? Интересно. Если вы не возражаете, я хотел бы расспросить вас про этого героя поподробнее…

Староста крякнул, изрядно призадумавшись. А потом простодушно ответил:

– Староват я уже стал, конечно, чтобы всё подробности помнить… Давненько было. Однако памятую, что плох был он, истощенный и усталый с гор спустился. Лучше вам травницу нашу спросить: молодая она у нас нынче, с тех пор как старая душу отдала, но того рыцаря она тоже врачевала и потчевала. Для девки молодой заезжий странник - событие яркое, авось и припомнит чего.

Его встретила молодая, красивая девушка лет двадцати пяти - уже староватая по меркам деревенских, но в самый раз для зрелых мужчин.

Травница низко поклонилась, безошибочно узнав в нём волшебника по форме одежде.

– Наставница никогда не говорила, что есть школы мастеров, где носят черное. – с некоторой растерянностью и легким любопытством в голосе сказала она. – Я думала, это траурные одеяния…

– Черное означает смерть. – машинально ответил Этериас. – Черное одеяние - знак адепта или мастера смерти. Это боевая школа… Появилась относительно недавно.

В глазах девушки мелькнула легкая грусть, прежде чем она встрепенулась и задала следующий вопрос:

– Чем я могу вам помочь, мастер…

– Этериас. – с легкой отрешенностью ответил волшебник.

Обычно он назывался другим именем, но здесь, в глуши… Несмотря на всё свои текущие знания о реальном мироустройстве, верховный иерарх всё ещё ненавидел ложь и старался прибегать к ней как можно реже.

– Мастер Этериас. – послушно повторила травница, даже не узнав одно из самых известных имен в королевствах.

– Я хотел бы узнать всё, что ты помнишь о рыцаре-страннике, что проезжал через эту деревню лет десять назад или около того. – спокойным, ничуть не намекающим на важность разговора тоном, спросил Этериас, держа на лице каменную маску.

– Сэр Горд? Да, я помню его. – легко улыбнулась девушка. – Наставница выхаживала его несколько дней: он спустился с гор и рухнул без сознания с крайней степенью истощения. Я до сих пор не знаю, что можно вызвать такое - может, какие-то воинские приемы… Но я всего лишь простая травница, куда мне. – развела руками деревенская знахарка. Но, к сожалению, не могу вам рассказать много. Надолго он у нас не задержался - отъелся, отдохнул, пришел в себя, взял в ученики сына нашего кузнеца и убыл. По дороге от нас, правда, убил какую-то редкую и страшную тварь, из-за которой люди в соседнем лесу постоянно пропадали. Охотники притащили потом её тело: похоже на человеческое, но обросшее шерстью, мускулистое, гротескное… Мы сожгли его потом.

Этериас внимательно выслушал описание, задав пару уточняющих вопросов.

– Загонщик. – задумчиво протянул он. – Редкая обезьяноподобная тварь, похоже, старая и северного подвида. Опасная тварь, напав ночью из засады, может и целый отряд положить. Без мастера-боевика на таких редко ходят…

– Вам виднее, мастер. – пожала плечами травница. – Но с тех пор у нас здесь поспокойнее стало, это точно.

Иерарх уже не слушал её, впав в глубокую задумчивость. Итак, его враг был здесь, направление он вычислил правильно. Тварь в горах ранила его - но до ближайшей деревни тот дошел, оклемался, и поработал по специальности, занявшись охотой на ближайшего территориального хищника. Ничего такого, что выбивалось бы из картины жизни молодого странника, что должен, вернувшись, рассказать о своих приключениях и подвигах.

Смущало его другое - ученик. Традиции наставничества были стары, как сам мир, и глубоко пронизывали всё общество королевств. В любом королевстве и любом ремесле ученик зачастую был для мастера ненамного хуже сына - а иногда и лучше. Им передавали дела и инструменты, навыки, саму суть жизни. Воспитание ученика - это своего рода рубикон, когда опытный и умудренный сединами человек становился не просто мужчиной - патриархом, старейшиной, уважаемым и почитаемым. И чём больше учеников он умел воспитать, тем больше такого человека уважали: ибо так текла сама кровь королевств, обновляясь и закаляясь.

Сэр Кадоган, что был наставником его врага, был легендарной фигурой отнюдь не только благодаря своим подвигам. Он был вхож даже к королям именно потому, что воспитал длинную плеяду по-настоящему великих рыцарей.

Этериас устало потер виски, не находя ответа на свои вопросы. Первый ученик - это очень важное событие для любого мужчины, и Горд не мог об этом не знать. Он взял его, будучи чрезвычайно молодым, а значит, был уверен в своих силах - и это совсем не типично для того, кто сама едва закончил обучение и расстался с наставником всего пару месяцев назад. Но что случилось с сыном кузнеца? Ни один соглядатай церкви или короля Ренегона никогда не доносил ему о том, что у молодого рыцаря когда-то имелся ученик-оруженосец. Позже, уже во время войны, состоявшийся повелитель смерти, конечно, выделял из своего личного культа понравившихся ему культистов - но это явно не были его первые ученики.

Некоторые поговаривали, что первым учеником Горда является признанный лидер культа и его вернейший слуга - Улос.

