Герцогиня из приюта

Когда над Виллем восходят луны (или светит солнце)

«Н» лет спустя

Муж стоял у зеркала в нашей спальне. По моему настоянию в зеркальную ловушку комната превращалась только по ночам. И то не каждую ночь. Но панорамную полукруглую стену, выходящую на озеро и террасу, мы, конечно, оставили.

Он уже надел рубашку и теперь раздумывал, какой платок выбрать.

— Сегодня Кэти изъявила желание ночевать в приюте. Я не стал спорить. Ария пообещала создать для всех, кто не отправляется по домам, дымное приведение. Аргус будет там же. Он не оставляет малышку на ночь одну, — Крис сообщил это как бы между делом. Теперь он возился с верхней пуговицей.

Для родителей этой самой Кэтрин, то есть для меня и для князя, привычка хранителя представлялась полезной. И все равно в те часы, когда вильткас гонял свою жертвенную деву по замковым покоям, столкнуться с волкодавом — то еще удовольствие. Ведь убегала-то я от медведя.

В такие ночи я готова была придушить их обоих. И черного, и белого.

— Ага, — сказала я и высунула кончик языка. Я всегда так делала, когда надо было соединить тончайшие края каркаса в визуализированном заклинании (сложнейшем, между прочим). Сейчас я, например, в четвертый раз улучшала Закарсиса. Формула уже даже в учебниках называлась заклинанием Закарсиса-Вальмонт.

Крис замер и принялся расстегивать рубашку обратно.

— Легран, у тебя через двадцать минут встреча на другом континенте. А мне ещё где-то пятнадцать переплетать грани. Не сходится.

Я сидела на высоком стуле, причем забравшись на него с ногами. Столик с усиленным энергетическим барьером возвышался над всеми предметами в спальне. Заклинание, в случае неудачи, било ровно в потолок и не рассыпалось по сторонам.

Когда я возилась со своими опытами, муж обзывал меня йогом-осьминогом, имея в виду мою привычку принимать самые причудливые позы в минуты умственного напряжения. Но сейчас ему не так и смешно.

Последние ночи я засыпала рано, едва опустив голову на подушку. Из-за вражды между двумя кланами центрального континента прибавилось количество увечащих проклятий. Крис еще вчера собрал темнейших, упирая на угрозу балансу, и думаю, на проблемных территориях вот-вот сменится власть.

— Угу, — мрачно буркнул князь. — Бель, у тебя невероятно послушный муж, но боюсь, этим вечером я сорвусь и позволю себе чуть больше обычного.

Ну-ну, я могла заставить его зверя ходить на задних лапах и волком подвывать в небо. Но, пожалуй, напоминать об этом сейчас излишне.

— Я буду готова, — пообещала самым серьезным тоном. — А ты помнишь, что завтра у нас обедают королева с мужем? Не планируй истреблений на вторую половину дня, пожалуйста.

Со стороны это было похоже на разговор с людоедом.

— Какая из королев? — заинтересовался князь.

— Даже не думай, — вздохнула я. — Какая бы ни была, мы больше не отпускаем Кэти к Сесилии «погостить». Во-первых, дочку оттуда не вытянуть. У Лии и так проводит каникулы и выходные половина приюта. Во-вторых, нашей девочке нет и четырех. Мне тяжело, когда она так далеко даже с Ясминой и няньками.

— Там столько детей, что, уверяю тебя, Лия вряд ли замечает, когда на одного больше. И Кэтрин тогда ужасно хотела посмотреть жууууткие северные земли.

Девочку, разумеется, закрывали амулеты. Источники баловали ее, позволяя купаться сколько влезет без всякого родового перстня. К тому же ей досталась выносливость Легранов. Но мне куда спокойнее, когда я чувствовала ее здесь, на Вилле.

— Пожалуйста, любимый.

Кристиан кивнул. Он всегда уступал мне, даже в мелочах. А я все не могла к этому привыкнуть.

Муж тут же оказался рядом, но положение было затруднительным. Он бы поцеловал торчащие из-под юбок в обе стороны коленки, но я бы, точно, потеряла равновесие и, что хуже, сбила узор.

Тогда он чмокнул меня в нос.

— Какое платье ты выберешь на этот вечер, Вишенка?

— Терпение, мой хищный господин. Ты все увидишь, когда луны только-только поднимутся над водой.

Низкое рокочущее рычание преследовало меня потом весь день.

Две скалы в северной оконечности острова звались Рога Стража. Примерно на одной высоте они возвышались друг против друга, разделенные пропастью. Мы с Крисом обычно выбирали их для старта охоты.

