Герцогиня из приюта

Глава 13

Все остальные звуки стали слишком близкими. Шум падающей воды в чаше фонтана, отрывистое дыхание псов, свист двух хлыстов в руках Ясмины, испуганный глубокий вдох Люка… Откуда и в какой момент тонкие металлические стеки с утолщением на рукояти появились у телохранительницы, я пропустила.

Она так и не развернулась к собакам, а смотрела куда-то внутрь себя. Думаю, оттуда всю картину целиком было лучше видно, чем мне. А дальше события одновременно накручивались одно на другое.

Ясмина взмахнула хлыстами, направив их себе за спину. Волкодавов ударило в грудь прямо в прыжке. Они четырьмя лапами перекувырнулись, завалились на траву и заскулили, спрятав морды в передние лапы. Потом попятились назад.

Я же дорисовала знак почти в метр длиной, схожий с песочными часами или чересчур вытянутой восьмеркой. Он горел всеми оттенками меди, вопя о своем магическом происхождении. Затем я крутанула его вокруг оси, и он тут же принялся вращаться, создавая с каждым оборотом энергетические кольца того же цвета. Они опоясывали сооруженную мною фигуру, как обручи.

Еще одно движение, и вся эта сияющая карусель устремилась к Люку, держась в полуметре над землей. Псы уже рухнули, но мое сооружение и не собиралось останавливаться… Похоже, на какую-то защитную систему. Только несоразмерно мощную, да еще с накоплением энергии. Я ничего не понимала.

Что это за техника и что за стихия? Некогда я свободно владела всеми четырьмя. Обычно сильным магам были доступны две или даже три, однако полный набор давал свои преимущества. Без него невозможно достичь настоящих высот в создании объемных заклинаний. Таких, как вот это... При этом девушки-четырехстихийницы рождались редко.

Мальчик коротко завопил и побежал к ближайшим кустам. То ли он не поверил, что псы больше не опасны, то ли гигантские песочные часы не внушали доверия. Уже на третьем шаге он зацепился за невысокое ограждение клумбы и начал падать. Я дернула рукой в его сторону — «восьмерка» ускорилась, превращаясь в лассо, и подхватила ребенка раньше, чем он рухнул на усыпанную гравием дорожку.

Теперь уже Люк болтался внутри магического плетения недалеко от земли.

— Невероятно, — пробормотала Линней. — Особенно, если это то, что я предполагаю. Собственной магии у вас по-прежнему ни капли.

Я поспешила к мальчику на плохо гнущихся ногах.

Раздался хлопок, потом еще один. Две здоровые твари исчезли. Сомневаюсь, что это был мираж. Скорее, охрана, помещенная в межпространство и реагирующая на всех, кто не имел допуска находиться в поместье. Но почему же малыш не побоялся явиться? Ладно, все потом.

— Не бойся, — прошептала я, гадая, почему он оказался внутри энергетической конструкции. А вот, когда заглянула в его ауру, то кое-что прояснилось.

Мальчик выставился на меня неестественно распахнутыми, почти прозрачными голубыми глазами. Но сознание он не терял, и сейчас его разум, — хваткий, как у мелкого хищника вроде хорька или ласки, — анализировал, насколько я полезна и насколько опасна.

Люку угрожали не только псы. Вокруг его горла была затянута удавка давнего проклятья. Судя по тому, как оно сливалось с остальным фоном, он получил его еще до рождения или сразу после. Если малыш умудрился настолько задержаться на этом свете, то его жажде жизни большинству из нас учиться и учиться.

Вообще-то ауру могли видеть лишь целители при условии полной магической «достаточности». Но Люк все же был везучим парнем. Я, хоть и недоучка, зато целительским талантом владела с избытком; ауру всегда определяла не в виде размытого пятна, как многие мои учителя, а в деталях и крупным планом. Что касается магии, то за неимением своей я черпала ее из собственного творения.

— Я и не боюсь. Вернее, вас не боюсь, — разоткровенничался пацан, попав под воздействие энергетического поля. — Ясмина, она настоящий монстр. Дяденька лорд Кристиан — человек настроения, как говорит Аргус. У него одна рука легкая, а вторая — тяжелая. Никогда не угадаешь… Вы же похожи на мышь, которая живет у нас под лестницей. Такая худая… Барса переживает, что она скоро сдохнет. Барса — это моя сестра. А у вас на руках слишком много украшений. И вам они вряд ли уже пригодятся. Одолжите парочку моей сестренке?

