Герцогиня из приюта

Глава 71

Князь оставил меня одну, объяснив, что ему необходимо перед сном кое-что доделать. Тут же в ближайшем углу материализовался Аргус, который сливался с отделкой стены, пока я разглядывала букет и Леграна.

Очевидно, что напряжение между мной и Кристианом будет только расти. Первый шок от встречи позади. Хозяин замка наловчился возвращать мне силы и оттаскивать от опасного края. Мы кое-как балансировали на грани нормальности и даже несколько раз поругались.

Крис все чаще пытался объясниться, все смелее заговаривал о том, что я нужна ему. Теперь вот цветы.

Он был влюблен в меня тогда. За эти годы не женился, не заключил помолвку и, похоже, не связал себя отношениями, в которых бы уважал и ценил свою женщину. Он так легко порвал с Меленой у меня на глазах… Означало ли это, что я была тому причиной? Вовсе нет. Но, определенно, сулило сложности нам обоим.

Как воспринимать, как с этим быть?

В одной постели оказались здоровый темпераментный мужчина и совершенно истощенная женщина. Даже без вмешательства Роберта я могла отключиться в любой момент от малейшего магического усилия.

Да, Кристиан постоянно оказывался рядом и подпитывал меня, но, наверное, только лекари могли дать рекомендации, как в таких условиях продолжать жить дальше. Для начала нужно было снять с себя то, что Кернан назвал вичериями, — то есть брачные браслеты. Избавиться от связи с Робертом. Муж упоминал, что сам рассматривал этот вариант, но дальше рассуждений я ничего не услышала.

Имела ли я право спать с князем в одной кровати, зная, что интересна ему как женщина? Если оставить отбросить всю моральную сторону, то существовал и практический риск… Как поведут себя вичереи, если я вдруг позволю…

И Кристиан все это прекрасно видел. По-моему, он сознательно дистанцировался от того, чтобы помогать мне с одеждой и в гигиенических процедурах. И не потому что он брезговал ролью сиделки, а потому что с моей стороны это точно убило бы любой намек на романтику. Он не поддержал идею Ясмины с инвалидным креслом и при любой возможности подхватывал меня на руки.

Он обнимал меня по ночам, он гладил мои волосы, но не помогал натягивать гольфы или нижнее белье… За этими мыслями я как раз закончила убирать волосы, а Аргус заплел на спине шнуровку новенькой ночной сорочки.

Вместо того чтобы рухнуть в постель, я снова склонилась над букетом. Ранее мне никто не дарил магические цветы. Это куда личный, и куда более сложный подарок, чем украшения и драгоценности. За мной, разумеется, ухаживали, но кто в своем уме решится раздавать столь серьезные обещания, не получив от девушки гарантий.

Вообще-то магический букет на свадьбу мне должен был преподнести Роберт. По традиции, жених вручал невесте несколько цветков аларии, с их удлиненными тонкими, почти прозрачными лепестками. С аларией полагалось идти к алтарю, и тогда букет звенел, то есть пел, в такт шагам невесты.

«Песня» звучала, только если пара искренне любила друг друга. Еще между лепестками свадебного цветка прятались благоухающие усики, похожие на загибающиеся руны. Они тоже подтверждали любовь, которую питал жених к своей избраннице.

Я зарылась лицом в невыносимо яркие бутоны весперны. Если не путаю, алария реагировала на любые теплые чувства — признательность, уважение, нежность — и считалась цветком, идеальным для создания семья. В то же время весперена горела страстью и не знала полумер.

Как я могла вызывать в Кристиане что-то настолько горячее — или это все в его воспоминаниях? О девушке, которую он готов был похитить, осыпать редкими подарками, а она досталась другому…

Но ведь и никакой аларии на моей свадьбе не было и в помине. Роберт заявил, что раз на мне традиционные для его земли брачные браслеты, то все прочие символы и атрибуты ни к чему.

