Волшебник-юнлинг

Глава 100 Встреча с двумя профессорами

Только собравшись за вампусом, Поттер получил предупреждение от вредноскопа. Глянув в глазок, он через некоторое время смог различить смутный образ шевелюры знакомой лохматости.

— Засёк-таки… Профи, что тут ещё сказать, — печально выдохнул Поттер, отрываясь от браслета-артефакта. — Хм… Кто предупреждён, тот вооружен. Но как? Чем? — вслух озадачившись.

Методом озвучивания наводящих вопросов Гарри-Грегарр придумал план задабривания, способный вовсе предотвратить встречу попы с ремнём.

Словно этого мало, устроенный на опушке Килдера сеанс с Реддлом дал понять, что артефакт наконец-то соотнёс регулярное применение к нему чар левитации с вероятностью «целования» заклятьем Конфундус. Память юноши наводнило море ложных воспоминаний о том, как он учил Легилименцию и Окклюменцию. Вампус и сам волшебник-юнлинг восприняли это как вызов. Пусть время поисков достоверных и нужных воспоминаний увеличилось, вынуждая за раз искать что-то одно, зато выросла эффективность ментальной тренировки.

— Так-так-так, мистер Пхукет и мистер Поттер, надо полагать. Ну надо же, а! — подивился сердитый Кеттлберн, встретивший парочку с двумя волшебными палочками, на изготовке горящими грозными красными огоньками. — От вас, мистер Пхукет, я такого не ожидал, честное слово. Сколько раз я предлагал вам прогулки по Запретному лесу, а вы всё морду воротили… Ай-яй-яй, как не стыдно, сосунки!

— Мр-р… — заискивающе мурлыкнул кот.

— Подкуп, профессор Кеттлберн, — чуть улыбнулся Поттер, появившись на месте птицы вместе с трясущимся лукотрусом, выставляющей на обозрение светящее нутро колбочкой, привязанной к ней за лапку летучей мышью, капающей на пол вязкой тьмой теней.

— Попытка коррупции отягощает преступление, мистер Поттер, — неподкупно заявил Кеттлберн, быстрым взглядом осмотрев «товар».

— Я применю на вас Обскуро Дуо и создам новый вид магических существ, — разъясняя свои намерения.

— Плюс игра на слабостях… — помрачнев.

— Ладно, без повязки, профессор Кеттлберн, но с вас Непреложный Обет и колдовство заклинания Лингвистика, — интригуя запредельно.

— Ещё и шантаж, мистер Поттер. Вы сами себя топите, — Сильванус держался на волоске.

— Окей, только в рапорте укажите, пожалуйста, что мы не в исхоженный Запретный лес отлучались, а вглубь леса Килдер, — заявил Поттер, палочкой поправил очки и ею же открыл саквояж, намереваясь убрать туда добытое.

— Тц! — гася огоньки на палочках.

— Мря? — темнота не являлась помехой вампусу, но всё же хотелось ясности с тем, будет ли взбучка или нет.

— Пхукет, с тобой я поговорю позже. И только посмей мне теперь отказать в прогулке.

Прижав уши, шестилапый кот с пуму размером, крадучись, добрался до своей лежанки и сладко зевнул, набегавшись за ночь и наевшись всякой добычи, ранее никогда в жизни не пробованной им и потому заинтересовавшей.

— Сделка, мистер Поттер.

— Класс! — воспрял экспериментатор.

Наскоро обговорили типовую формулировку и палочками друг друга засвидетельствовали сотворившуюся магию.

Организовав колдорентгеновский свет и выпив последнюю каплю зелья Феликс Фелицис, Поттер приступил к эксперименту. Каштановой палочкой он превратил летучую мышь в гром-птицу примерно с филина размером. Остролистовой палочкой быстро разрезал череп чарами Диффиндо, остановил кровотечение чарами Эпискеи, уменьшил мозг чарами Редуцио, достал его чарами Локомотор и вернул исходный размер, у птиц невеликий. Умная вода от чар Агуаменти заполнила лакуну в черепе, заклинание Регенерейт Максима начало восстанавливать изъятый орган. Далее превратил мозг гром-птицы в саму гром-птицу со сниджета размером, всё ещё держа первоначальную трансфигурацию каштановой палочкой, отчего профессор Кеттлберн уже на этом шаге впал в экстаз, вцепившись в свои волосы.

— Эта смолка из волшебной ёлки, — прокомментировал Поттер. — Экспримо Гоменис, — вложив в неё чары манекена как в будущий артефакт. — Энтоморфус Максима.

