Урожай Смерти

Глава 61. Сердце Чести

Этериас Инвиктус, верховный иерарх и глава объединенной церкви Альянса королевств, бушевал. Воспитанный священником, жрецом и мастером магии, мужчина, разумеется, хорошо умел держать себя в руках, но последние события выбили бы из колеи даже самого старого, умудренного, и спокойного как скала волшебника.

Огромная армия нежити! — кричал духовный лидер альянса потрясая кулаками. — Это не волк, не редкая тварь, и даже не стая виверн! Как, во имя сути всего сущего и Отца-всесоздателя, вы могли пропустить её!?! КАК!?

В зале совета Альянса нынче было немноголюдно. Троица королей и сам верховный иерарх, вот и всё верховное командование, что возглавляло оборону Кордигарда. Однако крики Этериаса были столь громкими, что пробивали даже весьма неплохую звукоизоляцию зала для собраний.Король Бингла вместе с королем Аурелиона, не сговариваясь, переглянулись, и молча посмотрели на лидера Альянса, предоставляя тому право отвечать.

Кормир II Ренегон, король Ренегона, с интересом разглядывал картины на потолке, делая вид что ничего не происходит.

— ОТВЕЧАЙ! — Этериас с грохотом ударил кулаком в стол, тяжелой фигурой нависая над лидером Альянса.

Владыка Ренегона медленно, неспешно поднял свой тяжелый взгляд, пристально смерив им друга. За его спиной стояли миллионы: и он был не из тех, кто поддается любому давлению. И даже яростный, полный гнева взгляд духовного лидера не мог пробить эту броню.

— Ты не можешь мне приказывать. — сухо ответил он, поднимаясь из-за стола и направляясь к окну.

— Значит, твой ответ — молчание? — дерзко бросил ему в спину волшебник.

Некоторое время лидер Альянса и правда молчал, задумчиво смотря в окно. Однако, выдержав долгую паузу, все же заговорил:— Он невероятно хитрый и изобретательный кусок дерьма, вы знаете?

— Скажи что-нибудь, чего мы не знаем. — скрестил руки на груди Этериас.

— Я говорю не о конкретном военном плане, стратегии или тактике. — покачал головой король Ренегона. — Скорее, о типе личности в целом. И это главная моя ошибка, пожалуй.

Мужчина на короткий промежуток времени замолчал, а затем продолжил спокойным, уверенным тоном:— Я хороший король. Может, не лучший и не самый великий, но хороший. Я знаю свои обязанности, и умею управлять государством, знаю, как организовать войну и логистику, и под моим руководством мы собрали и обеспечили всем миллионную армию - пусть и всего на одну битву. Сила, которую никогда не собирал ни один из королей прошлого. И всё же… Мы проиграли. Я проиграл. На то есть объективные причины: никому из нас просто не пришло в голову, что на протяжении года можно не собирать армию и копить силы, а поднять несколько сотен тысяч живых мертвецов, что прокопают для тебя тоннели к назначенному месту битвы, совершив подлый удар из-под земли. Ведь подобное лежит за пределами возможностей любых королей: даже собери я всех шахтеров Альянса, мы бы не успели вовремя. Но мертвецы работали без устали, сутки за сутками… Но даже не это важно. Даже тогда - я всё ещё считал нашего врага не тем, кто он есть на самом деле.

Короли переглянулись.

— И кем же вы его считали? — с интересом спросил Дейлис Аурелион.

— Тем, кем он должен быть. — пожал плечами Ренегон. — Рыцарем из древнего ордена. Злой, испорченной, искаженной версией: но всё же рыцарем. Почти непобедимым воителем, злым и безжалостным, но отнюдь не подлым и беспринципным. Да, его деяния далеки от благодетели, но будем честны: короли прошлого тоже не всегда были образцом добродетели. Я сделал всё необходимой: выяснил родословную нашего врага, его историю, происхождение… Сын барона из глухого угла Аурелиона, взятый в ученики легендой королевств: сэром Кадоганом. Долгие годы обучения: но никаких признаков грядущего мастера меча, максимум - средние успехи. Дуэль в Арсе и изгнание. Подвиг в Палеотре. Первые верные люди в Таллистрии и поражение, связанное с ранением, там же. Затем он осел в Кордигарде — больше чем на полтора года — и занимался, судя по всему, мелкой охотой и редкой охраной караванов. Логичное поведение для рыцаря средней руки, что не блещет особым мастерством: набраться боевого опыта, собрать отряд…

— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь. — нахмурился Этериас.

— К тому, что эта жизнь не способна создать человека, с которым мы имеем дело. Это невозможно. — холодно отрезал Ренегон. — В отдаленных баронствах не рождаются интриганы, способные создавать тайны ордена мастеров смерти. Я бы скорее заподозрил своих детей в подобном. Как и когда обыкновенный рыцарь превратился в мастера смерти, хитроумного и способного на стратегию уровня, позволяющую ему взойти на престол целого королевства в считанные месяцы? Он словно использовал сами традиции нашего общества против нас. Традиции достоинства - это социальный лифт, мечта, пойти по пути которой способны единицы, иначе это разрушит сложившееся положение вещей. Обычный рыцарь или барон просто неспособны собрать достаточную армию для продвижения наверх за свою жизнь по объективным экономическим факторам. Некоторые копят силы для рывка десятилетиями, и оставляя цель подняться на ступень повыше своим детям и внукам! А он прошел этот путь за пару лет, четко и ясно осознавая все слабости системы.

— Гений-самоучка? — предположил Бейлин Бингл. — Это не говорит о каких-то страшных секретах, лишь об уме.

— Нет, дело не в этом. — покачал головой Кормир Ренегон. — Я заглядывал в архивы, такие случаи бывали. Умнейшие из людей действуют иначе. Среди знати королевств бывают распри: их можно просчитать и вычислить, если ты умнейший стратег. Некоторые становились так с баронов и даже рыцарей герцогами за считанные годы. То были таланты, лучшие умы… Он же пошел напролом. Без сомнений и колебаний, как истинный рыцарь. Выбрал даже не самое слабое королевство: например, стать королём Ниоры или Лиссеи с его способностями было куда проще, чем Ганатры.

— Это обусловлено географией. — заметил Дейлис. — Он набрал армию варваров, а Ганатра там недалеко… Хотя, с тем же успехом он мог бы попытаться свергнуть меня. И, если честно, я не уверен что смог бы противостоять такой внезапной атаке, договорись он с одним из моих герцогов. Аурелион не самое богатое королевство и довольно спокойное королевство, я содержу больше охотников, чем гвардейцев.

— И это тоже интересный момент. — кивнул Ренегон. — Но это не отвечает на основной вопрос. Как и когда рыцарь из благородного ордена превратился в кусок дерьма, готовый плевать на любые клятвы, строить хитроумные планы, и подниматься наверх по лестнице из трупов? И почему выбрал север, когда для свержения Аттарока даже не нужна была армия: лишь убить его и его семью? В Ниоре аристократии вообще не осталось!

— Это очень хороший вопрос. — всерьез задумался волшебник. — Люди же не рождаются злыми. Может, его изменил север? Варварская мораль?

