Урожай Смерти

Глава 20

Этериас Инвиктус, верховный иерарх и глава объединённой церкви Аурелиона и Ренегона, занимался совершенно непривычным, но отчего кажущимся ему чрезвычайно важным и интересным делом.

Он медленным, практически старческим шагом шёл вдоль стены Келлийского монастыря, изредка касаясь рукой древних стен. Было в них что-то, внушающее благоговейный трепет.

Первожрец Отца вновь коснулся изрядно потёртой временем стены, сделав неспешный шаг и остановился, глянув наверх. На этом участке никто не нёс стражу: было не похоже, чтобы твердыня рыцарей-странников всерьёз опасалась нападения.

— Мы идём вокруг крепости уже больше часа. — флегматично заметил Гелли, тенью следуя за своим патроном. — Нас пока не заметили, но, думаю, исключительно из-за отсутствия стражи на стенах и башнях. Не понимаю, что такого ты находишь в этом месте.

Этериас вздохнул.

— Это легенда, понимаешь? Сказка, что рассказывают детям в детстве. О величественной крепости, символе благочестия людей. О великих воинах, лучших из нашего рода. Этот монастырь был первым и единственным оплотом настоящей чести и рыцарства, единственным, что вернуло церкви веру людей после раскола.

— На улицах не рассказывают о великих рыцарях. — зевнул Гелли. — Ребята постарше в основном учили меня, где попроще достать еды и на какой подработке дадут хотя бы золотой за неделю.

Этериас испытал лёгкий укол стыда, вспомнив, что его воспитанник когда-то был простым бездомным мальчишкой.

— Мне следовало уделять больше времени твоему воспитанию. — мрачно посмотрел маг на телохранителя.

— Только зря бы потратил время. — ухмыльнулся воин храмовой стражи. — Я бы точно принял все наставления в штыки, поступая наоборот. А так, прожили долгие годы душа в душу — разве не прекрасное было время?

— Думаешь, они выступят на нашей стороне? — серьёзно посмотрел на помощника Этериас, меняя тему.

— Если легенды не лгут, они выступят на стороне правды. Согласно архивам, среди странников должны быть те, кто умеют определять ложь. — пожал плечами Гелли. — В любом случае блуждания вокруг крепости никак не повлияют на исход. Узнать что-то мы сможем только внутри.

Верховный иерарх опустил голову, задумавшись. Правда на их стороне… Но как велика паутина лжи, которой опутан орден? Сейчас, будучи главой церкви, Этериас, разумеется, имел доступ к любым знаниям. Чтение архивов и опросы советников давали ясную картину того, чем занимается орден.

Первосвященник и сам не знал, чего ожидать от тех, кто сразу дал ему отворот и отказался иметь дела с церковью, но меньше всего он ожидал услышать от остальных то, что легенды и сказки отнюдь не врали.

Странники были гонцами, быстрейшими в мире. Но также были чем-то большим, чем это. Каким воином надо быть, чтобы выдержать многонедельный марш напрямик через безлюдные земли, кишащие опаснейшими хищниками? Каким телохранителем надо быть, чтобы всегда стоять насмерть, закрывая своими телами мастеров церкви?

Люди не имели способов связи, что опережали скорость быстрейших из гонцов странников, а промедление могло стоит иным деревням жизни. Странствующие рыцари были одной из важнейших артерий королевств, соединяя всех: от его родного Аурелиона до далёких Ниоры и Нелеи.И это были отнюдь не только письмо аристократов и торговцев: нет, любой из них никогда не отказался бы рассказать новости в захолустной деревне или даже взять оттуда целый ворох тяжёлых писем, не взяв за это ни единой монеты.

За всю историю существования ордена ни один из его рыцарей никогда не имел пятен на своей репутации. Благороднейшие из лордов почитали за честь отдать наследника в этот монастырь, где из него сделают настоящего рыцаря людей.

Этериас ещё помнил, как его покойный наставник Лимеус, старый мастер и верховный иерарх Аурелиона, рассказывал ему сказки на ночь.