И весь объём светящейся смолы со снитч размером прямо в колбе превратил в скопище муравьев, которых вытряхнул перед маленькой гром-птицей, склевавшей всей до единого.

— Профессор, приготовьтесь вложить в просмоленные мозги заклинание Лингвистика. Пхукет, ты своим поведением нас подставил, потому быстро сюда, ненадолго превращу тебя в феникса, чтобы ты пролил слезинку во спасение лукотруса и тем самым спас свою шкуру от профессорских фантазий.

— Гр-р! — вампусу такая постановка вопроса не понравилась, но он встретился взглядом с Кеттлберном и через несколько секунд сорвался с места, сев рядом с Поттером и начав хвостом выбивать пыль из каменного пола.

— Авифорс Максима. Авифорс Максима. Финита, — превращая кота в птицу, потом лукотруса в соловья и отменяя превращение гром-птицы обратно в мозги, пугающе раздувшиеся и жутковато засветившиеся изнутри.

— Лингвистика, — наколдовал Сильванус, чётко указав волшебной палочкой на капитально просмоленные мозги.

— Энтоморфус.

На сей раз светящиеся мозги подверглись превращению в муравья, которого склевал соловей.

— Ренервейт, — ускоряя пищеварение соловья. — Пхукет, приготовься капнуть слезой. Я левитирую эволюционирующего лукотруса, ты только всплакни.

Феникс, грустно переминаясь с лапки на лапку, наставил глаз на соловейчика. Кеттлберн принялся невербально выпускать из кончика своей палочки одинокие голубые искры, с электрическим стрёкотом летевшие на пол. Пхукет-феникс сгорбился и поник, его глаз заблестел от влаги.

— Финита.

Волшебник-юнлинг вовремя отменил превращение. Тонюсенький лукотрус раздулся, как подсолнух, и раззявил рот от боли. В следующий миг туда капнула слеза феникса, избавляя от мучений.

— Арборивикус, — заклинание из остролистовой палочки своевременно направило мутацию безобидного магического существа. Благодаря слезе феникса и постоянному контролю работающих чар опытным агрономом не требовалось дополнительно колдовать Гармония Нектере Пасус.

Летучая мышь должна была дослужить до конца. Поэтому остролистовая палочка, едва завершив одно заклинание, выполнила следующее:

— Авифорс Максима.

Маленькая гром-птица превратилась в феникса, который по всем канонам при нахождении при смерти сгорел в пламени, оставив после себя горку тёмного пепла, выглядящего как концентрат Тьмы, противоположность Света, что наглядно виделось в сравнении с Пхукетом в облике феникса, после генерации слезинки всё ещё сиявшего в свете колдорентгена. На сей раз удерживая трансфигурацию правой рукой, волшебник-юнлинг сосредоточенно взмахнул левой рукой, невербальным заклинанием Вингардиум Левиоса быстро и аккуратно перемещая преображающегося лукотруса в серединку пепельной кучи, чтобы его корешки принялись втягивать в себя эту подкормку, успевая до того, как оттуда возродится феникс.

— Финита, — отпуская вампуса, потерявшего изрядную долю нагулянных сил, но всё-таки гордо оставшегося сидеть рядом и глазеть, смешно поводя усищами.

— Мистер Поттер, это всё тянет на сто баллов и орден Мерлина третьей степени как минимум! — в экстазе похвалил Сильванус, тиская свою волшебную палочку, словно бы чешущуюся повторить дивное колдовство.

— И койку в палате умалишённых, — шутя по-чёрному.

Сильванус крякнул и чуть не испортил эксперимент кашлем, сдувающим пепел.

Тем временем маленький лукотрус втянул весь пепел без остатка и заматерел ростком ёлки-бонсай, вытянувшись до семнадцати дюймов и разветвившись конусом сообразно донору живицы. Внизу под миниатюрно-разлапистой юбкой из ветвей сформировались две ноги. Оформились узкие плечи и две ветки-руки, которые было не признать за конечности, пока их не подняли. На самом верху вместо веточки народилась странная шишка. Это оказалась голова нового магического существа, которая после завершения формирования нового тельца смешно открыла глаза и веки.

— Здравствуй, бонсай-лукотрус по имени Пик, — взяв сокращение от латинского слова, обозначавшего ёлку. — Я твой создатель, человек по имени Гарри Поттер.