— Не сходиться. — покачал головой Бингл. — Мы знаем, что он убил иерархов на последнем конклаве. — И это определенно было спланированное убийство, которое, возможно, он готовил давным-давно. И мы до сих пор не знаем, зачем…

— Это как раз понятно. — вздохнул Этериас. — Он хотел избавиться от всех великий мастеров королевств. На текущей момент я последний, кого можно с натяжкой именовать великим. Все остальные мертвы. Первыми и самыми сильными были иерархи - они пали. Советники Ренегона, что славился сильнейшими - мертвы. Магистр ордена странников - умер, а он тоже были великим мастером. Бывший иерарх Нелеи… Главы орденов… Древние отшельники, что вышли на поле боя… Хотя, конечно, старики давно утратили большую часть сил, но всё же. Все великий маги людей мертвы. Леди Элеонора - целительница. А из оставшихся был только Грицелиус и старик, что возглавляет цепь воды, но он уже очень стар и тоже утратил большую часть силы. Некоторые из великих магов, что редко появляются на публике, всего за несколько лет погибли при странных обстоятельствах, хотя могли бы коптить небо ещё несколько столетий. Я думаю, он убил их всех. Начиная от иерархов и заканчивая мастерами вне церкви. Всех, кто мог представлять угрозу. Всех, кто мог действительно повлиять на исход войны.

— Кроме тебя. — заметил Дейлис.

— Кроме меня. — устало кивнул Этериас. — Но учитывая, сколько раз я уже стоял на грани смерти… Наверное, мне просто повезло.

— Вот как? — слегка улыбнулся король Аурелиона. — а от твоего учителя я слышал иное. Он говорил, что не удача определяет выживание мастера: лишь его воля и сила, которой покоряется мир.

— Может и так. — равнодушно пожал плечами волшебник, совершенно не желая хвастаться и чувствуя внутри лишь усталость. — Но мы отклонились от темы. Он и заблаговременно начал избавляться всех, кто мог помешать ему взойти к власти. Часть переманил, часть убил. И это сработало: мы проигрываем войну.

— Если брать отправную точку раньше, чем конклав… Унизительно поражении в Таллистрии. От женщины. Позор для рыцаря, хотя его вины там не было: однако это тяжелый удар для любого мужчины. — заметил Бейлин.

— Нет, плохой вариант. — поморщился Этериас. — Даже если бы он был в неё влюблен, это не меняет личность столь коренным образом. Не от героя к злодею. Слишком сжатые сроки. Да и потом, тогда его гнев был бы направлен на Таллис…

Этериас осекся под ироничным взглядом короля Бингла.

— Нет, не думаю. — наконец, покачал головой Ренегон. — слабая версия. Ведь обманул даже меня. Заставил поверить, что впал в меланхолию после недавнего поражения: в то время как сам выдумал новый хитроумный план в тот же день после того, как потерял целую армию! Я только сейчас понял: слухи о том, что король соединенного королевства впал в тоску и заперся в своем замке, появились в Кордигарде даже раньше, чем он мог бы доехать до Дереи! Он же буквально раздал всё приказы сразу, как потерпел поражение, а сам отправился вырезать южные провинции!

— Ты так и не сказал, как пропустил это. — хмуро посмотрел на короля Этериас.

— Очень просто. — раздраженно отмахнулся Кормир. — Моя разведка доложила, что он самоустранился от дел и приказал наступать всеми силами, спрятавшись в замке. Вскоре герцог Шеридан вместе с мастерам круга стихий развернули полномасштабной наступление. Я разослал по королевству приказы о сборе новых войск, но посланники с юга не вернулись. Просто пропали. Мы послал егерей и солдат: и те тоже пропали. Это показалось мне подозрительным, и я уже отдал приказ отозвать с фронта несколько полков, дабы понять ситуацию, но прежде, чем они прибыли, приехал один из южных герцогов с крупным отрядом, весьма потрепанным отрядом, и доложил ситуацию с расширением Таллистрийского проклятья. Учитывая обстановку - новости о том, что туда не требуется отправлять дополнительные войска и они могут выстоять своими силами были очень, очень приятными…

Владыка Ренегона сокрушенно покачал головой.

— Но ведь это была ложь, верно? — вздохнул король Бингла. — Он шантажировал его, перекупил, подчинил магией…

— Да. — прикрыл глаза Кормир. — А сам тем временем создал быстроходную нежить, что убивала подчистую всю нашу разведку, и занялся зачисткой всего юга, собирая новую армии. И теперь, учитывая их число, я даже не уверен выжил ли там кто-то. Даже голод не вызывает таких потерь: и я не боюсь признаться, что у меня стынет в жилах кровь, когда я думаю об этом. Такая жестокость… просто варварство.

Владыка Ренегона устало вздохнул, ненадолго став рассеянным.

Глава церкви поравнялся с другом, вставая рядом.

— Он черпает свои силы из смерти. — задумчиво произнес Этериас. — Людей, растений, всего живого. В тот раз - когда нам помогли посланницы небес - он отступил потому, что черпать силы было больше неоткуда.

— Ты в этом так уверен? Мы так и не разобрались до конца в природе этих сил. Тем более, учитывая достижения Таллистриек… Они строят щиты основываясь на том, что эта энергия - искаженная жизнь. Согласно классической теории, смерти как таковой не существует. Это как с тьмой и светом. Есть свет, но тьма - лишь его отсутствие. — скептически скосил глаза на друга Кормир.

— Это моя лучшая теория. — вздохнул маг. — Нежить существует за счёт подпитки искаженным нейтралем, подпитки смертью. Терминология не столь важна: смерть, искаженная жизнь, что угодно. Конечно, тут требуются многолетние исследования, однако, я предполагаю, что и свет можно исказить таким образом, что получиться тьма. Своеобразная мешанина энергетических помех, чем которую обычный свет или любая другая энергия просто не сможет пробиться. Однако я отклонился от темы… Я хочу сказать, что нежить, сама по себе, в теории может развалиться из-за отсутствия подпитки. Вероятно, если оставить её стоять в каком-то безжизненном месте с низкой концентрацией нейтраля, в какой-то момент поднятые силой его искусства мертвые тела просто развалятся.

— И каковы сроки? — оживился король Аурелиона. — Хотя бы приблизительно? Можно попробовать запереться в замках, заставить их тратить время на осаду… Выиграть годы!

— Не знаю. — пожал плечами Этериас. — Дни? Месяцы? Годы? Десятки или сотни лет? В месте с высокой концентрацией искаженной силы и при поддержке мастера смерти срок явно выше человеческой жизни. Без него… Надо проверять. Однако это ещё не всё: подобное верно и в отношении самих мастеров смерти, включая нашего главного врага. Мы так и не смогли преобразовать привычный нам нейтраль в смерть. Исходя из отчётов лояльных церкви людей в Палеотре - имеет место некая тайная инициация, посвящение, предположительно - ритуал, прививающий способности либо к поглощению, либо к преобразованию подобной силы.

В зале совета воцарилось недолгое молчание. Атмосфера словно сгустилась, становясь темнее.

— Если так… Выходит, он может пополнять ряды культа из простых людей? Не только из слабых одаренных, усиливая их за счёт незнакомой школы? — поднял глаза на волшебника король Бингла, выходя из задумчивого оцепенения.

— Это было очевидно и раньше. — пожал плечами Этериас. — В теории, мы тоже способны обучить простых людей своему искусству. Просто на этой требуется слишком много усилий.

— Есть большая разница между тем, чтобы десятилетия учить крестьянина ради того, чтобы он смог запалить костер или устроить бурю в стакане воды, и тем, чтобы неофита, способного раскидать десяток солдат за одно посвящение. — хмуро заметил Дейлис.