“И тогда, во времена раскола, в годы хаоса, разрозненных земель и обоюдных обид, над королевствами взошла новая звезда: лучшие из рыцарей людей возвели Келлийскую крепость, заново сковав сердце мужества нашего рода…”

Но если один из лучших людей в королевствах оказался столь ужасающим злодеем, что даже собственный наставник отвернулся от него, кто может поручиться, что не прогнил весь орден?

Волшебник и сам не знал, чего боятся больше. Того, что в письме написана ложь, или того, что написана правда. Потому что оба варианта означали, что кто-то из лучших рыцарей королевств — лжец. Разумеется, верховный иерарх знал слова короля Горда о смерти своего наставника. О чудовищных силах, исказивших мысли магистра ордена, заставивших его поднять меч на собственного ученика.Слухи о клятве короля Ганатры отомстить за наставника давно разошлись по всем королевствам.

Но учитывая то, что сам Этериас узнал о всеобщем искажении мыслей, этот вариант был ещё хуже, чем если в письме написана правда! Потому что правда в письме, несомненно, означала страшную войну разом с несколькими королевствами — никто не был настолько наивен, чтобы предполагать будто подобный человек возьмёт и признает свои грехи, сдавшись без боя. Ложь, в свою очередь, означала попытку невероятно могущественных сил за пределами их понимания устроить подобную войну, и это сейчас, когда церковь почти обезглавлена, а Отец не отвечает на молитвы!

Самому себе молодой мастер мог признаться, что просто боится любого развития событий, и отчасти именно это заставляет его медлить с разговором. Если орден прогнил, он не выйдет из этих стен живым. Если нет, это означало страшную войну.

Хороших вариантов просто не осталось. И от этого холодная рука цепкой хваткой сжимала сердце верховного иерарха, едва он думал о том, что нужно делать дальше.

Неизвестно сколько ещё глава церкви предавался бы мучительным раздумьям в поисках хорошего выхода из всей этой ситуации, но именно в этот момент ему на голову упала крупная капля воды.

Этериас недоумённо оглянулся, ища источник.

— Дождь собирается. — невозмутимо заметил Гелли. — Рекомендую поспешить в крепость, если не хочешь промокнуть насквозь.

Волшебник сжал кулаки. Даже сама природа подгоняет его с принятием решения. Однако орденом надо было переговорить в любом случае, независимо от исхода. Совет ордена наверняка уже собрался и ждёт его: встреча была назначена в письме задолго до этого дня. Шумно вздохнув, глава церкви быстрым шагом двинулся к входу в крепость.

Прогремел гром, и ливень развернулся в полную силу. Конечно же, они не успели дойти до входа не промокнув, но как будто этого было мало, незадолго до ворот Этериас поскользнулся на крутом склоне холма, что служил опорой крепости, и умудрился полностью изгваздать парадную мантию в грязи.

Впрочем, решение было уже принято, поэтому вскоре именно в таком жалком виде глава церкви предстал перед воротами Келлийского монастыря.

— Вы, собственно, кем будете? — вопросил воин ордена, с прищуром смотря сквозь плотную стену дождя из-под козырька барбакана.

— Этериас Инвиктус. Глава объединённой церкви. — громко сказал снизу похожий на оборванца в грязной робе мужчина, пытаясь перекричать дождь.

Стражник с сомнением засопел, всматриваясь в сплошную стену воды, но ворота всё же открыл.

— Эк вас угораздило, ваше святейшество. — покачал головой стражник, когда Этериас вошёл в ворота. — Совет уже собрался, но, возможно, вам стоит сперва сменить одежду? Думаю, у нас найдётся пара мантий, что не ущемят ваше достоинство…

— Дело прежде всего. — покачал головой волшебник. — Отведите меня к совету ордена.

Четвёрка стражников немедленно взяла иерарха в почётную коробочку, накрыв обширным навесом от дождя.