В этом имелся резон. Даже на скорости вильтакса нас разделяло несколько минут, потому что ему требовалось спуститься и обойти разлом. За это время я тоже успевала оказаться внизу и углубиться в лес. Казалось бы, на этом все и заканчивалось. Но с каждым годом я уходила все дальше, — плутала и обманывала, — и случаи, когда я добиралась до замка, перестали быть такой уж редкостью.

В эти минуты я забралась наверх, приподнимая подол. Здесь я немного помогала себе и заранее просила кого-то из магов настроить портал. Встала за шипастым камнем, окруженным ровной грядой круглый камней поменьше. Прислонилась, выдохнула. Слишком тянуть нельзя. Медведь на той стороне уже принюхивался и дергал башкой.

Если его чересчур раззадорить, то он перемахнет с одной скалы на другую. Испортит охоту, мое платье и потребует завтра все повторить (а мы с таким трудом выкраивали себе поздний вечер и полночи). Еще пару минут, и разъяренное чудовище вдавит меня в скалу так, что все неровности вопьются в локти — и возьмет меня прямо здесь, стоя.

Но я все равно не спешила, прижимаясь лбом к еще не остывшему после знойного дня валуну… Надо настроиться... А теперь достаточно. Иначе вильтакс этой муки не вынесет. Я сделала шаг в сторону и выступила вперед, позволяя обеим лунам загореться в распущенных волосах. Ладонь с камня не убирала; не переставала поглаживать. Пусть охотник вспомнит, как это было между нами у камня в последний раз, когда он зажимал мне рот не до конца человеческой ладонью.

Воздух вокруг заворчал, а ведь расстояние от него до меня приличное. Больше всего звук походил на начало обвала. Дрожь коснулась земли и грозно отдавалась в висках. Звучание поднималось все выше и разогналось до раскатистого хриплого рёва.

Медведь стоял на двух лапах, визуально напротив меня, и головой доставал до середины своей скалы. Его глаза полыхали, как раскаленные угли, а железные когти-крючья медленно ползли вниз, оставляя глубокие борозды. Он оценил платье и брошенный ему вызов.

Это уже не рев, а зловещий скрежет — от облаков и до подножия холмов. Наконец его передние лапы глухо стукнулись о землю. Замер мордой ко мне и ждал. Черная лохматая огромная тень… Вечный голод, который караулил тебя, стоило высунуть нос из дома после заката. В такие мгновения я забывала, что это Крис, и сердце пускалось в отчаянный галоп. Бежать, скорее. В замке мне будет не так страшно.

Я понеслась вниз. Тропинку помнила почти наизусть. На мне удобные мягкие башмаки на упругой подошве — а амулетов, предотвращающих травмы, не меньше, чем на Кэти… Я не проигрываю ему быстро. Чем дольше продержусь, тем больше мое поражение станет похоже на победу. Довести медведя почти до безумия. Позволить себе топтаться по мягкой длинной шерсти на его животе босыми ступнями. Когда эта пасть распахивалась, чтобы подцепить мою ножку и облизать каждый пальчик…

Сигналы, один противоречивее другого, достигали мозга и рассеивались по позвоночнику. Первобытный ужас. Возбуждение. Предвкушение. Необходимость доказать, как закалилась я в этих поединках. На первый взгляд, совершенно бессмысленных. От вильткаса же можно ожидать чего угодно — он запросто ударит в спину, а затем затащит в берлогу, которой день назад на этом месте еще не было.

Спустилась на короткую равнину, которую с трех сторон окружал лес. На наших первых охотах Кристиан обычно поджидал меня здесь. Я чересчур аккуратничала, да и что скрывать, физически была далека от той формы, которую приобрела сейчас. Для этого понадобились годы тренировок. С Ясминой, с Крисом, с Троем, с приглашенными учителями. Сейчас неудачный исход — это быть настигнутой в лесу.

На простынях близость гораздо приятнее, чем на прелой листве и неубранных сучьях лицом вниз… Понятно, что супруг залечит все царапины, однако это всегда было грубо и смахивало на насилие.

Это его заводило. Мы оба слишком хорошо отыгрывали свои роли, чтобы в них не верить. На всякий случай несколько раз повторила про себя сигнальное слово, которое останавливало охоту. Достаточно громко подумать или кое-как прошептать: «герцогиня». На этом Кристиан всегда прерывал игру.