Но его никто и никогда не видел молодым - он словно возник рядом со своим патроном, уже будучи глубоким стариком. Был ли первый ученик Горда жив? Если да, то как он стал стариком? Могли ли некоторые практики и эксперименты искусства смерти привести к тому, что молодой юноша превратилась в старца? Этериас никогда не слышал о подобном, но логично предположить, что если магия может замедлить старение, то и ускорить может. Подобное никому не нужно - но не является невозможным. Но сам Горд молод - и даже бессмертен, он ничуть не постарел за прошедшие десять лет, застыв в возрасте молодого мужчины, ровно как и он сам. Рыцарь, которому перевалило за тридцать, активно практикующий разрушительные для организма практики, определенно должен выглядеть совсем иначе… Он нашел ответы - но лишь те, что рождали больше вопросов. Проклятье! Ничего, пригодно к практике, ничего, что указывает на любые слабости.

Он вынырнул из мысли, уловив тончайшее движение силы жизни, и поймал на себе брошенный украдкой, печальный и слегка тоскливый взгляд травницы, что неспешно готовила какой-то отвар для гостя, и его мысли свернули на другой направление.

Если ты не можешь извести своего врага, сперва лиши его союзников. Сопротивление, которое он возглавляет, затаилось, будучи в меньшинстве. Большинство верных альянсу магов погибли, или дали клятву больше не сражаться против новоявленного владыки королевств. Орден стихий, полностью ему подвластный, вместе с культом смерти, активно вербует и воспитывает новых членов. Мертвый легионы бдят, делая бесполезной любую армию. Он нашел способ воспитывать боевых магов быстро, сумел найти возможность обучить боевой магии любого - но обычный человек просто не обладает достаточным запасом сил, да и опыт не берется из ниоткуда. Хорошо, если десяток подготовленных армейских магов в самоубийственной атаке смогут проломить щиты одного мастера старой школы - уже будет успехом…

У них ещё достаточно поддержки в народе, чтобы поднять на борьбе пару миллионов - но это всё равно будет бессмысленная бойня. С другой же стороны… Этериас окинул цепким, оценивающим взглядом травницу, заставив ту замереть.

Он принадлежал к элите, к лучшим воспитанникам монастырей церкви. Мастера королевств были особым сословием, высшей кастой. Они отбирали лучших из лучших - только тех, кто мог силой своего дара ненароком навредить окружающим или самому себе. Но сколько было таких, как она? Деревенских травниц, знахарей, мелких аристократов, которые были слишком слабы для настоящего обучения? Знания о магии не раздавались направо и налево. На то даже были прямые запреты - традиционно считалось, что учить великому искусству надо лишь своих личных учеников, да и причины на то были - неумелое обращение с мистическими искусствами часто приводит к беде. Какие-то крохи, конечно, просачивались к высшей аристократии, но на это иерархи всегда смотрели на это сквозь пальцы - платой за это была предельная лояльность к мастерам.

Слабосильные одаренные почти не участвовали в войне, а их наверняка было заметно больше, чем нормальных мастеров. Можно было бы собрать целую небольшую армию, заплатив ей знаниями - во многом именно так культ смерти и набирал себе своих лучших последователей, обещая им путь к силе и бессмертие. Что мешает ему повторить этот путь?

Но это значило сломать старые пути. Такие волшебники никогда не станут настоящими мастерами. Тысячи получат возможность пользоваться магией - но это станет началом деградации истинного искусства, утратой настоящего понимания, что взращивается десятилетия… Имеет ли право он принимать это решение? Но с другой стороны, что значат старые пути, когда миру, что он знал, приходит конец?

Этериас решительно поднялся со стула и шагнул к травнице, нависая на ней грозной черной фигурой: иерарх оказался выше на целую голову.

– Я знаю, что ты хочешь спросить. – твердо посмотрел он на девушку, заставляя ту слегка съежиться. – Спрашивай.

Травница вздрогнула, опуская глаза и не находя смелости смотреть прямо. Она взяла полотенце, которым подхватывала горячий чайник, и принялась мять его в руках, словно не находя себе места.

– Я… Я подумал, быть может… Я знаю, что так не принято, но может… Я могла бы научиться чему-то у вас. Какой-то мелочи… Но… Вы же боевой мастер, разве нет? – наконец, сумела взять себя в руки девушка.

– Так и есть. – спокойно кивнул Этериас. – но к счастью для тебя, я ещё и неплохой целитель. И у меня есть несколько свободных дней, что дать тебе пару уроков.

Насколько чистого, незамутненного счастья, вспыхнувшего в глазах стоявшей напротив простой деревенской девушки, иерарх не видел никогда в своей жизни. И возможно, именно в этот самый день, благодаря решению всего одного человека, старый путь древний мастеров людей, основы которого когда-то давно были положены первыми учениками богов, наконец-то начал клониться к закату.

Старые пути всегда уходят, чтобы открыть дорогу новым путям - к добру или к худу.

Он задержался на пару ночей дольше, чем планировал - но ничуть об этом не жалел. Даже великим волшебникам, чья душа и воля выкованы из нерушимой белой стали, иногда не помешает отдых.

Вскоре Этериас покинул гостеприимную деревню, продолжив свой путь по следам врага. Но спустя всего несколько часов после его выхода крайне странное явление прервало его дорогу. В один могучий, неуловимый миг мир словно бы содрогнулся. Оглушительная волна грома пронеслась по небесам, которые могучей волной чье-то незримой воли заволокло серо-стальным тучами, по которым прокатился вал серебристо-белых разрядов. Зарево накрыло всё небо, от горизонта до горизонта: никогда прежде в своей жизни верховный иерарх не видел столь могучей магии.