Гелли лишь покачал головой, глядя на это. Было похоже, что их ждали со всеми почестями, даже зонт подготовили на всякий случай. Но вот когда лучший воин храмовой стражи попытался последовать за своим патроном, рыцарь в серебристых доспехах остановил его на входе во внутренний замок:

— Сюда может войти лишь его святейшество и члены ордена. — покачал головой рыцарь. — Никаких исключений.

Гелли бросил взгляд на стражников, но на лицах тех было написано согласие. Сопровождать главу церкви дальше они не собирались. Воин храмовой стражи нехорошо прищурился, прикидывая, как быстро сможет достать всех пятерых. Стражников раскидать дело плёвое, хватит по удару на каждого, но вот рыцарь в шлеме, в полных латах, да ещё и странник… С этим придётся повозиться.

Встретившись с антрацитово-чёрными глазами Гелли рыцарь положил руку на меч.

— Оставь это, Гелли. — покачал головой Этериас. — Если я ошибаюсь, нас всё равно не выпустят отсюда живыми. Это риск, на который мы согласились пойти, помнишь?

Блондин с чёрными глазами медленно обвёл взглядом окружающих их солдат, и нехотя кивнул.

— Я бы с этим поспорил… Но тебе виднее. Но если я услышу шум боя, никто не остановит меня от того, чтобы пробиться к тебе. Главное не сдавайся просто так.

— Договорились. — улыбнулся Этериас.

Глава церкви двинулся дальше по коридору, сворачивая в зал собраний, а стражники с рыцарем застыли соляными статуями, полностью ошарашенные произошедшим диалогом. Похоже, никто из них не мог себе вообразить ситуацию, когда глава церкви вместе с телохранителем в замке самого благочестивого и набожного ордена среди людей, и теперь воины ордена отчаянно пытаясь собрать воедино вмиг разбившуюся картину мира.

Первым отмер рыцарь.

— Что вы имеете в виду, сэр Гелли? — требовательно спросил странник. — Как что-то может угрожать его святейшеству в наших стенах?

Черноглазый лишь молча усмехнулся, и демонстративно медленно достал меч, принявшись полировать его тряпочкой. Пусть это было почти незаметно, но чёрные глаза без зрачков с большой скоростью двигались, отслеживая движения каждого из присутствующих.

Этериас вошёл в длинный, скромно обставленный зал с большим прямоугольным столом. Вокруг сидело почти три десятки людей: и никого из присутствующих он не знал. Мужчины средних лет, старики и люди неопределённого возраста: все до единого были одеты либо в серебристые латы, либо в простые темно-зеленые робы без знаков отличия.

Во главе стола сидел лысый мужчина неопределенного возраста в темно-зеленой робе.

Глава церкви успел насчитать четырнадцать рыцарей и двенадцать мастеров, прежде чем ему лицо ударил мощный поток тёплого ветра, заставив прикрыть глаза.

Сияющая полупрозрачная сфера в тот же миг возникла вокруг главы церкви, отрезая поток ветра, и раньше, чем кто-то успел сделать что-то ещё, Этериас сам создал мощнейший порыв ветра, поднимая огромный стол в воздух, и расшвыривать сидящих за ним.

Верховный иерарх и сам ещё не знал, что собрался делать с этим столом: накрутивший себя до предела волшебник был готов к бою в любой момент, поэтому поднять и использовать тяжёлый объект, чтобы перекрыть дорогу воинам к себе или сразу ударить им десяток мастеров, сбивая с ног, казалось хорошей идеей…

Но за мгновение до удара Этериас с удивлением понял, что никто его не атакует. Рыцари и мастера смотрели на него с непонимающим изумлением, совершенно не торопясь даже просто встать, не то что бросится на него с оружием или ударить стихиями.

Первосвященник так и застыл: грязный, мокрый, в нелепой позе с поднятым кулаком, окружённый полупрозрачной защитной сферой и удерживая в воздухе огромный стол.

Лысый мастер, сидевший во главе стола, резво поднялся первым и задумчиво бросил взгляд на висящий в воздухе стол.