— Хватит. — негромко, но твердо произнес Владыка Ренегона, оборачиваясь к королям. — Ни к чему обсуждать нюансы того, что нам в той или иной степени уже известно. Мы можем сокрушаться о силе врага до тех самых пор, пока нежить не ворвется в город, убивая всех живых. Это ничего не изменит. Так или иначе, нам предстоит битва в которой нет шансов победить. И если мы не можем победить, это значит, что мы должны получить максимум от поражения. Этериас…

Лидер Альянса бросил короткий, властный взгляд на друга, и волшебник подобрался и кивнул, начиная доклад:

— Ловушка у четвертого кольца готова. Там же размещены Таллистрийки, в качестве приманки. Я с отрядом буду в резерве для добивающего удара. Помимо этого… Думаю, я нашел способ перевернуть ход войны.

Кормир резко вскинулся, вперив взгляд в друга.

— Говори.

— Незадолго до войны в Твердыне Истины было совершено интересное открытие. — кивнул Этериас. — Эксперимент по созданию мистического символа, олицетворяющего свет…

— Мне докладывали об этом. — кивнул король. — Но я не улавливаю связи. Огромное число потраченных сил, группа истощенных мастеров магии. взорванные глаза у одного из учеников… Ради того чтобы облегчить создание светлячка? Забавный научный курьер, но как нам это поможет.

— Не просто светлячка. — покачал головой Этериас. — Мы создали… Наверно, это даже сложно описать непосвященному. Символ. Олицетворение. Воплощение. Образ сотворения… Пожалуй, я бы назвал это эмблемой.

Ответом волшебнику было три непонимающих взгляда.

— Я создал эмблему огненной стрелы. — с тяжелым вздохом закатил глаза верховный иерарх. — И обучил ей полсотни человек из ополчения - за несколько дней. Большинство может сотворить её всего несколько раз, однако…

Кормир Ренегон моргнул. А затем моргнул ещё раз, вцепившись взглядом в чародея.

— Ты хочешь, сказать, что изобрел быстрый способ обучать простых людей боевой магии? За считанные дни?

— Да. — просто ответил Этериас. — Потребуется некоторое время, чтобы распространить метод, да и для создания новой эмблемы нужно немало сил: потребуется собирать большой круг, или быть мастером, сравнимым со мной по силе, но мы…

— Покажи мне. — одним резким, слитным движением король Ренегона придвинулся почти в упор к иерарху, смотря прямо в глаза. — Научи меня. Здесь и сейчас. Я никогда не учился искусству нейтраля, но хорошо знают теорию и умею отлично управлять жизнью. Я хочу это видеть.

Один из древнейших законов гласил: лорды не должны владеть магией. Табу, принятое давным-давно, ещё на первом конклаве королей, на заре формирования церкви: разделить светскую власть и духовное совершенствование людей, ибо человек, что занимается и тем и тем, как правило, не преуспевает ни в чём, но, благодаря своей силе мистических искусств, становиться на долгие годы несмещенным, отравляя подвластные ему земли.

Но ныне расу людей раздирала гражданская война. Конклава королей больше не существовало - в прежнем составе так точно. Почти всё верховные иерархи и великие волшебники людей были мертвы.

Этериас долгим, изучающим взглядом смотрел в глаза человеку, которого считал другом: принимая решение. Было нечто странное в глазах владыки старейшего из королевств в тот миг. Некая безумная, отчаянная решимость, страх, неверие… Быть может, надежда?

Должны ли старые пути, что хранили их расу так долго, умереть, чтобы они выжили, повинуясь неумолимым вихрям этой безумной войны? Должна ли наступить новая эра, когда они столь отчаянно сражаются ради мира, каким его знают?Молодой иерарх не знал ответа, и не было никого, кто мог бы подсказать его. Поэтому, вздохнув, он просто принял решение.

Волшебник плавным, спокойным движением зашел за спину другу, положив руки на его виски.

— Смотри. Слушай. Почувствуй. Познай…

Светло-серебристые нити чистой силы медленным, невесомым туманом сорвались с пальцев иерарха, размываясь в воздухе, формируя перед глазами короля… Нечто? Нечто сияющее столь сильно, что это было сложно рассмотреть. Сквозь дрожь пространства и переливы воздуха лился свет изначальной силы сотворения, что слепил глаза.

— Не моргай. — шепнул на ухо другу Этериас. — Узри…

На миг переливы силы вспыхнули пламенем: ярким, рыжим, одновременно горячим и обволакивающим, навсегда отпечатавшись в разуме человека, что всю жизнь привыкал быть воином. Кормир моргнул, и в следующий миг наваждение рассеялось. В зале заседаний было пусто.

— Запомнил? — серьезно посмотрел на друга Этериас, становясь рядом.

— Полагаю… Да… — задумчиво протянул король Ренегона. — Однако я затрудняюсь сказать, что именно я запомнил. Марево? Иллюзию? Очень странный образ. Он словно ускользает от разума, изменяется, плывет… Словно существует в нашем мире и каком-то ином одновременно.

— Так оно и есть. — легко кивнул волшебник. — Это эмблема огня. Огненной стрелы, если быть точным, ибо одного огня недостаточно, чтобы сотворить ударную технику: скорее подожжешь себя или что-нибудь рядом. А теперь слушай внимательно и делай, как я говорю.

Владыка Ренегона серьезно кивнул, подобравшись.

— Резко вскинуть руку. Вызвать в памяти образ. Огонь!

С этими словами Этериас резко вскинул руку, отправляя небольшой, но весьма яркий и быстрый болид пламени в ближайшую стену. Удар заставил камень почернеть, выбивая каменную крошку.

— Повтори. Вместе со мной. — твердым, приказным тоном потребовал волшебник. — Вскинуть руку. Вызывать образ. Огонь!

Король Ренегона нахмурился и повторил жест друга, направляя руку на стену. Ничего не произошло. Однако с руки Этериаса сорвалась новая стрела, оставляя ещё одно черное пятно.

— Ты не сказал ключевое слово. — нахмурился маг, в один миг превращаясь в сурового инструктора — Повторить! Снова!

Владыка Ренегона сперва вскинул подбородок, а затем, стиснув зубы, мотнул головой и повторил всё, крикнув: огонь!

Ничего не произошло. Король почувствовал себя донельзя глупо и уставился на друга недовольным, не привыкшим подчиняться взглядом.

Этериас проигнорировал взгляды, и требовательно крикнул:

— Снова! Вскинуть руку…

На одиннадцатый раз у него получилось. С руки владыки Ренегона сорвалась слабая, колеблющаяся вспышка пламени, что бессильно разбилась о камень стены, не оставив даже черноты.

Глава церкви одобрительно кивнул.

— Жалкое зрелище, конечно. Если бы кто-то из ополченцев показал мне такое даже на второй день тренировок, я бы гонял его ещё сутки без продыха. Ещё тренироваться и тренироваться, но принцип ты уловил. Глядишь, через пару дней сумеешь подпалить какого-нибудь скелета или зомби.

Владыка Ренегона некоторое время смотрел на собственную руку. А потом повторил удар с десяток раз, совершенно не чувствуя усталости. И с каждым разом получалось всё лучше и лучше…

— Успеешь ещё наиграться. — скрестил руки на груди Этериас. — совет ещё не окончен, но мой доклад - да. Это почти всё, что я успел за последние недели. Придумал ещё пару тактик против нашего врага, если дойдет до прямого боя: но за победу я всё равно не могу поручиться. Слишком крепкий. Даже небесные воительницы, что пришли нам на помощь не смогли его убить. Так что в этот раз и в самом деле остается только уповать на новое чудо, учитывая, что его армия куда больше чем в прошлый.

— Мы все знали, на что идём. — философски пожал плечами Дейлис Аурелион. — Жалеть тут не о чём.

— Бейлин, дворец готов? — выйдя из легкого оцепенения, резко спросил Кормир.