Волна неведомых, никогда ранее не испытываемых ощущений обрушилась на волшебника, бросая его на колени: Этериас судорожно втянул в себя воздух, на чистых рефлексах возводя вокруг себя щиты в момент сенсорного шока.

Но угрозы не было: в следующий миг тучи рассеялись, являя его взору чистое небо, и магия затихла.

– Что, во имя Отца-Всесоздателя, это только что было?!? – ошарашенно выдохнул иерарх, поднимаясь на ноги и пошатнувшись от прострелившей виски боли.

Небеса безмолвствовали, не давая ответа. Этериас посмотрел на линию горизонта, нахмурился, прикинул в уме кое-какую математику из числа расчетов высшей магии - и застыл на месте.

По первым прикидкам выходило, что явление такой силы не могло быть сотворено человеком в принципе. Даже его враг бы не справился, даже вновь создав шторм силы смерти. Более того, то что он увидел, по ряду признаков напоминало странное эхо совершенного… Причём, затухающее эхо.

А это значило, что небесное зарево, возможно, видели не то что окрестные земли - всё королевства, или, как минимум, значительная их часть: зависело от точки эпицентра. Это была сила бога… Или кого-то, сравнимого с ним по силе.

Он ещё не знал, насколько важно случившееся, не знал, связано ли оно с его врагом или нет. Однако он знал кое-что другое. Этериас Инвиктус был человеком действия - и потому в тот миг, когда он понял, что его враг будет в ближайшее время занят последствиями этого события, чем бы оно ни было, это время будет его лучшим шансом обнаружить его слабости. Или, быть может, наоборот - найти источник его силы. И потому волшебник упрямо пошел дальше по следу, отбросив сомнения.

Ничто в этом в мире не лишено слабостей, и он найдет место, где его враг слаб, или умрет, пытаясь.

Он нашел след вновь, как находил всегда. Его не заинтересовал ни сын кузнеца, что раболепно следовал за его врага, ни следы битвы со старым загонщиком. Но вот несколькими днями позднее, наконец, неумолимому волшебнику улыбнулась удача.

Посреди безлюдного, неприметного окраинного леса на дальней границе Ганатры лежала странная аномалия: широкий, размером в несколько сотен метров круг мертвой земли, внутри которого не росло ничего живого: лишь мертвые, иссохшие остовы кустарников и деревьев, да осыпавшийся прах травы.

Этериас опустился на колено, проводя рукой по незримой границе: и безошибочно определил слабое, но отчетливое дыхание смерти. Искусство смерти, вне всяких сомнений: и след его врага вел сюда. Но кто, как и когда создал это место? Зачем и почему?

Несколько долгих минут волшебник вслушивался в память мира, пытаясь понять что здесь произошло: но увы, он не был магом смерти, и даже слабое дыхание столь чуждой и непривычной ему энергетики забивало всё. Это не выглядело ловушкой - скорее следом некого ритуала, слабым, но ещё отчетливым. Проклятая земля, определенно, иначе бы оно рассеялось и затянулось само - но как именно проклятая?

Если он что и выучил за время своего противостояния культу смерти, так это то, что их школа имеет в своей основе крайне обширную, устойчивую, и сложносоставную систему символов-сигилов, означающих что-то на неизвестном ему языке. Это была лишь малая часть ритуалистики смерти - но от неё дышало древностью… Кто и как принес её в этот мир? Что случилось здесь? Этериас напрягал зрение, пытаясь рассмотреть в мертвой земле остатки символов - но тщетно. На миг он задумался, стоит ли идти внутрь - прямой угрозы вроде бы не было, однако хитроумность своего врага он тоже хорошо знал, кто знает, вдруг внутри отлично замаскированная ловушка…

Однако принять это решение волшебник не успел. Над кронами лесам мелькнула смазанная, огромная тень, резко заставляя его приготовиться к бою. А в следующее мгновение, не найдя подходящего места для посадки, с треском и хрустом разрывая ветки, листву и стволы деревьев, всего в десятке метров от него приземлился огромный золотой дракон, в один миг создавая посреди северного полесья просеку.

Кто-то другой, возможно, был бы сильно удивлен и напуган такому повороту событий. Но в этой раз крылатый хищник, похоже, выбрал добычу себе не по зубам. Человек, что бросал вызов самому повелителю смерти не дрогнул, лишь слегка прищурившись. Пространство вокруг него задрожало, словно самая магия вокруг натянулась, как струна, готовая к немыслимой, молниеносной атаке.

Несколько долгих мгновений противники изучали друг-друга, не спеша атаковать.

– Успокой свою магию, мастер людей. – наконец, раздался голос дракона. – Я здесь не для битвы.

Этериас лишь сильнее прищурился, внимательным взглядом изучая дракона. Крупный, даже слишком. Выросший в горной долине близ великого хребта, он видел драконов - издалека, но всё же. Как церковный иерарх, он знал, что те не трогают людей, и обратное тоже было верным: в деревнях долины, бывало, дети даже подкармливали молодых драконов, едва научившихся летать. Но слишком невероятным было это совпадение - появление могучего, огромного ящера прямо там, где он напал на след источника силы своего врага. Неужели источником его знаний и силы были драконы? Не самый невозможный исход, если так подумать.