— Я приношу извинения, если мы чем-то вызвали ваше недовольство, ваше святейшество. — негромко сказал он. — Моё имя — мастер Лант, я глава и ведущий нашего нынешнего собрания. Уверяю вас, никто не хотел вас оскорбить: мастер Толас просто хотел помочь вам высушить одежду, он хорошо владеет огнём и ветром, и обычно никто не против помощи в таком деле…

Недоумённые рыцарей и мастера медленно поднимались, с уважением глядя на висящий в воздухе стол. Те из рыцарей, что постарше, невозмутимо подняли стулья и уселись на них, наблюдая за представлением с лёгким интересом. Пара мастеров помоложе принялись что-то тихо обсуждать, тыкая пальцем на стол и защитную сферу, а Этериас совершенно растерялся, не зная, что делать дальше.

— Несомненно, это впечатляющая демонстрация могущества, ваше святейшество. — вкрадчиво продолжил мастер Лант. — Однако не думаю, что есть необходимость продолжать её…

Этериас убрал сферу и аккуратно опустил стол на место. Было не похоже, что кто-то действительно готовился напасть на него.

Стулья, к счастью, уцелели: было видно, что их делали на совесть. Так что вскоре собравшиеся уселись за столом, и верховный иерарх, натянув на лицо каменную маску, осмотрел собравшихся.

Все молчали, предоставляя главе церкви дальнейшее слово.

— Примите мои соболезнования в связи со смертью магистра Кадогана. — нейтральным тоном произнёс Этериас. — Несомненно, его смерть — большая потеря для всех королевств.

Несколько рыцарей отвели глаза. Мастера в основном скривились, а самые лица наиболее пожилых мужчин застыли.

— Мы ещё не выбрали нового магистра. — ответил на невысказанный вопрос мастер Лант. — Понимаю, вы хотели бы видеть его, но это беспрецедентный случай. Сэр Кадоган был превосходным мастером жизни и мог прожить еще не меньше столетия. Мы пока не пришли к решению, кто будет его приёмником: к сожалению, он не успел оставить никаких указаний на этот счёт.

— Могу я узнать возможные кандидатуры? — осторожно осведомился Этериас.

— В этом нет большой тайны. — пожал плечами мастер Лант. — Однако люди церкви исключены, старик оставил нам чёткие указания, прежде чем Кадоган принял его пост. Это будет кто-то из нашего круга, вероятно, один из наставников крепости. Хотя некоторые настаивают на кандидатуре последнего ученика магистра…

— Сэр Горд хорош, но слишком молод. — глухо высказался седой коренастый усач. — Может, лет через тридцать…

— Молод, но объединил три королевства и совершил немало подвигов. И, надо полагать, за последние годы он неплохо поднаторел в управленческом деле. — заметил рыцарь помоложе.

— Есть что-то ещё, что вы хотите знать, ваше святейшество? — мягко осведомился мастер Лант, взглядом останавливая обсуждение. — Ваша просьба о встрече была неожиданной, но мы и так собирались на совет в этом месяце, так что, признаться, весьма рады вас видеть. Несмотря на разрыв отношений, мы всё ещё уважаем церковь и следуем пути Отца. Если вам требуется какая-то помощь, не сомневайтесь, рыцари ордена всегда готовы оказать её и церкви, и Ренегону…

Этериас с невероятным облегчением почувствовал, как туго сжатая пружина внутри медленно отпускает его внутренности. Они не знают, понял он. Совершенно ничего не знают. Не знают о письме, ни о каких злодеяниях, ни о последних открытиях и проблемах церкви.

Глава церкви даже почувствовал внезапный укол вины. Эти люди, похоже, были простыми честными мастерами и рыцарями. И он намеревался вывалить на них всю грязь королевств… Но разве есть другой путь?

— У меня есть письмо, которое прислал мне магистр Кадоган. Я полагаю, оно было написано незадолго до его смерти. — Этериас недрогнувшей рукой достал из-за пазухи шкатулку. — Я хотел бы, что вы все прочитали его. Это оригинал. Такое же письмо получил Его Величество Кормир II.

