Волшебник-юнлинг

Глава 108 Своеобразный подход к добыче

Лежа на животе и дыша в сгиб локтя, Гарри-Грегарр предавался думам об извечном вопросе — что делать? Комплекс мер для сокрытия хоркрукса у всех на виду установил непримиримо враждебные отношения с фантомом Реддла внутри подлинного амулета Салазара Слизерина. Трюк с проклятым ежедневником сработает, однако уровень мастерства в Окклюменции будут отличаться как СОВ и ЖАБА. То есть в отношении медальона этот метод не сработает — он и Пхукет ещё слишком «зелёные». Что же теперь делать для выяснения информации о предыдущих хоркруксах?

Вообще, а каким по счёту является сам медальон? С какой прытью Реддл находил реликвии и клепал себе якоря? Гарри-Грегарр заразился от Тома Марволо страхом смерти — настолько велик он оказался у юного Реддла; потому и обделался при гриме, когда избавлялся от прививки чужого страха. С годами страх сильнее? В отсутствии возбудителя страх притупляется, при этом уходя в глубины и влияя оттуда на все поступки. То есть у Реддла пик должен был прийтись на окончание войны и первый год после её завершения. Медальон Слизерина сделан хоркруксом Реддла, судя по его виду, где-то в девятнадцать-двадцать лет, через год-два после выпуска из Хогвартса, когда у него появилось время искать артефакты, достойные стать его вместилищами. А годы до? Ежедневник Том сам сделал артефактом. Паранойя на летних каникулах могла развиться достаточно, чтобы он воспользовался отработанными за год навыками для побега из маггловского приюта. Поттер интересовался заклинаниями, а не планами, когда копошился в памяти Тома. Потому мог лишь гадать, где и какой мощный артефакт из чисто магических составляющих нашёл Реддл для пущей гарантии сохранения своей жизни. Несомненно, между ежедневником и медальоном должен быть ещё как минимум один хоркрукс.

Ещё один важный факт — доработки. Проклятый ежедневник сохранился в неизменном виде со дня его изготовления. Проклятый медальон дорабатывался, будучи покрыт слоями чар типа экстремально максимизированной неразрушимости уже взрослым и опытным Тёмным Лордом, в конце семидесятых перепрятавшим свой шедевр в какой-то пещере на побережье. Коварство медальона заключалось в ментальном влиянии исподволь, нечто сродни Обману Разума, эдакий потусторонний шёпот, обычно слишком тихий для осознанного восприятия и кардинально усиливающийся при раскрытии артефакта. Вероятно, второй по счёту хоркрукс тоже доделывался и перепрятывался в период прошлой гражданской войны, причём однозначно никакой повторяемости, наверняка до него вообще будет опасно дотрагиваться, что вполне логично для второго хоркрукса после ежедневника, который можно безопасно брать в руки, пока тот закрыт. А медальон сам по себе полезен, потому тоже доступен для взятия.

Чего нельзя спросить прямо, то можно выяснить косвенно — гадания.

Этот мозгощмыг вызвал у Поттера сильнейший стыд — защита от гаданий! Реддл внедрял эти древние чары уже после колдовства «Авада Кедавра», а потому Поттер как-то упустил их из виду, а следовало бы выяснить о них во всех подробностях!

Возможно, Гарри-Грегарру вместе с Луной удалось бы произвести Прорицание Силы на уровне Единой Силы, лет эдак через пять. А нужно здесь и сейчас, иначе, по словам Пика, произойдёт несчастье, пока не ясно, с кем, но Поттера затронет. Определённо, школьный предмет Прорицания даст широкий спектр вариантов гаданий. Однако все они обречены на провал — защита против них успешно работает.

Волшебнику-юнлингу хватало чуткости для понимания, что гадания — это тепло. В каком случае гадание удастся? Если сам Реддл станет вторым участником. Других вариантов нет, по крайней мере, Поттер их не видел. Гадать вместе с Реддлом о его же хоркруксе — это абсурд. Но гадания — это верный путь.

Что такое гадание? Процесс, в котором медиум обращается, скажем так, к общему информационному полю и проводит через себя ответ. Поттер уже дважды обыграл это, сперва с плюй-камнями, потом со спиритической доской Уиджа. В обоих случаях требовалось участие двоих, вернее, только в первом случае, что обусловлено самой игрой, а во втором случае он действовал по накатанной и добился успеха. В обоих случаях архисложную роль медиума сыграла магия, накопленная в вихре и внедрённая либо в игровой контур, либо в саму доску с указателем, а игроки в роли вопрошающих наблюдателей.