У нас совершенно разный порог выносливости. Я подавала сигнал, когда терпение переставало перетекать в наслаждение и грозило обрушить меня физически или морально. Тогда Крис брал свою изнеженную женушку на руки и нес в замковую купель. Но сегодня все будет иначе. Я вымотаю медведя. Заставлю усомниться, что я ему по зубам.

Так, куда бежать? Налево я поворачивала в прошлый раз. Тогда я проплыла вдоль побережья, минуя скалы, а потом воспользовалась тем, что медведь отклонился к центру и ветер дул в нужную сторону, — добралась до внутреннего двора. Правда, замерзла, как последний вомссум. Наверное, повезло, что монстр опередил и ждал меня там. Он сразу потащил в амбар, где было тепло и мягко, но сено немилосердно искололо меня всю, включая пятки. Затем последовали долгие часы у камина, когда он согревал и гладил… Так, не отвлекаться. До отдыха еще далеко. Искать меня у того берега Крис поначалу не станет, но и я не видела смысла повторять подвиг.

Справа тянулась каменная гряда. Там мы с воспитанниками обнаружили череду глубоких пещер, явно устроенных предками князя. Крис про них знал, однако учуял бы меня не у входа, а гораздо ниже... Ни за что. Это напоминало ловушку, когда путь обратно перекроет туша, состоящая из мышц и когтей. Сколько несчастных так и не выбрались наружу. Во времена, когда вильткасы были больше медведями, чем людьми, даже магически одаренные девы погибали в медвежьих объятиях за считанные дни и ночи.

Пуститься прямо — быстро нагонит, однако я выбрала именно этот путь.

По моей просьбе Люк с приятелями в свой последний приезд выкопали несколько глубоких ям, а дно устлали не кольями, а вязкой травой со дна озера. Я объяснила мальчишкам, что увлеклась новым модным спортом, бегом с препятствиями. Вероятно, они поняли, что бегала я не одна.

Но Крис-то бродил здесь уже и после их отъезда. Расчитывать, что он не заметил замаскированных провалов, глупо. Однако кроме ловушек, я вовсю использовала и охотничьи артефакты. Что еще делать девушке без собственной магии?

В общем, я мчалась вперед по широкой протоптанной дорожке. Медведь преследовал бесшумно. Нас разделяло что-то около минуты, а, может, и меньше. Когда его лапа встала рядом с маячком, совсем близко к одной из ям на нашем пути, я активировала захватывающий контур. Его должно было с силой дернуть вниз, в ловушку.

Послышался рев, от которого птицы слетели с деревьев. Сработало? Тогда мне следовало бежать более-менее спокойно, чтобы не израсходовать все силы на этом отрезке… Но как-то подозрительно. Я медленно обернулась. Вильткас как раз выходил из крутого поворота на одну прямую со мной. Он тоже сбавил скорость.

Несоразмерно здоровая морда, мощные лапы. Шерсть блестела; в ней переплетались озерный туман и клочья мрака.

Всякий раз, встречая его на охоте, я коченела от страха. Инстинкты убеждали перестать шевелиться и ничком завалиться под ноги. Но на мне сегодня особенное платье. Я буду бороться за свою свободу так, как не боролась, когда ее имела. Спрятала руки в складки юбки и улыбнулась.

Кристиан всем «жертвенным» нарядам, я в этом не сомневалась, предпочитал платье невесты. Еще бы. Отданная ему, смиренная и принимающая... Надо было видеть, как вытягивалась морда зверя, когда это невинное существо, пихало ему в нос табакерку с перцем. Впрочем, алые платья гадалки и куртизанки тоже не всегда подходили к моему настроению. Сегодня я надела свое любимое, черное вдовье. Причем с вызывающе декольтированной грудью. А ведьму отложила на потом.

Вдовье платье подразумевало максимальное сопротивление. Вильтакс аж зарычал от предвкушения. Также он улавливал мои волнение и испуг.

Я вытащила серебряный кинжал. Возможно, это отвлечет его внимание. Глаза медведя немного округлились, но затем он уловил, что лезвие заговоренное и не должно промахнуться. Оскалился. Уже интереснее, хотя зубочистка зубочисткой.

Сделала один ложный выпад и тут же второй. Зверь, все еще не приближаясь, демонстративно зевнул — и тогда я метнула нож, целясь в довольно миниатюрное ухо, а другой рукой, и с другого угла, швырнула капкан. Вильткас как раз отводил голову в его сторону, и тот захлопнулся прямо на морде. Отлично, он тоже заговоренный.

Смотреть, как скоро медведь стащит его с себя, — нет, спасибо. Тем более его потянуло во вторую яму, потому что сработал следующий захват. Вот это уже настоящий шанс. Я стану победителем охоты, если сумею войти к нам в спальню до того, как буду поймана. Теперь пора бежать, как никогда прежде.