С этими словами верховный иерарх резким, быстрым движением заставил шкатулку прокатиться через весь стол, прямо к мастеру Ланту.

— Полагаю, с этим не будет проблемы. — приподнял уголку губ глава совета.

Но по мере прочтения улыбка полностью пропала с лица мастера Лант, превращая его лицо в каменную маску, а глаза — в прищуренные бойницы.

Это заметили все, и в зале повисла полная тишина, прекратились любые тихие шепотки и переглядывания.

— Каждый должен прочитать это письмо. — сухим, приказным тоном распорядился мастер Лант.

А затем лысый мастер недрогнувшей рукой передал письмо седому усатому рыцарю, что сидел по правую руку от него.

Этериас со смешанными чувствами наблюдая, как меняются лица собравшихся по мере прочтения. Лица стариков застывали каменными масками, лица рыцарей искажали гримасы ярости, неверия, удивления…

Трое латников с хрустом сломали ручки стульев во время прочтения, а один вцепился в стол так, что латная перчатка с хрустом вонзилась в дерево.

Один из рыцарей, помоложе, вскочил и принялся расхаживать по залу туда-сюда, нервно сжимая кулаки.

Глава церкви почувствовал как тяжёлая, мощная энергия стихий словно сгустилась вокруг опытных мастеров, будто те подготовились к удару.

Обстановка явно накалялась, но никто точно не собирался предпринимать ничего, пока все не ознакомятся с содержанием письма. Однако едва письмо перекочевало в последние руки, пожилой, коротко стриженный и бритый рыцарь, что сидел по левую руку от мастера Ланта, внезапно поднялся, и с хрустом ударил кулаком по столу.

— Хватит! Сели и успокоились все, а то расклеились и разволновались, словно на первом году обучения!

Мастер Лант скосил глаза на рыцаря, но промолчал. Остальные же словно устыдились собственных эмоций, приходя в себя.

— Что ты думаешь, Зелтин? — с отчётливо ощутимой усталостью в голосе спросил седой усач, бездумно глядя в пустоту.

— Это почерк Кадогана, вне всяких сомнений. Письмо писал он. — мрачно ответил пожилой мастер лет семидесяти на вид.

— Это ложь! Этого не может быть, просто не может! — вскочил из-за стола один из рыцарей помоложе. — Я не верю, так просто не бывает, Горд лучший из рыцарей моего поколения! Мы много лет провели в одной комнате, в нём никогда не было и тени жестокости! Он всегда помогал нам, был старшим товарищем, никогда ничего не скрывал, был голосом мудрости во время наших проказ!

— Сядь, Мерик. — твёрдо посмотрел на молодого рыцаря усач. — Мы ещё ничего не понимаем на самом деле, рано делать выводы.

— Вообще-то, я согласен с сэром Мериком. — к удивлению для остальных поддержал молодого странника Этериас. — Я встречался с королём Гордом незадолго до войны с Арсом. Не могу сказать, что видел в нём какую-то жёсткость, злобу, безумие, или вообще хоть что-то, намекающее на подобное. Но из письма следует, что именно в это время его наставник вёл своё расследование… Честно, я и сам не знаю, что обо всём этом думать.

Собравшиеся принялись переглядываться.

— Как письмо попало к вам? Кто его доставил — пристально посмотрел на главу церкви коротко стриженный старый рыцарь, что призвал всех к порядку.

Этериас честно рассказал. И лица собравшихся помрачнели ещё больше.

— Последний свет… — устало помассировал глаза мастер Лант, прикрыв веки. — Кто-нибудь делал свет в последнее время? Зелье не хранится долго. Властью главы совета я снимаю запрет на тайну.