— Здравствуй, человек и создатель Гарри Поттер, — потрескивающим голоском ответил Пик на том же английском языке и уставился на Сильвануса, быстро-быстро заскрежетавшего-зачесавшего голову ногтями, стимулируя своих мозгошмыгов.

— Пик, это магозоолог Сильванус Кеттлберн. Он знает больше меня, он поможет тебе разобраться с собственными способностями и поухаживает, а через три недели будем от тебя массово отпочковывать первое поколение твоих детишек, — сразу признавшись и поведав планы.

— Здравствуй, человек и магозоолог Сильванус Кеттлберн, — чуть повернув голову-шишку ко взрослому, как и мальчишка, сидевшему на пятках перед дивным творением.

— Здравствуй, Пик! — восторженно отозвался профессор, заворожённый новым видом магического существа, по-детски собранного по частям, словно конструктор «Лего». Если бы не могущественная слеза феникса, то эксперимент провалился бы! И определение «бонсай-лукотрус» оставляло Сильванусу простор для создания других видов этой породы, помимо елового перед ним! — Позволь мне позаботиться о тебе.

— Прф, — Пхукет фыркнул и вальяжно удалился на свою лежанку, уверившись, что строгий дрессировщик завёл новую игрушку и забудет о милом вампусе.

Поттер тоже предпочёл смыться, только сделал это ярко и пылко, превратив себя в феникса, чтобы переместиться под воздействием зелья жидкой удачи и расширенным восприятием прочувствовать перемещение через гиперпространство. Оказавшись в постели, волшебник-юнлинг непозволительно долго очухивался, а потом залип на созерцании вертикальной грядки с алхимической клубникой и смекнул, как ему трижды в день снимать урожаи и одновременно уплотнять магию, дабы сделать кусты качественно более волшебными и плодовитыми, чем они есть сейчас, и собрать серьёзный урожай для очень полезного и масштабного дела. Уже готовому к утренней зарядке Рону пришлось растормошить зависшего друга.

Дальнейший день вроде бы начался без сюрпризов.

Утренний выпуск «Ежедневного пророка» сподобился написать о состоявшемся в субботу светском визите мадам Лонгботтом с подругами в дом Св. Освальда — почему-то на Августу повесили всю инициативу, видимо, потому что её возраст как раз пенсионный. Редакция не смогла проигнорировать два колдофото, в воскресенье присланных ей в редакцию от имени школы Хогвартс и иллюстрирующих, какой была компания из двух согбенных старушек и трёх дедов и какой живёхонькой стала после косметологических процедур, сбросивших им на вид лет двадцать (если мерить по виду среднестатистических простецов). С учетом сарафанного радио к «косметологу Снейпу» до Рождественских каникул выстроилась очередь из состоятельных английских стариков, вдов и вдовцов, прельщённых второй зрелостью в облике мечты. Хогвартсу впору начинать печатать собственную газету! И да, в «Ежедневном пророке» сообщалось о двух спецвыпусках «Ведьмополитена» по пятьсот с лишним страниц с цветными колдофото и кусающейся ценой в десять галлеонов за каждый, но рецензент уверял в необходимости этой покупки, хваля журнал за изумительное новаторство.

— Мистер Поттер, к директору, вот пароль, — Ариф перед чаепитием дождался мальчишку у входа в Большой зал и всучил записку.

— Что случилось? — всполошился Рон.

— По какому поводу? — прищурилась Гермиона.

Взрослый проигнорировал наглые рожи, бравшие пример отношения с лидера.

— Иду, — буркнул Гарри-Грегарр, принимая бумажку. — Не поминайте лихом, — мрачно пошутил, словно идя на отчисление.

Плетясь по пустым коридорам, Поттер предпочёл обойтись без гаданий на тему и специально обратил внимание на архитектурный стиль. Сейчас так не строят. Ни маги, ни простецы. В замке было приятно находиться из-за гармоничной красоты вокруг — значительный контраст со школой Литтл Уингинга. Возможно, волшебник-юнлинг накручивал и выдавал желаемое за действительное, однако некоторые элементы функционального декора встречались в Храме Ордена Джедаев на Корусанте. Впрочем, он аграрий, а не архивариус и не архитектор, ему больше хотелось узнать, удалось ли ему привить Пику ту же чувствительность на беды, как у гром-птиц.

— Проходи, Гарри, садись, угощайся, — Дамблдор встретил его, вдыхая аромат из чашки.

— Спасибо, сэр.