Поттер сообразил, что кайбер-кристалл мог послужить медиумом, связующим звеном между пользователем Силы и самой Силой. Именно так прорицали в Ордене Джедаев, по крайней мере, насколько мог знать и судить Брапар. Философский камень лишь косвенно связан с Реддлом, находясь сейчас в тех же тенетах, в каких томился его фантом. Нужна прямая связь. В медальоне кусочки кайбер-кристалла есть, и даже мало подвластны Реддлу, однако Поттеру ещё меньше.

Вновь тупик. Шаг назад, поворот в другую сторону.

Суть гаданий по методике Поттера — смешивание магии участников гадания, её высокая концентрация и превращение в медиума. То есть от Реддла нужна его магия — то есть нет необходимости превращать медальон в человека, причем именно медальон, ведь ежедневник не в курсе подробностей того, что делал его создатель после его создания. Тутаминис поможет вытащить, но одновременно с этим произойдёт её «переваривание» под магию самого Поттера, пока не умеющего разделять этот процесс на два. Как добыть магию Реддла?

Опять тупик. Отшагнуть и осмотреться.

Нужна магия Реддла для зарядки медиума. Доступный источник магии — проклятый медальон. Возможно ли сам медальон сделать медиумом? Поттер уже оттеснял сознание Реддла. Получится ли сделать это ещё раз, применив медальон в качестве указателя на доске Уиджа? Сомнительно. С самим медальоном сделать что-либо вряд ли получится, кроме вытягивания магии.

Как вытянуть магию? Тутаминис отпадает. Что ещё вытягивает магию? То, что ею питается. То есть желудок того же пушистика, хотя нет, он всё подряд в рот тащит. Докси только волшебными вещами питаются. Те же садовые гномы…

Поттер вспомнил свою крамольную идею с воровством амулета через пронос внутри садового гнома. Теперь-то волшебник-юнлинг понимал, что трансфигурировать медальон у него пока никак не получится. Однако идея всё равно рабочая, только положенный в рот артефакт нужно проглотить, тогда при отмене заклятья Гоморфус артефакт окажется в волшебном желудке антропоморфного существа из живого камня примерно так же, как это происходит с поклажей в расширенной сумке. Если бы медальон остался во рту, то при возвращении облика садовый гном банально выплюнул бы его, а из желудка уже никуда не денется, ибо медальон слишком габаритный по сравнению с размерами садового гнома, он растянет волшебный желудок и там застрянет, пока магическое существо не умрёт, что наверняка приведёт к растрескиванию тельца с появлением проклятого амулета среди осколков.

Садового гнома не жалко. Вопрос в том, сколько первый и второй протянут? А сколько надо? Во-первых и главных, нужно узнать месторасположение второго по счёту хоркрукса, а это минимум два…

Поттера осенило — Фера Верто в иголку! Лучше бы в сам компас, но это сложный образ, требующий предварительной тренировки. Достаточно карты и иголки, чтобы из двух мест нарисовать пересекающиеся вектора. Лучше бы потом ещё на том самом месте по прибытии в третий раз навести иголку-стрелку для самого точного вектора.

Во-вторых, нужно узнать, сколько хоркруксов сделано до медальона. Итого минимум три вопроса, два из которых одинаковы и должны быть заданы из двух мест.

Мальчишка вскочил с кровати, сейчас ничуть не поморщившись, и подпрыгнул на коврике, приземлившись уже одетым и обутым. Вытянул руку — книга «Детский Люмос» перелетела к нему от Рона, уснувшего за чтением первой сказки о звёздах, исподволь формирующей у ребёнка корректный образ для овладевания чарами Люмос Астра. Сев на летающую метлу, Поттер покинул спальню в «Норе» и перелетел в лесок, к английскому дубу, всё ещё проходящему трансформацию в магическое дерево.

Разложив большую карту острова Англия и заставив её левитировать в виде идеально ровной столешницы, Гарри-Грегарр сориентировал её по волшебному компасу, некогда подаренному ему Дедалусом, и выложил на неё дощечку с обычной иголкой, направив на ствол дерева, где чарами Спекулум Откелфер ради нивелирования вреда создал зеркало поглощения. Впереди подвесил лист бумаги. Нацепив на нос волшебные очки, спокойно прочитал в ночной темени соответствующую главу, цепляя главное.

— Фидес Люмос.