— Я делал. — подал голос один из старых мастеров. — Две порции обычного, и одно особенное, мой шедевр. По заказу магистра, и он же говорил сохранить всё в тайне. Кадоган обмолвился, что это пригодится на севере, я подумал, это для какой-то экспедиции…

— Двое для гонцов, одно для себя. — глухо опустил глаза Усач. — Он готовился к смерти, но ничего не сказал? Почему?

— Есть здесь хоть один рыцарь, кто смог бы вынести позор, если бы написанное в письме было правдой? — не обращаясь к кому-то конкретному, вяло спросил мастер Лант.

Никто не отозвался на этот вопрос.

— Резюмируя, мы можем предположить, что, независимо от реального положения дел, магистр Кадоган, похоже, верил в свои слова, написав это письмо. — вздохнул глава совета. — Мы можем предположить подделку почерка, но сэр Вон был порученцем Кадогана и не принял бы подобный приказ от кого-то другого.

— Мы просто примем как факт, что всё написанное там, правда? — скрипнул зубами Мерик.

— Нет, разумеется нет. Несомненно, это требует расследования и подтверждения. — покачал головой мастер Лант. — Но если это не так, выходит какая-то фантасмагория.

— Давайте рассуждать здраво. — предложил мастер Зелтин. — Мы можем заключить, что письма гонцам передал Кадоган, верно? Остался же свидетель?

— Да, мы допрашивали мальчика. — подтвердил Этериас. — Он утверждает, что письма получены от магистра.

— Значит, передал и писал письма Кадоган. — уверенно кивнул Зелтин. — Допустим, это ложь, но что могло заставить магистра оклеветать собственного любимого ученика?

— Безумие? — предположил один из мастеров. — Люди иногда сходят с ума, это факт. Нас обходила эта чаша до сих пор, но учитывая последние события… Иерархи мертвы, Отец оставил нас. Было, человек трогается рассудком и от меньшего горя, история знает случаи.

— Кадоган был крепчайшим из нас. — седой рыцарь, сидящия слева от мастера Ланта, обвёл всех пронзительным, стальным взглядом. — Он был из той породы людей, что никогда не ломается. Нет, я не верю, что он сошёл с ума. Скорее уж мы тут безумцы, что обсуждаем возможность подобного. Вы все знаете его историю. Его не зря прозвали бессмертным.

— У каждого есть свой предел. — тихо произнёс один из старых мастеров.

— И потому я поверю, что он мог пойти на смерть. — кивнул рыцарь. — Но он не сошёл с ума, это просто невозможно. Скорее бы я тронулся умом и решил перерезать весь совет.

— Есть ещё одна вещь, которую мы упускаем. — задумчиво забарабанил пальцами по столу рыцарь средних лет. — Безумцам не свойственны сложные планы. Вся эта история, с белым светом, тайными гонцами, письмами… Это напоминает подстраховку. Слишком логично.

— Хорошо, допустим, мы отметаем версию с безумием. — сцепил руки над столом мастер Лант. — Тогда что получается, сошёл с ума сам Горд, превратившись в умалишённого маньяка? И это при лучшем наставнике из всех возможных? Вам ничего не кажется странным в этой истории?

— Может, дело в диких землях. — негромко предположил старый мастер. — О них ходят разные слухи. Помню, лучший из учеников Кадогана погиб там пару десятков лет назад, отправляясь вместе с экспедицией принца Ганатры. После того случая мы все думали, что он зарёкся брать учеников…

— Интересно, знал ли об этом Горд, отправляясь туда. — кивнул другой рыцарь. — Не стоит сбрасывать со счетов и варварских шаманов, кто знает, на что они способны? Мне довелось слышать слухи о том, что те употребляют странные настойки, воздействующие на сознание. Якобы те позволяют им видеть больше или что-то вроде того.

— Слухи. — фыркнул мастер средних лет. — Ненадёжный источник. Но не удивлюсь, если это алхимический аналог нашего зрения нейтраля.

