Герцогиня из приюта

Глава 74

Какое-то время между нами нами воцарилось молчание. Но не напряженное и наэлектризованное, а вполне мирное. Кристиан уложил голову мне на грудь и словно прислушивался. Я рассеянно гладила его по волосам, а его нос упирался в ложбинку между грудями.

И не было в этом никакой похоти. Так Крис делился своим теплом… Откуда только взялся внутренний стражник, который караулил каждое мое движение? Мы оба взрослые люди. А я одной ногой на том свете.

Вместо носа к ложбинке теперь прижимались его губы. Я не двигалась, но дышала размеренно и ровно. Это так приятно... А что-то, против чего я стану возражать, он себе не позволит.

— Бэлль, — сказал он. Не голос, а горький мед. — Это все из-за меня. Будь я нормальным, то я бы тебя тогда не отдал. Я бы дрался, потому что знал — со мной ты обретешь счастье. А так я поверил, что с этим гладеньким герцогом, хоть он и вызывал сомнения, ты получишь семью, которую хотела. Ты большее, что он мог когда-нибудь заслужить. И представить нечто, хотя бы отдаленно похожее на то, что случилось…

Я плохо понимала себя. Мне окончательно перехотелось открывать рот. Пусть бы продолжал вот так же аккуратно поглаживать мою кожу губами — в этом месте она так чувствительна. И потом я бы уснула прямо на нем.

Сознание тщательно гнало прочь все, что относилось к Марбо.

— Я не справился с собой, — все так же хрипловато произнес он. — Я безумного желал овладеть тобой и при этом отдать все, что у меня было. Подозревал, что это самое серьезное, что я испытывал и одновременно — что ты меня не примешь. А надежда на то, что Источники выступят на твоей стороне, окрыляла и в то же время представлялась иллюзией. Я помнил, как часто Леграны становились бедой для женщин, которых любили. А я еще со всех сторон неудачный пример… И ты так уверенно заявила тогда, что краков Марбо — это твой выбор… Была такой юной, решительной…

Его поцелуи, пожалуй, больше не были приятельскими. Он прокладывал дорожку от ложбинки к ключице, а потом спускался обратно. Машинально я теребила его плечи, не замечая, что движения превращались во все более ласковые, а моя грудь вздымалась выше.

— Я вел себя, как негодяй. Ловил и оттталкивал. Устроил какое-то безумие с браслетом. Ведь я должен был взять его в руки, чтобы закрепить отказ, — а вместо этого сначала кинул в огонь, а потом достал. Ты заболела. А я мечтал о безоблачном будущем для тебя. Кто знает, если бы не то истощение, то Марбо остался бы ни с чем… Он воспользовался твоей слабостью.

Он не прав. Богиня, как же он ошибался. Сейчас князь решил взвалить на себя вину с присущим ему упрямством. И я хотела доказать ему обратное, а еще сильнее — поцеловать в ответ.

Это же просто ласка. Коснуться губами виска, где бледная жилка, пульсируя, проходила слишком близко к коже. Кое-как сдержалась.

— Не надо. Ты и так делаешь меня счастливой. Эти дети, этот остров, твои объятия… Все пять лет я не позволяла себе даже думать о тебе, но только эти воспоминания и поддерживали во мне какой-то интерес... Серые дни в дымке лекарственного дурмана. Мысль, что мы встретимся случайно… И я только взгляну в глаза. Да, это было ужасно неправильно. Но это же мечта.

— Бэлль, — прошептал он, прислоняясь к моей щеке сначала ладонью, а потом и своей щекой.

Наши губы почти соединены.

Нет, я не побегу прочь. И не потому, что не сумею. Плевать, что там с моими ногами. Я больше не готова от него отказываться.

— Кристиан. Мой муж — хладнокровный маньяк, замысел которого, очевидно, созрел задолго до нашего с тобой знакомства. Его подтолкнуло соседство наших земель, моя необычной силы магия, крак знает что еще… Ты не при чем. Он опасался каждого соперника. Спеленал графиню из Круа, как паук муху, и тянул в этот брак.

Дыхание князя заставляло цепенеть от предвкушения. Еще немного… Неужели он не догадается, как я жду…

— Когда пошли слухи о твоей болезни, в первый же год вашего проклятого союза, не было дня, чтобы я не представлял, как сидел бы с тобой по вечерам, пока ты согревалась у камина… Укутывал твои ножки, целовал чудесные маленькие стопы.