Дракон большой и наверняка владеет своей, драконьей магией - всё же, разумный вид, да и как ещё такую тушу поднять в воздух, всё же, не виверна с легкими костями. Но и он давно не молодой мастер, а опытный боевой маг, и даже такой хищник не сравниться с повелителем смерти. Вопрос лишь в том, получиться его прикончить одним тяжелым ударом…

Дракон напрягся, словно почувствовав заклубившуюся вокруг чародея магию, и грозно зарычал, принимал угрожающую позу:

– Хватит! Ты же верховный иерарх, должен знать что между нами мир, разве нет? Неужели ты хочешь нарушить его просто так?

Этериас удовлетворенно хмыкнул, слегка ослабляя контроль над внешней магией. И посмотрел на дракона, слегка наклонив голову. Быть может, иной человек бы не заметил… Но он слишком плотно занимался схожей магией совсем недавно.

– Не знал, что драконы владеют магией разума. – разрезал тишину голос человека.

Дракон сложил поднятые в угрожающей позе крылья: на его гигантской, слегка шипастой морде появилось выражение легкого удивления.

– Я тоже не знал, что люди знакомы с подобным понятием. Большое достижение для кого-то со столь маленьким мозгом. – пророкотал спокойный голос дракона в голове чародея.

Волшебник с маленьким мозгом на миг задумался. Разумеется, как священник и первожрец, он предполагал, что возможно, когда-то именно ему придется быть дипломатом при общении с иными расами. Но он был совершенно не готов к этому сегодня! С точки зрения дракона, возможно, он действительно маленький. Было ли это оскорбление? Норма для драконов? Или…

– Соглашусь. – важно кивнул Этериас. – Это такое же большое достижение, как научиться летать для кого-то с такой огромной задницей. Поднять её в воздух - настоящий подвиг.

Верховный иерарх исполнил отточенный, предельно вежливый придворный поклон, словно отдавая должное чужому величию.

Дракон хлопнул глазами. Затем придвинул морду поближе к человеку, ища на его лице признаки страха. А потом, выдержав паузу, фыркнул, гулко рассмеявшись.

Напряжение в воздухе рассеялось, словно его и не было.

– Ты мне нравишься, человек. Теперь, когда мы выяснили, что не враги друг-другу, может, поговорим?

– Я не против. – кивнул Этериас. – Полагаю, мое имя тебе уже известно. Не представишься?

– Мое имя Галлион. – представился золотой дракон.

– Не говорит, но полагаю, ты старый и достаточно высокопоставленный дракон. – проницательно заметил иерарх. – И что я смею заметить, твое появление здесь и сейчас выглядит для меня очень подозрительным совпадением, особенно в связи с местом, где ты меня застал.

– Я следил за тобой несколько недель. – без тени смущения заявил дракон. – Так что здесь нет никакого совпадения.

– Это типично для драконов - следить за людьми? – вскинул брови Этериас.

– Нетипично. – качнул мордой дракон. – Это моя личная инициатива в ответ на недавние… скажем так, события, происходящие в королевствах людей.

– Ты имеешь в виду нашу войну? – уточнил глава сопротивления.

– Нет. Частично. Не совсем. – подозрительно короткими фразами ответил Галлион.

– Спрашивай, что тебя интересует. – великодушно предложил Этериас.

Дракон долгое время молчал, прежде чем начать разговор вкрадчивым, обманчиво мягким голосом:

– А ты даешь своё согласие на моё вмешательство в ваши дела?

– Поясни, что ты под этим подразумеваешь. – встал в стойку волшебник, чувствуя подвох.

Галлион молча мотнул головой, показывая отказ. Поза гигантского дракона выдавала нешуточное напряжение.

Этериас ненадолго задумался… А потом плюнул на подозрения. Доверия не бывает без доверия.

– Чтобы ты не предлагал, я, Этериас Инвиктус, рука Отца-Всесоздателя, даю свое на то согласие, по доброе воле и без принуждение. – четко ответил верховный иерарх, глядя в огромные глаза с вытянутыми вертикальными зрачками.

Дракон поднял голову, возвышаясь над человеком на добрый десяток метров. Его поза выдавала легкое удивление.

– Неожиданно, но щедро.

– Не откажусь от пояснений. – скрестил руки на груди Этериас.

– Что ты вообще знаешь о порядках, что царят среди драконов? – въедливо уточнил златокрылый.

– Ничего. Знаю, что людей не трогаете, а значит, опасаться нечего. – пожал плечами Этериас.

– Всё так. Но, вообще-то, у нас есть строгие правила, запрещающие вмешательство в дела перворожденных рас, включая людей. Информационное вмешательство - одно из самых страшных. Исключения из этих правил… крайне редки и требуют разрешения со стороны высших жрецов тех земель, где оно происходит. Наш прошлый разговор проходит по тонкой грани: скажи я тебе больше, и меня вполне могла убить собственная стая, несмотря на то что я старейшина и член верховного совета драконов.

– Это… Достаточно жесткие правила. – нахмурился маг. – Кто установил их, если не секрет?

– Боги. – просто ответил дракон.

Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. А затем Этериас спросил:

– Как это стыкуется с твоей слежкой за мной?

– Наблюдение допустимо. Вообще-то, мы в целом наблюдаем за всей ойкуменой, где обитают разумные виды. Как защитники и хранители мира, это наша прямая обязанность. А вот вмешиваться во внутренние дела - строго запрещено. Это влияет на естественное развитие, что недопустимо. Нас предупредили, что в случае нарушения этого запрета будет уничтожена вся наша раса.