Когти ожесточенно терзали магический барьер ниже уровня земли, но сам вилткас даже не роптал. Он был занят.

Тем не менее, я вошла в замок почти без сил, пытаясь справиться с дыханием. Надежда выиграть все еще теплилась. Но для этого надо попасть в дальнее крыло на третьем этаже. Медведь появился, когда я достигла площадки между вторым и третьим. Оттуда я услышала, как принялась поскрипывать не до конца прикрытая входная дверь.

Он и здесь дал мне маленькую фору. Иначе бы продолжила двигаться к цели кратчайшим путем и не заметила, как магический фон стремительно уплотнялся… Однако я так устала. Разве я выдержу прятки с Кристином, который знал замок не хуже Аргуса? Через минуту хозяин Энтина отсек мне и прямую дорогу, и обходную. Через три я оказалась в противоположном крыле, судорожно дыша и хватаясь за постаменты высоко стоявших статуй, чтобы не упасть.

Позади послышались шаги. Он шел спокойно, без спешки. Уже то, что перевоплотился в человека, говорило о многом. Вильткас уже несколько раз перешел свою границу терпения и, чтобы не навредить мне, охоту завершал человек. Только так ли это хорошо? Медведь порывист и отходчив, а Кристиан… Тот мог быть разным. Наказывать удовольствием — это про него. Но разве сейчас я заслужила наказание?

Заставила себя повернуться. Он выглядел абсолютно естественно, словно вернулся не из леса, а после переговоров. Выглаженная белая рубашка, идеальный маникюр, прическа волосок к волоску. Боялась и представить, на кого сейчас была похожа я. От роковой вдовы мало что сохранилось.

— Кристиан, это ты, — вздохнула, сдаваясь ему в руки.

— Интересно, Бель. А ты кого ждала?

После охоты настроение у него бывало непредсказуемым. Он подхватил меня — и вроде бы абсолютно мирно. Но эти желваки на скулах, и пальцы, впивавшиеся в плечи до синяков. Мне хотелось проявить малодушие и назвать сигнальное слово. Я так утомилась. Но это нечестно. Для него вторая часть так же важна, как и первая.

Вся игривость с него слетела. Он стал чрезвычайно серьезен.

— Не надо бояться. Все пройдет без болевых ощущений. Мне надо почувствовать власть. Не больше… Ты великолепно отбивалась, Бель. Прости, что победить я тебе не дам.

Сглотнула, хрипло пробормотало что-то невнятное. Уткнулась лицом ему в шею. Я полюбила зверя, принимала его таким и представляла, как сделать счастливым. Обхватила его за шею и приникла всем телом. Он в это время деловито рвал на мне платье.

Одетый мужчина донес обнаженную женщину до спальни, а там быстренькой окунул в ванну.

— Кристиан, — попробовала достучаться до него, когда он распластал меня по кровати. — Не молчи.

— А что мне делать, милая? Я бы вгрызался в твое тело, но ты такая хрупкая и нежная… Мне достаточно видеть, что ты вся и везде моя. Поэтому лежи неподвижно, вот как сейчас.

Он смял мои ягодицы так, что я все-таки застонала. Немножко от боли, немножко от досады, что не всегда улавливала его настроение. Мужчина раздвинул мне бедра и поцеловал внутреннюю часть повыше колена. Потом потянулся к груди. Моя тревога сменялась таким же беспокойным томлением. Теперь я стонала под его укусами и поцелуями потому, что только это приносило облегчение.

Князь все таки надел на меня цепи. Кандалы крепились к углам кровати, и он мог менять натяжение, заставляя сильнее раскинуть руки или ноги. Возможно, другие пары в такие минуты шутили, подкалывали друг друга. Он же держался отстраненно и пальцами чертил на мне линии, повторяя на коже полосы лунного света.

Моя беспомощность успокаивала его еще лучше, чем целый час преследования по камням и по кочкам. Я же от этого уязвимого состояния погружалась в транс и оттуда продолжала тянуться к нему. Доверять Кристиану — моя первая и основная потребность.

— Богиня, кажется, я окончательно помешался. Ты невесомее, чем свет обеих лун.

Он отстегнул оковы от металлических стоек, и теперь я могла двигать конечностями, пускай и потяжелевшими из-за цепей. Крис стянул рубашку и стал подтягивать на себя мои разведенные ноги. Поцелуи стали обжигающими и хаотичными. В плечо, в ложбинку между грудями, в живот. Он расстегнул ширинку, но брюки по-прежнему были на нем. Это заводило и в то же время приводило в ярость.