— Мы знаем, что ничего не знаем. — прикрыл глаза рукой мастер Лант. — Учитывая, что достоверных свидетельств того, что кто-то или что-то может воздействовать на сознание человека у нас нет, этот вариант мы можем отмести. Мы должны опираться на факты, верно? И пока у нас есть только то, что кто-то из наших лучших братьев явно тронулся головой. Или у кого-то есть другие варианты?

Собрание задумалось.

— Мимикрия. — медленно протянул один из старых рыцарей. — Бывают твари, что способны менять цвет кожи и даже форму тела, маскируясь. Если так подумать… Может быть, какая-то особенно старая, хитрая тварь, в теории способна сойти за человека.

— Если бы кто-то был столь умён, нас бы всех давно сожрали. — скептически фыркнул усач.

— Само собой, Уильям. — кивнул старый рыцарь. — Но я не об этом. Если такая способность есть о животных в теории подобным может владеть и разумная раса, а мы точно знаем, что не одни в мире. Помнишь, нашу теорию, что кто-то строит козни королевствам? Когда мы обсуждали убийство иерархов? Что, если те, кто это делает, могут притворяться людьми? И всё это, просто попытка развязать между нами внутреннюю войну?

Этериас внутренне похолодел. Нет, схожие мысли приходят в голову умным людям: он с советниками тоже обсуждал такое вариант. Но вот возможность мимикрии под людей им в голову не приходила…

— Хорошо, тогда у нас три наиболее вероятных варианта. — жестом остановил обсуждение мастер Лант. — Безумие Кадогана, Безумие Горда, вмешательство третьей стороны для создания конфликта. Учитывая, что целенаправленное воздействие на разум мы за отсутствием свидетельств подобного отметаем…

— Нет. — Твёрдо прервал главу совета Этериас.

— Поясните. — недоумённо нахмурился мастер Лант, даже пропустив вежливое обращение от удивления.

И Этериас рассказал ему. Рассказав всё, с самого начала, ничего не скрывая: о том, как сама церковь вела расследование убийства. О покушениях на себя, о том, как распутывая эту нить, он встретился с собственным неудачливым убийцей и сумел договориться с ним. О неведомом влиянии на ректора твердыни истины, о том, как пытался найти тварь, что способна воздействовать на сознание. О страшном разрыве в самих небесах, о светлом и чёрном облаке…Верховный иерарх всё говорил и говорил и не мог остановиться. Каким-то шестым чувством волшебник понял, что перед ним находятся честный, умные, благородные люди: и это было именно то плечо, на которое так хотелось опереться в этом беспросветном мраке титанического груза ответственности, что неожиданно пал на его плечи.

Его выслушали с почтительным молчанием. А затем, когда глава церкви наконец-то закончил, взгляды большинства собравшихся скрестились на нескольких, наиболее старых и опытных мастерах.

— Я не чувствую лжи. — качнул головой мастер Лант.

— И я.

— Чистая правда.

— Без сомнений.

Эхом отозвались лучшие из мастеров ордена.

— Что вы намерены делать с этим письмом и этой информацией? — пристально посмотрел на главу церкви коротко стриженный седой рыцарь.

— Соберём конклав королей. Предъявим обвинения и потребуем от него явится на суд. Отправим группу мастеров и лучших гвардейцев арестовать короля Горда и доставить его на суд. А что будете делать вы?

— Мы выясним, где правда. И будем действовать соответственно. Можете быть уверены, мы выступим на правильной стороне.

Этериас легко, тепло улыбнулся, чувствуя, как с его плеч упала целая гора.

— Это всё, о чём я прошу.

Дверь зала собраний закрылась за верховным иерархом, но в течение долгого времени, почти полчаса, собравшиеся сидели молча, ожидая.

— Они покинули пределы крепости. Не думаю, что нас могут подслушать. — не открывая глаз, произнёс один из старых мастеров.

— Есть что сказать, Мерик? — посмотрел на молодого рыцаря мастер Лант. — Свежий взгляд будет полезен.