— Почти. Думаю, пока будет кипеть битва, я успею доделать всё ловушки. Дальше мои люди уйдут через тоннели, а я останусь присматривать за механизмами. — кивнул король Бингла. — Не знаю, хватит ли этого… Я сделаю так, чтобы он захлебнулся тут своей кровью, и не раз. Даю слово.

— Значит, мы всё готовы. — удовлетворенно кивнул Этериас. — Хорошо. Зададим ему жару в последний…

— Нет. — резко заявил лидер Альянса. — Я меняю план.

— В последний момент? — нахмурился Этериас. — Мы можем не успеть…

— Неважно. — мотнул головой Кормир II. — То, что ты показал слишком важно. А значит…

Этериас вскинулся, мгновенно поняв куда клонит друг.

— Нет. Не в этот раз. — сказал, как отрезал, волшебник. — Только не здесь. Только не в центре святой земли. Ты не заставишь меня уйти в этот раз. Я буду сражаться, даже если это будет мой последний бой.

В глазах мага пылала неукротимая ярость силы, но глава Альянса королевств отмахнулся от этого, как от мухи.

— Твоё мнение меня не волнует. — фыркнул Кормир. — Я главный, и всё согласились, так что не строй из себя девицу, что в первый раз на сеновале. Поэтому слушайте меня внимательно. Дейлис. Ты забираешь три четверти солдат, включая гвардию Бингла и Аурелиона. Я с оставшимися солдатами, ополчением, и своей гвардией остаюсь. Когда меня с гвардейцами убьют, и сработает ловушка у четвертой стены, вы идёте на прорыв из города и уходите к северным лесам, в Аурелион. Возьмите всё бодрящие зелья, что есть, но вы должны вырваться и уйти. Этериас. После моей смерти и сработавшей ловушки ты должен нанести ряд отвлекающих ударов по армии врага, и поджечь город так, чтобы отрезать путь для большей части нежити. Затем свяжи боем этого ублюдка и не дай ему помешать армии уйти. Если получиться - прикончи, но если нет, памятуя его бессмертие, постарайся хотя бы измотать. Однако когда твои силы подойдут к концу, отступай. Но не с армией: один. Это важно. Затем вместе с Дейлисом начните массовое обучение новых боевых магов и придумайте новый план, как нам выиграть эту войну. Таков мой последний приказ вам. После моей смерти лидером Альянса будешь ты.

— Я не… — заговорил было Этериас.

— Ты дал нам надежду. — поднял руку король Ренегона. — Это больше, чем кто-либо из нас смог в эти тяжелые времена. Война не закончиться на этой битве. Я и так знаю, что ты скажешь. Что уже обучил других мастеров. Что новых боевых магов обучат и без тебя. Я знаю, ты не будешь бежать из боя, этого я и не прошу. Нет, напротив. Я хочу, чтобы ты сражался. Быть может, удары и ловушки, что мы придумали к этой битве, не сработают: но это не значит, что ты должен сдаваться. Ударь его всем, что у тебя есть, и отступи, если ничего не сработало. А затем придумай новый план. Новую ловушку. Новый хитроумный магический удар. Его бессмертие не может быть абсолютным. Я верю: если ты проживешь достаточно долго, ты справишься. А пока… Я могу просто сказать тебе спасибо. За всё, что ты сделал для всех нас.

С этими словами лидер Альянса крепко обнял друга, и улыбнувшись, покинул зал совета.

Этериас ещё долго смотрел другу в спину, даже когда она скрылась за поворотом. А затем, тяжело поднявшись, шаркающей, нетвердой походкой покинул зал: сгорбившись под тем незримым грузом, что так хотел сбросить с себя.

Короли Бингла и Аурелиона переглянулись.

— Думаешь, он справиться? — с любопытством спросил соседа король болот.

— Это знают только боги. — улыбнулся Дейлис. — Но, даже если нет… Мы не остановимся на этом. Я даже слегка жалею, что именно ты остаешься во дворце: хотел бы я видеть лицо этого ублюдка, когда он поймет нашу задумку. Это будет то ещё зрелище. Но если он думает, что война на этом закончиться… У нас будет для него большой сюрприз. Бард не утерпит, конечно, но пустынник, думаю, ещё хорошо поиграет на его нервах. Так или иначе, даже если погибнем мы всё: земля ещё долго будет гореть под его ногами. И как знать, может, через поколение или два, найдется всё же герой, что найдет лазейку в его бессмертии. А я позабочусь о том, чтобы для него остались друзья. Удачи, брат. И да поможет тебе ветер.

— И да поможет ветер всем нам. — прошептал Бейлин Бингл, глядя на покидающего зал совета брата по оружию.

Вскоре он остался в этом дворце один. Его покинули воины, его покинули слуги. Всего один человек на охране одного из древнейших строений в королевствах: гигантского, похожего на лабиринт дворца, с множеством тайных проходов: древних, старых, и даже совсем новых: не раз и не два обитель первых королей перестраивалась и дополнялась. Король Болот подошел к дверям зала совета и дернул за один из факелов, вслушиваясь в почти незаметные, но отчетливые щелчки, что распространялись всё дальше и дальше по коридору: последние ловушки были активированы. Затем он открыл окно и выбрался на карниз, ловким, слитным движением закрывая его за собой, и забрался в неприметную, крохотную комнату чуть выше, где для него был оборудован схрон со снаряжением и оружием. Легкие, удобные доспехи из темно-коричневой кожи. Зелья, алхимические бомбы на перевязи, метательные ножи. Несколько небольших арбалетов и короткий, но очень тугой лук. Яды… Стрел было немного, но он помнил всё тайники, что сделали его люди.Одевшись, король болот больше походил на вора или на убийцу, чем на воина. Но он и не рассчитывал выиграть этот бой в открытую: лишь получить ответ на один вопрос.Кто-то бы сказал, что это безумие… Но короли Бингла и так были безумцами по меркам остальных, пусть об этом и не знал никто, кроме их рода. Их считали охотниками, ловкими следопытами: но никто не знал всей правды, даже церковь, даже Ренегон. В конце-концов, как ещё можно было назвать династию людей, что были лучшими убийцами себе подобных в мире, где не принято убивать друг-друга?И потому Бейлин Бингл не колебался ни мгновения, твердо намереваясь узнать: сколько раз надо убить бессмертного, чтобы тот сошел с ума?

Элдрих Ганатра стоял перед воротами Кордигарда, неподвижной, монументальной фигурой: на расстоянии ровно одного полета стрелы.В этом не было необходимости: в лучших королевских латах, неуязвимого живого мертвеца не взял бы даже тяжелый осадный стреломет. Но некоторые привычки остаются с тобой навсегда: и в жизни, и в смерти. Древний король медленно, не спеша, обнажил длинный королевский меч, ища свое отражение в идеально отполированной белой стали. Сквозь темную, узкую прорезь шлема не было видно ничего: даже тусклые багровые огни в глазницах скелета погасли, повинуясь его воле.

На самом деле, ему не нужна была и прорезь: живой мертвец видел мир в совсем иных тонах, и перед его мистическим взором была лишь темно-серая пелена рваных очертаний с множеством ярких огней жизни в городе, которому суждено было пасть.

Трех колец стен из пяти ещё не было, когда он последний раз был здесь. Но даже так: он узнал бы это место из тысячи, даже своим искаженным взглядом. Отражение латного шлема с короной на голове словно искривилось, в незримой усмешке. Воистину, то была ироничная насмешка самой судьбы: основатель королевства воды с пламенным клином и в короне пламени.

Ложный король, услужливо напомнила память.