Голос дракона звучал буднично, но в его нотках была затаенная опаска. Так бояться не за себя - скорее, за семью или народ…

– И всё же ты рискнул. По собственной инициативе, а не по приказу вашего совета или кого-то ещё. – констатировал факт Этериас.

– Да. – кивнул Галлион. – И, для избежания недопонимания, в королевствах людей всего два дракона, включая меня, что имеют право вмешиваться в ваши дела. Это я и Латризмагиус, лазурный дракон ледяных гор. Он получил право на вмешательство от верховного иерарх королевства Арса много лет назад, когда король Арса нарушил своё обещание и не сумел сохранить его яйца. С тех пор он вел свою личную вендетту против королевской семьи Дюранд. Потеря детей… Болезненная тема для драконов - нас не так уж и много, по вашим меркам. Поэтому твоё разрешение, фактически, дает мне право даже сжигать человеческие города. У меня нет враждебных намерений в сторону людей, но будь осторожен с этим: не всё драконы миролюбивы.

– Что ты знаешь о происходящем в королевствах, что это заставило тебя начать расследование? Полагаю, немало, раз вы владеете ментальной магией? – осведомился Этериас.

– Мы не читаем ваши мысли, если ты об этом. – отрицательно ответил дракон. – Если бы кто-то из богов узнал об этом, это было бы равносильно прямому враждебному шпионажу, что даже хуже случайному вмешательству. А скрыть что-то от богов вообще очень сложно. Однако, как моя стая - одна из ответственных за наблюдение в этих землях. И мы заметили множество странностей. Война, не знающая равных в вашей истории. Невероятной силы магия, что сталкивается друг с другом, разрывая реальность. Королевство жизни, полностью вымершее при странных обстоятельствах. Древний элементаль земли, что пробудился и разрушил крупнейший горный перевал, создавая закрытое королевство. Благороднейшие из рыцарей людей, что сгорают заживо в огне мастеров магии. Ходячие мертвецы, наполненные магией, что не знают в нашем мире. Магические аномалии, возникающие на границах обитаемых земель. До недавних пор развитие людей и жизнь ваших земель укладывалась в привычные и давно очерченные за столетия рамки - и сейчас всё словно сошло с ума. Месяц назад мы даже наблюдали бойню на море - первое крупномасштабное сражение флотилий такого размера в вашей истории, а ведь вы даже не освоили выход в открытый океан! Безумие, да и только. Какая муха вас укусила после того, как вы сотни лет избегали даже мелких убийств друг-друга? Я наблюдал за королевствами несколько столетия, и никогда такого не видел! Или так проявляется подавляемая столетиями агрессия? Я просто не понимаю, что происходит, и боюсь в этом признаться!

– Ты и я вместе не понимаем что происходит. – тяжело ответил Этериас, принимая обвинения на этот счёт. – И я здесь именно потому, что пытаюсь разобраться. Что ты знаешь о магии смерти? И что можешь сказать об этом месте? Полагаю, ты сведущ в мистических искусствах, раз тебе несколько сотен лет, верно?

– Больше, чем многие. – кивнул дракон без тени хвастовства. А затем втянул носом воздух, обращая взор к кругу мертвой земли: и его глаза расширились, покрываясь пленкой золотого света.

– Мы, драконы, могущественный в магии, хотя нам и тяжело даются манипуляции с тонкими потоками силы. – неспешно ответил дракон. – Но я узнаю здесь то, чего не должно существовать. Ты, наверно, и представить себе не можешь что это такое - потому что этого не должно быть. Но, как и я, ты могущественный, даже великий чародей. Ты чувствуешь это, избранник бога? Стены между нашим миром и миром самой смерти словно исчезают здесь…

Этериас вдохнул мертвый, затхлый, суховатый и едкий воздух, прикрывая глаза и отдаваясь чувствам души. Цвета мира поблекли, окрашивая в черной-серый: но в центре круга смерти, пространство словно дрожало, искажая саму реальность, проваливаясь куда-то… Куда-то, где была лишь смерть!

– Провал. – тряхнул головой Этериас, выныривая из медитации познания. – Это словно провал, пролом, или прокол куда-то… В место, что ты назвал миром смерти. Что это такое?

– Отойди назад. Я расчищу поле. – кратко ответил дракон.

Втянув воздух, огромный дракон с ужасающим ревом изрыгнул бело-золотой пламя, что, согнувшись по дуге, за короткие секунды выжгло лес вокруг мертвой земли, расчищая площадку. Дракон медленным, короткими шагами на четырех лапах обогнул круг, которые на фоне его фигуры даже не казался особенно большим. Иногда он останавливался, словно прислушиваясь к чему-то, а затем продолжал движение, словно обнюхивая круг.

– Вне всяких сомнений, ты прав. – кивнул Галлион. – Твое чутье даже лучше моего - то, что показалось мне размытой завесой, на деле есть прокол в иную реальность. Наш мир, пусть он и молод, очень богат и наполнен невообразимой силой, которой не могут похвастать иные: то есть благословение истинных творцов, что создали его. Но если энергии становиться слишком много, жить в таком мире, особенно на ранних этапах развития цивилизации, становиться не слишком комфортно. Спонтанные мутации, магические аномалии, чрезмерно опасная флора и фауна… Да и развитию цивилизации порой на пользу не идёт. Поэтому наши боги приняли решение сотворить несколько царств, планов бытия, которые существуют одновременно с нами, но в несколько иной плоскости реальности… Что-то вроде астральных планов, если тебе знакомо такое понятие, хотя оно и неточное. Эти планы служат своего рода естественными фильтрами, и одновременно резервными хранилищами энергии: они забирают излишки сил извне мира себе, обеспечивая Тиалу стабильную и спокойную жизнь, и позволяют немногим избранным забирать немного сил для себя: именно с их помощью мастера людей и творят могучую стихийную магию, на краткий сил получая невообразимый поток сил. По меркам плана это мелочь - но для отдельного мастера это может быть очень много. Полагаю, ты и сам это умеешь, разве нет?

