Герцогиня из приюта

Глава 93

На самом деле его слова дошли до меня не сразу, а постепенно. Будто толчками. Я онемела, хотя снаружи, наверное, выглядела, как обычно.

Богиня, мне не было так тошно, даже когда подруга матери на том роковом балу сообщила, что у меня патологические сексуальные аппетиты и все об этом знают. После этого, когда Роберт вручал меня Патрику, я даже не успела по-настоящему испугаться. Отвращение, неверие, ужас — все это слишком перемешалось.

Апофеозом моего кошмара стал момент, когда я шлепнулась под ноги Кристиану. Растерянная, униженная, костлявая, как умирающая от голода кошка… В кошмарно открытом, да к тому же разорванном, платье. Это все я мечтала забыть до того момента, пока не научусь принимать. Как факты прошлого. Как то, через что перешагнула и пошла дальше.

Но теперь… Как жить еще и с этим? Я в самых общих чертах представляла, что мог сделать за ночь окрыленный своими фантазиями садист. Заставить меня двигаться и выполнять его приказы, вообще не составило бы никакого труда. Часть порошков, которыми меня пичкали, не были снотворным, а являлись обыкновенными подавителями.

Марбо без труда превращал мое тело в инструмент. Ему надо было лишь следить за тем, чтобы повреждения подлежали быстрому устранению, а сознание не подвергалось чрезвычайным перегрузкам.

— Белль, ты меня слышишь? Не пугай меня так, Белль…

Легран прижал мое лицо к груди и сверху шептал какие-то несуразные ласковые слова, половину из которых не получалось разобрать.

Если он стал невольным свидетелем, то как ему по-прежнему удавалось сдержать гадливость… Теперь он, точно, не воспринимал меня как женщину. Конечно, все эти записанные мерзости не меняли сути. Я с самого начала была объектом насилия. Но как же проще мне думалось, когда я переключалась на иное. На медицинские заключения, на обнаруженные в крови вещества, на собственный магический остов, сохранившийся вопреки пересохшим потокам.

Иногда я разрешала себе представлять реакцию общества. Какой процент найдется тех, кто скажет — а что такого? Мол, это же его жена, она стала хозяйкой огромных территорий; согласилась поддерживать его, делить постель, радости и тяготы…

За такой короткий срок я нарастила себе толстую шкуру. Но к этому удару невозможно было подготовиться.

— Белль, я провожу тебя в спальню и отменю сегодняшнюю встречу. Больше никаких посторонних. Глупых вопросов и неуместных взглядов. Очевидно, ты не готова к вниманию такого сорта. Дети же этим вечером пообедают с Ясминой и Аргусом, — он почти рычал.

Его слова все же проникли сквозь пелену. Я перестала ориентироваться, что происходит.

— Крис…

Я двинула головой и потерлась носом об его бицепс. Мышцы Леграна напряглись. Их твердость ощущалась через тонкую хлопковую рубашку.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он лишь сильнее сжал мои плечи.

— Ровно то, что сказал. Идея с цивилизованным разбирательством с Марбо была идиотской. Не знаю, о чем я тогда думал. Наверное, соображал по инерции. Подключить к этому Совет, лишить его репутации, доказать, что он Отродье и борьба с ним — это дело каждого лорда на этом континенте… Все это прекрасно, но ты Белль… Ты пришла ко мне не за этой помощью. Ты хотела просто исчезнуть, а я водрузил на твои плечи все остальное.

Он, что, предлагал сдаться сейчас? Когда сам же утверждал, что мы смогли прижать Роберта. После того, как напоминал, что на мне лежала ответственность за Круа и всех жителей графства.

— Я тебя не понимаю, Крис. Я была в панике. Я была не способна дать ему отпор, и меньше всего заботилась об этом. У меня не получалось нормально дышать, ходить и вдобавок я выяснила, что я опозорена. Что я пария… Конечно, я не рассуждала нормально. Зачем вспоминать об этом?

Руки снова сомкнулись надо мной жестким капканом. Но я ни за что бы не хотела оказаться вне этого круга. Только внутри. Чтобы, как сейчас, слушать, как стучит его сердце.

— Легранам не привыкать быть ублюдками для всего мира. Я размажу его, добью в вашем доме. Совершенно безвкусное сооружение, кстати. И мне все равно, как это будет выглядеть. Пусть говорят, что я присвоил его жену и земли. Ты моя и точка. Мы поженимся, что должно было случиться еще пять лет назад. А нашим детям не придется отвечать за мои так называемые преступления. Источники слишком важны для этого мира. И со мной всем остальным государствам тоже придется смириться. Никуда они не денутся.

