Герцогиня из приюта

Глава 127

Серебристая луна мерцала на черных простынях. Сейчас до нас доставала только верхняя из них. При таком освещении шелк казался густым и насыщенным, как бархат. Громадная постель сошла бы за бригантину. Я снова балансировала между сном и явью.

Так просто отбросить все тревоги, откинуть голову назад и утонуть в объятиях Кристиана, который продолжал обнимать меня сзади. Забыть про морвеня, про Сесилию с ее Дереком и, главное, про Марбо — так, чтобы проспать без сновидений хотя бы пару ночей.

Думаю, что у Источников я все-таки увидела ответ на свой вопрос. Кристиан, полноправный владетель острова и всего Ланвиля, не пожелал принять навязанные ему правила. Он не взял перстня. Избегал создавать семью и постарался увернуться от любви. Выходил на бой против чудовищ в образе чудовища, однако не доверял собственной магии.

Кстати, поймала себя на мысли, что я вообще перестала думать о своем отъезде. Да и возможность оказаться привязанной к этим скалам больше не пугала. Я готова гнездоваться здесь, как фрегаты.

Я стану Кристиану опорой во всем. Помогу справляться с приступами хандры или ярости. С сомнениями, а не повторит ли он судьбу отца… И, разумеется, после увиденного Крис успокаивал меня сам. Все время, пока укладывал в постель. Неохотно, но все-таки он отвечал на мои вопросы.

Он верил, что мама тогда все-таки применила кинжал. А что случилось дальше, никто в точности не знал. Легран придерживался версии, что после она заколола и себя. Но надзорники, проводившие расследование, сочли, что леди разорвал бившийся в агонии медведь или же растерзали явившиеся громить замок крестьяне.

Да, местных, участвовавших в налете, после допрашивали. Но все они, более тридцати человек, повторяли одно и то же — не нашли никого живого. Медвежья туша покоилась рядом с княгиней, которая «как будто спала и во сне улыбалась». Кристиана они побаивались и особо не искали, сочтя, что мальчик сбежал в лес.

— Зачем сожгли замок? А чтобы прогнать обозленного духа и призвать на жар нового защитника. Всегда же так было.

Я не видела отсюда его лица, но представляла грустную и в то же время жестокую усмешку.

— Медведь на всех праязыках континента имеет корни «рктос» или «ткас». А монстр, обитающий на острове, в местных легендах звался «велрктос» или «вильткас». Подобные существа жили здесь давно и наводили ужас. Но они же чуяли тьму, находя ее весьма съедобной. Когда-то Вилль соединялся с континентом отмелью, и по ночам вильткас отсюда отправлялся на охоту. Пожирать таких, как Марбо. Тогда мракосущностей водилось предостаточно.

Он прав в том, что все народы сохранили подобные сказания. Я помнила про гигантского медведя, который, согласно преданиям Круа, стоял стеной между светом и мраком, но собирал жестокую дань — каждое новолуние ему отправляли новую девушку.

Кристиан кивнул и тем самым уткнулся носом мне в шею.

— Страшно представить, какая магия бурлила в моих предках, не признававших полумер, не умеющих обращаться со стихиями, которые довольно быстро выжигали им мозг. Сомневаюсь, что эти девы, принесенные в жертву, могли вынести больше, чем две или три ночи.

Родовое имение с тех пор, как перестало быть пещерой, горело десятки раз, а то и чаще. Теперь меня не удивляло, почему Кристиан так мало ухаживал за замком. Он не верил, что за тем пожаром вскоре не случился бы следующий.

Из-за того, что я увидела прошлое глазами мальчика, сердце сжималось, когда думала о его матери, хотя судьба Иды сложилась еще печальнее... Каково было Юлиане узнать, что она принесена в жертву ради чужой сильной магии. Кристиан был физически привязан к Виллю; его оборот мог нормально происходить только здесь… Княгиня не могла забрать самое дорогое, своего сына, и исчезнуть. Похоже, что в том больном союзе она сохраняла рассудок дольше всех. Но вряд ли бы я согласилась уйти вот так, зная, что мой ребенок заперт под махиной Энтина… Пускай не один, а с собакой.

— Не плачь, Белль. Этот остров видел и не такое.

Но что бы он ни сказал, он до сих пор винил отца и весь их род и по-прежнему чувствовал вину перед матерью.

— Крис, там у Источников я задала вполне конкретный вопрос, почему Марбо хозяйничал здесь так просто. Ведь дело не только во мне. Да, я могу черпать магию при определенных условиях. Но скорее всего, это кольцо. Ты отверг свой дар. Одного хозяина можно заменить на другого. Именно на это рассчитывает Роберт.

— Нет, любимая. Все не так. Вильткас, медведь, жил здесь задолго до того, как на острове забили ключи. Это не мы поставлены сюда защитниками. Это магия, в доступной для человека форме, нашла здесь выход, выбрав медведя хозяином и хранителем. Марбо — не такой, как Леграны. Он не родился монстром, а стал им. Как только пошли теоретические рассуждения, меня уже клонило в сон. Его версия вроде бы понятна, но не совсем логична.

— Тогда как ты объяснишь… — я зевнула. — Хорошо, зачем медведю энергия Источников? Он и без них всемогущ. Он воин пятой, несуществующей, стихии, потому что владеет всеми видами магии. Где здесь равновесие, к которому, как мы знаем, стремится в природе все — от атома до сложнейшего энергетического плетения…

Глаза смыкались. Лунные разводы на блестящих стеновых панелях задвигались, изображая волнения на плескавшейся за стеной воде.

— Вильткас не возьмет у них лишнего. У него уже все есть, — голос Криса звучал, как колыбельная, далеко и близко одновременно. — Он не позволит человеческой жадности разорить Источники. Он чужд властолюбия и не грезит о землях и сокровищах. То есть не потопит Источники в крови и войнах. Все, что ему нужно, это его логово и его женщина. Его собственный источник света. Без нее он, скорее, животное, чем человек.

Ого, привыкла считать, что мой Крис неловко обращался со словами, но после этих я засыпала с улыбкой. Тревога, впрочем, не покидала.

Где-то там, за озером, за белыми лунами, израненный Роберт собирался с силами. Он подставился под когти не просто так. У него был план. Как сказал Мортвелл, герцог уже добился больше, чем любой из адептов тьмы, и не намерен на этом заканчивать.

Мои вичерии по ночам становились заметнее и ныли прямо во сне.