– Умею. – задумчиво ответил Этериас. – Однако… Выходит, существует и план смерти? И мы стоим перед стабильным проломом в него?

– Да. И так не должно быть. Энергетика смерти в естественном виде присутствует на Тиале в очень небольшом количестве. – голос дракона звенел от сдерживаемой ярости. – Эксперименты с этой энергией строго запрещены среди нас - и, вообще-то, драконы, насколько мне известно, единственная раса, которая просто знает о её существовании!

– Уже давно нет. – печально покачал головой верховный иерарх. – У нас теперь есть целая школа смерти… И я сомневаюсь что её последователи так просто свернут её. Полагаю, кто-то из твоих собратьев-драконов всё же выпустил знания об этом наружу.

– Ты не понимаешь. – качнул головой дракон в упрямом отрицании. – Этот запрет оставлен богам не просто так. Это ядовитая, опасная сила. Сила смерти - бич тысяч миров! Мы знаем об этом, но не владеем этим! Мы умеем видеть сквозь миры, мы видели, к чему это может привести! Даже в почти идеальном обществе, легкий путь к силе через человеческие жертвы - способен уничтожить мир! Одной гекатомбы на сотню тысяч жертв может хватить, чтобы расколоть на части целый континент! Мы не узнали в вашей войне смерть только потому, что никто среди драконов не владеет этой школой - а сама мысль о том, что что происходит что-то подобное, кажется почти невозможной! Никто из драконов не мог выпустить знание о подобном в мире просто потому, что не смог бы! А в этом ритуале…

Дракон замолчал, вглядываясь в центр мертвого круга. А затем замер соляной статуей

– Здесь был ритуал, да. Следов почти не осталось… Но я - Галлион эр Таракс, пятый из хранителей. Ничто и никто не скроется от меня здесь, на Тиале - и ты тоже. Я покажу тебе, иерарх…

Глаза дракона затопило чистым, живым серебром: и в следующий мир разум волшебника утянуло в вихре видения. Призрачная, серебристо-дымчатая фигура дракона вместе с ним самим, стояли рядом с могучим лесным дубом.

Перед ними стоял рыцарь, который тщательно привязывал заснувшего молодого оруженосца к дереву. Удовлетворившись своей работой, он принялся методично, без тени сомнений и колебаний вырезать на дереве странные символы.

Некоторое время дракон и волшебник молча наблюдали за ритуалом, когда-то проведенным здесь.

– Традиции наставничества… Они важны для людей, так ведь? – тихим, дрожащим от напряжения голосом отозвался призрачный дракон.

– Порой даже больше, чем кровь. – мрачно кивнул волшебник.

– Право первородства - это не просто слова… Это могучая, древняя магия, что восходит к эре сотворения нашего мира. Вещи, случившиеся впервые, обладают особой, мистической силой: их запоминает сам Тиал, эхом они отражаются в его эпохах, словно нити, прорастающие через само эхо бытия… – словно цитируя кого-то, произнес Галлион. – Здесь впервые случилось ужасающие событие вашего рода - благородный рыцарь убил того, кого обещал учить и защищать. Наставник предал своего ученика. Принес в жертву ради отвратительной силы, что будет вечность сжигать его душу изнутри. Здесь не просто открылся провал на план смерти: нет, словно умелый художник, кто-то вел его руку. Этот ритуал… Я не знаю, кто и когда его придумал: но от него разит знаниями, что древнее нашего мира. Здесь и тогда твой враг не просто открыл дверь, которую не стоило закрывать: он выжег в своей душе каверну, пустоту, которую невозможно заполнить ничем, кроме этой отравленной силы.

Костяной клинок вонзился в сердце юноши, вызывая страшный крик: но ничто не дрогнуло в глазах его убийцы. Призрачный дракон в ярости раскрыл пасть, ломая видение прошлого: и вернувшийся в реальность Этериас узрел невероятно могучую, ослепительно-белую струю пламени, что выжигала мертвое место.

Пламя ревело и ревело, не останавливаясь, пока сама земля в этом месте не обратилась в лаву… Наконец, осунувшийся и словно похудевший дракон опустил голову.

– Я не могу закрыть этот пролом. Даже я… Нужно нечто большее, чем мое пламя и моя магия. Так не должно было быть. Но так было.

– То, что сотворено одним человеком, может быть разрушено другим. – зазвенел в воздухе уверенный голос чародея. – Если ты не можешь, закрыть этот разлом, я смогу.