— Разве ты сомневаешься в моих чувствах, Изабо? Впереди первая ночь, и я сумею успокоить тебя на этот счет. Просто эта дурацкая церемониальная магия может войти в разлад с магией рода. Обжечь тебе руки или подпалить фату. Только этого нам и не хватало.

...Аргус предупреждающие тявкнул и переместил меня и себя на метр правее.

Ничего себе. Как раз вовремя. Правда, настоящая опасность угрожала вряд ли. Массивный стол из черного дерева приземлился почти у выхода на балкон и вплотную пододвинулся к стеклу. Так же без предупреждения возникло кресло с удобной спинкой. Зато Легран вернулся в комнату сам, через дверь, а не спустился с потолка.

— Я не сообщил о маленьких перестановках, Белль. Планирую поработать. Я не ложусь так рано, а тебе пора… Ты чем-то недовольна?

Я в изумлении смотрела на князя. По правде, я растерялась. Наверное, это единственный мужчина, который вызывал во мне желание схватить его за грудки и потрясти.

— Я думала… Я полагала… Что мы обсудим твои цветы… Или они не от тебя? Или я все равно скоро умру, и говорить там не о чем?

Его подбородок потяжелел. Сейчас им можно было колоть орехи. Но он не стал распространяться о своем отношении к женским истерикам. Он что-то буркнул про себя и и с досадой отодвинул стопку бумаг от края стола.

— Если ты перестанешь хвататься за первую же возможность резко лишиться сил, как делала сегодня два или три раза, то ты проживешь столько, сколько тебе отпущено природой... Твой организм вымотан. Отсюда сонливость, слабость, постоянные головокружения. Колебания магии — то прилив, то полное отсутствие, — тоже сказываются. Ясмина следит за твоим самочувствием. Первые шаги, чтобы ты начала восстанавливаться, на мой взгляд, были правильными. Чуть позже она и лекари подберут комплексную программу… Ложись, пожалуйста, в кровать. Твоя сорочка очень симпатичная. Я спокойна. Я не хватаю ртом воздух...

— Кристиан, ты не понимаешь. Даже если я выживу, порву с Робертом, у нас все получится, и он пойдет под суд… У нас с тобой нет будущего. Раньше — возможно, да… Не исключено, мы бы получили благословение Источников, или со временем они бы меня приняли, но сейчас… Я же не рожу тебе наследника с нормальной магией. А быть приживалкой на острове — не в состоянии.

«Я по-прежнему не готова делить тебя ни с кем, Кристиан», — хотелось закричать мне. Уж лучше одной, выращивать свой маленький садик, читать о нем и его семье в газетах, чем смотреть, как его детки бегают по Энтину. Как сейчас воспитанники приюта… Или я вру себе? Или я любила бы их с еще большим жаром и проверяла магически фон по три раза в день? А его жена… Вдруг в моем сердце поселится червоточина и будет разъедать, пока я не превращусь в кого-то другого.

— Ты не должен дарить мне люменис, Кристиан. Это неправильно, — закончила я свою мысль.

— Изабель, — он потер упрямый подбородок. — Это раньше, когда я был дураком, я бы сказал, что ты усложняешь и забегаешь вперед. Я бы отсрочил будущее до его полной ясности и так далее… Сейчас иначе. Я отдаю себе отчет, что мы очень разные, что ты не здорова, и — прости, что делаю тебе больно, — вряд ли здоровье восстановится полностью… Но, прости еще раз, мне на это плевать. Как и на благословение, и на наследников. Мы проживем то время, что нам дано, имея то, что мы имеем… Чего ты боишься? Что я подарил букет и буду приставать?

Это прозвучало так абсурдно, что я прыснула.

Я видела, как он почти избил Гаэля. Как скорее всего он участвовал в жесткой сцене у себя в спальне. Но домогательства… Почему-то об этом я переживала меньше всего.