— Он считает, что в письме правда. Это слишком хорошо ложится на его историю. И уже успел убедить себя в этом. — помедлив, ответил рыцарь. — Мне это не нравиться, но, учитывая всё рассказанное… Полагаю, мы можем допустить вероятность того, что это так. Думаю, нам надо расспросить самого Горда. Если он солжёт, значит, виновен. Быть может, его действительно что-то свело с ума…

— Иерарх утверждает, что убийства не есть следствие безумия. — заметил один из мастеров.

— Это мы ещё проверим. — мрачно сказал седой рыцарь. — Но я допускаю, что это может быть так, хотя сама мысль о силе, способной принуждать всех людей в целом, кажется мне дикой. Однако вместе с тем, мы должны учитывать и другую вещь. Если подобные силы существуют... Кто сказал, что последний из верховных иерархов не находится под их влиянием? Может, он верит в свои слова, но достаточно ли этого? Мне кажется это подозрительным. Самые опытные и могущественные мастера королевств погибают, но самый молодой выживает... Не потому ли что он наиболее внушаем?

Это была опасная мысль, но разумная. И лица собравшихся ясно давали понять что такой вариант отметать нельзя.

— Давайте на мгновение предположим, что письмо — подделка. Допустим, кто-то свёл с ума Кадогана, а не Горда, что, учитывая рассказ его святейшества, тоже возможно. — заговорил мастер Зелтин. — В этом случае образуется очень опасная ситуация. Подобные обвинения… Это страшное оскорбление. Скажите мне, рыцари, как бы вы поступили, случись подобное с вами.

Собравшиеся странники переглянулись. А затем, словно договорившись, доверили слово самому младшему из братьев.

— Я бы начал войну со всем миром за такое. — слегка помедлив, ответил Мерик. — Праведную, благочестивую войну за свободу каждого человека в королевствах. Если конклав королей обвиняет меня в подобном… Значит, они все недостойны. Нет рыцаря благородней нас, и нет тирании страшнее, чем тирания лжецов. Ибо мы — рыцари людей…

— Сердце мужества людского рода. — эхом отозвались голоса братьев по ордену.

— Что ты думаешь, Уильям? — тихо спросил усача мастер Лант, когда голоса затихли.

— Будет война. Страшная война. — ответил старый наставник ордена. — Независимо от того, кто прав, а кто виноват. Даже если обе стороны невиновны, этого ничего не изменит. Я не знаю, какая из тварей, что описывал иерарх, виновна в этом. Не знаю, на что они способны. Не знаю, сумели ли они поработить чей-то разум или нет. Но одно можно понять наверняка: им удалось поставить ситуацию так, что война между нами практически неизбежна. Никто здесь не отступит.

Повисло гробовое молчание.

— Но что нам тогда делать? — напряжённо спросил Мерик. — Мы должны остановить эту войну.

— Возможно, есть шанс. — задумался мастер Лант. — Горд сейчас в Таллистрии, ведёт своих солдат на сафари с борделями, верно? Мы должны отправиться к нему и узнать правду. Если он невиновен, мы вернёмся в Ренегон и оправдаем его. Наше слово всё ещё много значит в королевствах. А если виновен… Сами возьмём под стражу и расскажем обо всём его приближённым. Если сделать всё достаточно быстро, мы сможем избежать войны.

— Похоже, придётся тряхнуть стариной и устроить рейд, всем советом — улыбнулся один из старых мастеров. — Когда выдвигаемся?

Мастер Лант решительно поднялся из-за стола.

— Сегодня же. Мы должны быть в Таллистрии так быстро, как только сможем.

Отряд лучших рыцарей и мастеров покинул Келлийский монастырь ближе к закату. Они двигались день и ночь, безжалостно расходуя лучшие из зелий ордена. Когда кто-то из мастеров не мог идти, рыцари подхватывались их и двигались дальше, не останавливаясь.

И никто, даже самые слабые из стариков, не собирались отдыхать в ближайшую неделю, пусть даже у половины из них остановится сердце: эту жертву был готов принести каждый. В конце концов, что стоит их жизнь когда на кону стоит мир в королевствах?