Поднялся ветер, разнося вокруг пепел. Зазвенела магия, сгущаясь вокруг последнего из великий мастеров королевств. Не раз и не два он сотворял сигилы, живые воплощения своей воли - образ, запечатанные в самой магии вселенной, что позволял воспользоваться им даже простому человеку. Огонь и вода, свет и ветер: его работа только начиналась, но сейчас требовалось нечто иное. Этериас закрыл глаза, вслушиваясь в дыхание мира. Дракон был прав - так не должно быть. Это место было язвой, отвратительной раной на теле Тиала. Белое пламя золотого дракона вычистило рану: но теперь её требовалось, закрыть, зашить, помочь исцелиться. Нужно было не просто заклинание, которое зажжет свет или огонь, а нечто большее. Сигил, что будет олицетворять закрытие границы меж мирами - отныне и навсегда.

Золотой дракон почтительно склонил голову:

– Первая печать. – благоговейно произнес Галлион.

Но его никто не услышал. Мысли чародея ушли, ибо на них не было места. Здесь и сейчас молодой маг взывал к самому миру, раскрывая свою душу потокам чистой магии: и сияющий, словно не существующий в привычной пространстве символ наполнился силой, закрывая прокол.

– Не важно, сколько дорог в миры смерти он откроет. – зазвенел усталый, но уверенный голос чародея. – однажды мы закроем их все: я, или те, кто придёт после меня. Однажды придёт конец и его силе… И люди сбросят ярмо тирана.

– Ты знаешь этого человека? – с любопытством поинтересовался дракон.

– Это мой враг. – отрешенно произнес Этериас, успокаивая бушующую ауру. – Король соединенного королевства, что выиграл войну с Альянсом, остатки которого сейчас я возглавляю. Бессмертный Повелитель Смерти, Темный Властелин, Черный Лорд, Мрачный владыка легионов мертвых. Бич Таллистрии и Сокрушитель Ренегона… Полагаю, именно здесь они и получил свою силу.

От дракона повеяло угрозой.

– Подожди, ты хочешь сказать, что Таллистрию уничтожил… человек? Живой человек?

– Да, именно так. – слегка удивленно кивнул Этериас. – Вы не знаете?

– Это невозможно. – тряхнул мордой дракон. – Магия подобного уровня просто не может быть сотворена человеком, и магия смерти в особенности, его просто разорвет на части, растворит в прах, убьет на месте! Даже старейшие из драконов на пике своей силы не способны на подобное - сжечь города - да, но не целой королевство!

– К несчастью, он бессмертен, так что его не разорвало. – равнодушно ответил волшебник. И потом, не ты ли мне рассказывал про гекатомбу, способную расколоть континент?

– Это бы заметили. Даже на этапе подготовки. Боги видят многое.

Этериас презрительно сплюнул под удивленный взгляд дракона.

– Я не верю в то, что боги за чём-то там наблюдают. Я десятки раз взывал к Отцу, и получал в ответ лишь молчание. Не знаю, в чем там дело, но думаю, богам просто плевать…

Дракон надолго замолчал, задумавшись. А потом осторожно сказал:

– Это… Очень необычные слова для первожреца. Ты не рассматриваешь возможность, что они могут быть заняты чем-то важным?

– И чём же таким важным они заняты? – иронично вскинул бровь маг.

– Полагаю, не будет вреда, если я расскажу, да и согласие ты дал. Надеюсь, мне сделают скидку на то, что ты первожрец в случае разбирательств. – протянул дракон. – Но, так и быть, это не сказать чтобы чудовищный секрет. Прямо сейчас завершается создание второго континента. Ключевая фаза. Поэтому по мелочам никому не отвечают - нас заранее об этом предупреждали.

– Ну да, уничтожение целого королевства, загадочная смерть десятка верховных иерархов, промывка мозгов целой расе… Мелочи какие. Куда нам, тараканам, до великих творцов.

Верховный иерарх демонстративно сплюнул ещё раз и растер плевок ногой.

– Это совсем не мелочи. – нахмурился Галлион. – И повтори последнее. Про промывку мозгов.

– Для существа, владеющего ментальной магией, ты удивительно близорук. – вздохнул Инвиктус. – Мы некоторое время назад выяснили, что миролюбие людей, что церковь проповедовала долгие столетия, и что стало обыденностью для королевств, вообще-то, своего рода… Не знаю, закладка в разуме? Вообщем, внешнее воздействие. Можно сбросить, если сильно постараться, но большинство людей не смогут. Подозреваю, вообще, это одна из причин того что Горд с радостью развязал войну на четверть континента - всеобщая резня на такие миролюбивые закладки воздействует разрушающе. Впрочем, его это не оправдывает… Но ещё полсотни лет назад считалось, что лгать могут только безумцы, а люди на это просто не способны по своей природе.

– Это невозможно. – хмуро ответил дракон. – Ложь - базовая возможность разумного существа. Это не программируется на биологическом уровне, для этого надо вносить изменения в…

– О чём я и говорю. – кивнул Этериас. – Это случаем, не кто-то из ваших устроил? Раз уж вы мастаки в магии разума… С другими подозреваемыми у нас туговато.

– Исключено. – отрезал дракон. – Это Табу.

– Кстати, а что насчёт недавнего события в небесах? – внезапно вспомнил волшебник. – Зарево на половину королевств, не меньше. Ты его не видел? Недостаточно масштабное событие?

– Видел. Не сумел идентифицировать. Скажу больше - магия такого масштаба должна быть замечена любым достаточно опытным волшебником мира. Но что-то словно погасило её, ограничив эффект королевствами. Никогда такого не видел.

– Не многовато ли набирается того, что ты никогда не видел, о многомудрый дракон? – Этериас грустно пихнул дракона локтем, без тени стеснения используя его лапу и чешуйки как стул.