Я зашипела:

— Может, я и покорная одалиска. Но я твоя жена, а не девица, которую ты оседал за занавеской на балу. Снимай. Штаны. Иначе я неудачно двину рукой прямо сейчас. Он все-таки рассмеялся.

— Бель, где ты этого набралась? Какие еще занавески. В приличных домах всегда есть пустующие комнаты неподалеку от основной залы.

Крис увернулся от тяжелой цепи, а потом поймал ее на противоходе, чтобы не задело меня.

— Тссс, Вишенка. Моя сладкая, моя упрямая. Ты тоже на взводе. Но со всем справилась, даже с недалеким вильткасом. Три дня, нет, неделю я буду осыпать тебя поцелуями и усаживать сверху. Потому что когда я внизу, то вид открывается такой, что забываю, как меня зовут.

Муж избавился от брюк, и у меня закончились последние возражения. Какое-то время мы провели молча, — то есть я вскрикивала, а он изредка и коротко стонал — однако я вскоре сдалась. По мере того, как напряжение в нем нарастало, я решилась на то, что откладывала последние полгода.

— Я думаю, мы сделаем перерыв в охоте, но ты будешь доволен, — сообщила ему в несколько выдохов.

Крис приблизился к той точке, рядом с которой слова воспринимались плохо.

— Что? — отозвался он.

— Говорю, ты сможешь меньше ревновать меня к профессорам в академии, новым учителям в приюте, к своему отражению… Добрее станешь.

— Да про что ты, счастье мое, — простонал князь.

Тогда я потянулась к нему раскрытыми, правда, пустыми потоками, и в этот момент он понял. Глаза распахнулись, толчки стали совершенно неистовыми, а его магия хлынула навстречу, переполняя мои линии сверх меры. Затем последовала и другая разрядка.

Двум сильным магам (а я от природы все же была таковым) для зачатия необходимо обменяться энергией. Я лежала с закрытыми глазами, но при этом улавливала каждую перемену у него на лице.

— Любимая…

Его переполняли эмоции, и мне было вполне достаточно.

— Я хочу мальчика. Медвежонка в компанию к Кэти. И очень хочу спать.

Кстати, Крису удалось сделать так, что с нашей первой ночи и до сих пор я начисто забывала, что однажды уже была замужем. Только он в каждой клеточке моего тела.

Утром я не желала открывать глаз. Тем более что Легран не исчез с первыми лучами солнца, а остался рядом. Слушала его дыхание, слушала птичьи вопли с открытой террасы. Какой-то дополнительный звук привлек внимание, и я приподнялась на локте.

Букет. Кристиан снова принес магические цветы. Ночь он провел здесь и не мог в это время обойти самые опасные точки нашего мира. Значит, цветы он собрал ко вчерашнему вечеру, а потом погнался за мной, как настоящий краков…

— Я люблю тебя, Бель. Я больше не один и чаще стал смотреть вокруг твоими глазами. Но даже когда я это я, то все изменилось. Благодаря тебе я принимаю то, что чувствую. Все становится мягче и сложнее одновременно… Бель?

Потянулась к нему за поцелуем. Мой медведь все лучше пользовался словами. И я, действительно, его понимала. Недостающие краски он добирал с помощью цветов.

Каждый год Кристиан обновлял букет в разное время, не желая привязываться к одной дате.

Настоящая любовь случается навсегда. Но она не должна об этом знать. Она изменчива, как и все четыре стихии. Чтобы жить дальше, она меняется каждый день. Не бывает незыблемого в чувствах. С Крисом мы проходили это раз за разом, становясь немножко иными. Не теми, что вчера. Но зато вместе. Цветы звенели.

В букете появились новые соцветия. Вот ардалис — цветок для переживших боль и разлуку, но соединившихся снова. Говорили, что если рядом с парой ардалис благоухает и распрямляет нежно-серые лепестки, то такое чувство нельзя сокрушить. А это делия, полностью раскрывающаяся к ночи и очень медленно. Она цвела только там, где любовь уже стала домом.

Однако в центре букета, как знамя, сверкала драгоценная весперена (или все-таки незыблемое существует…). Жгучие алые лепестки с живым огнем внутри заставляли мое сердце биться чаще. Королева цветов для самой желанной. Для той, что стала наваждением. Каждый раз рядом с такой страстью я недоумевала. А это точно мне?

Муж хмыкнул и притянул обратно к себе.