Быть может, это привело бы его в ярость раньше. Королевская гордость - не пустые слова. Но семь столетий - долгий срок. Годы криков в пустоту. Радость от успехов потомков. Разочарование от недостойных и неудач. Годы шли, но он ещё не терял надежды. Но время стирает все: стерлось и яростное желание мести, что он передал своему сыну. Стерлось и стремление к величию, превращая его детище в обычное провинциальное королевство на окраине севера, погрязшее в вечных дрязгах с соседом…

В конце-концов, не осталось и надежды. Лишь мстительный дух мертвого лидера, что не желал сдаваться: никогда, никому, даже когда не осталось ничего.

В том, что именно человек, положивший конец его собственной династии на троне, привел его в это место, была определенная ирония. Но он не был зол, давно разочаровавшись в потомках. Ярость при их первой встрече была наиграна: но удивительно, что молодой волк поверил. Пожалуй, его навыки лицедейства хорошо сохранились…

И вот он здесь. В самом центре мира. На древней земле людей, пропитанной застарелой кровью, болью, предательством… Но так же и доблестью, честью и благородством: гремучей смесью, что всегда текла в жилах людей. Кто-то считал это место проклятым, а кто-то святым: но древней король был иной породы.

Он считал этот город местом, которой должно быть уничтожено.

Элдрих обернулся, встречая взглядом стройные ряды солдат, и заговорил: глубоким, уверенным и властным голосом.

— Я знаю, кто-то из вас считает эту землю святой. Но если когда-то это и было так, кровь людей смысла всю святость отсюда ещё многие столетия назад. Касание отца не делает что-либо святым, ибо частичка его - в каждом из нас, и я говорю это как король, что нарушил все святые заветы, что знал, и лично стоял в присутствии создателя. Многие думают, что мы тут ради моей мести: и в этом есть часть правды. Но далеко не вся.

Лидер армии слегка повернул голову мягким, но решительным жестом, оглядывая всех. Он уже давно научился контролировать тембр голоса: и в этот час в скрежещущем, лязгающем голосе, оповещающем всех вокруг что перед ними нежить, не было нужды.

— Чтобы новый мир мог родиться, старый должен пасть. — гулким, внушительным голосом произнес древний король, поворачиваясь к вражеским стенам. — И он падет сегодня - навсегда. Сквозь огонь и справедливость, сквозь пепел пламени и прах смерти: закройте свои сердца сегодня, ибо мы пришли сюда не как убийцы и разрушители, а как рыцари возмездия, заложившие фундамент новой эпохи.

Элдрих шагнул вперед, отдавая приказ начинать: ни жестом, ни словом, но действием: как подобает королям.

Первая линия - гвардия бирюзы, рыцари смерти, шагнули за ним. Над полем боя протрубил громкий сигнал боевого рога, знаменуя начало атаки. У них не было ни осадных орудий, ни лестниц: и на долгий, протяжный миг, кому-то подобная атака на городский стены, полные готовых к бою защитников, могла показаться безумием.

Со стен взвились тучи стрел, гулко ухнули, пронзая воздух могучие болты тяжелых стрелометов, воздух зазвенел от стихийной магии: но сталь, вода, ветер и пламя бессильно разбились о темно-серую пелену, что соткалась из пустоты прямо над наступающей армией.

Король-лич не замедлил своего шага, неумолимыми, отточенными движениями приближаясь к воротам.

Волна черного тумана поднялась за спиной древнего короля: питаемая несокрушимой волей, темной жаждой мести и знаниями, выкованным в боях бесчисленных мириадов миров.

Ворота разлетелись вдребезги, а туман разделился на тонкие черные полосы, заворачивая назад и врываясь внутрь барбакана, неумолимой, безжалостной волной собирая свою жатву: там, где он проходил, с треском крошился камень, лопались магические щиты и затихали крики солдат.

Горд явно уделяет недостаточно времени пожирателю жизни.

Мысль мелькнула, чтобы в следующий миг смениться сосредоточенностью воина. Стены пали прежде, чем он взошел на них. И не было смельчака, что заступил бы ему дорогу: ибо те, кто стояли первыми на страже города опали пустыми доспехами, рассыпаясь в прах от неумолимого, проникающего сквозь любые щели черного тумана.

Он ожидал иного. Несмотря на свою новую силу, на лучшее оружие, на миллионную армию: слава непобежденного королевства была слишком велика. Древний король был готов сражаться на пределе сил: вновь и вновь выворачивая свою душу наизнанку, мощью, мастерством и мечом проламывая любые силы врага. Он ждал сражений за каждый метр старых, видавших много битв стен, ловушек на каждой улице, хитроумных атак и объединенной мощи лучших мастеров королевств…

Но ничего этого не было. Люди умирали раньше, чем успевали атаковать его, а потоки черного тумана проламывали магические щиты почти не замечая их. Элдрих просто шел вперед, и никто не мог его остановить. Конечно, в этом не было ничего необычно: у него была бесчисленная армия, лучшие солдаты мира, знания, способные сокрушать саму реальность… А против - выступали всего лишь люди, и лучшие из них были уже мертвы к этому дню.

Неторопливым, неумолимым шагом, он поднялся по лестнице, полной пустых доспехов, и взошел на стены, остановившись недалеко от первой башни: чтобы окинуть взглядом поле боя.

Город горел. Вспышки огня наваливались на него, казалось, отовсюду: вот, объединенный удар десятка огненных шаров обрушивается на башню, вдребезги разнося осадную машину, и горящие обломки падают на дома, поджигая их. А чуть левее более опытный отряд магистров бьет пламенным лучом по защитникам стены, и ярчайший огонь плавит сам камень, испаряя их врагов. Закинутые лестницы повсюду. Град осадных снарядов, обильно смазанных горючим составом, падал прямо на город, поджигал баррикады, уничтожал солдат, что бежали к стенам…

Пускай они заняли лишь половину стены — река, протекающая через город, всё служила надежной защитой — шансов удержать первое кольцо в защитников не было.

Элдрих бросил пристальные взгляд в небеса, стремясь высмотреть неожиданное подкрепление врага: но небеса безмолвствовали. Поэтому древний король шагнул дальше: настало время расправиться и с этой башней. Взмах закованной в латы руки: и потоки черного тумана врываются внутрь, срывая дверь, вырываясь наверх: и тяжелые стреломет на вершине затихает, а пожиратель жизни, разделившийся на дюжину черных струй, возвращается к хозяину, наполняя того силой.

Легко. Слишком легко.

Король-лич напряг свои чувства до предела, ощупывая окружающее пространство. Где-то должна быть ловушка: всё не может быть так просто. Только не с Ренегоном, только не с этими подлецами…

Однако, к его легкому удивлению, он нашел кое-что иное. В башне был живой человек. Кто-то уцелел после его удара: невозможно!

Элдрих решительно шагнул в башню, вытаскивая оттуда за шкирку, тело в простых кожаных доспехах в железными заклепками. Покрытый пеплом, чумазый мальчишка: ещё безусый юнец, призванный в ополчение, лет шестнадцати, не больше.

Положив аномалию к зубцу стены, древний король впился багровым взглядом в выжившего, пытаясь понять…

Волшебник. Насколько сильный, понять сложно: юноша был до крайности истощен. Определенно необученный: похоже, пробудил в себе силы, инстинктивно закрывшись от удара. рассчитанного на простых людей.

В этот самый момент юноша пришел в себе, судорожно вдыхая возраст. И увидел, что перед ним стоит сама смерть.

Первобытный ужас, растерянность, и наконец, обреченная решимость: ополченец, чудом переживший удар, убивший всех его соратников, потянулся за коротким, простым мечом из обычного, дрянного железа, и поднялся на ноги, пошатываясь и перехватывая его двумя руками.