Струнный свет оправдал ожидания: тонкий красный лучик вырвался из кончика волшебной палочки и продырявил бумагу, после чего оказался поглощён зеркалом. Второй залп застрял на дощечке — мощности хватало для выжигания, но не прожигания. Увы, заставить иголку выжечь на дощечке тонкий след от лазера не получилось — вообще никак не светилась.

— Люмос фидес.

Свет надежды оказался очень приятным, отличающимся для восприятия Поттером и Буклей. Заставить иголку светиться удалось, но всенаправленно.

— Курсус Люмос.

Путеводный свет выглядел гибким лучом фонарика, указавшего на тропинку из леса. Как-то подсветить хоркрукс не удалось, зато в совмещении с чарами Градиор получилась светящаяся тропинка наикратчайшего пути. Пригодится в будущем, но сейчас это всё-таки не то.

— Люмос Фибра.

Зачаровать иглу удалось с первой попытки. Любое её движение оставляло чёткий красный хвост светящейся нити.

Проведя серию опытов, волшебник-юнлинг выдавил из себя ингредиенты, нужные для создания древесного клона с одуховторением Патронусом. Это не просто напарник для гадания, он своей скромной, но отличительной магией укроет сознание садового гнома, дабы тот под воздействием Обмана Разума послужил медиумом, имеющим доступ к магии Реддла для её использования вопреки желанию самого Реддла.

Сделав копию подаренной ему на Рождество спиритической доски Уиджа, волшебник-юнлинг зачаровал каретку светом надежды и путеводным светом, потом вместе с древесным клоном покружился, проведя тестовое гадание:

— Потребуется ли Гермионе моя помощь для издания книги «Детский Люмос» к Новому Году?

Чуда не произошло — всенаправленный свет вытянулся лучом маяка в сторону слова «нет». Но… слишком широкий для точного вычисления координат на карте.

Третьим заклинанием стала световая нить.

— Сколько сиклей будет отчисляться Блэку с каждого экземпляра издания «Детский Люмос»?

На сей раз стрелка двигалась, указав на число семнадцать и оставив чёткий след, позволяющий однозначно судить о последовательности указанных цифр. Ровно один галлеон.

Поведение стрелки и света полностью устроило гадателя.

Поняв, чего ожидать на этом этапе, Поттер превратил садового гнома, поменяв чары местами:

— Конфундус. Гоморфус, — от остролистовой к каштановой и далее на объект.

Проклятый ежедневник был стоек к Конфундус, но поддавался превращению в Гоморфус, потому для него Поттер лепил Гоморфус плюс Конфундус. Для садового гнома он прибег к обратному порядку, чтобы сознание садового гнома затуманилось до превращения в человека, на которого дезориентация не распространялась.

— Финита.

Стоя с секундомером от Дингла, мальчишка замерил время дезориентации садового гнома.

— Конфундус Дуо. Гоморфус.

Время удвоилось, хотя значение по-прежнему оставляло желать лучшего.

Повторив, сразу после отмены заклинания трансфигурации в человека превратил гнома в иголку. Для пущей достоверности выждал минуту и отменил превращение. Увы, фокус не прошёл — садовый гном тут же рванул наутёк.

— Систере Темпус. Фера Верто.

А этот трюк удался на славу! После отмены минутного превращения гном оставался дезориентированным положенные ему секунды. Если бы постигла неудача, пришлось бы как-то выкручиваться, чтобы уложиться в несколько секунд. Впрочем, фантом Реддла может спутать карты, ведь чары остановки времени будут направлены на его сосуд, а не прямо на него.

— Аресто, — предотвращая очередной побег.

Продолжая импровизировать по наитию, Поттер подобрал толщину паутины акромантулов под ушко иглы из подопытного садового гнома. Продолжая приготовления, он достал одну из деревяшек, сохранивших магглоотталкивающие чары Дингла с утреннего ритуала для дома Блэка, и привил веточку, заколдованную для левитации эдакой жёрдочкой для полярной совы. Букля обладала отличным природным глазомером — Поттер улучшил его лупой, которую заколдовал летать чётко над картой на одной и той же высоте и привязал жёрдочку, чтобы Телекинезом быстро сдвинуть «регистратора-сову» вслед за гадательной иголкой.

Следующим делом Поттер скрытно переместился в Эдинбург и потратил время, чтобы отлететь в лесок. Там он положил полено, заколдованное Динглом для утреннего ритуала, чтобы случайные магглы не сделали его нарушителем Статута о Секретности. Вторым пунктом Поттер выбрал Пембрук на юго-западе Уэльса, куда из Эдинбурга добрался на «Ночном рыцаре», который вызвал его клон в облике низкорослого простеца, на ботинке которого под брючиной скрывался муравей-Поттер. Найдя подходящее место, он и тут тоже оставил заколдованное полено. Создав портал обратно в лесок у «Норы», убедился в том, что карта через портал нормально перемещается. Следующий пункт — укрытие во льдах Северного Полюса, где он временно оставил хранилище с проклятым ежедневником как отвлекающим гадание фактором.