Галлион покосился на волшебника неодобрительно, но препятствовать не стал.

– Итак, подытожим. – задумчиво произнес золотой ящер. – Бессмертие, невероятная сила и мощь, ментальное воздействие, неизвестный источник знаний, развязанная крупнейшая война, устранение лучших мастеров королевств… Знаешь что это мне напоминает? Как будто эмиссар неизвестной силы извне нашего мира готовит плацдарм для вторжения. А это уже работа для нас, хранителей… Вот только есть незадача. Совет драконов недавно принял новый указ, строго запрещающие вмешательство в вашу войну. Не так давно случился неприятный инцидент, крылатые вмешались…

Этериас оживился.

– Я был тому свидетелем! И мы очень благодарны. Кто это были, кстати? Мои соглядатаи так ничего и не раскопали, я хотел бы лично сказать спасибо…

В глазах дракона мелькнула легкая грусть.

– Скажем так, эти действия попадают под множество запретов. – дипломатично ответил Галлион. – Крылатые воительницы, что ты видел, зовутся Алайсиагами. Это наши слуги и воины, они занимаются патрулем воздушного пространства… Их создал красный дракон по имени Алай, и сегодня сложно найти дракона, во владении которого нет пары-тройки сотен крылатых. Их вмешательство было нарушением недопустимого табу, и больше оно не повториться.

– Жаль. – искренне вздохнул волшебник. – Хотя Горд, подозреваю, будет очень рад, узнав о подобном. Надо будет ему намекнуть, что такое возможно, чтобы не расслаблялся. Пусть строит воздушную оборону впустую… Они ему задали славную трепку!

– Подожди-ка… – Дракон выпрямился стряхивая волшебника со своей лапы, и навис над ним, опуская голову почти в упор. – Ты хочешь сказать, что человек… ЧЕЛОВЕК! Столкнулся с сотней перворожденных Алайсиаг, служительниц самого Алая… И выжил?

Этериас даже как-то растерялся от такого напора.

– Ну… да? В этом есть что-то необычное? Они, конечно, восхитительные боевые маги, да и летать умеют, но ничего запредельного - я даже обдумывал, как бы реализовать парочку приемов, что подсмотрел у них…

– Ты не понимаешь. – сказал, как отрезал дракон. – Они - это живое оружие, рожденные, как самые совершенные воины, которых когда-либо видел Тиал. Крепкая пятерка крылатых вполне может разделать на части даже дракона - а с лучшими воительницами не каждый дракон решиться выйти один на один, они слабее, но быстрее и маневреннее нас в воздухе! Во имя шестерых, да во всем мире не найдется твари, способной выстоять против сотни! Сорок лет назад на западных островах был магический шторм, возникший от случайно флуктуации сотворения континента, и там родился магический мутант в глубинах океана, что мог пожрать целое королевство - и сотня крылатых расправилась с ним, потеряв лишь десяток ранеными и одну убитой! Ты, может быть, можешь смотреть на них как на равных, будучи великим магом среди людей, но уверяю тебя, десяток подготовленных Алайсиаг прикончит тебя меньше чем за минуту, пробив даже самые совершенные твои щиты! Человек просто не способен на это! Этого просто не может быть!

Этериас отвернулся, став мрачнее тучи.

– Сотни людей видели тот бой и ликовали их победе. Не знаю, сколько раз они убили его. Десять? Сто? Тысячу? Они вбивали его в землю раз за разом, но он всегда вставал, всегда поднимался, и продолжал сражаться. Битва гремела целый день, и остановилась лишь тогда, когда от его армии остался он один. Тогда и только тогда он отступил, приняв поражение… Так было.

– Я не поверю в это, пока не увижу собственными глазами. – выдохнул дракон. – Но если так… Получается, он больше не человек? Или, напротив, легендарнейшая из личностей не просто вашего рода - а всего мира. Всё это очень подозрительно, в иных обстоятельствах я бы инициировал собрание совета по этому поводу. Но, как назло, именно сейчас Алай продавил решение о полном невмешательстве в вашу войну, и задействовал для этого всё свое влияние: а он один из старейших драконов, второй хранитель… Спасибо, что рассказал мне всё. Я не могу помочь тебе напрямую - но мои крылатые станут твоими глазами и ушами над королевствами. Мне потребуется некоторое время, чтобы обставить свое отступничество так, чтобы это не затронуло семью и моих подданных… Но ты можешь рассчитывать на меня в решающем бою - но лишь в одном. Удачи, Этериас Инвиктус. Пусть вечность благословит тебя в твоей битве. И если наши подозрения окажутся правы… Я подготовлю армию, что встретит авангард вторжения в наш мир.

С громким хлопком крыльев похудевший и уставший дракон поднялся в воздух, обдувая волшебника поток воздуха столь мощным, что тот едва не опрокинул его на землю. Верховный иерарх проводил дракона долгим взглядом.

– Что же, это неплохой результат. – пробормотал себе под нос чародей, покачав головой. – Но предстоит ещё очень и очень много работы.

Пуская раньше ему и не доводилось организовывать восстания против законной власти, но что-то ему подсказывало, что он справиться. И пусть драконам запрещено воздействовать на разум людей… Ему-то это никто не запрещал. С этим мыслями изрядно повеселевший чародей вновь натянул на голову черный капюшон и направился дальше - по следам своего врага. Его ждала долгая дорога…