Пока повторялась прошлая встреча, только сорт чая чёрный и терпкий, а место торта маленькие тарталетки в шоколадной глазури. Тёмные цвета сигнализировали о сгустившихся над Поттером тучах директорского неудовольствия.

— Гарри, Рождество в Магическом Мире считается преимущественно семейным праздником. Днём принято ходить на ярмарки и ледовые арены, играть в снежки, кататься с горок и на коньках. Вечер проводят в кругу семьи у наряженной ёлки. Рождественское шоу, Гарри, тем более с озеленением, выглядит неуместным в праздник снега, — Альбус начал издалека.

— Сэр, это же солярный праздник в религиозном фантике, — подметив суть.

— Эх, Гарри, главное то, как его люди воспринимают.

Поттер не стал цепляться, глупо влезая в словесную дуэль с более опытным человеком. Он предпочёл сделать глоток превосходного чая, и ещё один, пропуская пас.

— Гарри, на счёт шоу в семейный праздник я рекомендую тебе посоветоваться с Артуром и Молли, приютившими тебя.

— Хорошо, — мальчик легко согласился, всё равно говорил это для острастки и возбуждения магического общества касательно безхозных территорий.

— Хорошо, — откликнулся Альбус, оставаясь с серьёзным лицом. — Гарри, на свете есть много тёмных артефактов. Все они тлетворно влияют на владельца. Как ты помнишь, профессор Локхарт до последнего был уверен в безобидности проклятого ежедневника. Он незаметно для себя оказался под влиянием тёмного артефакта. Чем могущественнее тёмный артефакт, тем тоньше его воздействие и глубже вредоносное влияние.

— Понятно, сэр, — а что тут ещё сказать-то?

— Гарри, ты хочешь мне что-нибудь рассказать? — пристально глянув через очки-половинки.

— У меня всё хорошо, — искренне так считая.

— Эх… Гадания подсказали, Гарри, что ты последний, кто видел тёмный артефакт, специально запечатанный из-за его чрезвычайной, чрезвычайной опасности, — намеренно делая акцент на степени опасности.

Поттер владел двумя такими, но к ситуации больше подходила корона.

— И что? — включив дурочку.

— Этот темнейший артефакт пропал, Гарри, — констатировал Дамблдор, не сводя взгляда с Поттера, никакой нервозности не проявляющего и тем устрашающего.

— Перепрятан, — признавая предугаданное, отпираться нет смысла.

— Ох, Гарри, Гарри, ты уверен в надёжности тайника? — подбивая словно пуховую подушку.

— А вы были уверены? — некультурно отвечая вопросом на вопрос.

Туше — взрослый пригубил чашку с волшебно горячим чаем.

— То есть ты не будешь отпираться, что посещал Тайную Комнату, — директор выложил следующий козырь, сам собой напрашивающийся после посещения подводного хранилища, оставшегося запечатанным, но без ценности внутри старинного сейфа.

— Отличный полигон для ПИСС, — ответил в той утвердительной форме, про себя гадая, за какой завитушкой на мантии Альбуса может прятаться расширенный карман.

— Кхм, а василиск?.. — Дамблдор аж подался вперёд, не оборачиваясь на что-то курлыкнувшего Фоукса, переступившего на жёрдочке с ноги на ногу и обратно.

— Вам принести биоматериал для размножения?

Седовласый закашлялся синхронно с живыми портретами.

— Некультурно отвечать вопросом на вопрос, Гарри, — выкрутился старший.

— В школе не преподают Этикет, сэр, — заметил Поттер, примериваясь к очередному кусочку десерта.

— Хогвартс — это Школа Чародейства и Волшебства, — наставительно указал директор этого заведения.

— Вот и я о том же, господин директор. Постояльцы святой обители сгорали со стыда за мои грехи: и пальчик я криво оттопыриваю, поэтому заклинание терморегуляции не срабатывает и приходится хлюпать, и пар от чашки у меня никакой, поэтому нет противопростудной ингаляции и неразвит нюх, и прикус неправильный и неправильно остаётся на кексах, поэтому заклинания медленно проговариваю, и пальцы у меня деревянные, поэтому кексы и палочка закостенелые, и язык подвешен аки помело, поэтому умные мысли разлетаются в стороны, и осанка вся вкривь-вкось, поэтому колдую через задницу, — и уныло подул на чай, вновь налитый.

— Хочешь об этом поговорить, Гарри? — предложил Альбус ради сглаживания неприятных тем, поднятых в начале разговора и хотя бы прояснённых. Большее давление пока рано совершать.

