Герцогиня из приюта

Глава 12

— Где-то месяц назад ему пришлось уехать из Деллонжа, его родового поместья, где мы жили все эти пять лет. Наша экономка Марта слегла с простудой, а моя горничная сбежала с кучером… Или, нет, возможно, у нее дома что-то случилось. Мне не давали настойку ни утром, ни вечером, и я заметила резкое улучшение. Ясмина все равно будет задавать вопросы. Я это уже поняла, а делиться с ней мне легче, чем с Кристианом или совершенно чужими мужчинами.

Тогда мне невероятно повезло. Роберт редко покидал дом больше, чем на день, а из всех слуг он более-менее доверял только Марте.

Конечно, я заметила, что новое лекарство, разрекламированное доктором Парсонсом, помогало ровно наоборот. Парсонс утверждал, что смесь способствовала возвращению магии и поддерживала физическую активность. И вдруг без нее я стала спать резко меньше — семь-восемь часов — и у меня появились силы, чтобы дойти до кухни и сварить себе кофе.

— Роберт был в ярости. Он приказал уволить горничную, а экономку лишил премии. Он так достоверно изображал беспокойство, что вряд ли оно было притворным. Он и доктор объяснили, что лекарственный напиток включал опиоиды и другие вещества, которые необходимо вводить и выводить постепенно. То есть резкий отказ от него вызвал временный подъем самочувствия.

Но как только муж вернулся, на меня накатило так, что я почти три дня с трудом вставала с постели. Новая горничная провожала в туалетную комнату. Я почти ничего не ела. Так что десятилетний племянник Его Светлости, который через несколько недель встретил нас в Андории и громким шепотом обозвал меня мумией, — если и преувеличивал, то не так сильно.

— Это важно, графиня, — вдруг сказала Ясмина, успокаивающе похлопав меня по руке. Браслеты тонко зазвенели. — Вас пичкали сильной смесью из наркотиков и подавителей. Столь быстрое отрезвление — это хороший признак. В то же время поведение герцога может свидетельствовать о том, что дело не только в том, что он боялся ослабить контроль. Вероятно, он попал в зависимость от постоянного потребления вашей энергии.

Где-то в глубине души я не переставала надеяться, что вскоре обо мне забудут. Я и в лучшие годы не отличалась боевым задором. Пускай развод… Развратная герцогиня помелькает на первых полосах и сгинет… Зачем Роберту поединок с Кристианом? Он, вероятно, согласится вернуть мне часть средств. А Легран, как только я исчезну, уже не сможет продолжать эту кампанию и биться за мою честь.

Слова менталистки подрубали эту робкую надежду на корню.

— Вы дезориентированы и не похожи сами на себя. Но это можно поправить. Однако в покое вас не оставят. Слишком высоки ставки. Для герцога Марбо ваше возвращение — вопрос не только благополучия, но и личной безопасности. Решимость Его Высочества помочь не оставляет сомнений. И, пожалуй, он единственный, кто на это способен… О вашей гордости и о чувствах можно будет подумать позже.

Брачные отметины на запястьях опять давали о себе знать. Кожа в этих местах неприятно зудела. Я подавила желание броситься к фонтану и опустить руки по локоть в воду. Камешки на княжеских браслетах заволновались. Они то темнели, то выцветали.

От внимания Линней не укрылось их настойчивое мерцание. Я сбивчиво заговорила:

— Но вы же взрослая женщина. Зачем Леграну вся эта беда в моем лице? Он, действительно, не собирался жениться на этой… девушке? Или передумал в последний момент.

— Леди, он тоже взрослый мужчина. Ему тридцать пять. Он давно и самостоятельно управляет землями Ланвиля. Как я понимаю, все вопросы к вам были сняты этой ночью. Они с Аргусом убедились, что у вас нет скрытых мотивов и даже — скрытых от вас самой приказов. В остальном он будет делать, что считает нужным. Вам же я бы советовала вспомнить о том, что личную ответственность никто не отменял. Как же ваше графство, люди, которые живут на ваших землях... Вы предпочитаете рискнуть жизнью и попробовать сбежать? Оставить их человеку, очевидно, жестокому и лишенному принципов. Вы полагаете, он станет заботиться о сохранении заповедных лесов? О деликатной разработке недр?

Я потерянно молчала. Было такое чувство, будто с размаху впечаталась в стену. За своей болью и позором позволила себе недопустимо забыться.

— Так что, Изабель Вальмонт, вы герцогиня или графиня? Вы оставили род без наследника. Это преступление, согласна. Но своими руками отдать землю на растерзание, это как?

По-моему, в фонтане в этот момент я искупалась целиком.

— Делайте со мной, что хотите. Унижайте, дразните, заставьте бегать на морозе, отправьте в ассистентки к хирургу… Я должна вернуть себе графство. Получилось по-детски запальчиво.

Ясмина засмеялась… Нет, это не водопад. Это небольшой обвал горных пород.

— На данный момент я предлагаю вам отличный чай с пирожными. А дальше, да, придется потерпеть. Рассказывать интимные подробности. Игнорировать шепотки за спиной, а также откровенное злорадство от тех, кто ранее перед вами лебезил. Терпеть назойливое внимание Кристиана Леграна…

Хм, ее не пришлось просить дважды. Дразнить она умела.

В кустах раздался шорох. Ветки раздвинулись, и показалась худенькая детская фигурка в каких-то обносках. Мальчик или девочка? Отсюда не понять. Кроха лет пяти-шести сделала в нашу сторону несколько робких шагов.

— Я очень хочу есть, благородные леди. Не подадите во славу Богини? Пару кусочков торта и вон тот экзотический фиолетовый фрукт. Я отдам его маленькой сестренке. Она больна и почти ослепла…

Ребенок приблизился. И я скорее угадала, чем убедилась, что это мальчик. Он был в такой же робе, какие носят нищие.

— Сколько можно напяливать эту ветошь, Люк? Так и скажи, что снова попробуешь стащить один из моих перстней. У вас обед был всего час назад, — нахмурилась Ясмина. — И хватит копать. Подкопы на территорию Энтина запрещены. У тебя же нет разрешения здесь находиться…

Не успела она договорить, как за ее спиной, буквально из воздуха, возникли два здоровенных серых бойцовских пса. Роберт разводил таких, и я представляла, что это за твари. Алые искры в глазах намекали, что они к тому же усилены магией... Сплющенные морды, стремительные движения.

Не издавая ни звука, собаки взяли курс на малыша.

Наверное, я закричала. Впрочем, этого не услышала. Руки сами принялись чертить в воздухе незнакомый символ.