Примерившись к следующей телепортации и прибыв в Лондон, волшебник-юнлинг позволил себе проветриться, на максимальной скорости летающей метлы преодолев порядка полусотни миль до Гастингса на юго-юго-востоке. Здесь он планировал начать гадания, справедливо опасаясь, что какой-то из хоркруксов мог храниться в сейфе банка «Гринготтс», поэтому следовало охватить территорию за столицей.

Отыскав на побережье дикую бухточку, Гарри-Грегарр ещё раз всё обдумал и взвесил. На бумажке просчитав время, он создал отложенный по времени портал к Эдинбургу, затем телепортировался туда и там сделал ещё один отложенный по времени портал, который приведёт в окрестности Пембрука. Телепортировался обратно на юг.

Надеясь на лучшее, свернув паутину спиралью Фибоначчи на три витка и отрезав, волшебник-юнлинг вместе со своим клоном покрутился, создавая вихрь магии и внедряя её в контур, который выступит в роли медиатора. Вот и пригодилась кобура-кинжал, которой он редко пользовался, а сейчас заколдовал рассечь паутину в двух местах для получения трёх витков для новой хитрости.

— Каково направление на ближайший хоркрукс Тома Марволо Реддла, исключая медальон?

Такой вопрос был внедрён в паутинную спираль, засветившуюся и разрезанную до того, как та отработала бы.

Полностью подготовившись, волшебник-юнлинг сконцентрировался и отработанно превратил арестованного садового гнома в человека:

— Конфундус Триа. Гоморфус.

Повинуясь создателю, коренастый тип с толстенной шеей выхватил медальон из шкатулки и сунул в рот, глотая. Проклятый артефакт проявил себя и свою силу, в мгновения завладев разумом конструкта, однако это не остановило падение амулета в желудок и вызванное целительским приёмом прижимание языка к нёбу, чтобы цепочка зацепилась за него.

— Фините Инкантатем, — клон отменил превращение за миг до того, как оригинал слепил:

— Систере Темпус. Фера Верто.

— Люмос Фидес, — это клон высвободил из своей палочки слабенький свет надежды со свойствами заклинания Экспекто Патронум. Кончик его палочки был направлен на иголку с момента, когда та легла на карту.

Созданный слепым человек успел повертеть головой и поднять руки, прежде чем снова стать садовым гномом, который через мгновения перетёк в иглу. Поттер достаточно развитым Телекинезом подхватил иголку, быстро переместил на карту, наколдовал Люмос Фибра и вдел паутинную нитку. Буквально передав призрачно-голубое свечение игле, нитка перекрасилась в красный цвет.

Гадание сработало!

Иголка повернулась на северо-запад и проехалась буквально чуток, оставшись в графстве Восточный Суссекс и вместо Лондона ткнувшись кончиком в точку какой-то маленькой деревеньки рядом с Грейт Хэнглтон.

Телекинезом изъяв отработавшую своё нить, Гарри-Грегарр рукой толкнул карту в направлении уже несколько секунд как открывшегося портала. Переместившись в окрестности Эдинбурга, Телекинезом передвинул иголку на соответствующее место на карте, вместе с клоном заколдовал её ещё одним Люмос Фидес и Люмос Фибра, продел второй отрезок паутинной нити. Вновь произошёл волшебный обмен: от хвоста к кончику иголка засветилась призрачно-голубым, паутинная нить от ушка иглы до своего кончика перекрасилась в красный; хотя длины разные, оба процесса завершились одновременно.

Второе гадание сработало!

Иголка повернулась и проехалась по карточной глади, упёршись кончиком в Лондон. Туда же указало третье гадание. Это означало, что между ежедневником и медальоном создано минимум два хоркрукса.

Едва получив результат гадания, Поттер применил Телекинез, оттолкнув иголку и наколдовав заклинание:

— Финита.

На каменистую землю рухнул уже садовый гном, перекатился и резко обернулся, воззрившись змеиными глазами и шипя что-то.

— Баубиллиус.

Поттер счёл, что в данных обстоятельствах принесение в жертву садового гнома сделает больно фантому Реддла, поэтому ярко-жёлтой молнией убил маленькое магическое существо. Как ожидалось, медальон появился среди каменных осколков.