Пока он болтал, я по очереди прикладывала блестящие медные кольца к его шее. Они напитывались тканью проклятия и бледнели. Но, когда возвращала очередное на место, то есть кружиться дальше, оно возгоралось с новой силой.

Удавка истлевала на глазах. Впервые за много месяцев я почувствовала, что в районе сердца стало тепло, почти горячо.

Мальчик не дергался. Он с любопытством качался внутри сплетенных потоков. Раз все складывалось так удачно, я решила пойти дальше и заняться его легкими, которые мне сразу не понравились. Уплотнения, рубцы, закрытые полости, серозная жидкость… Как же он справлялся? И разговаривал неплохо, и дышал ровно.

Наверное, это тот самый случай, когда лечение первоклассными дорогими амулетами лишь загнало болезнь глубже, не позволяя другим ее разглядеть. Прикладывать энергетические линии, как в случае с проклятием, — не поможет.

Я уложила одну ладонь ему на лопатку, другую прислонила к грудине. Основные повреждения в левом легком. Теперь надо по-настоящему подтягивать силу из диковинной магической установки на себя и тут же отдавать ее ребенку.

— Так любите детей?

Когда Ясмина успела подойти близко… Я не могла позволить себе отвлекаться.

— Вряд ли люблю. Я с ними почти не сталкивалась. Они громкие, как попугаи. Или даже хуже. Но умереть мальчику — из-за собак или чего-то другого — это без меня.

Восстановление легочной ткани проходило быстро. Даже слишком. Затягиваться должно равномерно и постепенно. Я постаралась дозировать силу. Для этого и сама стала дышать медленнее. Заодно обратила внимание, как изменились мои браслеты. Целый ворох разноцветных камней сиял исключительно изумрудным.

Сине-зеленый — это спектр целителей. Уже и не чаяла увидеть его на себе за работой. А вот под всеми этими нитями самоцветов… Я чуть не вскрикнула, но заставила себя довести процедуру до конца, чтобы не навредить Люку.

Дождалась, когда его легкое расправится. Проверила, ушли ли излишки жидкости. Отметила, что кожные покровы чуть порозовели. И только потом позволила «восьмерке» спуститься и поставить мальчика на землю.

Постаралась аккуратно вытащить из нее собственные руки. Но снова глянула на чудовищные отметины, оставленные брачным ритуалом. Тонкие разрезы целиком пересекали оба запястья. Оттуда сочилась липкая и густая тьма. Гуще, чем кровь или чернила. Причем с внутренней стороны они выглядели точно так же.

На миг мне показалось, что обе кисти отделены от тела. Это ерунда, потому что пальцы подчинялись мне в той же степени, что и все остальное. То есть работали от случая к случаю… Это результат запрещенной магии, которая деформирует, вычерпывает, сжигает. Теперь я калека, привязанная к своему персональному чудовищу.

Дорожка под ногами подозрительно закачалась. Звуки снова потянулись прочь. Ясмина придерживала мальчика, а потом подхватила его на руки. Меня же поднял и прижал к себе Кристиан. Когда он успел здесь объявиться?

Плетение постепенно таяло. Я чуть не застонала от облегчения. Пока оно было активно, во мне сохранялось напряжение. Но теперь я могла расслабиться и потерять сознание. Уже привычная реакция на Леграна.

И он тоже это оценил. Я продолжала время от времени слышать голоса:

— То ли руна дагаз, то ли знак бесконечности. Давно я не наблюдал настолько реальной петли. Белль отработала так, словно годами занималась сложными плетениями.

— У нее данные. Ты в избытке снабдил ее своей магией, которая на Вилле открывает все двери. Это ключ к источникам, и леди без лишних сомнений им воспользовалась. Делай выводы.

Почему-то была уверена, что князь губами касался моих волос.

— Когда-то она всегда была такой, как в эти минуты с Люком. Решительной, самовольной… и превратилась в беспомощного ребенка.

Нет, не показалось. У него горячие губы. И он дотрагивался ими до переносицы. Целовал еще выше, вдоль линии роста волос.

— Скорее, в капризного. Будь она беспомощной, то сюда бы не добралась, — хмыкнула Ясмина.