Я охнула, так как он легонько согнул мне ногу в колене, провел пальцами до лодыжки, ухватил за стопу и нежно сжал. Сердце дернулось так сильно. Я поняла. Терпеть эту пытку более невыносимо. Сама уткнулась губами в его — неплотно сжатые и такие близкие.

Сначала вроде бы ничего не произошло. Пьянящая постепенная ласка. А потом эта дьявольская мягкость ударила в голову. Губы вдруг стали гореть, но в груди жгло еще сильнее. Я приоткрыла рот, подозревая, что дальше должно, просто обязано, быть еще что-то…

— Подожди. Я кое-что скажу, — тем же ласковым шепотом сообщил он.

— Ох, — простонала я. — Может…

Порядочные женщины не издают подобные звуки. Но как еще выразить такое разочарование?

Легран протянул руку и поднял с тумбочки какой-то предмет. Тот знакомо позвякивал. И прежде, чем опустить глаза, я уже догадалась, что там.

— Ты разрешишь мне, Бэлль? Однажды ты предложила создать пару. Я отказался и пять лет носил твой браслет рядом с сердцем… И я не имею права надеть его, если ты не спросишь меня снова… Наверное, сейчас ты бы вложила в это плетение нечто другое. Если бы вообще на него согласилась.

Было в его голосе что-то, от чего все во мне обрывалась. Кто кто, а он не должен разрушать себя сомнениями. От него зависело столько людей. А я… я та же самая влюбленная в него девчонка.

— Я бы сплела его ровно то же. Только добавила бы количество детей. На целый приют больше.

Кристиан не спрашивал дважды. Он поднял руку, давая браслету провалиться вниз с кончиков пальцев, а потом дернул, закрепляя его на запястье.

Магия внутри меня умерла. Но даже пересохшие потоки, наполненные не моей, а его энергией, в этот момент содрогнулись. Вот он, второй шанс для него и для меня. Мы оба ухватились за него с отчаянием утопающего.

— Я боюсь, — призналась я. — Надо было подождать и подготовиться. Выяснить, как это совместимо с брачными метками. Я ношу на руках свою смерть. Но я не собиралась втягивать еще и тебя.

Я повторяла это, как мантру, с первых шагов в Энтине. Но надо признать: она не сработала.

Его Высочество провел пальцем по щеке, и я почувствовала холодок своего же украшения.

— Браслеты, которых не должно было быть, против единственно правильного. Я не отступлюсь, Бэлль. Сгину с тварью вдвоем, если понадобится.

Какое-то время мы просто лежали обнявшись. За час мое настроение резко поменялось несколько раз, и это лишало сил. Первый поцелуй... Не поймешь, то ли уже был, то ли так и не случился. Глаза предательски щипало. Не должна ему рассказывать эту грязь. Слова рвались из меня сами:

— Я ощутила эти адские вечерии в первую же ночь после свадьбы. Роберт уложил меня на жуткие простыни, расшитые купидонами. С бутончиками роз. Он целовал, что-то говорил, а я каменела. Сначала кисти, потом — ноги ниже колена. Затем я перестала делать вдохи… Он смеялся и обозвал меня бревном. Помню, что ударил по лицу. Темнота, слава светлому семейству, наступила быстро. Утром он сказал, что испугался. Не разобрался, что со мной не так, и таким образом пробовал привести в чувство… Как мне это забыть? Ведь потом ночей было много. Не представляю сколько…

Кристиан тоже окаменел. Он разглядывал первую из двух лун, подмигивающую нам с террасы. Потом повернул ко мне отрешенное лицо.

— Убью… Нет, это ерунда… Я люблю тебя, Изабель. И ты не забудешь все, что случилось. Это не в моей власти и не соотносится с нормальным рассудком. Но боль уйдет. Я тебе обещаю.

Раньше я бы просто сказала спасибо. Он продолжал делать для меня слишком много. Принимал то, что с чем другой никогда бы не смирился. Но «спасибо» — это слишком мало для того, что я чувствовала.

Больше не говоря ни слова, он потянулся к моим губам. На этот раз никаких легких касаний, он властно разомкнул их. Я едва слышно вздохнула. Приникла к нему. Пальцы сами поднялись к его груди. Смущаясь, дернула за ворот рубашки.

Богиня. Он целовал меня. Не как реликвию или больную, идущую на встречу с родичами на Той стороне. Нет, как женщину, которая давно и прочно проникла ему в кровь. Его язык медленно и основательно ласкал мой рот, убеждая, что это надолго.