Волшебник-юнлинг вернулся в окрестности Гастингса и оттуда на метле в глубокой ночи перелетел в маленькую деревеньку, что располагалась рядом с маленьким городком Грейт Хэнглтон. Поттер всё равно собирался ещё раз гадать, потому не стал тратить время на ночной облёт маленькой деревни, расположившейся между двумя холмами и едва найденной им.

— Каково направление на ближайший хоркрукс Тома Марволо Реддла, исключая медальон?

— В ритуале создания хоркрукса в медальоне был убит простец?

— В ритуале создания ближайшего хоркрукса, исключая медальон, был убит простец?

Такие три вопроса интересовали Поттера в контексте текущего дела. На самом деле хотелось узнать больше, но вряд ли фантом Реддла позволит завершить трюк во второй раз. А одарённость жертвы важна для оценки фантома в хоркруксе.

Воспользовавшись запущенным садом какого-то полузаброшенного особняка, стоявшего на холме, возвышавшегося над деревней и бывшего намного крупнее всех прочих домов, аж три этажа с мансардой, волшебник-юнлинг бросил рядом с собой полено, подобранное за собой при уходе из окрестностей Эдинбурга, и совершил необходимые приготовления, приговорив к печальной участи второго садового гнома. Подстраховавшись чарами Люмос Фидес от клона, приставившего кончик палочки ко лбу конструкта, Поттер повторил операцию глотания медальона.

Никакой карты. Гадательная игла пролетела и ткнулась в забор, указав куда-то к подножью второго холма, где раньше стоял магический особняк не хуже, а то и лучше того, в котором в первой половине века жили богатые простецы.

На второй вопрос ответ — да, на третий — нет.

Ожидания оправдались, но приятно от этого не стало, смешно тоже: после третьего раза иголка самовольно превратилась в садового гнома с паутинным хвостиком. Через миг магическое существо само развалилось кучкой песка, в которой лежал медальон, досуха высосавший жертву и тем убивший её для своего освобождения, проявив способность моментально поглощать магию, то есть направленные на него заклинания будут подпитывать хоркрукс, хотя не всякая магия ему приятна.

В центре указанной рощицы с несколькими волшебными деревцами находилась халупа бедняков. Кривой домишко на склоне холма, наспех смастерённый без какого-либо фундамента. Мох добрался до уровня окон трёхкомнатной хибары, давно покосившейся и удерживающейся на месте только магией. В стенах имелись дыры. На двери висела мёртвая змея — заколдованный труп в качестве охраны. Колдорентгеновские чары выявили в доме тайник, сигнальные поля и кружева нитей вокруг него.

Словно в насмешку над Реддлом, для которого этот временный дом почему-то оказался важен, Поттер при помощи Телекинеза отправил через дыру в стене садового гнома и подвёл его к кухонному шкафчику. Увы, при открытии шкафчика жертва осыпалась пылью. Тем не менее дверца, не поддававшаяся Телекинезу, открылась, отчего в обычном зрении стал виден искомый предмет на верхней полке — потрескавшийся глиняный горшочек, где лежало волшебное кольцо с ярко светившимся Силой пирамидальным кайбер-кристаллом — цельным!

Приземлившись у края рощицы рядом с жимолостью, Поттер заколдовал одну из веток и открыл маленький портал прямо над горлом горшка. Куст извлёк кольцо и даже успел его пронести через портал, придав достаточно кинетической энергии, чтобы проклятое кольцо упало за границей портального окошка, поскольку ветка жимолости почти моментально сгнила, а за ней и весь куст умер от мощного проклятья.

По памятному примеру Снейпа применяя серебряный пинцет из набора для зельеварения, Поттер положил добытый им хоркрукс в защищённую шкатулку, замёл следы и поспешил отбыть, чтобы в остальных местах удалить свидетельства своего колдовства, а то мало ли! В том числе запустил внутрь обветшалой халупы ещё одного садового гнома, чтобы тот, вися в воздухе, сдул в щели между половиц пыль своего прошлого собрата и порошок от закрывшей шкафчик ветки (наколдованный ветерок разметал потом остатки, а взорвавшийся шарик чар Вердимиллиус удалил магические следы).

— Пик, беда миновала? — шёпотом поинтересовался Гарри-Грегарр, когда вернулся в спальню.

— Да, — тихо ответил еловый бонсай-лукотрус.

На этом мальчишка успокоился. Об остальном можно начать думать завтра.