Ему все-таки удалось переключить мое внимание с чудовищных мыслей на его вопиющие по своей сути заявления. Он не оставлял мне выбора, он меня присваивал… И никогда еще я не была ему так благодарна… Все мои сомнения, рассуждения о его долге перед семьей, о том, что ему нужна нормальная здоровая девушка… — нет, и точка. Он, однозначно, сумасшедший. Зачем тогда и мне сохранять рассудок?

Разве можно быть счастливой и раздавленной одновременно… Надо выбрать что-то одно.

— Нет, Кристиан, я тебе не позволю.

— Нет? Нет, Белль? — его голос звучал так безжизненно и глухо, что я постаралась не фантазировать, какая последовала бы реакция, вздумай я отказаться от этого мужчины. — Нет, я не буду прятаться за твоей широкой спиной. У меня есть голос. Я не какое-то недоразумение, о котором все постараются забыть через день. То, что творил со мной этот упырь, не делает меня хуже, чем я есть. Может, я по-прежнему боюсь Роберта, но прочих, гаденьких и культурных, не боюсь точно. В гробу я видала их презрение.

Мои руки нещадно тряслись, и я складывала их на него. То укладывая на плечи, то пытаясь спрятать у него на груди. Приподняв голову, наблюдала за тем, как сомкнутые в одну линию, резко очерченные губы утрачивают жесткость, даже жестокость. Они еще не улыбались… До Леграна всегда доходило медленно.

— Круа принадлежит мне. Ты, Легран, принадлежишь мне. Мне плевать, как ты там расставляешь свои точки, прочие знаки препинания… Приют принадлежит мне. И я не стану об этом молчать… Это не я твоя. Это ты мой.

От переполнявшей меня эмоции я бы и вовсе замолчала. Просто обнимала бы его бесконечно долго. Но следовало договорить.

— Мы доделаем то, что начали. Мы не будем скрываться. Ты не станешь уничтожать те записи… Ты… ты их смотрел?

Кристиан не сводил с меня завороженного взгляда. Возможно, он сам спровоцировал этот мой протест. Однако сейчас он находился под впечатлением. И, не скрою, мне нравилось его шокировать.

— Разумеется, нет. Только отрывки. Когда я понял, что это, сразу прервал трансляцию. Я же не идиот и знал, как это на тебя бы подействовало.

Тогда я задала вопрос, который, действительно, беспокоил.

— Было похоже на то, что я совершала… это с ним по своей воле. Что мне нравилось… А затем он стирал память?

Ответ последовал незамедлительно.

— Абсолютно нет. Заключение вынесут менталисты, но в тех фрагментах у тебя не было и проблеска сознания. Стереть память не так просто. Перед ним и не стояло такой задачи. Ты ничего не фиксировала. Рассудок не включался.

Я позволила себе расслабиться в его руках. Все остальное неважно. Роберт творил зверства с куском плоти… Это било по мне. Почти уничтожило меня. Но нет ничего бессмысленнее, чем искать свою вину.

— Пойдем, — я потянула его за собой. — Ты передашь записи тем, кому можно доверять. Тем, кто беспристрастно их исследует и не обнародует. Я бы предпочла, чтобы они не ушли дальше кабинета дознавателей.

Он прижался ко мне сзади и поцеловал в основание шеи. Прическа каким-то чудом еще продолжала держаться. Я стиснула его пальцы.

— Ты даже не представляешь, какая ты на самом деле, Изабель... Эти записи позволят установить его причастность к убийствам. Каждое отродье воспроизводит на жертве один и тот же ритуал. Ему не вырваться.

Судорожно вздохнула. Это в конце концов глупо. Эти чувства не поддавались определению. Такая жгучая боль. Сейчас мы встретимся с людьми, которые будут разглядывать меня, как букашку или как чокнутую. Предмет обсуждения — что ни на есть чудовищный… А я в состоянии ощущать только Кристиана. Дышать только им.

Если он рядом, то у нас всегда свидание. Невероятно. Если бы он вел меня на казнь, то я бы тоже радовалась. Ведь он со мной.

— Скоро все закончится. Я имею в виду совсем все. А эти переговоры не займут более получаса.

Еще один поцелуй опалил щеку.

Он прав. Скоро ночь. Он снова будет отгонять от меня теней и лежать рядом.