Кто-то иной, возможно, рассмеялся бы, глядя на эту картину: чего стоит простой солдат против повелителя смерти? Сколько таких он убил сегодня? Но Элдрих Ганатра уважал чужую доблесть: даже если она не имела смысла. И никогда не смеялся над ней. Слегка наклонив голову, древний король спросил:

— За что ты сражаешься, солдат? В этой безнадежной, обреченной битве с неизбежным?

— За мир, что я знаю. — стиснув побелевшими руками меч изо всех сил, ответил юноша.

— Старый мир должен пасть, чтобы родился новый. — покачал головой основатель Ганатры. — Ты не сможешь остановить это. Никто не может остановить будущее.

Юноша перед ним глубоко вздохнул, собираясь с силами. А затем четко, дерзко и решительно ответил:

— За такими как вы, нет и не будет будущего. И пока среди людей есть те, кто готовы умирать, сражаясь с вами, род людской будет жить.

И он бросился вперед: отчаянно, вкладывая всё свои немногочисленный силы.

Элдрих мог убить его в любой момент, разумеется. Но вместо этого древний король просто повернулся спиной к противнику.

Скованный наспех меч из простого железа сломался о несокрушимый королевские доспехи, а сам юноша упал, скривишись от боли и баюукая поврежденную руку. Элдрих же потерял к нему всякий интерес.

— Сэр Таллис. Сэр Монуген. — к лидеру бирюзовой гвардии приблизились два рыцаря смерти, молча внимания приказам. — Я хочу, чтобы этот парень дожил до конца битвы. Проследите за этим.

— Предлагаете побыть нянькой, командир? — недовольно отозвался латник, названный Таллисом. — В такой день?

— Не вы ли говорили, что не хотите бессмысленных жертв? — хмыкнул древний король. — Вот и займетесь этим. Возьмите этого юношу и спастите тех мирных граждан, на кого он укажет. Можете взять пару тысяч для поддержки. Развлекайтесь.

С этими словами Элдрих зашагал дальше: следовало получить отчёт о битве и принять дальнейшие решение: первое кольцо вот-вот падет.

Юноша, сидящий на стене, смерил мрачным взглядом двух громадных латников в черных, доспехах.

— Говорил тебе, что это плохая идея. — прогудел названный Монугеном. — Теперь вместо битвы весь день нянькаться с этим товарищем и прочими горожанами.

— Вам лучше убить меня сейчас. — процедил сквозь зубы юноша. — потому что если я выживу, я отомщу всем вам! Отомстишь за то, что мы сейчас будем спасать жителей города от разъяренной нежити? — иронично уточнил сэр Таллис.

— За то, что вы делаете с людьми. — хмуро ответил юный солдат.

Сэр Монуген легко рассмеялся, одним движением закидывая тощего, раненого парня себе на плечо.

— Я с нетерпением буду ждать этого момента, парень. — хохотнул рыцарь смерти. — Значит, месть, да? Это будет интересно. Давно я не чувствовал себя настолько живым…

Элдрих Ганатра стоял на взятой стене вместе с группой армейских офицеров и седым магистром красных башен.

— Стены наши, и мы снесли почти всё уличные баррикады. — степенно докладывал седой магистр. — Всё отряды вражеских мастеров уничтожены, но их было не так уж и много: предположу, что они сохраняют силы для массированного удара, когда мы продвинемся дальше, и в городе станет тесновато. Я приказал своим людям рассеяться, дабы избежать ловушек и массированных атак, но в случае нужды мы можем быстро собрать ударные кулаки вновь.

— Что с частью города на другой стороне реки? — осведомился Элдрих.

— Слишком широкая река. — скривился один из генералов. — Веревочный мост не докинешь, нужен паром, и они к этому готовы. Герцог Шеридан приказал выставить стрелков и мастеров на случай внезапной переправы противника, но основные наши силы должны сосредоточится на штурме второго кольца стен в ближайшее время.

— Первые кварталы этой части города уже пали? — слегка удивился Элдрих. — Трущобы, конечно, но чтобы так быстро…

— Они организованно отступают. — кивнул генерал. — За исключением одного места. Недалеко от вторых ворот мы завязли, столкнувшись с королевской гвардией Ренегона. Сложно сказать что они защищаются, это массив бедных домов ничем не отличается от соседних, но, похоже, оттуда не успели эвакуировать что-то сильно ценное: ибо там встали насмерть.

Элдрих на миг задумался.

— Действуйте по плану. Я отправлюсь туда с гвардейцами и разберусь с этим лично.

Кормир II Ренегон, лидер альянса находился на втором кольце стен. Облаченный в великолепные серебристо-синие латы и шлем с белыми крыльями по краям, он принимал доклады своих людей.

— Мы потеряли южную часть первого кольца. — сухо докладывал маршал гвардии. — Войска организованно отступили, и, похоже, они готовят удар по вторым воротам: всё как и предполагалось. Однако…

— Однако? — нахмурился под шлемом король, резко подаваясь вперед к офицеру. — Что-то пошло не по плану?

Разумеется, Кормир хорошо понимал, что всё планы живут лишь до первого столкновения с реальностью. Но на этом этапе точно не должно быть никаких затруднений! Вперед ещё четыре кольца стен, ловушки, ударные отряды мастеров, подземные ходы, баррикады на улицах! На прошлом совете первое кольцо они решили отдать с минимальными сопротивлением: сужение фронта битвы, в силу их меньшинства, будет играть только на руку… Что могло пойти не так?

— Половина вашей гвардии отказалась отступить, милорд. — тяжело вздохнул офицер, не смотря в глаза королю. В предместьях второго кольца, за квартал отсюда, идут тяжелые бои.

Король рванулся к стене, вглядываясь в нужную часть города: стальные перчатки впились в каменный зубец, кроша камень от невероятной силы.

Он понимал, что многие не переживут эту битву: но лучших из лучших, гвардию, по плану следовало сохранить до самого конца. Они должны были отступать с боями, не ввязываясь в серьезные схватки. Набираться опыта, узнавать врага лучше: а выживший костяк, затем, отступив из города, должен был стать инструкторами для новых солдат… Война же не заканчивается здесь!

— Зачём? — прошептал в пустоту король. — Там же нет ничего ценного…

— Ничего, милорд. — грустно кивнул ему престарелый лорд, что служил его ещё отцу. — Только детский приют, церковный. Крупнейший в королевстве.

Король остолбенел, смотря на свой горящий город: время замедлило свой бег. Столпы дыма, что поднимались вперед. Легионы смерти, что двигались по улицам. Развороченные в нескольких местах стены и порушенные башни и пламя, что казалось, на миг остановило свой неумолимый рев…

Иногда, сосредотачиваясь на одной важной цели, люди забывают, что помимо неё есть что-то ещё. Он спланировал всё идеально: каждый бой, каждое отступление, каждый миг этой битвы. Сделал всё, что было в его силах, чтобы война продолжился, не окончившись здесь и сейчас: вместе с его смертью и падением столицы.

Конечно, они отдали приказ от эвакуации: люди покидали город, прятались набивались в центральные кварталы и храмы… Но что насчёт тех, кому некуда было идти?

Нежить не пощадит никого, понял он. И способа протащить ораву детей через горящий город нет. И смерть его гвардейцев: благородная, доблестная — будет бессмысленна…

Решения, принятые в такие моменты: когда всё идёт не по плану, когда мир вокруг рушиться на части, посреди отчаянной, последней битвы, лишенной надежды — именно они определяют, что ты за человек.

Кормир Ренегон сделал свой выбор.