— Я сейчас уже понял, сэр, что это завуалированное приглашение вас на чай к ним в застольный Клуб за стольник, — выразился Поттер и виновато улыбнулся.

— Экстравагантно, — обронил Дамблдор и разрезал десерт на ещё более маленькие порции.

После паузы на лакомство Альбус, тревожась, продолжил:

— Все тёмные артефакты крайне опасны, Гарри. В неумелых руках и без должного знания они приносят много бед и несчастий. Подумай хорошенько, Гарри, стоит ли брать на себя груз такой невероятно тяжёлой ответственности?

— Сэр, на меня уже возложен груз какого-то пророчества, связанного с Тёмным Лордом. Раз вы мне отказали в том, чтобы завести себе в помощь тёмную зверюгу типа дракона, то я без спроса обзавёлся тёмным артефактом в тех же целях. Наберусь знаний, отработаю навыки. Простите, голыми руками я уже повоевал, больше ни-ни.

Великий светлый волшебник судорожно вздохнул да тяжело и протяжно выдохнул, неприятно поражаясь детской логике.

— Гарри, с Тьмой борются Светом. Вспомни Люмос Солем и Экспекто Патронум.

— Архитектор убеждает в другом, — мальчишка сослался на кодекс древнего авторитета, благоразумно не став порождать дискуссию ответом типа: «Свет Люмос Солем только разгоняет темноту и при концентрации сжигает любую жизнь, и Экспекто Патронум тоже принципиально не способно победить дементоров».

— Гарри, используя тёмные методы, сам становишься тёмным. Это непреложная истина, — убеждённо заверил Дамблдор.

— Во истину, пепел от феникса является концентратом тьмы.

Дамблдор приоткрыл рот и закрыл его, покачав головой и оставив следующий аргумент при себе.

— Извини, Гарри, твоё поведение вынуждает меня более тщательно присматривать за тобой. Из-за появившихся сомнений мне придётся провести реставрацию Каменного круга без тебя, — озвучив наказание, очень весомое для мальчика.

— Кому-нибудь будет позволено присутствовать?

— Можешь идти, — отпустил директор, отказав в милости и ответе на вопрос.

— Пока, сэр, — откланявшись и побежав прочь.

Поттер видел очевидный компромисс с обменом тёмного артефакта на святой, и отсутствие такого предложения означало отсутствие таких артефактов. К сожалению, больше в Тайную Комнату нельзя, иначе Фоукс заметит и переместится к нему туда, срисует координаты и доставит директора. Терять классный полигон действительно жаль. Под защитой можно посещать, конечно, но Тутаминис и Альчака так не потренируешь. Об исполненном решении сунуть корону меж внутренних органов василиска он не жалел и доставать в ближайший год не собирался.

Подчерпнутого у юного Тома хватало, чтобы здраво судить о собственной слабости при прямом вторжении в сознание, поэтому глупо начинать спарринги с проклятым ежедневником до следующего учебного года. Только после серии уверенных побед над сознанием юного Реддла можно примерять ту корону, да и то не лично, а через дубля Эгоморфус, чтобы одновременно с двух позиций изучить. Загвоздка в том, что Дамблдор вряд ли даст столько времени, справедливо опасаясь того, что Поттер способен натворить с усилителем интеллектуальных и телепатических способностей, сравнимым со знаменитой и вроде как утерянной в веках диадемой Ровены Равенкло, каким-то образом увеличивавшей ум и являвшейся одной из вожделенных целей юного Реддла для создания хоркрукса, чтобы таким образом перенять волшебные способности артефакта. Том и про чашу Хаффлпафф читал, и про медальон Слизерина, и про меч Гриффиндора.

Четыре из семи. Сколько из них найдено и осквернено? Возможно, один хоркрукс получится сделать компасом на следующий или все другие. Однако заняться этим можно только после безоговорочной ментальной победы над юным Томом в ежедневнике.

Помимо спарринг-партнёра в Легилименции и Окклюменции для Поттера в ежедневнике Реддла остался один практический интерес — Лингвистика Реципрокус. Обучаться этому заклинанию Гарри-Грегарр намеревался в «Хогвартс-экспрессе» от Перси, а если тот упрётся рогом и останется в замке, то во время турне по США. То есть в любом случае не в ближайшие три недели. То есть после угрозы Дамблдора имеет смысл подыграть Кеттлберну, перестав отправляться с Пхукетом в лес Килдер, дать юному Тому время утонуть в ложных воспоминаниях, и Пхукету время поднатореть в перенятом, и самому себе время…