— Лорд Иллион. — неестественно спокойным, уверенным тоном произнес король. — Собирайте всех. Мы идем на прорыв, к остальной части гвардии.

А затем решительно зашагал к выходу со стены.

— Это самоубийство, милорд. — вздохнул немолодой лорд. — Мы пробьемся, но что дальше? Нас возьмут в кольцо, и дальше все погибнут.

Король даже не сбавил шага, отдавая новые приказы капитанам.

— Аурус! Подтяните легкие осадные орудия в последней волне, выиграем время. Докс — набери мне десяток мастеров земли, живо! Их охранять как зеницу ока и довести до приюта. Ломиус - достань карты канализации и передай мастерам!

Они успели, ударив вовремя. Отчаянным, невозможным, нелогичным прорывом: которого никто не ожидал и не успел среагировать.

Армия соединенного королевства ценила своих людей, выставляя вперед обычных мертвецов: но в этот раз это сослужило ей плохую службу. Разрубая железом и сталю кости и сухую, мертвую плоть, рыцари и гвардейцы, ветераны и воины — они бросили вызов мертвым легионам в тот час, и победили, в едином порыве разорвали строй мертвых легионов, своей кровью и телами устилая путь к обреченной на смерть гвардии. Путь, который закрылся за их спиной…

Молодой мальчишка, лет семи на вид, в простой домотканой одежде, аккуратно, стараясь находиться в тени, выглянул в окно. Его сосед чуть постарше дернул его за ногу, зашипев:

— Мали, ты идиот! Кто заметит - стрела прилетит, и хорошо если не горящая! Сиди тихо!

— Да подожди! — цыкнул мальчишка, выглядывая из окна одними глазами. — Звуки боя с той стороны: где должны быть лишь страшилы! Смотри, это король!

Дети сгрудилися за спиной Мали, не удержавшись от любопытства. На их глазах высоченная фигура в резных серебристо белых доспехах, шаг за шагом прокладывала дорогу сквозь бесчисленные ряды мертвецов, сражаясь на острие гвардейского строя.

— Не может быть… — вытаращила глаза одна девочка чуть постарше. — Первые стены ведь уже пали! Что они делают здесь?

— За нами пришли, конечно. — серьезно ответил Мали, отрываясь от окна. — надо собираться, и живее! Хватайте не больше, чем сможем унести! Надо разбиться на группы и быть готовыми уходить как можно скорее!

Не все смогли оторваться от столь уникального зрелища быстро. Но утробный, громкий крик, практически рёв, пронесшийся над улицей, заставил всех детей в страхе отпрянуть от окна.

— РЕНЕГОН!

Элдрих Ганатра разрубил очередного гвардейца в сине-белом плаще пополам: легко, уверенно, даже не задержавшись. Чудовищная сила неживого тела и превосходное оружие позволяли и не такое: но его начинала раздражать эта битва. Да и битвой-то это назвать было сложно… Он даже приказал рыцарям смерти перестать использовать магию без необходимости: но даже так, что могли окруженные гвардейцы без тяжелых осадных орудий противопоставить почти бессмертным латникам? Нет, будь их раз тридцать больше, может, они и смогли бы… Но, помимо рыцарей смертей, вокруг был легион мертвецов: так что тем оставалось только умирать, изредка забирая с собой рядовых мертвецов. Они упорно сражались, пытаясь держаться, вгрызаясь в землю, вновь и вновь сбиваясь в стену щитов: тщетно выигрывая время непонятно для чего.

Краем глаза древний король отметил на стенах ближайших строений знаки церкви. Быть может, подземный храм? Хранилище архивов, редких знаний? Но где тогда мастера? Готовят ловушку под землей?

Очередной гвардеец бросился на него, вырываясь из строя: не рассчитывай убить, но выиграть время, оттянуть неизбежное, отвлечь: бессмысленная, бездарная смерть.

Наконец, перед ним был строй: солдаты, сбившиеся в кучу, на голову ниже него… Их страх был почти ощутим в воздухе: каждый наверняка знал, что он в любой момент может убить их магией смерти, знал, что всё это лишь игра: и Элдрих не выдержал.

— РЕНЕГОН! — утробно взревёл древний король, отдавая всей нежити вокруг приказ остановиться. — ТАК ТЫ ВСТРЕЧАЕШЬ СВОЮ СМЕРТЬ, ДЕТОУБИЙЦА? ОСТАВЛЯЯ УМИРАТЬ СВОЮ ГВАРДИЮ? ИДИ СЮДА И СРАЗИСЬ СО МНОЙ, ТРУС!

Основатель Ганатры вытянул меч вперед, указывая на строй гвардейцев.

— Идите и передайте вашему королю мой вызов. — холодно приказал он. — Мертвые вас пропустят. Впрочем… Если этот трус не явиться, передайте, что я сам приду за ним.

Битва стихла, замерев. Гвардейцы ошарашенно разглядывали остановившихся мертвецов, не решаясь тех провоцировать. Однако дальше произошло то, чего не ожидал даже сам Элдрих. Едва он успел договорить, из-за угла вышел сам лидер Альянса, проходя через ряды застывших мертвецов.

— Я думаю, вам не придется далеко идти, лорд Горд. Я уже здесь. — пристальным взглядом осмотрев его броню и оружие, сказал король Ренегона. — Я не отдавал Гастону приказов убивать вашу жену и нерожденного ребенка. И более чем уверен, он никогда не сделал бы этого сознательно. Это случайность… Проистекающая из ваших собственных решений. Как бы вам не хотелось убедить всех остальных в обратном.

Элдрих поднял руку, и мертвецы отпрянули, освобождая им круг. С легким запозданием так же поступили и гвардейцы.

— Действия говорят больше слов. — сухо высказался Элдрих, выступая вперед — Сражайся, обреченный король. Сражайся, как никогда в жизни, ибо этот бой - будет твоим последним.

— Я знаю. — легко согласился Кормир, шагнув навстречу. — Конечно, ты убьешь меня своей магией смерти, как убил многих до меня. Я не питаю иллюзий. Но знай: я встречу смерть без страха, и всё твои слова про мою трусость были и будут ложью.

Несколько долгих секунд Элдрих молчал, застыв в неподвижной позе, направив меч вниз, к земле.

— Я ошибался на твой счёт. — наконец, ответил он. — Ты не трус. Но это ничего не меняет. И я убью тебя своими руками и мечом, а не магией. Ибо именно так надлежит входить королю в залы доблести.

Что-то в словах врага показалось Кормиру странным. Нет, это определенно был тот самый голос, что он уже слышал не раз, но… Интонация? Построение фраз? Однако обдумать это он уже не успел, ибо в следующий миг его противник поднял свой длинный меч, обрушиваясь на него.

Лидер Альянса принял выпад на свой меч, несмотря на наличие щита в другой руке: демонстративно удерживая удар врага одной рукой. Его глаза наполнились синей силой жизни, бесстрашно смотря в черную прорезь шлема.

— Для таких как ты, есть лишь один путь: злая, бесчестная магия, за которую ты продал свою душу. — ответил он. — Тебе не победить меня мечом, пока живы мои люди, и ты это знаешь.

Элдрих не ответил, слегка отпрянув, и сделал несколько шагов по дуге, внимательно оценивания противника: его снаряжение, доспехи, меч и щит. А затем обрушился на противника замысловатым, странным градом ударов, почти размазываясь в воздухе.

Кормир II Ренегон был хорошим королем и хорошим воином. Но, когда ты стремишься преуспеть во всем, тебе редко удается стать лучшим в чём-то одном.

Элдрих Ганатра не был хорошим королем. Но он был королём-воином, полководцем, что завоевал себе землю мечом, королём, что воевал всю свою жизнь, и не проиграл ни одной войны. И у него было предостаточно времени, чтобы освоиться со своим мертвым телом.

Ренегон был быстрее и сильнее: кровь первых королей, жизнь его гвардейцев, годы навыков и мастерство жизни, пожалуй, делали его одним из сильнейших, если не самым сильным человеком в королевствах. Очень немногие могли бы бросить ему вызов на мечах: но, к несчастью для него, перед ним стоял именно такой человек. Мертвый, бесконечно выносливый, пусть уступающий в силе и скорости: но многократно превосходящий в мастерстве, и имеющий сверхпрочное тело, что вообще не поддавалось привычным приемам и ударам.

Поэтому, едва приноровившись к стилю боя соперника, Кормир с удивленным обнаружил, что его прекрасного каплевидного щита остался лишь обрубок, который скорее мешает, чем помогает!

Быстрое движение: попытка скинуть бесполезный, мешающий обломок: и этого мига хватило, чтобы его противник обрушился на него новым ударом.

Он блокировал его одной рукой, не успевая перехватить меч двумя: так же, как сделал в начале боя.

И это было ошибкой. Потому что когда ты сражаешься с настоящим мастером меча, ты никогда не должен ожидать, что у тебя получиться один и тот же прием дважды.

Элдрих ударил его ногой по руке, согнув её под невозможным для человека-латника углом, и выбил меч из руки соперника прежде, чем тот успел сделать что-то ещё. Выбил, чтобы следующим движением насадить его на свой меч.

Тяжелое, почти смертельное ранение для простого человека. Но король, под завязку наполненный силой жизни, легко мог бы оправиться и от такого, дай ему враг всего мгновение.

Ренегон среагировал быстро, пытаясь вынуть из себя чужой оружие, слезть с него… Но его враг навалился вперед всем телом, одной рукой проворачивая меч а второй вцеплюсь в горло.

Живой король быстро понял свою ошибку: стоило не пытаться вынимать меч, а отбить бросок вражеских рук, что отпустили оружие: но было слишком поздно. Это был конец.

— Как… — непонимающе прошептал Ренегон, совершенно не ожидавший такого мастерства от противника.

Он всё еще жил — сильнейший из королей. Пронзенный мечом, удушаемые не знающими пощады руками: но полный силы своих воинов. Элдрих давил и давил, сминая сталь доспехов врага, словно стараясь выдавить последнюю каплю жизни из глаз своего врага.

— Ты умрешь сегодня. — тихо прошипел он. — За всё грехи своего рода, Ренегон.

Лидер Альянса пытался сопротивляться. Но вынуть из себя меч в таком положении было почти невозможно. Он несколько раз ударил противника, сминая его доспехи могучими ударами: но тот даже не обратил внимания. Пытался сбросить с себя руки, ослабить хватку: и на миг ему почти удалось, пропуская в себя ещё каплю воздуха.

Черные прорези шлема налились багровым сиянием, наполняя кости мертвого короля нерушимой крепостью и силой.

— Ты не он… — наконец-то понял обман его противник.

А затем хрустнули кости его шеи, и сияющие синим светом глаза начали медленно тускнеть. Кормир уже не мог дышать, но в его глазах застыл вопрос…

— Элдрих Ганатра. — тихо, так, чтобы услышал только его враг, прошептал древний король.

В последний миг в глазах короля Ренегона отразилось понимание: он узнал, кто его убийца. Получивший лучшее в мире образование, он знал его историю: и роль своего рода в ней тоже. Он попытался сказать что-то ещё: но отсутствие воздуха не дало это ему сделать.

В дорожную пыль бедного квартала, состоящего из трущоб, рухнуло уже мертвое тело короля.

Элдрих проводил его долгим взглядом. Правосудие наконец-то свершилось, пусть и не до конца. Некоторое время вокруг царила тишина, пока, наконец, один из рыцарей смерти не обратился к нему с вопросом:

— Приказы, милорд?

— Убейте всех воинов и обыщите всё ближайшие подвалы. Выясните, что это за здание. Впрочем… Тех кто бежит, можете не преследовать. Трусы не представляют угрозы.

Мертвые солдаты ударили, убивай всех вокруг, а Элдрих стоял и смотрел на тело поверженного врага ещё долгое время. Никому и никогда он не сказал бы этого: но потомственный аристократ умел читать по губам, и понял последние слова того, за чьей головой он явился сюда.

Это была просьба о прощении. Понявший и осознавший всё в последний миг, умирающий, обреченный: он мог сказать всё что угодно.

Но последними словами, вероятно, уже последнего из королей Ренегона была просьба о прощении: за себя, и за всё то зло, что причинила его роду их семья.

Тем самым он принял на себя ответственность: за всех, кто был до него.

— Вокруг ничего, что представляло бы собой ценность, милорд. — обратился к нему один из рыцарей смерти.

— Тогда за что они стояли тут насмерть? — равнодушно спросил Элдрих.

— Здесь был детский приют церкви. Довольно крупный. Похоже, пока шла битва, небольшая группа мастеров земли увела детей подземными тоннелями, обрушив за собой проходы. Прикажете раскопать и преследовать?

— Нет. — покачал головой Элдрих. — Пусть уходят. И вот ещё что… Отзови ударный отряды, что отправлены на уничтожение королевское семьи.

— Вы уверен, милорд? — педантично уточнил рыцарь смерти. — Он может не одобрить…

— Плевать. — отмахнулся древний король. — Отзови отряды, пусть вернуться ко мне. Мы атакуем вторые ворота. Сейчас.

Никто и не заметил небольшой смены планов. Вскоре отряд рыцарей смерти достиг вторых врат, главного прохода за второе кольцо стен. В этот раз в них даже не стреляли - понимая бесполезность. Но всё не может быть так просто…

Элдрих окинул взглядами ворота, напрягая все свои чувства: и понял, что впереди ловушка. В стены барбакана, в подвалы под ним, повсюду вокруг - были вмурованы магические предметы внутри камня, служащие источником силы.

Он не был мастером магии в полном смысле этого слова: но знал, что любой опытный мастер может воспользоваться этим. На первом кольце стен как раз было мало мастеров: видимо, стянули ближе, сюда.

Простая и изящная ловушка. Собрать мастеров магии в ударный кулак, и добавить им сил с помощью вещей, содержащих в себе силу источников: и вместе обрушить мощь на передовой отряд короля. Убить бессмертного они не смогут: но при таком превосходстве силы на узком промежутке… Можно попробовать вырубить или пленить.

Возможно, стоило бы позвать своих мастеров. Собрать свой ударный кулак, вынудить врага отступить, позволить своим магам тоже воспользоваться частью источников, перетягивая канат на себя…

Но Элдрих Ганатра не боялся смерти и жаждал битвы, которой ему так и не дали. В конце-концов, он уже был мертв множество столетий. Поэтому он просто шагнул вперед, отдавая приказ об атаке.

Он не так уж и ошибся в этом. В конце-концов, группа обученных рыцарей смерти вместе с его силой имели неплохие шансы уничтожить подготовленную засаду.

Ошибка состояла в другом. В тот самый миг, когда древний король шагнул в ворота, выбитые ударом силы смерти, спрятанные вокруг источники самой разнообразной магической силы словно замерцали, входя в резонанс.

Чудовищный взрыв разворотил и барбакан, и ближайшие стены, и множество домов, выбивая стекла вокруг и оставляя за собой переливающееся, сияющее всеми цветами радуги огромной марево из хаотической энергии, внутри которого вряд ли могло бы существовать хоть что-то, кроме безумного буйства магической силы.